Новогодние пьесы Кабуки: братья Сога (2)
(Продолжение. Начало здесь)
2. «А это - хулиганская», или Пределы невозмутимости
Мы уже говорили, что в большинстве пьес Кабуки каждый из братьев Сога характеризуется постоянным нравом:: изящному и рассудительному Дзю:ро противопоставляется пылкий и грубоватый Горо:. Это - разные театральные амплуа, сразу узнаваемые зрителем уже по гриму. Но через некоторое время (причём довольно быстро) такое противопоставление начало приедаться, и образы братьев стали делаться более сложными.
Пьесы про Сога ввёл в кабукинский обиход Итикава Дандзю:ро: Первый, а уже Итикава Дандзю:ро: Второй в 1713 году впервые поставил «Сукэроку» (助六). В дальнейшем в разных постановках заглавие могло дополняться разными лестными характеристиками главного героя (почти всегда присутствовало сравнение его с цветком вишни). Но в это мы углубляться не будем. Так или иначе, история Сукэроку вскоре стала одной из самых знаменитых в Кабуки - особенно в Эдо. Это вообще очень «эдоская» пьеса, хотя в ранних постановках, как положено, Эдо был замаскирован в ней под Камакуру - впрочем, всё равно крайне небрежно. Изначально «Сукэроку» был одной из частей «многосерийного» новогоднего представления о братьях Сога (кстати, сцена с Сога Горо: в обличье бродячего аптекаря - из того же цикла), но уже давно обособился и обычно даётся отдельно.
Гравюра Тории Киёсада
Действие начинается в весёлом квартале Эдо (или липовой Камакуры), перед одним из роскошных чайных домиков. Здесь подружки поджидают самую знаменитую красавицу в городе - Агэмаки. Наконец, та появляется, затмевая всех красою и блеском наряда; впрочем, остальные быстро замечают, что великолепная Агэмаки слегка навеселе - даже спотыкается и то и дело отпускает крепкое словцо. Сама красавица это всячески отрицает, но под конец вынуждена присесть на скамью, а остальные начинают её похмелять разными чудодейственными средствами. Вокруг этой скамьи и треножника-курильницы рядом и будет вращаться всё действие.
Агэмаки влюблена в Сукэроку, уличного удальца-отокодатэ, красавца, щёголя и хулигана, недавно объявившегося в городе и уже сразившего всех девушек наповал. Мужчинам пришлось ещё хуже: Сукэроку бродит по городу с мечом и флейтой за поясом и ссорится с каждым встречным, заставляя воинов и горожан хвататься за оружие - и неизменно терпеть поражение. Впрочем, Сукэроку не кровожаден и ещё никого из своих противников тут не зарубил до смерти. Единственный недостаток этого блестящего юноши - то, что он беден: одет нарядно, а с наличными туго; в весёлых кварталах это обстоятельство может причинить немалые затруднения.
Посыльный приносит Агэмаки письмо от матери Сукэроку, которая требует оставить её сына в покое: ему некогда развлекаться с девушками, он должен срочно заняться местью за отца! Агэмаки, однако, влюблена по уши, её без Сукэроку и жизнь не мила, и расставаться с милым она не собирается ни по каким причинам.
Беда в том, что у Агэмаки уже есть богатый и могущественный покровитель - старый воин Хигэ-но Икю:, который, в свою очередь, влюблён в неё без памяти, а на его средства содержится чуть ли не всё заведение, к которому приписана Агэмаки. Вскоре он сам появляется в сопровождении свиты - осанистый, с окладистой белоснежной бородою, пышно разодетый и с мечом в ножнах на боку.
Гравюра Тории Киёнага
Увы, в глазах Агэмаки влюблённый старик не выдерживает ни малейшего сравнения с Сукэроку, что она немедленно и высказывает. «Этот твой Сукэроку - просто мелкий воришка», - презрительно роняет Икю:. Агэмаки возмущена: может быть, её чувства и достойны насмешек, но это не повод обзывать Сукэроку вором! Раз так, она вообще больше не станет иметь никакого дела с Икю:! Подруги во главе со старшей из них, Сиратамой, пытаются увещевать разгневанную девушку, но та обиженно удаляется.
