Из Рассказов Облачной страны: Олень и демон (5)
(Продолжение. Начало: 1, 2, 3, 4)
Правый голос
Направляясь в Южный город, я ожидал, что там все кругом вместо дела будут обсуждать природу Просветлённого, и это будет скучно и неуместно. Вышло иначе: все тут обсуждают природу демонов - и это скорее страшно. Не потому, что я боюсь демонов, а потому что люди бывают куда опаснее.
Итак, что мы имеем. На Южных воротах обосновался демон - то ли невидимый, то ли способный принимать множество обличий, но в любом случае неуловимый. Ни на кого не нападает, никого не пожирает, играет себе на лютне - и, говорят, неплохо. Правда, настоятель Лотосового храма уверяет, что вот он однажды сыграл - и кровля странноприимного дома при храме, только что, согласно отчётам, залатанная, немедленно прохудилась, так что опять нужны средства на починку. Но это, конечно, чушь - я скорее поверю, что звуки демонской музыки соблазнили монахов на вымогательство. Да и то - нужен ли для этого демон?
А вот для чего он нужен - к сожалению, догадаться нетрудно. В Срединной столице в прошлое царствование тоже ходили слухи о невидимом обитателе ворот, правда, не Южных, а Восточных, и не городских, а дворцовых. Он, мол, срывал шапки с придворных, наступал им на полы, а главное - на воротах появлялись загадочные надписи, и тогдашние мудрецы всячески пытались их истолковать сколько-то благоприятным образом. Прежний Властитель Земель в конце концов распорядился перестроить ворота, и чудеса прекратились. Но сейчас на это времени нет.
Беда в том, что если тогда в настенных надписях искали предзнаменований, то теперь ищут крамолу. И причина тому очевидна: на самых неожиданных стенах и столбах по всей Облачной стране уже неоднократно появлялись строки песен, по которым многие узнавали слог моего злосчастного родича и друга, покойного царевича Кандзана. Мятежного или оклеветанного - в данном случае не так важно; главное, сосланного и погибшего при неясных обстоятельствах. О нём стараются не упоминать - ибо такие упоминания очень не по душе нынешнему Властителю Земель. Который от него в своё время и избавился. И более того - само подобное упоминание или попустительство таковому уже подозрительно близко к измене. Насколько именно близко - ведомо только Государю.
Так что не приходится сомневаться в одном. Если к прибытию Властителя Земель или в пору его пребывания в Южном Городе какая-нибудь этакая надпись появится на воротах, а местные дружно сообщат, что там шалит то ли демон, то ли гневный дух, - отвечать за это будет тот, кто должен был обустроить город к высочайшему посещению. Тем более что я некогда слыл другом и наперсником неудобоупоминаемой особы. Слыл, а не был - но кого этот теперь заботит?
А значит, никакого демона в воротах быть не должно. И заниматься этим я побужу того самого Полотняного чиновника, которого сюда прислали, кажется, по мою душу.
Хотел бы я знать: музыкальные увлечения демона - это тоже выдумка для того, чтобы связать его со мною? Не флейта, не барабан - именно лютня, что любопытно.
Право слово, было бы лучше, если бы Государю с ворот сыграли что-нибудь, якобы из любимых напевов покойного царевича. Это возможно расценить как крамолу, но рассчитывать, что Властителя Земель это потрясёт, было бы напрасным. Точно так же, как он сразу отличил бы подложные стихи Кандзана от настоящих, он опознал бы по способу игры, что играет не его брат. Стихи на воротах можно написать и Кандзановы, подлинные, почерк будет непохож, но слов Государю хватит. Что же до напевов, то их царевич не новых не сочинял, за тайными не гонялся, играл обычно что-нибудь самое известное. Зато - на чём угодно: на гуслях, на дудке, на лютне, на тыкве, на шнурке от занавеса. Именно это ему было занимательно, как дитяти: какие звуки издаёт какая игрушка по его прихоти. И с людьми так же. Каково запоёт сановник такой-то, когда услышит о себе стихотворение? Будет то песнь восторга или злобы, царевичу было не важно.
Но вот лютня скорее напомнит обо мне. Я в музыке далеко не столь многогранен, и мои пристрастия известны. В том числе, кажется, и здесь, в Южном городе.
Может быть, всё это - преувеличение, перестраховка, усталость. Но - слишком уж много совпадений, вестей из той поры, пятнадцатилетней давности, когда нынешний Государь и нынешний мёртвый мятежник были ещё просто царевичами, учились и развлекались при дворе прежнего Властителя земель, и ни одного ещё не объявили наследником. Не далее как два дня назад я встретил здесь на улице монахиню - дочь их наставника. Женщина, с которой нам обоим не хватило когда-то проницательности. Я в ту пору ухаживал за нею - не более назойливо, чем другие придворные за другими девицами. Не могу даже сказать, что она привлекала меня более этих других. Но этого оказалось достаточно, чтобы она сбежала вместе с отцом и матерью, приняла сан - и, как выяснилось, до сих пор тут монашествует. Чего она боялась? Что я прибегну к насилию? Или буду мстить за её неблагосклонность, оклевещу её отца, опозорю её саму, отравлю её кошку? Да обменялись бы стихами, она написала бы: «Ах, нет!», я - «О горе мне, я безутешен!», и занялись бы чем-то или кем-то ещё. Но - друг царевича Кандзана, он наверняка тоже ни в чём не знает меры, бежать, бежать, пока не погубил… Вот и видно, как все эти годы на меня падает тень той выдуманной близости с царевичем. Словно он вообще был способен быть чьим-то другом или вызывать подлинную дружбу!
Впрочем, полагаю, что этой способности Властитель Земель за своим братом не числит. Не знаю и не хочу знать, что на самом деле между ними произошло, и не желаю полагаться на слухи и сплетни. Но вполне могу представить, что и этого своего родича царевич Кандзан мог уязвлять так же метко, как другого - меня. Он-то знал, что для меня он - родной.
14. Надкусил
Вскоре после того, как младший советник с Урасакой покинули усадьбу, молодые Наммы, тихо сидевшие всё утро, оживились и зашушукались. Барышня приоделась и куда-то отправилась в сопровождении дикарки. А молодой господин Намма разыскал Урасакиного сына Таро и сказал:
- Пойдём-ка ловить демона!
