Сукэроку - Чёрная Рука
Гравюра Тоёхара Кунитика
1
Пьеса Кабуки «Чёрная Рука, или Соперничество в весёлом квартале» (黒手組曲輪達引, «Куротэгуми курува-но татэхики») - это очередной, и весьма любопытный, извод истории городского удальца Сукэроку. Мы уже писали о нём и показывали, как выглядит на сцене классический «Сукэроку». Там главный герой на самом деле - один из братьев Сога, знаменитых мстителей за отца, скрывающийся под чужой личиной; но хотя братья жили в конце XII века, на сцене Кабуки - вполне токугавский Эдо, совершенно условно называющийся Камакурой.
В пьесе, про которую мы расскажем сегодня, следов братьев Сога уже не осталось, а главный герой поменялся самыми знаменитыми сценами со злодеем, и вообще это скорее пародия. Собственно говоря, Каватакэ Мокуами собирался писать совсем другую пьесу, но…
В 1858 году Мокуами (тогда ещё Каватакэ Синсити Второй) заказали пьесу на другой знаменитый сюжет - про любовь монаха Сэйгэна и княжны Сакуры, и он за неё и принялся; пьеса называлась «Цветение вишни в Эдо, или Сэйгэн в храме Киёмидзу» (江戸櫻清水清玄, «Эдо дзакура Киёмидзу Сэйгэн»). И тут приходит к нему его большой друг и исполнитель главной роли в будущей пьесе - актёр Итикава Кодандзи Четвёртый (1812-1866). Сам он был не из актёрской семьи (его отец, мелкий торговец, сбывал фитили, которыми разжигали трубки) и не имел во внешности ничего, положенного для Кабуки - ни высокого роста, ни красивого лица, ни зычного голоса. Тем не менее ещё мальчишкой он пошёл в обучение к Итикаве дандзю:ро: Седьмому и со временем стал одним из лучших актёров своего времени на мужские роли (хотя ему доводилось исполнять и женские - он был мастером на все руки). А Каватакэ Синсити ему эти роли охотно писал - несколько десятков.
И вот Итикава Кодандзи говорит: «Всю жизнь я мечтал сыграть Сукэроку! Ради этого из театра в театр переходил - но всё никак не удавалось. Вот и теперь, только я заикнулся, а мне опять говорят: Сукэроку всегда высокий, а ты низенький, сыграй-ка лучше влюблённого монаха Сэйгэна! Обидно!» - «Не беда, - отвечает ему Каватакэ Синсити, - если сыграешь Сэйгэна, я для тебя в ту же пьесу и Сукэроку вставлю, причём такого, которому твой рост будет только к лицу. Только уж не подведи!»
Такие скрещения совершенно разных сюжетов и встречи героев из разных театральных «миров» были распространены - а тут к тому же, по замыслу автора, часть действия истории про хэйанского столичного монаха Сэйгэна всё равно должна была происходить в весёлых кварталах Эдо… (Каватакэ Синсити это не сам придумал, собственно, в самой знаменитой пьесе про Сэйгэна и Сакуру, социнения Цуруя Намбоку, тоже так было.)
Итикава Кодандзи Четвёртый сыграл обе роли с большим успехом. Но любимого своего Сукэроку - настолько удачнее, что постепенно из «Цветения вишни…» монах и княжна выпали, а остались сам Сукэроку да ещё обрывок третьестепенной сюжетной линии (к которому уж больно хорошая музыка была написана). И уже после смерти и Итикавы Кодандзи, и Мокуами, в 1890-х годах, этот остаток стал идти как самостоятельная пьеса - «Чёрная Рука, или Соперничество в весёлом квартале», или попросту «Сукэроку - Чёрная Рука» (黒手助六, «Куротэгуми Сукэроку»).
2
Почти всё действие происходит в знаменитом эдоском весёлом квартале - Новой Ёсиваре. Там большой переполох: девица Сиратама, подружка блестящей Агимаки и сама красавица, сбежала из весёлого дома - кое-кто поговаривает, что вместе с известным грабителем Исивакой Дэндзи. У того свои неприятности - с шайкой «Чёрная Рука» под началом удальца Сукэроку, и похоже, что Дэндзи пришло время убираться из Эдо. Вышибалы и наёмные сыщики рыщут по всему городу в поисках беглянки, стражу тоже подняли на ноги - всё напрасно!
Сиратами и Усивака Дэндзи в постановке 1910 года. Очень изящные.