Тут-то под звуки флейты и любовную песенку на «цветочной дороге» появляется главный герой. На нём черно-красно-белое одеяние с подвёрнутыми полами в три слоя (так надетые кимоно позволяют в случае надобности широко расставить ноги - а такая нужда, как мы увидим, скоро возникнет), на голове - щегольская лиловая повязка, выкрашенная настоящим китайским пурпуром (девушки немедленно начинают судачить о её происхождении), на ногах - деревянные сандалии-гэта на высокой подставке, за поясом - меч и большая флейта, в руке - изящный зонтик.
Зонтик и пурпурная головная повязка - главные приметы Сукэроку на всех картинках. Или даже что-то одно, как вот тут у Китао Масанобу
Все (кроме, разумеется, Икю: с его присными) рады Сукэроку, приветствуют его, наперебой приглашают закурить; Сукэроку любезно принимает трубку за трубкой - скоро в каждой руке у него их уже по доброму десятку. Икю: раздражённо требует подать закурить и ему, но Сукэроку уже завладел всеми трубками - он безмятежно затягивается то из одной, то из другой. Наконец, вняв настояниям старика, он всё же преподносит ему одну трубку - только не рукою, а ногою. Это очень оскорбительно, Икю: хватается было за рукоять меча, но сдерживается и ограничивается высказыванием о современной молодёжи.
Гравюра Тоёкуни Третьего
Та же сцена на гравюре Тоёхара Кунитика
И пародия Куниёси
В это время из ворот появляется в банном халате один из сподвижников Икю: - Кампэра Момбэй, очень сердитый: товарищ (или кто-то от имени товарища) зазвал его попариться в бане, а сам не явился, Момбэй его ждал-ждал, чуть не сварился! Он зол на весь свет - и очень скоро гнев его обращается на Сукэроку, который продолжает вести себя предельно нагло и вести хвастливые речи. Выхватив оружие, Момбэй бросается на Сукэроку, за ним следуют его товарищи - но Сукэроку шутя обезоруживает их всех, Момбэю нахлобучивает на голову миску с лапшою, а потом задорно вызывает на поединок самого их господина. Но даже когда Сукэроку водружает ему на голову свою деревянную сандалию и дразнится: «В таком венце ты вылитый Эмма, владыка ада, только потрёпанный!» - Икю: не теряет самообладания. Он в ярости, однако высокомерно отвечает, что не станет обнажать клинок только ради того, чтобы омыть его воровской кровью. Вместе со свитой и девушками он сердито удаляется в чайный домик.
Наши герои на гравюре Тиканобу
Не успевают воины покинуть сцену, как Сукэроку ждёт следующее испытание - на него нападает целая толпа простолюдинов, которых он своим хвастовством успел достать ничуть не меньше, чем самураев. Против них герой даже меча не обнажает - разгоняет их, орудуя одной флейтой (правда, довольно длинной и увесистой). Горожане обращаются в бегство - все, кроме Симбэя, торговца сакэ. Двое смотрят друг на друга - и Сукэроку узнаёт в торговце родного брата, только переодетого. Брата этого зовут Сога Дзю:ро:, а сам Сукэроку - не кто иной, как Горо:. Старший брат начинает увещевать Сукэроку: хватит уже развлекаться по весёлым кварталам, пришла пора мстить за отца, восемнадцать лет минуло с его гибели! Тот, однако, готов дать исчерпывающее объяснение своего поведения: он разыскивает меч Томокиримару, доверенный их отчиму Соге-старшему и похищенный неизвестными; нехорошо было бы мстить за отца (и с вероятностью сложить при этом головы), не выполнив долга перед вырастившим братьев отчимом. А где вернее всего обнаружить меч? В весёлых кварталах, куда ходят все - старые и молодые, богатые и бедные, знатные и простолюдины. Вот Горо: в обличье Сукэроку и затевает свары с каждым встречным и поперечным, чтобы вынудить того обнажить меч и таким образом рано или поздно обнаружить Томокиримару. Симбэй (будем уж звать братьев теми именами, которые они временно приняли) одобряет затею брата и берётся ему помочь. «Сдаётся мне, что нужный нам меч сейчас у Икю:, - говорит Сукэроку. - Уж как я его ни дразнил, как ни доставал, а он так и не обнажил клинка. Причём известно, что Икю: - не трус и хороший боец. Это неспроста!» Он задумывается, какое унижение будет невыносимо настолько, чтобы любого заставить взяться за оружие. Вот над молодым Хань Синем в Китае в древности разбойники издевались, заставляя проползать у них между расставленными ногами - не попробовать ли этот способ? Симбэй не в восторге: во-первых, такое хулиганство ему претит, а во-вторых, стоит вспомнить, что Хань Синь предпочёл даже такое унижение ещё более унизительному препирательству с разбойниками - и чья в конце концов взяла? Но, поколебавшись, он соглашается. Оба брата перегораживают улицу, встав с расставленными ногами, и никто не может пройти, не проползя на четвереньках у них между ног. Некоторые действительно берутся за оружие, но Сукэроку непобедим. И вот следует череда злополучных прохожих - вынуждены уступить и бравый самурай, и изящный кавалер (правда, последний предварительно обрызгивает вонючие ноги сакэторговца духами!) Симбэй чувствует себя неловко, он человек благовоспитанный, но Сукэроку невозмутим.
