Ему двести пятьдесят (ч.2)
16 декабря 1770, Бонн - 26 марта 1827, Вена
Эта скульптура работы Франца Кляйна является наиболее верным портретом Бетховена. Она сделана, что достаточно редко, по прижизненному слепку. 1812 год, композитору сорок один. Бюст заказан его друзьями Андреасом и Аннеттой Штрайхерами для их салона продажи фортепиано. Пришедший скульптор просит раздеться до пояса и лечь. Бетховен: "Надеюсь, Вы не хотите меня обезглавить?" Глаза прикрываются вырезанной по форме тонкой бумагой, лицо смазывается маслом, в ноздри соломенные трубочки, и от шеи до края волос кладётся толстый слой гипса. Когда он практически застыл, всё сильнее стягивая лицо, Бетховен чувствует трудности с дыханием, он резко вскакивает, слепок падает и разбивается надвое. От повтора Бетховен категорически отказывается, но скульптор сумел собрать оба куска без видимого шва. Затем в мастерской выполнен макет, и отлит бюст. По словам четы Штрайхеров, композитор остался доволен.
Начало в ч.1.
.
Вена
. Людвиг ван Бетховен прожил в Вене тридцать четыре года из отпущенных ему пятидесяти шести. Он приехал в двадцать два в музыкальную столицу мира, какой была тогда столица Австрии, чтобы утвердить себя, как музыканта и композитора, и завоевать этот мир. Уникальное молодое дарование Людвига заметил прежде всего его первый венский учитель Йозеф Гайдн, вошедший в историю, как хронологически первый из трёх великих венских классиков: Гайдн, Моцарт, Бетховен (Моцарта в год приезда уже не было в живых). 29 марта 1795 года проходит первое венское концертное выступление молодого Бетховена, ему двадцать четыре, он играет с оркестром, дирижируя от фортепиано, свой Второй фортепианный концерт, как одно из произведений на благотворительном концерте в пользу вдов и сирот музыкантов. 2 апреля 1800 года - первый симфонический концерт только с его собственной музыкой, он и у фортепиано, и у дирижёрского пульта, звучат Первая симфония, Второй фортепианный концерт и Фортепианный септет. Появляются заметки в газетах. И катятся месяцы и годы. Издаются очередные произведения, расширяется круг знакомств, приходят заказы, приглашения, высокое признание.
Бетховен лишь дважды, ещё молодым, совершает из Вены дальние концертные выезды, крупные посещенные города - Прессбург (ныне Братислава), Прага, Дрезден и Берлин. В остальном это год за годом Вена с периодическими сменами квартир и иногда пригороды.
Пробежим Вену времён Бетховена - рисунки и гравюры его современников.
Вена, вид со стороны Леопольдштадта (тогда окраина).
Кафедральный собор Святого Стефана.
Улица Грабен (доныне одна из главных в Старом городе).
Площадь Св. Михаила - Михаэльплац.
Площадь Высокий Рынок.
Так называемые Венские стены. По их верху справа гуляют люди. Это старые крепостные стены (ныне снесены).
Площадь Фрайунг.
Церковь Фриаров Миноритов, рядом с нею жил доктор Иоганн Шмидт, один из врачей Бетховена (рисунок XX века).
Церковь Святого Иакова в Хайлигенштадте, пригороде Вены.
О Хайлигенштадте, где Бетховен провёл лето и осень 1802 года и в возрасте тридцати одного года написал своё Хайлигенштадское завещание, рассказано в первой части. Там пришло осознание необратимости прогрессирующей глухоты.
А жизнь идёт. Ведут через неё титанические душевные силы, неисчерпаемый талант, неизбывное чувство ответственности за то, чтобы нести людям добро красоты, как ниспосланную Свыше задачу.
.
Два из самых известных
и моих самых любимых произведений
Появляется - из серебряной космической синевы:
.
