О том, как мы нашли способ проявить свою духовную мощь
Предыдущее
Вскоре до нас дошел ужасный слух о мученической гибели нашего любимого покровителя святого Франческо. Говорили, что он попал в плен султана, который зверски убил его и его спутников. Эта новость повергла в горе не только нас, но и всю Европу. Мы чувствовали, что навеки осиротели, лишившись защиты великого святого. Даже суровые мужчины проливали слезы, испытывая боль разлуки. Конечно, мученическая смерть была мечтой брата Франческо, и теперь он, наверняка, наслаждается на небесах встречей с Господом.
Но каково было нам остаться без него на этой земле? Более того, весть о гибели главы ордена спровоцировала новые брожения и разговоры внутри общины. Начались разговоры о том, кто будет страшим и кто кого будет слушаться. Но, поскольку слухи о гибели Франческо не были подтверждены окончательно, решение откладывалось. В эти тяжелые дни муниципалитет Болоньи предложил нашему ордену солидное пожертвование для постройки первого монастыря миноритов. Какие тут разгорелись споры!
Одни говорили, что постройка жилища противоречит принципам аскетизма святого Франческо. Другие утверждали, что величественный монастырь должен увековечить земной подвиг нашего святого и это главный способ оставить в веках историю о нём. Большинство старших миноритов отвергли эту идею и в знак протеста покинули Болонью. Мы с Симоне тоже хотели последовать за ними. Но повышенная ответственность перед Богом и святым Франческо не дала нам совершить этот безрассудный поступок.
Могли ли мы оставить пожертвования в руках неопытных неофитов, ничего не знающих о духовном пути? Нет, чувство ответственности за миссию заставило нас принести, в жертву собственный душевный покой. Мы остались в Болонье и возглавили строительство первого монастыря братьев миноритов. Здесь, конечно, очень пригодились наши образование и компетентность. Вместе с Симоне мы как никто другой знали толк в архитектуре монастырей и правильной организации быта монахов. Это подняло нас в глазах новичков.
Поссорившиеся с партией противников строительства, неофиты были довольны, что кто-то из старших миноритов поддержал их своим авторитетом. Они научились слушаться и уже не отпускали колкие замечания в наш адрес. В тот час мы возблагодарили Господа за то, что Он, как всегда, использует любые ситуации ради блага своих слуг. Строительство монастыря помогло нам наладить отношения с молодым поколением, мы объединились против консерваторов. Конечно, любой совместный проект не обходится без ссор и конфликтов.
Наш общий труд над возведением монастыря порой сопровождался выяснениями отношений, в которых нам как старшим братьям приходилось брать на себя роль арбитров и судей. Организационные заботы настолько захватили нас, что нам пришлось намного меньше времени уделять молитвам и проповеди. Точнее, у нас совсем не осталось на это времени. Но разве истинный христианин должен думать о себе, а не о других?
Если в будущем, благодаря нашему служению, сотни благодарных монахов смогут погрузиться в чистую молитву в стенах этого монастыря, то и наша практика станет лучше и углублённей. Так, не жалея сил, мы трудились над возведением монастырских стен, и вскоре наш труд был вознагражден: мы увидели, как прекрасные своды великолепного сооружения украшают собой горизонт Болоньи. Я чувствовал в своем сердце особую радость.
Ведь именно мы возглавили этот проект и довели его до конца. Иногда мой ум рисовал мне картину: славные граждане Болоньи проходят мимо этих стен испрашивают: «О! Кто создал это величественное сооружение?» И тут старожилы города упоминают скромное имя аскета Джованни, пожертвовавшего свою жизнь миссии своего учителя... «Слава трудолюбивому и самоотверженному минориту Джованни!» почтительно кричат восторженные поклонники. А я скромно опускаю глаза и отвечаю им с великим смирением: «Да что вы! В этом нет никакой моей заслуги. Почти никакой...»
На всякий случай стоило оставить свой портрет будущим поколениям, чтобы они получили исчерпывающее представление о возвышенном монахе, облагодетельствовавшем их... Теперь я был полностью уверен, что не зря прожил свою жизнь: пусть моя молитва не всегда была внимательной и искренней, пусть в моем сердце еще не сиял свет Господень, но реальные плоды моего труда показывали мне, что я успел совершить что-то стоящее. Одновременно пришла удивительная весть, которая привела нас в полный восторг. Наш возлюбленный святой Франческо по милости Господа остался в живых и вырвался из лап сарацинов!