Ибо разве мало он навычитывал в китайских книгах и наслушался у матушкиных родичей, как это делается? Не говоря о том, что очень обидно было бы покинуть Южный город, так и не испытав тут лук. Зря, что ли, везли?
Так и двинулись вдвоём через полгорода к Южным воротам.
- А его стрелы-то, небось, и не берут… - усомнился Таро.
- Обычные - не берут. Но я всё предусмотрел! - показал молодой Намма. И действительно, под самым оперением на каждой стреле намотана бумажка с заклятием большими красными знаками. Тут хоть наконечник сними - а поразишь цель! Но стрелять без наконечников - отдельное умение, для этого требовалось бы упражняться все последние дни. А здесь с этим плохо.
У ворот, как и положено, - стража. И, к сожалению, начеку:
- Внутрь нельзя, барич! Строжайшее распоряжение!
Молодой Намма не подал виду, одобрительно улыбнулся:
- Прекрасно! Прекрасно! Стража бдит, приказы исполняются! Так я пройду?
- Изволь понять - нельзя! - хмурится Нандаймон. Подсылают тут проверяльщиков, вишь ты…
И надулся с видом образцового караульного, который воеводу Кана посмел не пропустить в лагерь - ибо тот сам велел: «Никого!»
Однако и столичные отроки не так просто отступают. Бродят по площади перед воротами, наблюдают за стражниками и прохожими. Таро, как выяснилось, из усадьбы и пирожков прихватил, так что голод не страшен. Крепость, что не поддаётся приступу, падёт в осаде! Если не отыщется подземного хода…
Подземный - не подземный, а ход-то, похоже, есть! Только Нандаймон с охранниками отвлеклись на каких-то проезжих, как в первом ярусе ворот сбоку, справа, отворяется дверца - её даже зоркие сыщики раньше не заметили. Из неё осторожно выбирается мужичок - в коротком платье, без штанов, с линялым узлом на плечах. Впрочем, лютня в такой узел не влезла бы, больно он круглый. Глянул направо-налево и бочком двинулся в город.
Спрашивается: гнаться за ним или лезть в дверцу? Ведь наверняка это ценнейший свидетель. Но и стража сейчас занята… Молодой господин решил было, что надо разделяться, но тут упёрся верный Таро:
- Как хочешь, барич, а я тебя не брошу! Ежели тебя демон съест, мне голову оторвут.
Вообще-то верно. И даже если демон съест самого Таро, а не Намму, - как объясняться потом с возчиком и с батюшкой? Школяр только кивнул - мол, следуй за мною! - и метнулся к той самой двери.
Выхода в основное воротное помещение отсюда нет - маленькая каморка и ступеньки вверх. И темно, что очень некстати: лучше бы вместо пирожков светильник прихватили! Молодой господин всё же расчехлил лук, вытащил стрелу с заклятием и осторожно двинулся вверх, прислушиваясь на каждой ступеньке. Таро - за ним, шаг в шаг.
В темноте никаких следов, конечно, не разобрать, но пыли тут - несметно! Кружится в воздухе, лезет в глаза и нос. Любопытно, а демоны чихают?
Добрались до верху лесенки, там - ещё одна дверь: не оклеенная бумагой рама, а дощатая. За нею что-то словно бы шкрябает. Или даже, хуже того, чавкает.
Молодой господин кладёт стрелу на тетиву, подвигается в сторону и подбородком указывает Таро: отворяй! Плохо, на самом деле, быть верным сподвижником: того и гляди окажешься впотьмах между заряженным луком и кровожадным демоном… Но отступать - позору не оберёшься. Таро по стенке распластался, как ящерица, и пнул дверь ногою, чтобы отъехала. Посыпалась какая-то труха. Чавканье прекратилось. Пнул ещё раз, посильнее - дверь дрогнула и развалилась по досточке.
Когда стреляешь, лучше задержать дыхание. Когда пыль столбом, тем более. Но молодой господин по привычке хотел обругать неловкого Таро и потянул в себя воздух. Так и вышло, что чихнул и выстрелил он одновременно.
Ужасного рёва из проёма не раздалось. Может, там и вообще никакого демона сейчас нет, а он тут только по ночам колобродит. Но тогда было бы слышно, как стрела воткнулась в стенку? Впрочем, если завтра младший советник возобновит обыски и обнаружит стрелу родного сына - придётся или лгать и изворачиваться, что постыдно и безнадёжно, или быть честным и прямым, что тоже не сулит ничего хорошего. Лучше уж не оставлять улик. И молодой господин Намма полез за стрелою.
И тут всё случилось одновременно. Или не совсем, но так показалось. Во-первых, вспыхнул огонь, так что молодой господин зажмурился. Во-вторых, тут же почувствовал, как его кто-то хватает сперва за колчан, а потом за шиворот. И поднимает в воздух. И Таро орёт - но не очень громко, чтобы стражу не всполошить.
Потом молодого господина тряхнуло, он приоткрыл глаза - и ничего отрадного не увидел. Перед ним и впрямь демон, страшный, голова в щетине, уши лопоухие, зубы ощерены, в зубах - стрела зажата. Видать, на лету поймал, и заклятие не помогло! В левой руке у демона - алый фонарь, качается и страшно коптит. А в правой - собственно молодой господин Намма. Тоже немножко качается.
- Сгинь, пропади! - храбро хрипит Таро. - Убирайся на свой остров демонов!
Вот болван! А если демон и впрямь туда улетит - вместе с пленником?
Сам молодой господин, однако, вовремя вспомнил, зачем, собственно, приехал в Южный город. Воззвал к Конопляной Деве, она же - Чуткая ко Звукам, защитница от бед. И ведь подействовало - демон его поставил на пол. Совсем, оказывается, и невысоко держал - вершка на два приподняв.
Демон пожевал стрелу, выплюнул, молвил гулко:
- Тут уж одно из двух: или ты призываешь милосердную заступницу, или чинишь смертоубийство.
