Дивная новая деревня Хиллари Клинтон (1)
Часть-1 Часть-2 Часть-3 Часть-4
Либеральный фашизм
Ориг.название: Liberal Fascism
Автор: Джона Голдберг
Количество страниц: 512
Год выпуска: 2012
ISBN 978-5-4252-0575-9, 978-0-7679-1718-6
Тираж: 3000
Издательство: Рид Групп
Серия: Political Animal. "Политическое животное"
ГЛАВА 9
ДИВНАЯ НОВАЯ ДЕРЕВНЯ: ХИЛЛАРИ КЛИНТОН И СМЫСЛ ЛИБЕРАЛЬНОГО ФАШИЗМА
Либерализм, так же как консерватизм, - это культура и догма. Некоторые либералы полагают, что они пришли к своим выводам после долгих размышлений. И, несомненно, во многих случаях это действительно так. Тем не менее история и культура оказывают влияние на всех без исключения. Идеи и идеология проникают в нашу жизнь и сознание различными путями, и незнание их происхождения не означает, что они появились из ниоткуда.
Конечно, из этого не следует, что прошлое всецело довлеет над настоящим. Например, я убежденный сторонник принципа «прав штатов»*. Было время, когда расисты поддерживали принцип «прав штатов», чтобы прикрывать свои действия по увековечиванию сегрегации и дискриминации Джима Кроу. Но это не значит, что я заодно с Джимом Кроу. Тем не менее, как уже говорилось ранее, консерваторам пришлось приложить немало усилий, объясняя, почему «права штатов» больше не могут рассматриваться как довод в пользу дальнейшего существования Джима Кроу. Когда кто-то спрашивает, почему моя поддержка принципа федерализма не приведет к Джиму Кроу, у меня есть готовый ответ: у представителей левых сил просто нет такого стремления. Либералы уверены, что они всегда были сторонниками правого дела. Джордж Клуни выражает общее мнение либералов, когда говорит: «Да, я либерал, и я устал от того, что это слово считается плохим. Я не помню случая, когда мнение либералов по социальным вопросам было неверным» [1].
* Принцип «нрав штатов» был выражен в преамбуле Конституции конфедерации фразой «каждый штат действует суверенно и независимо». В соответствии с принципом «прав штатов» чувство преданности штату превалирует над общенациональным патриотизмом.
Jonah Goldberg speaking at CPAC in Washington D.C. on February 10, 2012.
В 2008 году вышла его книга «Liberal Fascism: The Secret History of the American Left, From Mussolini to the Politics of Meaning»
Вот одна из основных причин, побудивших меня написать эту книгу: желание поколебать самодовольную убежденность в том, что принадлежность к либералам сама по себе уже есть признак добродетельности. В то же время я должен повторить, что не пытаюсь прокручивать кино в обратном направлении. Современные либералы отвечают за ошибки прошлых поколений не более, чем я за бездушие некоторых консерваторов, которые отстаивали права штатов ради неправого дела задолго до моего рождения. Нет, источником проблем современного либерализма является он сам. В отличие от консерваторов, которые копаются в прошлом, выискивая ошибки и извлекая для себя уроки, либералы не видят необходимости в этом. Нисколько не сомневаясь в своих добрых намерениях, они с легкостью переходят границы, от которых следовало бы держаться подальше. Они воссоздают идеологические построения, которые мы уже видели в прежние времена, не подозревая о подводных камнях, в беспечной уверенности в том, что хорошие парни никогда не могли сказать или сделать чего-либо «фашистского», потому что фашизм по определению относится ко всему нежелательному, а либерализм - это не что иное, как организованное стремление к желаемому.
Привлекательность Хиллари Клинтон объясняется не ее скучной и ничем не примечательной личностью, а тем, что в ней, как в зеркале, отражается историческая преемственность современного либерализма, так что мы можем уви¬деть хотя бы один из возможных путей его развития в будущем. Она и ее муж были поистине вездесущими представителями либерального левого лагеря. Они появлялись везде и взаимодействовали со всеми, кто оказывал влияние на либерализм на протяжении десятилетий. Будучи умной и амбициозной женщиной, Хилари умело сочетает идеализм с цинизмом, а идеологию - с расчетом. Это, конечно же, характерно для очень многих политиков. Но если Хиллари Клинтон и заслуживает внимания, то лишь потому, что эксперты верят в ее способность выбирать выигрышные комбинации вследствие личной проницательности, а также помощи советников и институциональной власти.
Уолдо Фрэнк и Дж. Т. Флинн были правы, заявляя о том, что американский фашизм будет отличаться от своих европейских аналогов в силу своего аристократизма и респектабельности, и Хиллари Клинтон - реальное воплощение их пророчеств. Кроме того, она является знаковой фигурой, ведущим представителем целого поколения элитных либералов, которые (неосознанно, конечно) украсили традиционный либерализм фашистскими мотивами. В частности, она и ее соратники воплощают материнский аспект фашизма, который именно по этой причине трудно распознать.
Далее следует групповой портрет Хиллари и ее друзей - ведущих сторонников и образцовых представителей либерального фашизма в наше время.
ПОЛИТИКА РЕКОНСТРУКЦИИ ЧЕЛОВЕКА
Сторонники Хиллари Клинтон традиционно считают ее либералом, а их консервативные оппоненты - левым радикалом, прячущимся под личиной либерала; но было бы гораздо уместнее считать ее представительницей старого Прогрессивного движения и прямым потомком движения «Социальное Евангелие» 1920-1930-х годов.
Об этом свидетельствуют откровенно религиозные корни ее политического призвания. Родившись в семье методистов в городе Парк-Ридж, штат Иллинойс, она всегда отличалась особой привязанностью к социальному евангелизму. Она была активным членом молодежной группы своей церкви в подростковом возрасте. Хилари единственная из всех детей семейства Родхэм регулярно посещала воскресные службы. «Она стала воцерковленной по собственному призванию», - поведал преподобный Дональд Джонс, ее бывший исповедник и духовный отец, в интервью журналу Newsweek [2].
Джонс скромничал. На самом деле он пользовался огромным влиянием, будучи самым значимым человеком в ее жизни, за исключением ее родителей, как считают многие биографы. Ученик эмигрировавшего в США немецкого теолога-экзистенциалиста Пауля Тиллиха, Джонс был радикальным пастором, который в конце концов потерял свою кафедру вследствие чрезмерного увлечения политикой. Хиллари регулярно писала Джонсу, пока училась в колледже. Переехав в Арканзас, Клинтон стала вести занятия в воскресной школе и часто выступала во время воскресной службы с проповедями на тему «Почему я выбрала Объединенную методистскую церковь». «Даже сегодня, - заявил Джонс в интервью Newsweek, - когда Хиллари выступает, возникает ощущение, что находишься на уроке Методистской воскресной школы» [3].
Джонс подарил Хиллари подписку на методистский журнал motive по случаю окончания школы незадолго до ее отъезда в Колледж Уэлсли. Этот журнал, название которого пишется со строчной «м» по причинам, известным, возможно, только его издателям, в конце 1960-х - начале 1970-х годов (когда он прекратил свое существование) был бесспорно радикальным левым изданием, как уже упоминалось ранее.