На гравюре Утагава Ёсицуя уместились почти все персонажи пьесы. В середине - Сукэроку с трубками в руке, справа - Икю: со своими приспешниками, слева - друзья Сукэроку, включая Симбэя в голубой шапочке, а на заднем плане - ёсиварские красавицы. А кто не уместился - мы сейчас увидим…
Наконец в сопровождении Агэмаки появляется незнакомый воин в большой соломенной шляпе, полностью скрывающей лицо. Сукэроку предъявляет незнакомцу то же требование, тот снимает шляпу - и братья в ужасе узнают свою мать, госпожу Манко:, переодетую в воинский наряд! Она разражается грозным выговором обоим сыновьям, которые занимаются невесть чем, вместо того чтобы мстить за отца или просто зарубить на месте этого Икю:; кстати она подтверждает, что под именем Икю: скрывается старый враг дома Сога, Ига Хэйнайдзаэмон. Раз так, старушка сама его убьёт, пусть даже это стоит ей жизни! Она набрасывает на плечи Сукэроку бумажное кимоно - раз уж он показал себя недостойным воинского облачения, пусть и ходит, как нищий! С трудом братьям удаётся уговорить разгневанную мать, что они сами справятся со своей задачей - а привлекать внимание властей кровопролитием совершенно несвоевременно, им ещё ведь за отца предстоит мстить! Наконец госпожа Манко: уходит. А Агэмаки даёт возлюбленному ценную подсказку: Икю: прекрасно владеет собой, так что никто не может вывести его из себя. Единственное, что может возбудить его вопреки любым разумным соображениям - это его собственное красноречие; тут уж он впадёт в раж и не будет знать удержу. Агэмаки садится на скамью и велит Сукэроку до поры спрятаться под её подолом.
Вскоре возвращается Икю: - и, легко раскрыв местонахождение Сукэроку, начинает поносить его последними словами. Сукэроку вылезает, чтобы ответить на оскорбления - и тут Икю: удаётся его ошеломить. Оказывается, старик прекрасно понимает, с кем он имеет дело. «Сога-но Горо:, вместо того, чтобы мстить за отца, ты шляешься по весёлым кварталам и хулиганишь - могу ли я считать тебя достойным противником? И твой братец тоже бездельничает, бегая переодетым по городу - а ведь если бы вы преисполнились решимости и действовали вместе, согласованно и неколебимо, как три ножки вот этой курильницы, то одолели бы любого из ваших врагов - даже самого сёгуна!» Это умный ход - теперь братьям или придётся отступить, или признать своим врагом сёгуна и тем самым угодить в число преступных изменников. Но по ходу своей речи, как и предсказывала Агэмаки, Икю: горячится всё больше - и наконец, показывая, сколь плачевный конец ждёт братьев Сога, он выхватывает из ножен меч и одним ударом рассекает злополучный треножник надвое. Сукэроку торжествующе вскрикивает: он убедился, что в ножнах у Икю: действительно скрывался клинок «Острый Друг»! Спохватившись, Икю: спешит отступить в дом, а братья готовятся преследовать его. В наиболее убедительном изводе пьесы Агэмаки останавливает их: «Вы же сами хотели избежать преждевременного кровопролития! Я безо всякого шума добуду меч у Икю: и передам его вам». Но в любом случае тут пьеса и кончается.
Редкий пример безбородого Икю:
Яркое и лихое действо про Сукэроку имело мгновенный успех, оно возобновлялось и переделывалось много раз. А главное изобретение Итикавы Дандзю:ро: Второго, придумавшего совместить в одном персонаже хулиганскую удаль и оточенное изящество, стал одним из самых ходовых символов всего Кабуки.
А теперь можно посмотреть всю пьесу целиком (это займёт примерно два часа). Там все хороши, но нам особенно понравился Момбэй.
Click to view
(Окончание будет)