Древние воеводы учили: лучшая оборона - нападение (и наоборот). Молодой господин Намма откашлялся, выпрямился, вытащил свободной рукою веер и ткнул им демона в грудь:
- Как смел ты, не из утробы рождённый, поганить ворота, через которые ехать Властителю Земель?
Демон склонил голову набок, оценивающе оглядел отрока. Молвил:
- Не похож. Властителя Земель я б узнал.
- Кто нападает на последнего Государева слугу, тем самым посягает и на Государя!
- Верно сказано, - кивает демон. - А теперь примени эти слова к себе самому. Не ты ли сейчас стрелял, не поглядев, в кого целишь?
- Можно подумать, ты служишь Государю!
- А ты считаешь, что в Облачной стране кто-то может пребывать, не служа Властителю Земель? Человек ли, зверь ли, демон ли?
По всему выходит - этот демон не столь гневный, сколь лукавый. Хитрыми словами склоняет к неблагонадёжным высказываниям. Чтобы не сказать - к измене… Только молодой Намма хотел ответить что-нибудь благонадёжное, как демон погрозил ему пальцем:
- То-то!
Ну и когти у него!
Демон повернулся вокруг себя самого в одну сторону, фонарём крутанул в воздухе в другую, аж искры полетели - и пропал в наступившей тьме. Ни топоту, ни шороха крыльев. Впрочем, крыльев у него вроде бы не было…
- Барич, - окликает Таро. - Он тебя не съел?
Дурацкий вопрос!
- Нет, только надкусил! Пойдём-ка потихоньку, пока стража не набежала.
Но молодой Намма не был бы сыном своего отца, если бы перед уходом не нашарил на полу свою стрелу и не прибрал. А то мало ли что…
Выбрались, благополучно миновали охранников, убрались за угол. Тут Таро ахнул:
- Ох… Палец отгрыз?
Молодой Намма смотрит - нет, вроде все пальцы на месте. Рука в красных разводах, но это не кровь.
Ну и скажите на милость, чего стоят такие обереги и заклятья, которые демонскими слюнями смываются?
15. Слишком много сыщиков
Намма с Урасакой вернулись в усадьбу - а там никого! То есть домоправитель и челядь на месте, а детей - нет. Ни барышни, ни барича, ни Таро с Рю. Ни даже письма с требованием выкупа или с объявлением мести. Младший советник бросился к домоправителю: где?!
- Изволили уйти, - отвечает тот с поклоном.
- Куда?
- О том пока не ведаю.
- С кем?
- Барич - со слугою своим, барышня - со служанкою.
- Как ты позволил?
- Не осмелился препятствовать. Но я за каждым следом по соглядатаю наладил, из наших. Отследят, доложат.
И ещё улыбается - мол, знаю, как угодить столичному сыщику! Намма хотел сам пуститься на розыски, но тут барышня и Рю воротились. Выглядят двусмысленно как-то - вроде бы и довольны, и озабочены.
- Где ты была? - напустился младший советник на дочь. Та скромно потупилась:
- Батюшка, я же вчера говорила - нас госпожа Убаи, даже обе госпожи Убаи, приглашали у них побывать. Уклониться было бы поистине неучтиво!
- И вы так пешком через весь город и пошли?
- Ой, господин, - оживилась Рю, - а ты в другой раз не будешь сердиться, если мы повозку возьмём? Я не хуже Таро могу править!
- И думать забудь, - веско молвил Урасака. - Волы у нас не казённые.
- Ну хорошо. А братец твой где?
- Вот уж не знаю! Мы уходили - он тут был. Лук свой искал в нашей клади.
Конечно, если мальчик считает, что в малознакомых местах лучше ходить вооружённым, - в этом есть свой смысл. А если кто из местных польстится на хороший лук столичной работы? Или, не приведи боги, Намма-младший сам затеет стрелять, где не надо? Про оленей ему вроде бы десятикратно объяснили: нельзя! Но тут же не одни олени водятся…
- В другой раз, - молвит Намма-старший, - не ограничивайся сообщением о приглашении, а предупреждай, что куда-то собралась. Я позабочусь, чтобы ты или сидела дома, или ездила в гости подобающим образом.
- Вообще-то, - сообщает барышня, - к этой госпоже Убаи некоторые её ученицы тоже пешком ходят. Правда, живут они по соседству. Но, конечно, не все. Госпожа Нанкан, наверное, ездила в своё время.
- А она тоже у госпожи Убаи училась?
- Да, но не очень преуспела, насколько я поняла. И училась она на гуслях, а не на лютне. Кстати, государевой лютни у Убаи, похоже, нет.
- Или тебе её не показали.
Рю громко и неприлично фыркает. Барышня объясняет:
- Я очень любопытствовала насчёт всех снастей. А Рю в это время осмотрела усадьбу. У них домик-то совсем маленький… Разве что в землю зарыли или в колодец спустили - но тогда, наверное, лютня испортилась.
И рассуждает:
- Но в любом случае - если этого Оленя подарили Государю, значит, лютня мужская? У госпожи Убаи - женская. Ещё была монашеская, но сейчас нет. Куда делась - я не поняла: то ли украли, то ли продать пришлось. Тут, по-моему, досточтимая сильно смутилась, и я дальше расспрашивать побоялась.
- А вообще они ничего живут, - добавляет Рю. - И музыка всякая, и куры есть… И даже собака у соседей!
- Между прочим, - продолжает барышня, - наша Яся, костоправка, к ним тоже ходит. Не на гуслях учиться, конечно, а к старой госпоже. И обе дамы, как ни странно, эту грубиянку очень ценят.
- Ну что ж… - начал Намма, но девочки ещё не закончили свой доклад:
- Насчёт госпожи Нанкан. Знаешь, в доме Убаи считают, что она одержима не духом умершего, а кем-то живым. Хотя, может, это как раз костоправка им наговорила. Ну, вот, в общем, и всё. Да, ещё: у госпожи Убаи-младшей скоро будет ребёночек, и никто не знает, от кого! Но точно не от Государя и не от покойного царевича, ибо сие невозможно.
- Это она сама вам сказала? - опешил младший советник.