и
Триоли плывущего лунного света, и голос судьбы. С моим владением нотной грамотой на уровне уроков пения обычной средней школы раз в неделю, эти строчки - максимум, который я в состоянии прочитать и взять пальцем на клавиатуре рояля. Приведенные две фразы - это то, что спустя двести пятьдесят лет после рождения автора приходит на ум в первую очередь от упоминания его имени. Четырнадцатая фортепианная соната до-диез минор "В стиле фантазии" (таково название автора) является, безусловно, самой известной сонатой всей мировой музыки. Пятая симфония до минор для симфонического оркестра - как минимум одна из самых известных в мире симфоний, для многих самая популярная. Лунное название дано сонате младшим современником Бетховена, немецким музыкальным критиком и поэтом Людвигом Рельштабом спустя пять лет после смерти композитора. Во второй цитированной строчке фраза из четырёх нот соль-соль-соль-рэээ, начинающая Пятую симфонию, на ней построена вся её первая часть, - "Так судьба стучится в дверь". Это определение по-видимому принадлежат самому автору.
Мне шесть лет, мы в Москве в гостях на новоселье, в доме двое детей, моих троюродных братьев - Коле десять, Лёше пять. В большой комнате стоит пианино, хозяйка в какой-то момент упоминает:
- Коля разучивает Лунную сонату.
Моя мама:
- Молодец. Все начинающие пианисты через неё проходят.
Я впервые слышу это название. По дороге домой спрашиваю: "Что это?"
- Это очень известное музыкальное произведение. Его начало, первую часть, я в детстве тоже играла.
Дома на проигрывателе ставится пластинка.
- Был такой композитор Бетховен...
Насколько я помню, музыка не произвела тогда на меня впечатления.
Годом ранее мы с бабушкой гуляем в варшавском Королевском парке. Проходит ливень, мы пережидаем его под колоннадой дворца, вдруг над нами на втором этаже флигеля открывается окошко, и из него льётся в зелёный парк с капающими с листьев каплями шопеновский Вальс до-диез минор (сочинение 64 номер 2).
Бабушка:
- Смотри, слушай - как невероятно красиво!
Спустя пятнадцать лет я побываю в той комнате во флигеле и познакомлюсь с жившим там пианистом и куратором Королевского парка, услышу снова тот рояль и тот вальс. А тогда в пять лет - тогда я запомнил бабушкин возглас, и мокрый парк, и настежь открытое в последождевую летнюю свежесть окошко, и что звучала музыка, она моё первое услышанное живое звучание фортепиано. У нас дома не было инструмента. А музыка - я рос на польских песнях от рыцарских и народных до повстанческих и скаутских, ещё слушал с пластинок в полный захлёб старинные военные марши и вальсы для духового оркестра, полюбил нежно любимые бабушкой и дедушкой русские романсы. К Шопену преобладало чувство лишь польского патриотизма. Большая серьёзная музыка заинтересовала в возрасте за двадцать. Проходил международный год Баха и Генделя в честь трёхсотлетия со дня рождения обоих. Как в Евангелие сказано, что в начале было Слово, im Anfang war das Wort, так в моём музыкальном начале пробудившегося, наконец, слушателя был Бах - im Anfang war Bach ( здесь и здесь). А потом вышло переиздание довоенной (до Второй мировой войны) книги кресовянина и вильнянина, поэта, музыковеда, журналиста довоенного польского Радио Вильно Витольда Гулевича "Пришелец Божий". Так автор называет Того, чью память я пробую тут чтить своею записью. На купленной тогда же пластинке исполнитель двух фортепианных бетховенских сонат - светлой-светлой памяти Эмиль Григорьевич Гилельс.
Я согласен с лунным определением, данным Людвигом Рельштабом. В первой части Четырнадцатой сонаты повествование идёт в медленно плывущем свете Луны. И согласен с Витольдом Гулевичем, что это глаголет Пришелец Божий.
.
.. Становясь и став признанным виртуозом, Бетховен давал уроки, брать которые считалось честью. В 1800-1801 годах (ему двадцать девять и тридцать лет) очередной ученик фортепиано - ученица, ей шестнадцать и семнадцать, у её отца графа Франца Йозефа Гвиччарди итальянские корни, её имя Юлия или на итальянский манер Джульетта. Граф, государственный деятель и ценитель искусства, один из тех, кто покровительствует молодому композитору, помогает с новыми знакомствами, у него единственная просьба: помочь дочери, интересующейся игрой на фортепиано. Бетховен отказывается от платы, ученица в благодарность вышивает и дарит ему платки и рубашки.
Идут недели и месяцы, в Вене в особняке графа звучит под пальцами ученицы и учителя рояль, он периодически бывает на обедах и даёт домашние концерты.