Три десятилетия спустя Клинтон в беседе с журналистами Newsweek вспомнила, что ее мнение о войне во Вьетнаме действительно изменилось, когда она прочла опубликованное в журнале motive эссе Карла Оглсби. Редакция Newsweek решила подать это как умилительные воспоминания представительницы духовного либерализма, назвав Оглсби «методистским богословом». Однако такая формулировка не соответствует действительности [4]. Оглсби, избранный в 1965 году президентом организации «Студенты за демократическое общество» был одним из ведущих активистов антивоенного движения. Его доводы против войны во Вьетнаме можно назвать богословскими только если считать либеральный фашизм политической религией. По мнению Оглсби, коммунистические страны были хорошими потому, что они прагматично пытались «кормить, одевать, обеспечивать жильем и лечить свой народ», преследуемые «вирулентным штаммом» американского империализма и капитализма. Насилие со стороны угнетенных народов в странах «третьего мира» или в американских гетто было совершенно обоснованным и даже достойным одобрения [5].
Хиллари Клинтон придерживалась мнения, что такая радикальная политика основана на тех же принципах, что и ее религиозная миссия. В конце концов она читала все это в официальном издании методистской церкви, которое ей дал ее духовник. «Я до сих пор храню все выпуски, которые они мне присылали», - сказала она в интервью Newsweek [6].
В 1969 году Хиллари стала первой студенткой в истории Колледжа Уэллсли, выступившей с напутственной речью по завершении учебы. Неизвестно, считала ли она себя одним из лидеров феминистского движения уже в то время или же этот опыт направил ее на такой путь. Но с того момента Хиллари все чаще использовала риторику движения - молодежного движения, женского движения, антивоенного движения - и тяготела к тем людям, которые верили, что ее поколению и полу судьба уготовила особую роль. Эта речь имела такой успех, что ее фотография попала в журнал Life, который выбрал ее в качестве одного из лидеров нового поколения (Айра Магазинер, студент из Университета Брауна и будущий гуру Хиллари в области здравоохранения, также привлек внимание редакции).
Если отбросить пустословие в духе «Новой эры», напутственная речь Хиллари Клинтон представляла собой страстный поиск смысла и выражала уже известные нам настроения: «Все мы исследуем мир, который никто из нас даже не понимает, и пытаемся созидать в условиях этой неопределенности. Но есть такие вещи, которые мы чувствуем: склонный к доминированию, основанный на корысти и соревновании корпоративный образ жизни, который, к сожалению, характерен и для наших учебных заведений, нам не подходит. Мы находимся в поиске более непосредственного, жизнерадостного и вдумчивого образа жизни». Затем она продолжила: «Мы не заинтересованы в реконструкции общества; речь идет о реконструкции человека». Университетская жизнь, объясняла она, на время освобождает от «бремени неестественной реальности». Она дала студентам возможность поиска подлинного существования. «Каждый протест, каждое проявление несогласия, будь то конкретная научная работа или демонстрация на парковке имени основателя, по сути, является попыткой проявить свою индивидуальность в эту эпоху», - заявляла она [7]. В ее коротких репликах выражается стремление к единству, взаимосвязи, отрицанию «ненастоящих» чувств и учреждений в тотальном объединении, которое «преобразует будущее в настоящее» так, что «ограничения исчезают» и «пустые люди» становятся цельными натурами [8]. Эти рассуждения вполне соответствуют девизу Колледжа Уэллсли «Non ministrari sed ministrare» («Не быть ведомым, но вести»).
ТОТАЛИТАРНОЕ ИСКУШЕНИЕ
После окончания университета Хиллари получила приглашение пройти стажировку у ее героя Саула Алинского - знаменитого автора книги «Правила для радикалов» (Rules for Radicals), о котором она писала диссертацию под названием «Есть только бой: анализ модели Алинского» (There Is Only the Fight: An Analysis of the Alinsky Model). Беспрецедентным было решение администрации Колледжа Уэллсли о секвестировании этой диссертации в 1992 году, при этом даже название этой работы не разглашалось, пока Клинтон не покинула Белый дом.
Читатели, знакомые с Алинским и его временем, понимают, насколько значимой фигурой в стане левых был «крестный отец» общественной деятельности. Сын русских иммигрантов еврейского происхождения Алинский начал свою карьеру в качестве криминолога, но в 1936 году, устав от неудач социальной политики, он посвятил себя противодействию истинным причинам преступности. В конце концов он стал профоргом в родном Чикаго, работая как раз в том районе, который описан в романе Элтона Синклера «Джунгли». «Именно здесь, - пишет П. Дэвид Финке, - Саул Алинский изобрел свой знаменитый "метод" организации сообщества, сведя воедино тактики католической церкви, бандитов Аль Капоне, социологов Чикагского университета и профоргов Джона Л. Льюиса» [9]. Его резкие, жесткие выступления часто очень походили на речи Хорста Весселя или его противников-коммунистов на улицах Берлина.
Алинский объединил усилия с церквями и Конгрессом производственных профсоюзов (который в то время был вотчиной сталинистов и других коммунистов), стремясь овладеть искусством организации широких масс. В 1940 году он основал Фонд промышленных зон США, который положил начало общественной деятельности на местах. Он стал наставником для бесчисленных местных активистов (в ряду которых выделялся Сезар Чавес, заложив основу нейдеризма* и СДО. Он верил в возможность использования моральных устоев среднего класса для достижения своих политических целей, вместо того чтобы попирать их, как делали длинноволосые хиппи. Кроме того, Алинский считал, что сущность политической организации заключалась в захвате позиций врага через дружественные или уязвимые учреждения. Кроме того, по общему мнению, он был «гениальным организатором». Он работал в тесном контакте с представителями духовенства реформистского и левого толка, которые на протяжении большей части его карьеры были его главными покровителями. Возможно, вследствие этого он овладел искусством использования проповедников в качестве активистов на переднем крае его миссии по «расчесыванию язв недовольства» [10].
* Нейдеризм - движение в защиту интересов потребителей, названное по имени его основателя Р. Нейдера. - Примеч. перев.
Во многих отношениях методы Алинского вдохновили целое поколение новых левых агитаторов 1960-х годов (Барака Обаму, который в течение многих лет работал общественным организатором в Чикаго, обучали ученики Алинского). Однако стоит отметить, что Алинский не был поклонником «Великого общества», которое он называл «призовой политической порнографией» в силу его чрезмерной робости и в то же время исключительной щедрости по отношению к «индустрии социального обеспечения». Кроме того, не могло не вызывать восхищения презрение Алинского как к этатизму либеральной элиты, так и к радикальному шику «новых левых», проводивших все свое время «за повторением бесчисленных цитат из Мао, Кастро и Че Гевары, которые настолько же уместны в нашем высокотехнологичном, компьютеризированном, кибернетическом, ядерном и насыщенном средствами массовой информации обществе, как дилижанс на взлетно-посадочной полосе в аэропорту Кеннеди» [11].