Разыскивает её тайком и толстенький Гонкуро:, управляющий водитель из заведения богатого менялы. И она выходит ему навстречу из своего тайного убежища на берегу пруда, поросшем густым кустарником. «Как я рад, что у тебя всё получилось! - восклицает Гонкуро:. - Теперь нам осталось, как мы и договаривались, бежать из Эдо и зажить вместе счастливо где-нибудь в глубинке!» Сиратама, однако, не так исполнена надежд: «И на побег, и на обустройство даже в глуши потребуются деньги; я привыкла к удобствам и не хочу жить в грязной хижине». - «Не беда! Вот пятьдесят золотых - покидая своего хозяина, я решил, что неплохо будет прихватить их из его ларя. В конце концов, я много лет служил ему верой и правдой и заработал куда больше, чем он мне платил. Да к тому же меняла уже подумывал выдать за меня свою дочку - а теперь сможет найти ей другого жениха!» Он протягивает возлюбленной свёрток с деньгами - и тут из-за его плеча, из кустов вытягивается татуированная рука, мгновенно хватает золото и исчезает.
(Утагава Тоёкуни Третий)
Гонкуро: кричит, обшаривает кусты - всё тщетно. Деньги исчезли, девушка в отчаянии, её ухажёр опозорен. Сгорая от стыда, Гонкуро: бросается в пруд - и топится. Не успели лопнуть пускаемые им пузыри, как из кустов появляется грабитель - Усивака Дэндзи, стройный и бравый (при этом во многих постановках его играет тот же актёр, что и Гонкуро: - ему нужно успеть стремительно переодеться и перегримироваться). Сиратама приветствует его радостной улыбкой: «Поздравляю! Всё вышло, как мы и задумывали! Теперь у нас есть деньги и нет никаких препятствий к бегству!» Но тут со всех сторон выскакивают отправленные на поиски девушки сыщики; её выследили! Дэндзи удаётся прорваться, нырнуть в кусты и бежать, а Сиратаме в её пышном наряде это не под силу; её заталкивают в носилки и с торжеством несут обратно в весёлый дом.
3
Это присказка, а основное действие разворачивается собственно в Новой Ёсиваре. По главной улице квартала шумно шествует компания лихих вояк - учеников знаменитого мастера меча, Тории Синдзаэмона. А на углу стоит бедно одетый старик по имени Симбэй, который торгует вразнос «белым сакэ» - слабенькой сладкой густой бражкой. Молодцы окружают его, просят налить, хлещут чашка за чашкой, пока вся бадейка торговца не опустела. И собираются уходить. «А деньги?» - спрашивает старик. «Какие ещё деньги? Для тебя должно быть честью одно то, что мы, лучшие мечники города, отведали твоей жижи!» - «Я бедный человек, извольте расплатиться!» - «Это ты сейчас у нас расплатишься за своё нахальство!» Парни хватают Симбэя и волокут в переулок, чтоб задать ему хорошую трёпку - ради этого, собственно, и затевалась ими вся забава.
И тут дорогу им заступает незнакомец - невысокий, крепкий, в чёрном платье с узором из игральных «цветочных карт»: «Эй, куда вы тащите этого бедняг?» - «А твоё какое дело, ступай себе мимо! Ты вообще кто такой?» - «А я - Сукэроку, атаман знаменитой шайки "Чёрная рука", и я вам не позволю обижать стариков!» (Играет его обычно тот же актёр, что и обоих мужчин из первой сцены).
(Тоёхара Кунитика)
Сукэроку обнажает меч. Выглядит он так грозно и слава «Чёрной руки» такая громкая, что доблестные фехтовальщики даже не смеют взяться за оружие и начинают извиняться; один или два решаются напасть - Сукэроку мгновенно их обезоруживает. «А ну, извинитесь перед почтенным торговцем! Кланяйтесь ниже, ниже!» Хулиганы повинуются. «А ну, расплатитесь с ним!» И тут выясняется, что заплатить за сакэ будущим мастерам меча нечем - это « ёсиварские воробышки», безденежные гуляки, которые в весёлый квартал приходят только чтоб поглазеть… Сукэроку велит им показать клинки - «А, и мечи-то у вас дрянные, гроша не стоят!» - и, наконец, отпускает подобру-поздорову.
Едва они скрываются, Сукэроку достаёт из рукава несколько монет и вручает старику: «Чтоб ты совсем не разорился!» - «Спасибо, добрый господин, - кланяется Симбэй, - хотя вообще-то я - уже…» И он рассказывает удальцу свою печальную повесть.