Правда, некоторые обстоятельства привели нас в беспокойство: говорили, что он собирался отправиться проповедовать дальше в Сирию, но по пути его перехватили наши противники и донесли о новшествах, произошедших в его отсутствие. Так или иначе, когда минориты Болоньи уже начали заселяться в монастырь, деля между собой сверкающие чистотой апартаменты, перед нами возник наш возлюбленный покровитель святой Франческо, лично пришедший в Болонью, чтобы удостовериться в услышанном. Его тело и лицо стали еще более исхудавшими и покрылись темным загаром.
Увидев стены только отстроенного монастыря, он стремительно ворвался в него, не обращая внимания на приветственные крики и поклоны миноритов. Я никогда не видел кроткого и смиренного Франческо в таком гневе! Срывая черепицу с крыши и выгоняя монахов из облюбованных комнат, он был похож на Иисуса, изгонявшего торговцев из храма! Не собирайте себе сокровищ на земле, где моль и ржа истребляют и где воры подкапывают и крадут, но собирайте себе сокровища на небе, где ни моль, ни ржа не истребляют и где воры не подкапывают и не крадут, ибо где сокровище ваше, там будет и сердце ваше! - кричал он нам слова Нагорной проповеди, круша дело наших рук.
Испуганные братья разбегались в разные стороны. Члены муниципалитета безрезультатно пытались увещевать его не портить имущество города. Кто-то указал брату Франческо на старших учеников. И вот вскоре я, Симоне и другие братья, участвовавшие в строительстве монастыря, предстали перед нашим разгневанным наставником. Мы склонились, в поклоне, не зная, как оправдаться. Взгляд расстроенных глаз святого Франческо невозможно было терпеть: - Вы соль земли. Если же соль потеряет силу, то чем сделаешь ее соленою?
Она уже ни к чему негодна, как разве выбросить ее вон на попрание людям! - пылко напомнил он нам.- Разве я не говорил вам, братья мои, что ни стены монастырей, ни какие вещи и никакая собственность не должны лишать нас свободы нашей? Не может брат, зависящие от чего- то еще, кроме милости Божьей, нести чистую весть Евангелия детям Господа нашего. - Отец наш, - попытался оправдаться я, - добрые люди всего города попросили нас соорудить это здание во славу вашего великого служения...
- Брат Джованни, - резко остановил меня он, - человеку следует трудиться только ради славы Господа. А не ради уважения и признания меньших братьев своих! Неужели ты думаешь, что гордость и обман помогут нам обрести Царство Божье? Услышав его прямые слова, сказанные при всех братьях я закусил губу, стараясь ничем не выдать всколыхнувшийся в моем уме гнев. Меня не разозлила эксцентричная поломка крыши здания, над которой мы пролили столько пота. В конце концов, не я же вложил в него деньги. Но публичная отповедь при всех тех неофитах‚ которых я вел и учил последнее время…
Если бы святой Франческо сказал мне это наедине или в присутствии старших учеников, я не был бы так уязвлен. Но он без каких-либо церемоний разрушил весь мой авторитет, и терпеть это было невыносимо. Я молча опустил голову. Следом за мной досталось остальным братьям. Святой Франческо, никогда не изменявший мягкости и вежливости в обращении с людьми. нещадно крушил нашу гордость, пытаясь донести до нас глубину нашего заблуждения. Я пытался понять, почему он в таком гневе сегодня.
Может его проповедническая миссия на Востоке, окончившаяся неудачей, привела его в такое состояние? Или же он на самом деле разгневался‚ видя, что заложенные им принципы начинают подвергаться неизбежным изменениям? При всём при этом разве святому положено выходить из себя? Ведь я даже не собирался жить в этом несчастном монастыре! Внутри меня бушевало пламя. Святои Франческо, за которого недавно я был готов отдать свою жизнь, не казался мне уже таким святым. «Почему он так кричит?» - раздраженно думал я. - Как будто он завидует нам.