Тем не менее совершенно очевидно, что значительная часть содержания его произведений ничем не отличается от фашистской риторики 1920- 1930-х годов. Его высказывания о Соединенных Штатах напоминают критику коррупционного веймарского режима, которую можно было услышать от коричневорубашечников на каждом углу. У него явно фашистское мировоззрение. Жизнь общества определяется войной, борьбой за власть, навязыванием чьей-то воли. Кроме того, с фашистами и прагматиками былых времени Алинского роднит исключительная враждебность по отношению к догмам. Он верит только в цели движения, которое он рассматривает как источник смысла жизни. «Изменение - это движение. Движение - это взаимодействие, - пишет он. - Только в лишенном взаимодействий вакууме несуществующего абстрактного мира движение или изменение может происходить без присущего всякому конфликту резкого антагонизма». Но сильнее всего проявляется его необузданная жажда власти. Для Алинского власть по определению благо. «Наш мир - это мир не ангелов, но углов, - заявляет он в "Правилах для радикалов", - где люди говорят о моральных принципах, но действуют в соответствии с принципами власти» [12].
Хиллари отклонила предложение Алинского, потому что решила поступить в Йельскую школу права. Он сказал ей, что это большая ошибка, но Хиллари ответила, что только пройдя через элитные учреждения Америки, она сможет достичь реальной власти и изменить систему изнутри. Такое логическое обоснование было типичным для студентов из высших слоев общества в 1960-е годы, которые высоко ценили свой статус радикалов, но вместе с тем не желали отказываться от преимуществ высокого социального положения. Тем не менее в своей диссертации Хиллари критикует Алинского прежде всего за неспособность создать национальное движение на основе своих идей. Но Хиллари в отличие от многих не отказалась от своих убеждений. Она осталась верна своим радикальным принципам. В Йельском университете (где она впоследствии встретила Билла Клинтона) она быстро влилась в ряды представителей левых сил.
Соответствие принципов и идей в Йельском университете в конце 1960-х - начале 1970-х годов было почти полным. Билл Клинтон изучал конституционное право под руководством Чарльза Райха, гуру «сознания третьего уровня». Райх, в свою очередь, был коллегой знаменитого юриста и интеллектуала эпохи «Нового курса» Турмана Арнольда (ученика верных идеям Кроули либералов из New Republic), который пропагандировал новую «религию государственной власти». В 1930-е годы критики считали, что в работах Арнольда содержатся все основы учения об американской разновидности фашизма. Впоследствии он стал соучредителем юридической фирмы Arnold, Fortas & Porter [13].
Хиллари помогала редактировать журнал Yale Review of Law and Social Action, который в то время был преимущественно радикальным изданием, под-держивавшим «Черных пантер» и публиковавшим статьи, где скрыто одобрялось убийство полицейских. В одной из статей под названием «Джеймстаун семьдесят» (Jamestown Seventy) радикалам предлагалось принять программу, которая предполагала переселение всех «политических мигрантов в один штат с целью захвата власти и создания лаборатории для экспериментов в реальных условиях» [14].
На обложке одного из номеров этого журнала полицейские изображались в виде свиней, причем один из них - с отрубленной головой. Пантеры стали притчей во языцех на территории университетского городка, потому что «председатель» «пантер» Бобби Сил был отдан под суд в Нью-Хейвене вместе с еще несколькими головорезами за убийство одного из своих. Хиллари добровольно помогала адвокатам «Черных пантер» и даже присутствовала на судебных слушаниях, делая заметки, с тем чтобы помочь защите. Она так хорошо проявила себя в качестве организатора студентов-волонтеров, что ей предложили пройти летнюю стажировку в Беркли, штат Калифорния, в адвокатском бюро Роберта Тройхафта, одного из адвокатов Сила. Тройхафт в течение всей своей жизни был членом Коммунистической партии Америки, который приобрел первый опыт политической борьбы в сталинской фракции рабочего движения в Калифорнии [15].
Влечение Хиллари к радикальным группам и фигурам, таким как «Черные пантеры», Алинский и, по мнению некоторых биографов, Ясир Арафат, прекрасно согласуется с исторической слабостью либерализма к людям действия. Подобно Герберту Кроули, лояльно относившемуся к Муссолини, и многим другим, которые аплодировали «жестким решениям» Сталина, поколение либералов 1960-х годов изначально питало слабость к людям, которые «преодолели» буржуазную мораль и демократию во имя социальной справедливости. Эта любовь к жестким лидерам - Кастро, Че, Арафату, - очевидно, связана с одержимостью левых фашистскими ценностями подлинности и воли [16].
Тем не менее по окончании учебы на юридическом факультете Хиллари предпочла такой радикальной подлинности прагматизм. Она работала юристом в Литл-Рок и занимала активную либеральную позицию, возглавляя финансируемую государством радикальную организацию под названием «Корпорация юридических услуг», а также некоммерческий Фонд защиты детей. До этого она была штатным сотрудником юридического комитета Палаты представителей от Демократической партии. Ее брак с Биллом Клинтоном, который является, пожалуй, самым обсуждаемым в Америке, не имеет отношения к нашему разговору. Однако умные люди согласятся, что какими бы ни были ранее и теперь их романтические чувства, этот союз также в значительной степени являлся политическим.
В карьере Хиллари Клинтон до ее прибытия в Вашингтон наиболее показательны ее выступления в защиту интересов детей. Клинтон писала авторитетные статьи, часто осуждавшиеся критиками как пропаганда права детей «разводиться» со своими родителями. Она никогда не делала подобных заявлений прямо, однако явно имела это в виду. Но дебаты по поводу права детей на «развод» всегда имели второстепенное значение. Гораздо важнее то, что в трудах Хиллари Клинтон о детях прослеживается четкое, непримиримое и принципиальное желание обеспечить государству важную роль в жизни каждой семьи - цель, которая находится в полном согласии с аналогичными усилиями тоталитарных режимов прошлого.
У этого мнения немало сторонников, кроме меня и представителей американского правого лагеря. Как писал покойный ныне Майкл Келли в краткой биографии первой леди в то время, она является наследницей «политики благодеяний, берущей свое начало из мощного и постоянного потока, который проходит через американскую историю, начиная с Гарриет Бичер-Стоу и Джейн Аддамс и заканчивая Дороти Дэй... Мир, который она жаждет восстановить... [это] место безопасности, общности и ясных моральных ценностей» [17].