Симбэй - бедный крестьянин, жил в деревне с женою и дочкой и как-то перебивался, пока несколько лет назад жена не захворала. Лекарства дорогие, лекаря тоже не даром пользуют, пришлось залезть в неоплатные долги… И тогда его почтительная дочь Омаки предложила продать её за большие деньги в ёсиварский весёлый дом. Посомневался старик, да делать нечего: пошёл с дочкой в Эдо, а в обратный путь двинулся один, но с деньгами. Только всё зря: на обратном пути напал на него грабитель и деньги отобрал. Бросился наутёк - а тут ему навстречу пожилой воин, в руке у него такой замечательный клинок, какого Симбэй сроду не видывал. Отобрал он у вора деньги, хотел вернуть старику - и тут, откуда ни возьмись, выскочил самурай помоложе. Вонзил свой меч пожилому в спину, подхватил и свёрток с золотом, и чудо-клинок - и был таков. А Симбэй опоплёлся домой ни с чем, без дочки и без выручки… Жена его с тех пор умерла, хозяйство совсем развалилось - вот и подался он в Эдо, поближе к дочери. Торгует по мелочи, чем может, а на глаза дочке стыдится показаться - она теперь, говорят, блестящая да знаменитая девица, и величают её уже не просто Омаки, а Агэмаки…
Дважды за рассказ меняется в лице Сукэроку. Агамаки - это его эдоская возлюбленная, и она его тоже любит, вот только деньги на посещение такой высокоранговой девицы даже у Сукэроку - Чёрной Руки есть не каждый день… А главное…
«Где, старик, на тебя напали?» - «Да вот там-то и там-то». Именно в этом месте несколько лет назад, вспоминает Сукэроку, погиб его отец - неизвестный враг убил его и похитил его драгоценный меч. Этого врага и этот меч и разыскивает с тех пор Сукэроку по всей стране, то под той, то под этой личиной - вот и сейчас он, сын самурая, играет роль удальца-простолюдина.
Тем временем из дверей чайного домика появляется новый персонаж. Это вполне историческое лицо, эдоский купец-миллионер Кинокуния Бундзаэмон (紀伊國屋文左衛門, 1669-1734), сокращённо - Кибун, могущественный воротила, добрый друг сёгунского любимца Янагисавы Ёсиясу, заимодавец казны - великий человек! Он давно приглядывается к Сукэроку, парень ему нравится, и сегодня Кибун хочет дать ему пару добрых советов: «Всем ты хорош - и храбр, и прям, и лих, только одна у тебя беда: совершенно не умеешь владеть собой. А без самообладания и выдержки далеко не уедешь ни в каком деле. Ты же, где ни окажешься, сразу выхватываешь меч и лезешь в драку…» - «Почтенный Бундзаэмон, - отвечает Сукэроку, - на самом деле я самый терпеливый и выдержанный человек. Но мне нужно отомстить за отца кому-то, кто его убил и похитил его меч. Этот клинок я узнаю среди сотни. Вот я и лезу в каждую ссору, чтобы мои противники выхватили оружие, и я проверил: нет ли среди их клинков того самого?» Кибун с сомнением качает головой: «Повод благородный, но в выдержку твою я не верю. Дай-ка мне твой меч!» Сукэроку так и делает; Бундзаэмон обматывает темляк вокруг ножен и припечатывает своей личной печатью - не сломав печати, меч теперь не обнажить. «Для сыска полезнее холодная голова, - говорит купец, возвращая оружие владельцу. - Попробуй выдержать хотя бы день, не повредив моей печати!» На том и расстаются.
На гравюре Тоёкуни Третьего скромно одетый Кибун с чайником стоит в середине, между Агэмаки и Сукэроку
4
Следующая сцена происходит перед тем весёлым домом, в котором работают и Сиратама, и Агэмаки. Девушки сплетничают, обсуждая неудачный побег первой и заботы второй: за Агэмаки настойчиво ухаживает учитель фехтования, Тории Синдзаэмон, и даже собирается собрать денег и выкупить её себе в личные наложницы - А Агэмаки его терпеть не может, ей Сукэроку милее!
Тут, легок на помине, появляется и сам Сукэроку. Он хочет войти в дом, встретиться с Агэмаки. Девушки его не пускают - денег у Сукэроку нет, узнает хозяйка - выставит его и больше не пустит! За этой сценой (и за всем дальнейшим) сквозь щель в раздвижных створках из дома подглядывает кто-то из посетителей…
Тут, как на зло, появляется сам Синдзаэмон с оруженосцем и учениками, и при виде Сукэроку немедленно обрушивается на него, причём отнюдь не по поводу любовного соперничества. Мастер меча узнал, как Сукэроку заставил его учеников униженно извиняться перед стариком-разносчиком; это позор не только для них, но и для него самого, и для всей его фехтовальной школы! Но теперь пришло время покарать наглого выскочку! Вся слава Сукэроку как бойца дутая - пусть он или докажет обратное в поединке, или смиренно, не поднимая рук, чтобы защититься, позволит отколотить себя при всём честном народе!