- Нет, у них там служанка есть, тоже уже старенькая. Кстати, оказывается, когда они жили в Столице, это вовсе не Государь являл госпоже Убаи своё благоволение. То есть являл, но не больше, чем всем подданным. А ухаживал за нею Буревой господин! И она его отвергла! Он был настойчив, врывался в дом, так что они с отцом и матерью даже из Столицы уехали.
- Сплетницы вы, - уныло произнёс Намма.
- Не сплетницы, а помощницы сыщика Полотняного приказа! Вот смотри: Буревой господин сейчас готовит город к прибытию Властителя Земель. Допустим, он не забыл обиду и хочет поквитаться с госпожой Убаи. Посетил сокровищницу, вынес оттуда лютню. Господин Нанкан не заметил или ему велено молчать. А потом эту лютню обнаружат у госпожи Убаи. Только заранее ничего подкидывать нельзя, потому что хозяйки могут найти или служанка. То есть это месть. Или даже так: Убаи, может, и не подкинут, а вот тому человеку, кого она любит, - могут. Из ревности и из вредности. Я думаю, надо бы выяснить, кто это такой и почему все о нём молчат. Одно из двух: или это монах, грешный, или кто-то из большого здешнего начальства.
- Или вообще господин Нанкан, - замечает Рю. - Тогда и подбрасывать ничего не надо. И ясно, отчего его жена печалится.
- И правда! Если лакировщица взяла вину на себя, чтобы мастера спасти, хоть это и глупо… Может, госпожа Нанкан старается спасти мужа, хоть он ей и изменял? Он, повинуясь приказу, забрал Оленя из мастерской, Убаи о том не знает, он тоже не знает, зачем. А потом Буревой господин, или ты, батюшка, у Нанкана найдёте краденую лютню. И отдадите его под суд. Госпожа Нанкан это всё рассчитала и решила: если спросят, откуда лютня, я скажу, мол, что я её в одержимости украла. А что она одержимая, уже весь город говорит. И очень ей сочувствуют.
Да. Когда в дело вступают преданные жёны, самоотверженные родители, почтительные дети и прочие образцы добродетели, это кончается ещё хуже, чем чудеса богов и будд. И где, в конце концов, Наммин собственный почтительный отпрыск? Вычислил тайную вину отца и пошёл брать её на себя? С отягчающими обстоятельствами?
Тут как раз из-за перегородки слышится шёпот домоправителя:
- Молодой господин изволил вернуться. Через забор.
Младший советник не стал ждать, пока сын состроит невинную рожу, и сам к нему нагрянул. Намма-младший как раз умывался - вода в тазу красная…
- Ты ранен?
- Нет, батюшка. Это чернила, - смиренно отвечает усердный отрок. Впрочем, чистописанием он, видимо, занимался прямо вот так - с колчаном за плечами. И по крайней мере одну стрелу запихнул туда вверх остриём. Наконечник, к счастью, чистый. А сам Намма-младший - грязный и пыльный.
- И где ты был?
- Осматривал достопримечательности Южного города, - мрачно отвечает сын.
- Барсучьи норы? Или подземные ходы?
- А - откуда ты знаешь? Только там не подземный, а боковой, с лестницей прямо наверх.
- Наверх чего?
- Ворот, конечно.
Младший советник призвал на помощь всю свою выдержку.
- Не сомневаюсь, что ты этой лестницы не миновал.
Как ни странно, тут-то Намма-младший и смутился:
- Да я залез … Только он неуязвим. Стрелы ловит на лету и читает нравоучения.
- Так. Я верно понял, что стоило мне отвернуться, как мой сын связался с демоном?
- Я с ним не связывался! Я его выследил - и нашёл, как он лазит в ворота. Правда, не понял, как вылезает обратно. Кажется, просто исчезает на месте. Или прячется. Там над воротами, можно сказать, целое присутствие, разгороженное на клетушки. Затеряться легко, если умеючи.
То-то младшему советнику самому прошлой ночью показалось, что основание ворот заметно шире верхнего яруса. Может, и правда там какие-то выгородки сделаны. Надо будет проверить ещё раз.
- Стража смотрит за проходом, - уже бодрее продолжает молодой Намма, - а что вокруг творится, им и дела нет. Хот сбоку забирайся, хоть по стене на крышу лезь.
- И ты думаешь, если по городской стене будет идти демон - никто этого не заметит?
- Думаю, да. У него там столько всякого тряпья - можно одеть, наверное, сотню обездоленных. Переоденется, допустим, стражником, шапку пониже надвинет - его и не узнать. Он, конечно, здоровенный, но всё-таки не в две сажени.
- А что ещё ты можешь сказать про его обличье?
- Так… ну, вот ростом он повыше и меня, и тебя, и даже Урасаки. Голова круглая, ушастая и вся в щетине. Бороды, по-моему, не было. Рогов тоже. Одет как положено - в пёстрые лохмотья. Может, красные и зелёные, но там темно было, я цвет не разглядел. Зубастый, но не клыкастый. Очень сильный, очень проворный - ну, демоны же все такие. Видит в темноте, но держит на всякий случай и фонарь. Вот фонарь точно красный. И, кажется, немного чудесный.
- А если бы это был не демон, а просто крупный человек - на кого бы он был похож? На воина? На разбойника?
- Пока молчал - пожалуй, на разбойника. А говорит, скорее, как монах. Только голос у него очень жуткий.
Намма ещё порасспрашивал сына, а потом и Таро, но больше никаких примет выяснить не удалось. Таро, впрочем, настаивал, что две сажени в демоне, пожалуй, было. Ну, может, полторы…
Объявить, что ли, что в связи с обновлением и обустройством Южного города требуются силачи? Но едва ли демон польстится на заработок рабочего. И в любом случае, без согласования с Буревым господином не обойтись.
Младший советник вкратце объяснил сыну, насколько тот не умеет обеспечивать собственную и подчинённых безопасность в ходе розыскных действий, строжайше велел детям сидеть дома и засобирался в храм Великого Мира. По дороге его попытался перехватить домоправитель со своими соглядатаями.
- Докладывайте - только кратко!