Весь мир итак почитает его авторитет, но зачем же он лишает нас нашего авторитета, позоря нас перед этими глупыми юнцами?» Стоило мне начать думать так, святой Франческо замолчал, тяжело вздохнул, резко развернулся и стремительно ушел от нас. В моем сердце затаилась обида. Несколько дней спустя мы с Симоне поняли, что не можем больше оставаться в этом месте. Младшие братья потеряли к нам всякое уважение после случившегося и, хотя сами были виноваты не меньше нас, всем своим видом показывали полное пренебрежение к своим бывшим руководителям.
- Брат Симоне, оставаться здесь - пустая трата времени, - сказал я своему другу. - Нам лучше отправиться проповедовать куда-нибудь на Восток. - Да, - согласился он, - неплохо было бы сменить обстановку. Спасать чьи-то души всегда более богоуголное занятие, чем киснуть в болоте интриг. И вот мы отправились к брату Франческо просить его отпустить нас с проповеднической миссией в дальние страны. Святой Франческо уже остыл. Он не гневался, но стал более молчаливым и задумчивым. Он почти перестал спать, проводя ночи в уединенной молитве. Его здоровье заметно испортилось после поездки, он стал видеть намного хуже и часто кашлял. Мы нашли его одиноко сидящим под деревом в лесу. Его капюшон был низко опущен.
- Брат Франческо, - обратились к нему мы, - мы хотим просить вас отпустить нас проповедовать в восточные страны. Просим вашего благословения. Святой Франческо поднял капюшон. Его глубокие темные глаза посмотрели прямо в глубину наших сердец: - Брат Джованни и брат Симоне, - мягко сказал он,- Почему вы хотите покинуть своих братьев?
- Мы... чувствуем, что должны искупить вину своего проступка, служа Господу в самых опасных землях, - сбивчиво ответил я. - Мы хотим искупить свои грех. - Оставайтесь с нами, братья‚ и Господь пошлет вам немало возможностей для служения, - тихо сказал святой Франческо.
- Мне бы не хотелось отпускать вас. При мысли, что сейчас он напомнит нам об обете послушания и заставит нас остаться, я дико испугался. Ведь если я останусь еще на несколько днеи среди насмехающихся неофитов, то уже не смогу сдерживать свое, раздражение и натворю каких-нибудь дел! К счастью, святой Франческо не стал давить на нашу монашескую совесть и только вздохнул. - Вы же сами говорили, брат Франческо, - поддержал меня брат Симоне, - что нет более угодного Господу дела, чем нести Его послание погруженным в невежество душам. - Но в ту минуту, когда Искуситель приближается близко, - медленно и веско ответил тот. - Лучше находиться в обществе любящих братьев, чтобы они могли помочь в душевной борьбе.
Услышав эти слова, я был возмущен. Что он имеет в виду, говоря о близости Искусителя? Он и так наделал столько замечаний в прошлый раз в присутствии всех миноритов. И что теперь? Очередной намёк, что со мной не все в порядке? Я начал подозревать, что зря доверял ему всю жизнь. Иногда по неопытности мы готовы воспринимать людей как святых. Но являются ли они таковыми на самом деле? Возможно, этот человек не такой уж и святой, а просто фанатик и сумасшедший, очаровавший весь мир. В конце концов, еще недавно я видел его в ярости, совсем не подобающей святым.
Поэтому мы и хотим, последовав вашему примеру. отправиться вдвоем в восточные страны нести послание Господа Иисуса, - отпарировал Симоне. Брат Франческо погрузился в молчание. Он закрыл глаза‚ его губы двигались в беззвучной молитве. - Что ж, - прошептал он наконец, - видит Бог, ради вашего же блага я не хотел отпускать вас. Но, если вы решили., то... идите. И да благословит вас Господь! Сказав это, он стремительно опустил капюшон. В последнюю минуту мне показалось, что в его печальных глазах блеснула слеза. В нерешительности я остановился, но брат Симоне потянул меня за рукав: - Пойдем, Джованни, нас ждет дорога, - торопил он.
Меня охватили сомнения, и я не мог сдвинуться с места. Показалось ли мне, что брат Франческо испытывает боль от разлуки с нами? Или глазная болезнь была причиной его слез? Я не знал тогда, что его сердце разрывается от страдания, когда он видел, как решительно мы стремимся вырваться из-под защиты его любви. В конце концов желание сбежать из общества надоевших неофитов оказалось сильнее, и мы зашагали навстречу судьбе.
Асель Айтжанова. 12 проявлений учителя
Глава 7. Монах в ловушке. Защита Франциска Ассизского
Далее