Сукэроку кипит от гнева, рука его тянется к мечу - и натыкается на печать Бундзаэмона. Усилием воли он сдерживается, стоит и молчит. Тории Синдзаэмон теперь уже не сомневается, что Сукэроку Чёрная Рука его испугался; он начинает всячески издеваться над соперником. Закуривает трубку, перехватывает её пальцами ноги и протягивает Сукэроку - это очень оскорбительно, когда тебе что-то подают не рукою, а совсем наоборот! Затем нацепляет снятую сандалию на конец клинка и подносит её прямо к носу Сукэроку - вот-вот поставит ему прямо на голову! (Все эти фокусы в старинной пьесе выделывал сам Сукэроку, пытаясь заставить своего тамошнего противника выхватить меч). Чёрная Рука стоит и терпит, содрогаясь от гнева. И не зря: в клинке, на конце которого болтается сандалия, он наконец-то опознаёт пропавший меч своего погибшего отца! Приглядывается - точно, он самый!
Агэмаки тоже присутствует при этой сцене (Тоёкуни Третий).
Тории Синдзаэмон замечает, к чему приглядывается его враг. Поспешно убрав меч в ножны, он подаёт знак своим ученикам окружить Сукэроку. Те уже выхватывают оружие - как вдруг из дома выбегает Агэмаки и становится между обоими своими поклонниками, заслонив собою Чёрную Руку: «Лучше рубите меня, чем моего милого!»
«Очень кстати ты появилась, - заявляет ничуть не смущённый мастер меча. - Я вообще-то не этого труса искал, а к тебе направлялся. У меня с собою достаточно денег, чтобы, наконец, заплатить выкуп за тебя - и ты, Агэмаки, будешь с этих пор только моей! Зови-ка свою хозяйку!»
Хозяйка весёлого дома действительно выходит - но, к разочарованию Синдзаэмона, сообщает: «Опоздал ты! Только что тебя опередили - выкупили Агэмаки!» - «Кто посмел?» - «человек, который и тебя купит и продаст - почтенный Кинокуния Бундзаэмон!» Купец и сам показывается на крыльце - это он наблюдал всё это время за происходящим и остался очень доволен выдержкой Сукэроку. Тягаться с самим Кибуном Тории Синдзаэмон не может и в гневе удаляется со своей свитой. А купец хвалит своего молодого друга и вручает ему Агэмаки - затем он девушку и выкупал.
5
Заключительная ночная сцена происходит в Комагате, в Асакусе, близ тамошнего Шестиугольного храма - эдоского младшего братца древнего столичного Роккакудо:. Здесь затаился в засаде Сукэроку, поджидая своего недруга (и меч его больше не опечатан). Тихо, с одной стороны нависают над сценой огромные изваяния будд и бодхисаттв, с другой видна вкопанная в землю цистерна с водою. С позором покинув весёлый дом, Тории Синдзаэмон теперь возвращается этой дорогой с единственным оруженосцем. Сукэроку нападает на них, оруженосец обращается в бегство, но сам Синдзаэмон выхватывает тот самый меч и вступает в схватку, длинную и эффектную.
Постановки 1910 и 1936 года
А у Тоёкуни Третьего всё ещё круче - бой идёт прямо на коленях у огромной статуи! Это на самом деле позаимствовано из другой тогдашней пьесы о мстителях, мы её когда-нибудь тоже перескажем…
Наконец, Сукэроку удаётся сразить его и завладеть отцовским мечом - месть совершена! Он гордо удаляется - и тут же вновь вбегает на сцену: за ним гонится целый отряд стражников и сыщиков! Со столькими не совладать даже нашему удальцу. Спрятаться негде, монахи в храме наверняка поднимут тревогу; чуть поколебавшись, Сукэроку прыгает в цистерну (почти так же, как Гонкуро: в пруд в первой сцене) и с головою скрывается под водою. Стражники, однако, не оставляют своих усилий, и Чёрной Руке приходится туго.
К счастью, тут на сцене во всём блеске появляется Агэмаки. Она заговаривает стражникам зубы, а сама своим обширным и роскошным нарядом заслоняет от них устье цистерны; Сукэроку ловко выкарабкивается наружу и вновь ныряет - под широкий подол верхнего наряда своей возлюбленной (это тоже перекличка со старой пьесой). Тщетно обыскав всё вокруг, одураченные стражники удаляются, Сукэроку выбирается наружу, и они с Агэмаки весело смеются. Теперь осталось только позаботиться о старом Симбэе, что они и собираются сделать. И на том представление заканчивается.
Пьеса лихая и весёлая по кабукинским меркам: всего два трупа, и то один погибший - вор, обокравший хозяина, а другой - и вовсе чёрный негодяй. Ещё забавнее зрителям было следить за совпадениями и противоречиями с классическим изводом истории Сукэроку. И в такой пародии совершенно не страшно и даже естественно выглядел маленький рост главного героя: главное - сила духа!
«Чёрная Рука, или Соперничество в весёлом квартале» ставилась много раз, с разными звёздами, а в 1929 году была экранизирована - фильм можно посмотреть вот тут.