Оба обормота, в общем, подтвердили рассказ детей: барышня посетила госпожу Убаи, барич осматривал достопримечательности и толковал со стражниками у ворот. Надо будет, кстати, и Намме с ними ещё поговорить…
(Продолжение будет)
Правый голос
Направляясь в Южный город, я ожидал, что там все кругом вместо дела будут обсуждать природу Просветлённого, и это будет скучно и неуместно. Вышло иначе: все тут обсуждают природу демонов - и это скорее страшно. Не потому, что я боюсь демонов, а потому что люди бывают куда опаснее.
Итак, что мы имеем. На Южных воротах обосновался демон - то ли невидимый, то ли способный принимать множество обличий, но в любом случае неуловимый. Ни на кого не нападает, никого не пожирает, играет себе на лютне - и, говорят, неплохо. Правда, настоятель Лотосового храма уверяет, что вот он однажды сыграл - и кровля странноприимного дома при храме, только что, согласно отчётам, залатанная, немедленно прохудилась, так что опять нужны средства на починку. Но это, конечно, чушь - я скорее поверю, что звуки демонской музыки соблазнили монахов на вымогательство. Да и то - нужен ли для этого демон?
А вот для чего он нужен - к сожалению, догадаться нетрудно. В Срединной столице в прошлое царствование тоже ходили слухи о невидимом обитателе ворот, правда, не Южных, а Восточных, и не городских, а дворцовых. Он, мол, срывал шапки с придворных, наступал им на полы, а главное - на воротах появлялись загадочные надписи, и тогдашние мудрецы всячески пытались их истолковать сколько-то благоприятным образом. Прежний Властитель Земель в конце концов распорядился перестроить ворота, и чудеса прекратились. Но сейчас на это времени нет.
Беда в том, что если тогда в настенных надписях искали предзнаменований, то теперь ищут крамолу. И причина тому очевидна: на самых неожиданных стенах и столбах по всей Облачной стране уже неоднократно появлялись строки песен, по которым многие узнавали слог моего злосчастного родича и друга, покойного царевича Кандзана. Мятежного или оклеветанного - в данном случае не так важно; главное, сосланного и погибшего при неясных обстоятельствах. О нём стараются не упоминать - ибо такие упоминания очень не по душе нынешнему Властителю Земель. Который от него в своё время и избавился. И более того - само подобное упоминание или попустительство таковому уже подозрительно близко к измене. Насколько именно близко - ведомо только Государю.
Так что не приходится сомневаться в одном. Если к прибытию Властителя Земель или в пору его пребывания в Южном Городе какая-нибудь этакая надпись появится на воротах, а местные дружно сообщат, что там шалит то ли демон, то ли гневный дух, - отвечать за это будет тот, кто должен был обустроить город к высочайшему посещению. Тем более что я некогда слыл другом и наперсником неудобоупоминаемой особы. Слыл, а не был - но кого этот теперь заботит?
А значит, никакого демона в воротах быть не должно. И заниматься этим я побужу того самого Полотняного чиновника, которого сюда прислали, кажется, по мою душу.
Хотел бы я знать: музыкальные увлечения демона - это тоже выдумка для того, чтобы связать его со мною? Не флейта, не барабан - именно лютня, что любопытно.
Право слово, было бы лучше, если бы Государю с ворот сыграли что-нибудь, якобы из любимых напевов покойного царевича. Это возможно расценить как крамолу, но рассчитывать, что Властителя Земель это потрясёт, было бы напрасным. Точно так же, как он сразу отличил бы подложные стихи Кандзана от настоящих, он опознал бы по способу игры, что играет не его брат. Стихи на воротах можно написать и Кандзановы, подлинные, почерк будет непохож, но слов Государю хватит. Что же до напевов, то их царевич не новых не сочинял, за тайными не гонялся, играл обычно что-нибудь самое известное. Зато - на чём угодно: на гуслях, на дудке, на лютне, на тыкве, на шнурке от занавеса. Именно это ему было занимательно, как дитяти: какие звуки издаёт какая игрушка по его прихоти. И с людьми так же. Каково запоёт сановник такой-то, когда услышит о себе стихотворение? Будет то песнь восторга или злобы, царевичу было не важно.
Но вот лютня скорее напомнит обо мне. Я в музыке далеко не столь многогранен, и мои пристрастия известны. В том числе, кажется, и здесь, в Южном городе.
Может быть, всё это - преувеличение, перестраховка, усталость. Но - слишком уж много совпадений, вестей из той поры, пятнадцатилетней давности, когда нынешний Государь и нынешний мёртвый мятежник были ещё просто царевичами, учились и развлекались при дворе прежнего Властителя земель, и ни одного ещё не объявили наследником. Не далее как два дня назад я встретил здесь на улице монахиню - дочь их наставника. Женщина, с которой нам обоим не хватило когда-то проницательности. Я в ту пору ухаживал за нею - не более назойливо, чем другие придворные за другими девицами. Не могу даже сказать, что она привлекала меня более этих других. Но этого оказалось достаточно, чтобы она сбежала вместе с отцом и матерью, приняла сан - и, как выяснилось, до сих пор тут монашествует. Чего она боялась? Что я прибегну к насилию? Или буду мстить за её неблагосклонность, оклевещу её отца, опозорю её саму, отравлю её кошку? Да обменялись бы стихами, она написала бы: «Ах, нет!», я - «О горе мне, я безутешен!», и занялись бы чем-то или кем-то ещё. Но - друг царевича Кандзана, он наверняка тоже ни в чём не знает меры, бежать, бежать, пока не погубил… Вот и видно, как все эти годы на меня падает тень той выдуманной близости с царевичем. Словно он вообще был способен быть чьим-то другом или вызывать подлинную дружбу!
Впрочем, полагаю, что этой способности Властитель Земель за своим братом не числит. Не знаю и не хочу знать, что на самом деле между ними произошло, и не желаю полагаться на слухи и сплетни. Но вполне могу представить, что и этого своего родича царевич Кандзан мог уязвлять так же метко, как другого - меня. Он-то знал, что для меня он - родной.
14. Надкусил
Вскоре после того, как младший советник с Урасакой покинули усадьбу, молодые Наммы, тихо сидевшие всё утро, оживились и зашушукались. Барышня приоделась и куда-то отправилась в сопровождении дикарки. А молодой господин Намма разыскал Урасакиного сына Таро и сказал:
- Пойдём-ка ловить демона!