Покойный Кристофер Лаш пришел к аналогичному выводу. Лаш, один из самых проницательных исследователей американской социальной политики в XX веке и представитель правых сил, не причисляющий себя ни к одной из партий, изучил все соответствующие работы Хиллари Клинтон и написал статью, которая была опубликована в левом журнале Harper's в 1992 году. Результатом его исследования стало трезвое (и отрезвляющее) обсуждение мировоззрения Хиллари Клинтон. Лаш называет Клинтон современной «спасительницей детей». Этим термином критически настроенные историки обозначают прогрессивистов, которые хотят распространить влияние государства-Бога на сферу семьи. Хотя Клинтон и настаивает на том, что она сторонница вмешательства государства только в «оправданных случаях», ее реальная цель, как признает она сама, заключается в создании целостной и универсальной «теории, которая должна адекватно определять роль государства в воспитании детей». С этой целью она выступает за отмену «несовершеннолетия», т. е. правовой кодификации, которая определяет, чем ребенок отличается от взрослого. По словам самой Клинтон, это было бы величайшим прогрессивным достижением, сопоставимым с «отменой рабства и эмансипацией замужних женщин». Предполагалось, что «дети, подобно другим лицам», будут считаться «способными осуществлять права и брать на себя ответственность, пока не будет доказано обратное» [18].
Что характерно, Клинтон фокусирует свое внимание на деле «Висконсин против Йодер». Рассмотрев это дело в 1972 году, Верховный суд разрешил трем семьям амишей не отдавать своих детей в школу вопреки законам об обязательном среднем образовании. Судья Уильям О. Дуглас отметил, что желания детей никогда не принимаются во внимание. «Дети должны иметь право высказывать свое мнение», - заявил он. Клинтон опирается на эти слова Дугласа и заявляет, что дети должны быть «хозяевами своей судьбы». При этом предполагается, что суды должны учитывать в первую очередь мнение детей, а не родителей. Хиллари Клинтон делает следующее заключение: для того, чтобы стать «пианистом, космонавтом или океанографом» ребенок должен «отойти от традиций амишей», а если он «ограничен образом жизни амишей», то скорее всего его ждет «чахлое и ущербное» будущее. Кристофер Лаш приходит к поразительному выводу: «Она оправдывает принятие государством на себя родительских обязанностей, потому что она выступает против принципа родительской власти в любой форме». Работы Клинтон «создают стойкое впечатление, что семья ограничивает детей, а государство делает их свободными». Для Хиллари Клинтон, считает Лаш, «движение за права детей... тождественно очередному этапу в многолетней борьбе против патриархата» [19].
От «Республики» Платона до наших дней политики, ученые и священники одержимы идеей «захвата» детей в целях социальной инженерии. Именно поэтому Робеспьер высказывался за то, что детей должно воспитывать государство. Гитлер, который не хуже других понимал важность завоевания сердец и умов молодежи, однажды заметил: «Когда кто-либо из моих противников говорит: "Я не перейду на вашу сторону", я спокойно отвечаю: "Ваш ребенок уже с нами... Вы тоже присоединитесь. Сейчас ваши потомки стоят в рядах нового движения. В скором времени они не будут знать ничего, кроме этого нового сообщества"». Вудро Вильсон открыто заявлял, что главная задача педагога заключается в том, чтобы сделать детей настолько отличными от их родителей, насколько это возможно. Шарлотта Перкинс Гилман сформулировала эту мысль еще конкретнее. «Сегодня на всей земле не существует более радужной надежды, - заявила эта культовая феминистка, - чем эта новая мысль о детях, о признании детей как класса, детей как граждан с правами, гарантом которых может выступать только государство; вместо нашего господствовавшего ранее отношения к ним как к абсолютной личной [т. е. родительской] собственности - неограниченной тирании... в каждом доме» [20].
У прогрессивного образования два родителя: Пруссия и Джон Дьюи. Детский сад был заимствован Соединенными Штатами из Пруссии в XIX веке, потому что американские реформаторы были просто очарованы порядком и патриотическим воспитанием, которое дети младшего возраста получали за пределами дома (прекрасная возможность нивелировать неамериканские черты иммигрантов) [21]. Одним из основных принципов американских детских садов на начальном этапе их развития была догма, согласно которой «правительство является истинным родителем детей, а государство превыше семьи». Прогрессивные последователи Джона Дьюи расширили эту программу, стремясь превратить государственные школы в инкубаторы национальной религии. Они отказались от милитаристской жесткости прусской модели, но сохранили принцип идеологического воспитания детей. Эти методы были неформальными, продиктованными искренним желанием сделать обучение «интересным», «соответствующим» и «дающим новые возможности». Одержимость чувством собственного достоинства, характерная для наших школ в настоящее время, напоминает о реформах Дьюи, начатых до Второй мировой войны. Но за риторикой индивидуализма скрывается стремление к демократической социальной справедливости, которое сам Дьюи считал религией. Для других прогрессивистов влияние на детей в школах являлось частью более глобальной задачи по подрыву основ нуклеарной семьи, наиболее устойчивого к индоктринации института.
Педагоги в нацистской Германии ставили перед собой аналогичные цели. И как ни странно, они также отказались от прусской дисциплины прошлого и сделали ставку на чувство собственного достоинства и расширение возможностей во имя социальной справедливости. В первые дни Третьего рейха ученики начальных классов жгли свои разноцветные кепки в знак протеста против классовых различий. Родители жаловались: «У нас больше нет прав на наших детей». По словам историка Майкла Берли, «Их дети стали чужими, презрительно относящимися к монархии и религии, постоянно рявкающими и кричащими, как прусский старшина... Доносы детей на родителей всячески поощрялись, в том числе учителями, которые заставляли детей писать сочинения на тему «О чем говорят в нашей семье?» [22].
Современный либеральный проект, который представляет Хиллари Клинтон, ни в коей мере не может считаться нацистским. Она и не помышляет о поощрении этнического национализма, антисемитизма или агрессивных захватнических войн. Но при этом следует иметь в виду, что, хотя эти вещи имели огромное значение для Гитлера и его идеологов, они были во многом вторичными по отношению к главной цели нацизма, которая заключалась в создании новой политики и новой нации, преданной идеям социальной справедливости, радикального эгалитаризма (хотя только для «истинных немцев») и необходимости разрушения традиций старого порядка. Поэтому, несмотря на колоссальные различия между программами либералов и нацистов, итальянских фашистов или даже националистически настроенных прогрессивистов былых времен, главный мотив, тоталитарное искушение, присутствует в обеих.
Китайские коммунисты во главе с Мао следовали китайскому пути, русские при Сталине - своей собственной версии коммунизма в отдельно взятом государстве. Но мы без всяких сомнений продолжаем называть эти страны коммунистическими. Гитлер хотел уничтожить евреев, Муссолини не желал ничего подобного. И все же мы без всяких сомнений называем их фашистами. Либеральные фашисты не хотят подражать фашистам или коммунистам, но для них также характерно стремление к социальной справедливости и общности, как и мысль о том, что государство должно способствовать реализации этих целей. Одним словом, коллективистов всех мастей объединяет одно и то же тоталитарное искушение создать политику смысла; единственное различие между ними - самое важное из всех - состоит в том, во что это выливается.
Продолжение.
Источник: Дж. Голдберг. Либеральный фашизм. - М.: Рид Групп, 2012.
Подборка иллюстраций - tekstus
ПРИМЕЧАНИЯ
Прим. 1-4, 5-13, 13-15, 16-21, 21-35, 35-42, 43-60, 61-75.