Ибо разве мало он навычитывал в китайских книгах и наслушался у матушкиных родичей, как это делается? Не говоря о том, что очень обидно было бы покинуть Южный город, так и не испытав тут лук. Зря, что ли, везли?
Так и двинулись вдвоём через полгорода к Южным воротам.
- А его стрелы-то, небось, и не берут… - усомнился Таро.
- Обычные - не берут. Но я всё предусмотрел! - показал молодой Намма. И действительно, под самым оперением на каждой стреле намотана бумажка с заклятием большими красными знаками. Тут хоть наконечник сними - а поразишь цель! Но стрелять без наконечников - отдельное умение, для этого требовалось бы упражняться все последние дни. А здесь с этим плохо.
У ворот, как и положено, - стража. И, к сожалению, начеку:
- Внутрь нельзя, барич! Строжайшее распоряжение!
Молодой Намма не подал виду, одобрительно улыбнулся:
- Прекрасно! Прекрасно! Стража бдит, приказы исполняются! Так я пройду?
- Изволь понять - нельзя! - хмурится Нандаймон. Подсылают тут проверяльщиков, вишь ты…
И надулся с видом образцового караульного, который воеводу Кана посмел не пропустить в лагерь - ибо тот сам велел: «Никого!»
Однако и столичные отроки не так просто отступают. Бродят по площади перед воротами, наблюдают за стражниками и прохожими. Таро, как выяснилось, из усадьбы и пирожков прихватил, так что голод не страшен. Крепость, что не поддаётся приступу, падёт в осаде! Если не отыщется подземного хода…
Подземный - не подземный, а ход-то, похоже, есть! Только Нандаймон с охранниками отвлеклись на каких-то проезжих, как в первом ярусе ворот сбоку, справа, отворяется дверца - её даже зоркие сыщики раньше не заметили. Из неё осторожно выбирается мужичок - в коротком платье, без штанов, с линялым узлом на плечах. Впрочем, лютня в такой узел не влезла бы, больно он круглый. Глянул направо-налево и бочком двинулся в город.
Спрашивается: гнаться за ним или лезть в дверцу? Ведь наверняка это ценнейший свидетель. Но и стража сейчас занята… Молодой господин решил было, что надо разделяться, но тут упёрся верный Таро:
- Как хочешь, барич, а я тебя не брошу! Ежели тебя демон съест, мне голову оторвут.
Вообще-то верно. И даже если демон съест самого Таро, а не Намму, - как объясняться потом с возчиком и с батюшкой? Школяр только кивнул - мол, следуй за мною! - и метнулся к той самой двери.
Выхода в основное воротное помещение отсюда нет - маленькая каморка и ступеньки вверх. И темно, что очень некстати: лучше бы вместо пирожков светильник прихватили! Молодой господин всё же расчехлил лук, вытащил стрелу с заклятием и осторожно двинулся вверх, прислушиваясь на каждой ступеньке. Таро - за ним, шаг в шаг.
В темноте никаких следов, конечно, не разобрать, но пыли тут - несметно! Кружится в воздухе, лезет в глаза и нос. Любопытно, а демоны чихают?
Добрались до верху лесенки, там - ещё одна дверь: не оклеенная бумагой рама, а дощатая. За нею что-то словно бы шкрябает. Или даже, хуже того, чавкает.
Молодой господин кладёт стрелу на тетиву, подвигается в сторону и подбородком указывает Таро: отворяй! Плохо, на самом деле, быть верным сподвижником: того и гляди окажешься впотьмах между заряженным луком и кровожадным демоном… Но отступать - позору не оберёшься. Таро по стенке распластался, как ящерица, и пнул дверь ногою, чтобы отъехала. Посыпалась какая-то труха. Чавканье прекратилось. Пнул ещё раз, посильнее - дверь дрогнула и развалилась по досточке.
Когда стреляешь, лучше задержать дыхание. Когда пыль столбом, тем более. Но молодой господин по привычке хотел обругать неловкого Таро и потянул в себя воздух. Так и вышло, что чихнул и выстрелил он одновременно.
Ужасного рёва из проёма не раздалось. Может, там и вообще никакого демона сейчас нет, а он тут только по ночам колобродит. Но тогда было бы слышно, как стрела воткнулась в стенку? Впрочем, если завтра младший советник возобновит обыски и обнаружит стрелу родного сына - придётся или лгать и изворачиваться, что постыдно и безнадёжно, или быть честным и прямым, что тоже не сулит ничего хорошего. Лучше уж не оставлять улик. И молодой господин Намма полез за стрелою.
И тут всё случилось одновременно. Или не совсем, но так показалось. Во-первых, вспыхнул огонь, так что молодой господин зажмурился. Во-вторых, тут же почувствовал, как его кто-то хватает сперва за колчан, а потом за шиворот. И поднимает в воздух. И Таро орёт - но не очень громко, чтобы стражу не всполошить.
Потом молодого господина тряхнуло, он приоткрыл глаза - и ничего отрадного не увидел. Перед ним и впрямь демон, страшный, голова в щетине, уши лопоухие, зубы ощерены, в зубах - стрела зажата. Видать, на лету поймал, и заклятие не помогло! В левой руке у демона - алый фонарь, качается и страшно коптит. А в правой - собственно молодой господин Намма. Тоже немножко качается.
- Сгинь, пропади! - храбро хрипит Таро. - Убирайся на свой остров демонов!
Вот болван! А если демон и впрямь туда улетит - вместе с пленником?
Сам молодой господин, однако, вовремя вспомнил, зачем, собственно, приехал в Южный город. Воззвал к Конопляной Деве, она же - Чуткая ко Звукам, защитница от бед. И ведь подействовало - демон его поставил на пол. Совсем, оказывается, и невысоко держал - вершка на два приподняв.
Демон пожевал стрелу, выплюнул, молвил гулко:
- Тут уж одно из двух: или ты призываешь милосердную заступницу, или чинишь смертоубийство.
Древние воеводы учили: лучшая оборона - нападение (и наоборот). Молодой господин Намма откашлялся, выпрямился, вытащил свободной рукою веер и ткнул им демона в грудь:
- Как смел ты, не из утробы рождённый, поганить ворота, через которые ехать Властителю Земель?
Демон склонил голову набок, оценивающе оглядел отрока. Молвил:
- Не похож. Властителя Земель я б узнал.
- Кто нападает на последнего Государева слугу, тем самым посягает и на Государя!
- Верно сказано, - кивает демон. - А теперь примени эти слова к себе самому. Не ты ли сейчас стрелял, не поглядев, в кого целишь?
- Можно подумать, ты служишь Государю!
- А ты считаешь, что в Облачной стране кто-то может пребывать, не служа Властителю Земель? Человек ли, зверь ли, демон ли?
По всему выходит - этот демон не столь гневный, сколь лукавый. Хитрыми словами склоняет к неблагонадёжным высказываниям. Чтобы не сказать - к измене… Только молодой Намма хотел ответить что-нибудь благонадёжное, как демон погрозил ему пальцем:
- То-то!
Ну и когти у него!
Демон повернулся вокруг себя самого в одну сторону, фонарём крутанул в воздухе в другую, аж искры полетели - и пропал в наступившей тьме. Ни топоту, ни шороха крыльев. Впрочем, крыльев у него вроде бы не было…
- Барич, - окликает Таро. - Он тебя не съел?
Дурацкий вопрос!
- Нет, только надкусил! Пойдём-ка потихоньку, пока стража не набежала.
Но молодой Намма не был бы сыном своего отца, если бы перед уходом не нашарил на полу свою стрелу и не прибрал. А то мало ли что…
Выбрались, благополучно миновали охранников, убрались за угол. Тут Таро ахнул:
- Ох… Палец отгрыз?
Молодой Намма смотрит - нет, вроде все пальцы на месте. Рука в красных разводах, но это не кровь.
Ну и скажите на милость, чего стоят такие обереги и заклятья, которые демонскими слюнями смываются?
15. Слишком много сыщиков
Намма с Урасакой вернулись в усадьбу - а там никого! То есть домоправитель и челядь на месте, а детей - нет. Ни барышни, ни барича, ни Таро с Рю. Ни даже письма с требованием выкупа или с объявлением мести. Младший советник бросился к домоправителю: где?!
- Изволили уйти, - отвечает тот с поклоном.
- Куда?
- О том пока не ведаю.
- С кем?
- Барич - со слугою своим, барышня - со служанкою.
- Как ты позволил?
- Не осмелился препятствовать. Но я за каждым следом по соглядатаю наладил, из наших. Отследят, доложат.
И ещё улыбается - мол, знаю, как угодить столичному сыщику! Намма хотел сам пуститься на розыски, но тут барышня и Рю воротились. Выглядят двусмысленно как-то - вроде бы и довольны, и озабочены.
- Где ты была? - напустился младший советник на дочь. Та скромно потупилась:
- Батюшка, я же вчера говорила - нас госпожа Убаи, даже обе госпожи Убаи, приглашали у них побывать. Уклониться было бы поистине неучтиво!
- И вы так пешком через весь город и пошли?
- Ой, господин, - оживилась Рю, - а ты в другой раз не будешь сердиться, если мы повозку возьмём? Я не хуже Таро могу править!
- И думать забудь, - веско молвил Урасака. - Волы у нас не казённые.
- Ну хорошо. А братец твой где?
- Вот уж не знаю! Мы уходили - он тут был. Лук свой искал в нашей клади.
Конечно, если мальчик считает, что в малознакомых местах лучше ходить вооружённым, - в этом есть свой смысл. А если кто из местных польстится на хороший лук столичной работы? Или, не приведи боги, Намма-младший сам затеет стрелять, где не надо? Про оленей ему вроде бы десятикратно объяснили: нельзя! Но тут же не одни олени водятся…
- В другой раз, - молвит Намма-старший, - не ограничивайся сообщением о приглашении, а предупреждай, что куда-то собралась. Я позабочусь, чтобы ты или сидела дома, или ездила в гости подобающим образом.
- Вообще-то, - сообщает барышня, - к этой госпоже Убаи некоторые её ученицы тоже пешком ходят. Правда, живут они по соседству. Но, конечно, не все. Госпожа Нанкан, наверное, ездила в своё время.
- А она тоже у госпожи Убаи училась?
- Да, но не очень преуспела, насколько я поняла. И училась она на гуслях, а не на лютне. Кстати, государевой лютни у Убаи, похоже, нет.
- Или тебе её не показали.
Рю громко и неприлично фыркает. Барышня объясняет:
- Я очень любопытствовала насчёт всех снастей. А Рю в это время осмотрела усадьбу. У них домик-то совсем маленький… Разве что в землю зарыли или в колодец спустили - но тогда, наверное, лютня испортилась.
И рассуждает:
- Но в любом случае - если этого Оленя подарили Государю, значит, лютня мужская? У госпожи Убаи - женская. Ещё была монашеская, но сейчас нет. Куда делась - я не поняла: то ли украли, то ли продать пришлось. Тут, по-моему, досточтимая сильно смутилась, и я дальше расспрашивать побоялась.
- А вообще они ничего живут, - добавляет Рю. - И музыка всякая, и куры есть… И даже собака у соседей!
- Между прочим, - продолжает барышня, - наша Яся, костоправка, к ним тоже ходит. Не на гуслях учиться, конечно, а к старой госпоже. И обе дамы, как ни странно, эту грубиянку очень ценят.
- Ну что ж… - начал Намма, но девочки ещё не закончили свой доклад:
- Насчёт госпожи Нанкан. Знаешь, в доме Убаи считают, что она одержима не духом умершего, а кем-то живым. Хотя, может, это как раз костоправка им наговорила. Ну, вот, в общем, и всё. Да, ещё: у госпожи Убаи-младшей скоро будет ребёночек, и никто не знает, от кого! Но точно не от Государя и не от покойного царевича, ибо сие невозможно.
- Это она сама вам сказала? - опешил младший советник.
- Нет, у них там служанка есть, тоже уже старенькая. Кстати, оказывается, когда они жили в Столице, это вовсе не Государь являл госпоже Убаи своё благоволение. То есть являл, но не больше, чем всем подданным. А ухаживал за нею Буревой господин! И она его отвергла! Он был настойчив, врывался в дом, так что они с отцом и матерью даже из Столицы уехали.