Либеральный фашизм
Ориг.название: Liberal Fascism
Автор: Джона Голдберг
Количество страниц: 512
Год выпуска: 2012
ISBN 978-5-4252-0575-9, 978-0-7679-1718-6
Тираж: 3000
Издательство: Рид Групп
Серия: Political Animal. "Политическое животное"
ГЛАВА 9
ДИВНАЯ НОВАЯ ДЕРЕВНЯ: ХИЛЛАРИ КЛИНТОН И СМЫСЛ ЛИБЕРАЛЬНОГО ФАШИЗМА
Либерализм, так же как консерватизм, - это культура и догма. Некоторые либералы полагают, что они пришли к своим выводам после долгих размышлений. И, несомненно, во многих случаях это действительно так. Тем не менее история и культура оказывают влияние на всех без исключения. Идеи и идеология проникают в нашу жизнь и сознание различными путями, и незнание их происхождения не означает, что они появились из ниоткуда.
Конечно, из этого не следует, что прошлое всецело довлеет над настоящим. Например, я убежденный сторонник принципа «прав штатов»*. Было время, когда расисты поддерживали принцип «прав штатов», чтобы прикрывать свои действия по увековечиванию сегрегации и дискриминации Джима Кроу. Но это не значит, что я заодно с Джимом Кроу. Тем не менее, как уже говорилось ранее, консерваторам пришлось приложить немало усилий, объясняя, почему «права штатов» больше не могут рассматриваться как довод в пользу дальнейшего существования Джима Кроу. Когда кто-то спрашивает, почему моя поддержка принципа федерализма не приведет к Джиму Кроу, у меня есть готовый ответ: у представителей левых сил просто нет такого стремления. Либералы уверены, что они всегда были сторонниками правого дела. Джордж Клуни выражает общее мнение либералов, когда говорит: «Да, я либерал, и я устал от того, что это слово считается плохим. Я не помню случая, когда мнение либералов по социальным вопросам было неверным» [1].
* Принцип «нрав штатов» был выражен в преамбуле Конституции конфедерации фразой «каждый штат действует суверенно и независимо». В соответствии с принципом «прав штатов» чувство преданности штату превалирует над общенациональным патриотизмом.
Jonah Goldberg speaking at CPAC in Washington D.C. on February 10, 2012.
В 2008 году вышла его книга «Liberal Fascism: The Secret History of the American Left, From Mussolini to the Politics of Meaning»
Вот одна из основных причин, побудивших меня написать эту книгу: желание поколебать самодовольную убежденность в том, что принадлежность к либералам сама по себе уже есть признак добродетельности. В то же время я должен повторить, что не пытаюсь прокручивать кино в обратном направлении. Современные либералы отвечают за ошибки прошлых поколений не более, чем я за бездушие некоторых консерваторов, которые отстаивали права штатов ради неправого дела задолго до моего рождения. Нет, источником проблем современного либерализма является он сам. В отличие от консерваторов, которые копаются в прошлом, выискивая ошибки и извлекая для себя уроки, либералы не видят необходимости в этом. Нисколько не сомневаясь в своих добрых намерениях, они с легкостью переходят границы, от которых следовало бы держаться подальше. Они воссоздают идеологические построения, которые мы уже видели в прежние времена, не подозревая о подводных камнях, в беспечной уверенности в том, что хорошие парни никогда не могли сказать или сделать чего-либо «фашистского», потому что фашизм по определению относится ко всему нежелательному, а либерализм - это не что иное, как организованное стремление к желаемому.
Привлекательность Хиллари Клинтон объясняется не ее скучной и ничем не примечательной личностью, а тем, что в ней, как в зеркале, отражается историческая преемственность современного либерализма, так что мы можем уви¬деть хотя бы один из возможных путей его развития в будущем. Она и ее муж были поистине вездесущими представителями либерального левого лагеря. Они появлялись везде и взаимодействовали со всеми, кто оказывал влияние на либерализм на протяжении десятилетий. Будучи умной и амбициозной женщиной, Хилари умело сочетает идеализм с цинизмом, а идеологию - с расчетом. Это, конечно же, характерно для очень многих политиков. Но если Хиллари Клинтон и заслуживает внимания, то лишь потому, что эксперты верят в ее способность выбирать выигрышные комбинации вследствие личной проницательности, а также помощи советников и институциональной власти.
Уолдо Фрэнк и Дж. Т. Флинн были правы, заявляя о том, что американский фашизм будет отличаться от своих европейских аналогов в силу своего аристократизма и респектабельности, и Хиллари Клинтон - реальное воплощение их пророчеств. Кроме того, она является знаковой фигурой, ведущим представителем целого поколения элитных либералов, которые (неосознанно, конечно) украсили традиционный либерализм фашистскими мотивами. В частности, она и ее соратники воплощают материнский аспект фашизма, который именно по этой причине трудно распознать.
Далее следует групповой портрет Хиллари и ее друзей - ведущих сторонников и образцовых представителей либерального фашизма в наше время.
ПОЛИТИКА РЕКОНСТРУКЦИИ ЧЕЛОВЕКА
Сторонники Хиллари Клинтон традиционно считают ее либералом, а их консервативные оппоненты - левым радикалом, прячущимся под личиной либерала; но было бы гораздо уместнее считать ее представительницей старого Прогрессивного движения и прямым потомком движения «Социальное Евангелие» 1920-1930-х годов.
Об этом свидетельствуют откровенно религиозные корни ее политического призвания. Родившись в семье методистов в городе Парк-Ридж, штат Иллинойс, она всегда отличалась особой привязанностью к социальному евангелизму. Она была активным членом молодежной группы своей церкви в подростковом возрасте. Хилари единственная из всех детей семейства Родхэм регулярно посещала воскресные службы. «Она стала воцерковленной по собственному призванию», - поведал преподобный Дональд Джонс, ее бывший исповедник и духовный отец, в интервью журналу Newsweek [2].
Джонс скромничал. На самом деле он пользовался огромным влиянием, будучи самым значимым человеком в ее жизни, за исключением ее родителей, как считают многие биографы. Ученик эмигрировавшего в США немецкого теолога-экзистенциалиста Пауля Тиллиха, Джонс был радикальным пастором, который в конце концов потерял свою кафедру вследствие чрезмерного увлечения политикой. Хиллари регулярно писала Джонсу, пока училась в колледже. Переехав в Арканзас, Клинтон стала вести занятия в воскресной школе и часто выступала во время воскресной службы с проповедями на тему «Почему я выбрала Объединенную методистскую церковь». «Даже сегодня, - заявил Джонс в интервью Newsweek, - когда Хиллари выступает, возникает ощущение, что находишься на уроке Методистской воскресной школы» [3].
Джонс подарил Хиллари подписку на методистский журнал motive по случаю окончания школы незадолго до ее отъезда в Колледж Уэлсли. Этот журнал, название которого пишется со строчной «м» по причинам, известным, возможно, только его издателям, в конце 1960-х - начале 1970-х годов (когда он прекратил свое существование) был бесспорно радикальным левым изданием, как уже упоминалось ранее.