- Сплетницы вы, - уныло произнёс Намма.
- Не сплетницы, а помощницы сыщика Полотняного приказа! Вот смотри: Буревой господин сейчас готовит город к прибытию Властителя Земель. Допустим, он не забыл обиду и хочет поквитаться с госпожой Убаи. Посетил сокровищницу, вынес оттуда лютню. Господин Нанкан не заметил или ему велено молчать. А потом эту лютню обнаружат у госпожи Убаи. Только заранее ничего подкидывать нельзя, потому что хозяйки могут найти или служанка. То есть это месть. Или даже так: Убаи, может, и не подкинут, а вот тому человеку, кого она любит, - могут. Из ревности и из вредности. Я думаю, надо бы выяснить, кто это такой и почему все о нём молчат. Одно из двух: или это монах, грешный, или кто-то из большого здешнего начальства.
- Или вообще господин Нанкан, - замечает Рю. - Тогда и подбрасывать ничего не надо. И ясно, отчего его жена печалится.
- И правда! Если лакировщица взяла вину на себя, чтобы мастера спасти, хоть это и глупо… Может, госпожа Нанкан старается спасти мужа, хоть он ей и изменял? Он, повинуясь приказу, забрал Оленя из мастерской, Убаи о том не знает, он тоже не знает, зачем. А потом Буревой господин, или ты, батюшка, у Нанкана найдёте краденую лютню. И отдадите его под суд. Госпожа Нанкан это всё рассчитала и решила: если спросят, откуда лютня, я скажу, мол, что я её в одержимости украла. А что она одержимая, уже весь город говорит. И очень ей сочувствуют.
Да. Когда в дело вступают преданные жёны, самоотверженные родители, почтительные дети и прочие образцы добродетели, это кончается ещё хуже, чем чудеса богов и будд. И где, в конце концов, Наммин собственный почтительный отпрыск? Вычислил тайную вину отца и пошёл брать её на себя? С отягчающими обстоятельствами?
Тут как раз из-за перегородки слышится шёпот домоправителя:
- Молодой господин изволил вернуться. Через забор.
Младший советник не стал ждать, пока сын состроит невинную рожу, и сам к нему нагрянул. Намма-младший как раз умывался - вода в тазу красная…
- Ты ранен?
- Нет, батюшка. Это чернила, - смиренно отвечает усердный отрок. Впрочем, чистописанием он, видимо, занимался прямо вот так - с колчаном за плечами. И по крайней мере одну стрелу запихнул туда вверх остриём. Наконечник, к счастью, чистый. А сам Намма-младший - грязный и пыльный.
- И где ты был?
- Осматривал достопримечательности Южного города, - мрачно отвечает сын.
- Барсучьи норы? Или подземные ходы?
- А - откуда ты знаешь? Только там не подземный, а боковой, с лестницей прямо наверх.
- Наверх чего?
- Ворот, конечно.
Младший советник призвал на помощь всю свою выдержку.
- Не сомневаюсь, что ты этой лестницы не миновал.
Как ни странно, тут-то Намма-младший и смутился:
- Да я залез … Только он неуязвим. Стрелы ловит на лету и читает нравоучения.
- Так. Я верно понял, что стоило мне отвернуться, как мой сын связался с демоном?
- Я с ним не связывался! Я его выследил - и нашёл, как он лазит в ворота. Правда, не понял, как вылезает обратно. Кажется, просто исчезает на месте. Или прячется. Там над воротами, можно сказать, целое присутствие, разгороженное на клетушки. Затеряться легко, если умеючи.
То-то младшему советнику самому прошлой ночью показалось, что основание ворот заметно шире верхнего яруса. Может, и правда там какие-то выгородки сделаны. Надо будет проверить ещё раз.
- Стража смотрит за проходом, - уже бодрее продолжает молодой Намма, - а что вокруг творится, им и дела нет. Хот сбоку забирайся, хоть по стене на крышу лезь.
- И ты думаешь, если по городской стене будет идти демон - никто этого не заметит?
- Думаю, да. У него там столько всякого тряпья - можно одеть, наверное, сотню обездоленных. Переоденется, допустим, стражником, шапку пониже надвинет - его и не узнать. Он, конечно, здоровенный, но всё-таки не в две сажени.
- А что ещё ты можешь сказать про его обличье?
- Так… ну, вот ростом он повыше и меня, и тебя, и даже Урасаки. Голова круглая, ушастая и вся в щетине. Бороды, по-моему, не было. Рогов тоже. Одет как положено - в пёстрые лохмотья. Может, красные и зелёные, но там темно было, я цвет не разглядел. Зубастый, но не клыкастый. Очень сильный, очень проворный - ну, демоны же все такие. Видит в темноте, но держит на всякий случай и фонарь. Вот фонарь точно красный. И, кажется, немного чудесный.
- А если бы это был не демон, а просто крупный человек - на кого бы он был похож? На воина? На разбойника?
- Пока молчал - пожалуй, на разбойника. А говорит, скорее, как монах. Только голос у него очень жуткий.
Намма ещё порасспрашивал сына, а потом и Таро, но больше никаких примет выяснить не удалось. Таро, впрочем, настаивал, что две сажени в демоне, пожалуй, было. Ну, может, полторы…
Объявить, что ли, что в связи с обновлением и обустройством Южного города требуются силачи? Но едва ли демон польстится на заработок рабочего. И в любом случае, без согласования с Буревым господином не обойтись.
Младший советник вкратце объяснил сыну, насколько тот не умеет обеспечивать собственную и подчинённых безопасность в ходе розыскных действий, строжайше велел детям сидеть дома и засобирался в храм Великого Мира. По дороге его попытался перехватить домоправитель со своими соглядатаями.
- Докладывайте - только кратко!
Оба обормота, в общем, подтвердили рассказ детей: барышня посетила госпожу Убаи, барич осматривал достопримечательности и толковал со стражниками у ворот. Надо будет, кстати, и Намме с ними ещё поговорить…
(Продолжение будет)