Три десятилетия спустя Клинтон в беседе с журналистами Newsweek вспомнила, что ее мнение о войне во Вьетнаме действительно изменилось, когда она прочла опубликованное в журнале motive эссе Карла Оглсби. Редакция Newsweek решила подать это как умилительные воспоминания представительницы духовного либерализма, назвав Оглсби «методистским богословом». Однако такая формулировка не соответствует действительности [4]. Оглсби, избранный в 1965 году президентом организации «Студенты за демократическое общество» был одним из ведущих активистов антивоенного движения. Его доводы против войны во Вьетнаме можно назвать богословскими только если считать либеральный фашизм политической религией. По мнению Оглсби, коммунистические страны были хорошими потому, что они прагматично пытались «кормить, одевать, обеспечивать жильем и лечить свой народ», преследуемые «вирулентным штаммом» американского империализма и капитализма. Насилие со стороны угнетенных народов в странах «третьего мира» или в американских гетто было совершенно обоснованным и даже достойным одобрения [5].
Хиллари Клинтон придерживалась мнения, что такая радикальная политика основана на тех же принципах, что и ее религиозная миссия. В конце концов она читала все это в официальном издании методистской церкви, которое ей дал ее духовник. «Я до сих пор храню все выпуски, которые они мне присылали», - сказала она в интервью Newsweek [6].
В 1969 году Хиллари стала первой студенткой в истории Колледжа Уэллсли, выступившей с напутственной речью по завершении учебы. Неизвестно, считала ли она себя одним из лидеров феминистского движения уже в то время или же этот опыт направил ее на такой путь. Но с того момента Хиллари все чаще использовала риторику движения - молодежного движения, женского движения, антивоенного движения - и тяготела к тем людям, которые верили, что ее поколению и полу судьба уготовила особую роль. Эта речь имела такой успех, что ее фотография попала в журнал Life, который выбрал ее в качестве одного из лидеров нового поколения (Айра Магазинер, студент из Университета Брауна и будущий гуру Хиллари в области здравоохранения, также привлек внимание редакции).
Если отбросить пустословие в духе «Новой эры», напутственная речь Хиллари Клинтон представляла собой страстный поиск смысла и выражала уже известные нам настроения: «Все мы исследуем мир, который никто из нас даже не понимает, и пытаемся созидать в условиях этой неопределенности. Но есть такие вещи, которые мы чувствуем: склонный к доминированию, основанный на корысти и соревновании корпоративный образ жизни, который, к сожалению, характерен и для наших учебных заведений, нам не подходит. Мы находимся в поиске более непосредственного, жизнерадостного и вдумчивого образа жизни». Затем она продолжила: «Мы не заинтересованы в реконструкции общества; речь идет о реконструкции человека». Университетская жизнь, объясняла она, на время освобождает от «бремени неестественной реальности». Она дала студентам возможность поиска подлинного существования. «Каждый протест, каждое проявление несогласия, будь то конкретная научная работа или демонстрация на парковке имени основателя, по сути, является попыткой проявить свою индивидуальность в эту эпоху», - заявляла она [7]. В ее коротких репликах выражается стремление к единству, взаимосвязи, отрицанию «ненастоящих» чувств и учреждений в тотальном объединении, которое «преобразует будущее в настоящее» так, что «ограничения исчезают» и «пустые люди» становятся цельными натурами [8]. Эти рассуждения вполне соответствуют девизу Колледжа Уэллсли «Non ministrari sed ministrare» («Не быть ведомым, но вести»).
ТОТАЛИТАРНОЕ ИСКУШЕНИЕ
После окончания университета Хиллари получила приглашение пройти стажировку у ее героя Саула Алинского - знаменитого автора книги «Правила для радикалов» (Rules for Radicals), о котором она писала диссертацию под названием «Есть только бой: анализ модели Алинского» (There Is Only the Fight: An Analysis of the Alinsky Model). Беспрецедентным было решение администрации Колледжа Уэллсли о секвестировании этой диссертации в 1992 году, при этом даже название этой работы не разглашалось, пока Клинтон не покинула Белый дом.
Читатели, знакомые с Алинским и его временем, понимают, насколько значимой фигурой в стане левых был «крестный отец» общественной деятельности. Сын русских иммигрантов еврейского происхождения Алинский начал свою карьеру в качестве криминолога, но в 1936 году, устав от неудач социальной политики, он посвятил себя противодействию истинным причинам преступности. В конце концов он стал профоргом в родном Чикаго, работая как раз в том районе, который описан в романе Элтона Синклера «Джунгли». «Именно здесь, - пишет П. Дэвид Финке, - Саул Алинский изобрел свой знаменитый "метод" организации сообщества, сведя воедино тактики католической церкви, бандитов Аль Капоне, социологов Чикагского университета и профоргов Джона Л. Льюиса» [9]. Его резкие, жесткие выступления часто очень походили на речи Хорста Весселя или его противников-коммунистов на улицах Берлина.
Алинский объединил усилия с церквями и Конгрессом производственных профсоюзов (который в то время был вотчиной сталинистов и других коммунистов), стремясь овладеть искусством организации широких масс. В 1940 году он основал Фонд промышленных зон США, который положил начало общественной деятельности на местах. Он стал наставником для бесчисленных местных активистов (в ряду которых выделялся Сезар Чавес, заложив основу нейдеризма* и СДО. Он верил в возможность использования моральных устоев среднего класса для достижения своих политических целей, вместо того чтобы попирать их, как делали длинноволосые хиппи. Кроме того, Алинский считал, что сущность политической организации заключалась в захвате позиций врага через дружественные или уязвимые учреждения. Кроме того, по общему мнению, он был «гениальным организатором». Он работал в тесном контакте с представителями духовенства реформистского и левого толка, которые на протяжении большей части его карьеры были его главными покровителями. Возможно, вследствие этого он овладел искусством использования проповедников в качестве активистов на переднем крае его миссии по «расчесыванию язв недовольства» [10].
* Нейдеризм - движение в защиту интересов потребителей, названное по имени его основателя Р. Нейдера. - Примеч. перев.
Во многих отношениях методы Алинского вдохновили целое поколение новых левых агитаторов 1960-х годов (Барака Обаму, который в течение многих лет работал общественным организатором в Чикаго, обучали ученики Алинского). Однако стоит отметить, что Алинский не был поклонником «Великого общества», которое он называл «призовой политической порнографией» в силу его чрезмерной робости и в то же время исключительной щедрости по отношению к «индустрии социального обеспечения». Кроме того, не могло не вызывать восхищения презрение Алинского как к этатизму либеральной элиты, так и к радикальному шику «новых левых», проводивших все свое время «за повторением бесчисленных цитат из Мао, Кастро и Че Гевары, которые настолько же уместны в нашем высокотехнологичном, компьютеризированном, кибернетическом, ядерном и насыщенном средствами массовой информации обществе, как дилижанс на взлетно-посадочной полосе в аэропорту Кеннеди» [11].
Тем не менее совершенно очевидно, что значительная часть содержания его произведений ничем не отличается от фашистской риторики 1920- 1930-х годов. Его высказывания о Соединенных Штатах напоминают критику коррупционного веймарского режима, которую можно было услышать от коричневорубашечников на каждом углу. У него явно фашистское мировоззрение. Жизнь общества определяется войной, борьбой за власть, навязыванием чьей-то воли. Кроме того, с фашистами и прагматиками былых времени Алинского роднит исключительная враждебность по отношению к догмам. Он верит только в цели движения, которое он рассматривает как источник смысла жизни. «Изменение - это движение. Движение - это взаимодействие, - пишет он. - Только в лишенном взаимодействий вакууме несуществующего абстрактного мира движение или изменение может происходить без присущего всякому конфликту резкого антагонизма». Но сильнее всего проявляется его необузданная жажда власти. Для Алинского власть по определению благо. «Наш мир - это мир не ангелов, но углов, - заявляет он в "Правилах для радикалов", - где люди говорят о моральных принципах, но действуют в соответствии с принципами власти» [12].
Хиллари отклонила предложение Алинского, потому что решила поступить в Йельскую школу права. Он сказал ей, что это большая ошибка, но Хиллари ответила, что только пройдя через элитные учреждения Америки, она сможет достичь реальной власти и изменить систему изнутри. Такое логическое обоснование было типичным для студентов из высших слоев общества в 1960-е годы, которые высоко ценили свой статус радикалов, но вместе с тем не желали отказываться от преимуществ высокого социального положения. Тем не менее в своей диссертации Хиллари критикует Алинского прежде всего за неспособность создать национальное движение на основе своих идей. Но Хиллари в отличие от многих не отказалась от своих убеждений. Она осталась верна своим радикальным принципам. В Йельском университете (где она впоследствии встретила Билла Клинтона) она быстро влилась в ряды представителей левых сил.
Соответствие принципов и идей в Йельском университете в конце 1960-х - начале 1970-х годов было почти полным. Билл Клинтон изучал конституционное право под руководством Чарльза Райха, гуру «сознания третьего уровня». Райх, в свою очередь, был коллегой знаменитого юриста и интеллектуала эпохи «Нового курса» Турмана Арнольда (ученика верных идеям Кроули либералов из New Republic), который пропагандировал новую «религию государственной власти». В 1930-е годы критики считали, что в работах Арнольда содержатся все основы учения об американской разновидности фашизма. Впоследствии он стал соучредителем юридической фирмы Arnold, Fortas & Porter [13].
Хиллари помогала редактировать журнал Yale Review of Law and Social Action, который в то время был преимущественно радикальным изданием, под-держивавшим «Черных пантер» и публиковавшим статьи, где скрыто одобрялось убийство полицейских. В одной из статей под названием «Джеймстаун семьдесят» (Jamestown Seventy) радикалам предлагалось принять программу, которая предполагала переселение всех «политических мигрантов в один штат с целью захвата власти и создания лаборатории для экспериментов в реальных условиях» [14].
На обложке одного из номеров этого журнала полицейские изображались в виде свиней, причем один из них - с отрубленной головой. Пантеры стали притчей во языцех на территории университетского городка, потому что «председатель» «пантер» Бобби Сил был отдан под суд в Нью-Хейвене вместе с еще несколькими головорезами за убийство одного из своих. Хиллари добровольно помогала адвокатам «Черных пантер» и даже присутствовала на судебных слушаниях, делая заметки, с тем чтобы помочь защите. Она так хорошо проявила себя в качестве организатора студентов-волонтеров, что ей предложили пройти летнюю стажировку в Беркли, штат Калифорния, в адвокатском бюро Роберта Тройхафта, одного из адвокатов Сила. Тройхафт в течение всей своей жизни был членом Коммунистической партии Америки, который приобрел первый опыт политической борьбы в сталинской фракции рабочего движения в Калифорнии [15].
Влечение Хиллари к радикальным группам и фигурам, таким как «Черные пантеры», Алинский и, по мнению некоторых биографов, Ясир Арафат, прекрасно согласуется с исторической слабостью либерализма к людям действия. Подобно Герберту Кроули, лояльно относившемуся к Муссолини, и многим другим, которые аплодировали «жестким решениям» Сталина, поколение либералов 1960-х годов изначально питало слабость к людям, которые «преодолели» буржуазную мораль и демократию во имя социальной справедливости. Эта любовь к жестким лидерам - Кастро, Че, Арафату, - очевидно, связана с одержимостью левых фашистскими ценностями подлинности и воли [16].
Тем не менее по окончании учебы на юридическом факультете Хиллари предпочла такой радикальной подлинности прагматизм. Она работала юристом в Литл-Рок и занимала активную либеральную позицию, возглавляя финансируемую государством радикальную организацию под названием «Корпорация юридических услуг», а также некоммерческий Фонд защиты детей. До этого она была штатным сотрудником юридического комитета Палаты представителей от Демократической партии. Ее брак с Биллом Клинтоном, который является, пожалуй, самым обсуждаемым в Америке, не имеет отношения к нашему разговору. Однако умные люди согласятся, что какими бы ни были ранее и теперь их романтические чувства, этот союз также в значительной степени являлся политическим.
В карьере Хиллари Клинтон до ее прибытия в Вашингтон наиболее показательны ее выступления в защиту интересов детей. Клинтон писала авторитетные статьи, часто осуждавшиеся критиками как пропаганда права детей «разводиться» со своими родителями. Она никогда не делала подобных заявлений прямо, однако явно имела это в виду. Но дебаты по поводу права детей на «развод» всегда имели второстепенное значение. Гораздо важнее то, что в трудах Хиллари Клинтон о детях прослеживается четкое, непримиримое и принципиальное желание обеспечить государству важную роль в жизни каждой семьи - цель, которая находится в полном согласии с аналогичными усилиями тоталитарных режимов прошлого.
У этого мнения немало сторонников, кроме меня и представителей американского правого лагеря. Как писал покойный ныне Майкл Келли в краткой биографии первой леди в то время, она является наследницей «политики благодеяний, берущей свое начало из мощного и постоянного потока, который проходит через американскую историю, начиная с Гарриет Бичер-Стоу и Джейн Аддамс и заканчивая Дороти Дэй... Мир, который она жаждет восстановить... [это] место безопасности, общности и ясных моральных ценностей» [17].
Покойный Кристофер Лаш пришел к аналогичному выводу. Лаш, один из самых проницательных исследователей американской социальной политики в XX веке и представитель правых сил, не причисляющий себя ни к одной из партий, изучил все соответствующие работы Хиллари Клинтон и написал статью, которая была опубликована в левом журнале Harper's в 1992 году. Результатом его исследования стало трезвое (и отрезвляющее) обсуждение мировоззрения Хиллари Клинтон. Лаш называет Клинтон современной «спасительницей детей». Этим термином критически настроенные историки обозначают прогрессивистов, которые хотят распространить влияние государства-Бога на сферу семьи. Хотя Клинтон и настаивает на том, что она сторонница вмешательства государства только в «оправданных случаях», ее реальная цель, как признает она сама, заключается в создании целостной и универсальной «теории, которая должна адекватно определять роль государства в воспитании детей». С этой целью она выступает за отмену «несовершеннолетия», т. е. правовой кодификации, которая определяет, чем ребенок отличается от взрослого. По словам самой Клинтон, это было бы величайшим прогрессивным достижением, сопоставимым с «отменой рабства и эмансипацией замужних женщин». Предполагалось, что «дети, подобно другим лицам», будут считаться «способными осуществлять права и брать на себя ответственность, пока не будет доказано обратное» [18].
Что характерно, Клинтон фокусирует свое внимание на деле «Висконсин против Йодер». Рассмотрев это дело в 1972 году, Верховный суд разрешил трем семьям амишей не отдавать своих детей в школу вопреки законам об обязательном среднем образовании. Судья Уильям О. Дуглас отметил, что желания детей никогда не принимаются во внимание. «Дети должны иметь право высказывать свое мнение», - заявил он. Клинтон опирается на эти слова Дугласа и заявляет, что дети должны быть «хозяевами своей судьбы». При этом предполагается, что суды должны учитывать в первую очередь мнение детей, а не родителей. Хиллари Клинтон делает следующее заключение: для того, чтобы стать «пианистом, космонавтом или океанографом» ребенок должен «отойти от традиций амишей», а если он «ограничен образом жизни амишей», то скорее всего его ждет «чахлое и ущербное» будущее. Кристофер Лаш приходит к поразительному выводу: «Она оправдывает принятие государством на себя родительских обязанностей, потому что она выступает против принципа родительской власти в любой форме». Работы Клинтон «создают стойкое впечатление, что семья ограничивает детей, а государство делает их свободными». Для Хиллари Клинтон, считает Лаш, «движение за права детей... тождественно очередному этапу в многолетней борьбе против патриархата» [19].
От «Республики» Платона до наших дней политики, ученые и священники одержимы идеей «захвата» детей в целях социальной инженерии. Именно поэтому Робеспьер высказывался за то, что детей должно воспитывать государство. Гитлер, который не хуже других понимал важность завоевания сердец и умов молодежи, однажды заметил: «Когда кто-либо из моих противников говорит: "Я не перейду на вашу сторону", я спокойно отвечаю: "Ваш ребенок уже с нами... Вы тоже присоединитесь. Сейчас ваши потомки стоят в рядах нового движения. В скором времени они не будут знать ничего, кроме этого нового сообщества"». Вудро Вильсон открыто заявлял, что главная задача педагога заключается в том, чтобы сделать детей настолько отличными от их родителей, насколько это возможно. Шарлотта Перкинс Гилман сформулировала эту мысль еще конкретнее. «Сегодня на всей земле не существует более радужной надежды, - заявила эта культовая феминистка, - чем эта новая мысль о детях, о признании детей как класса, детей как граждан с правами, гарантом которых может выступать только государство; вместо нашего господствовавшего ранее отношения к ним как к абсолютной личной [т. е. родительской] собственности - неограниченной тирании... в каждом доме» [20].
У прогрессивного образования два родителя: Пруссия и Джон Дьюи. Детский сад был заимствован Соединенными Штатами из Пруссии в XIX веке, потому что американские реформаторы были просто очарованы порядком и патриотическим воспитанием, которое дети младшего возраста получали за пределами дома (прекрасная возможность нивелировать неамериканские черты иммигрантов) [21]. Одним из основных принципов американских детских садов на начальном этапе их развития была догма, согласно которой «правительство является истинным родителем детей, а государство превыше семьи». Прогрессивные последователи Джона Дьюи расширили эту программу, стремясь превратить государственные школы в инкубаторы национальной религии. Они отказались от милитаристской жесткости прусской модели, но сохранили принцип идеологического воспитания детей. Эти методы были неформальными, продиктованными искренним желанием сделать обучение «интересным», «соответствующим» и «дающим новые возможности». Одержимость чувством собственного достоинства, характерная для наших школ в настоящее время, напоминает о реформах Дьюи, начатых до Второй мировой войны. Но за риторикой индивидуализма скрывается стремление к демократической социальной справедливости, которое сам Дьюи считал религией. Для других прогрессивистов влияние на детей в школах являлось частью более глобальной задачи по подрыву основ нуклеарной семьи, наиболее устойчивого к индоктринации института.
Педагоги в нацистской Германии ставили перед собой аналогичные цели. И как ни странно, они также отказались от прусской дисциплины прошлого и сделали ставку на чувство собственного достоинства и расширение возможностей во имя социальной справедливости. В первые дни Третьего рейха ученики начальных классов жгли свои разноцветные кепки в знак протеста против классовых различий. Родители жаловались: «У нас больше нет прав на наших детей». По словам историка Майкла Берли, «Их дети стали чужими, презрительно относящимися к монархии и религии, постоянно рявкающими и кричащими, как прусский старшина... Доносы детей на родителей всячески поощрялись, в том числе учителями, которые заставляли детей писать сочинения на тему «О чем говорят в нашей семье?» [22].
Современный либеральный проект, который представляет Хиллари Клинтон, ни в коей мере не может считаться нацистским. Она и не помышляет о поощрении этнического национализма, антисемитизма или агрессивных захватнических войн. Но при этом следует иметь в виду, что, хотя эти вещи имели огромное значение для Гитлера и его идеологов, они были во многом вторичными по отношению к главной цели нацизма, которая заключалась в создании новой политики и новой нации, преданной идеям социальной справедливости, радикального эгалитаризма (хотя только для «истинных немцев») и необходимости разрушения традиций старого порядка. Поэтому, несмотря на колоссальные различия между программами либералов и нацистов, итальянских фашистов или даже националистически настроенных прогрессивистов былых времен, главный мотив, тоталитарное искушение, присутствует в обеих.
Китайские коммунисты во главе с Мао следовали китайскому пути, русские при Сталине - своей собственной версии коммунизма в отдельно взятом государстве. Но мы без всяких сомнений продолжаем называть эти страны коммунистическими. Гитлер хотел уничтожить евреев, Муссолини не желал ничего подобного. И все же мы без всяких сомнений называем их фашистами. Либеральные фашисты не хотят подражать фашистам или коммунистам, но для них также характерно стремление к социальной справедливости и общности, как и мысль о том, что государство должно способствовать реализации этих целей. Одним словом, коллективистов всех мастей объединяет одно и то же тоталитарное искушение создать политику смысла; единственное различие между ними - самое важное из всех - состоит в том, во что это выливается.
Продолжение.
Источник: Дж. Голдберг. Либеральный фашизм. - М.: Рид Групп, 2012.
Подборка иллюстраций - tekstus
ПРИМЕЧАНИЯ
Прим. 1-4, 5-13, 13-15, 16-21, 21-35, 35-42, 43-60, 61-75.