Как же это сердце, эту личность себе представить? Жить, имея в себе открытую пороховую бочку? Учёным Максом Планком сформулирована сто лет назад идея большого взрыва: из непостижимого никаким умом сгустка-атома весом и силы вселенной в нано-доли секунды взрыв и блеск всех сразу мега-звёзд, дающий мироздание. Этот заряд, этот потенциал непрерывно в тебе, ему достаточно искры. Или упавшего солнечного луча.
На уроках у рояля начинают витать признаки просьбы руки.
Соната для фортепиано номер четырнадцать "В стиле фантазии", сочинение 27 номер 2, издана с посвящением Джульетте Гвиччарди.
Книг, статей и работ об этом произведении, если взять их по одному экземпляру, будет, я думаю, книжный стеллаж во всю стену. Интерпретаций не счесть. Мне важно то, что говорит автор мне. В данной сфере межчеловеческих отношений в случае личностей склада Бетховена идёшь по полностью открытым нервам, как по полю, даже если этого человека нет в живых уже почти двести лет. Поэтому оценка предельно кратка. Для меня Четырнадцатая соната есть высшая форма выражаемой музыкой любви.
У моего давнишнего проигрывателя не было наушников, были колонки стерео. После смен, заканчивавшихся в час по полуночи, дома в комнате погашен свет. Переодевшись - на кровать навзничь, и колонки к ушам. Мне двадцать четыре, зима. И так неделями. Четырнадцатая соната, если она для масштаба и характера слушания, как сейчас в честь двухсотпятидесятилетия, когда я склоняюсь у подножия пьедестала Автора, то исполнитель только Гилельс, и только эта запись, сделанная "Мелодией" в восьмидесятых годах, я её моментально узнаю. К счастью русский интернет богат.
Первая часть сонаты Adagio sostenuto, медленно и сдержанно. Плывёт лунный свет, заполняя мир, который вокруг Носителя Чувства, в этом свете Чувство видно зримо. Автор лежит ниц перед Той, кого любит, перед ощущенным упавшим лучом её доброжелательности, лучом, выраженным Её взглядами, вышитыми рубашками и всем, всем, всем. Ничего иного в мире нет. Только Двое. В лунном свете делишься с миром льющимся из тебя в космическую синеву серебром. Ему литься, пока синяя ночь освещена плывущею луною.
Вторая часть Allegretto, умеренно скоро. Возможно, это дружеский раут в особняке. Возможно, вечер. В зале, где-то в другом мире, люди, разговоры. Автор подходит к Ней, ни искрою не позволяя себе её смутить, о чём-то беседует. У рождающейся взаимности лёгкость бабочки. Он собирается протянуть руку для чуть неосторожного прикосновения, но нет - не смеет, рано, Её душевное состояние превыше всего. Круг по залу, дружеские улыбки, обмен фразами. Вот, вот же Она, рядом! Но нет - не испугать, будь осторожен, ведь просто улыбаться друг другу тоже так здорово. Наверное, иногда чьи-то беглые взгляды со стороны. И снова круг. А Ференцу Листу об этой части принадлежат слова: "Это цветок между двумя пропастями".
Третья часть Presto agitato, быстро и взволнованно. Легко сказать! Потому что сдерживающая плотина рухнула. Ничто и никто такого не удержит, тут уж не важно, перед кем ты. Прорвало, несётся, никто и ничто не остановит. В мчащемся потоке аккорды-удары - Да! не остановит! Это неудержимо. Не остановит. Первые такты третьей части, с 8:37, поток хлынул, в нём несколько аккордов-ударов: не остановить! А дальше 8:48-8:57 взлёт. Он к небу, к Луне, за Луну. Лавинный поток безудержен, при этом высшим даром автора это невыразимо красивая музыка. Иногда натиск уходит в задумчивость, и снова буря и натиск, Sturm und Drang, но в бетховенском понимании: безукоризненная глубина классицизма, лишь предвещаюшая романтизм. На 9:40 - "Ты, Та, кому пишу, Ты видишь, что происходит, я не в силах сдерживаться, я с Тобою, но вот ведь..." А на 9:48 даже и это невозможно сказать спокойно: неудержимый, как кромешный, взлёт - "я в лавине, Ты пойми это!!!" Темы развиваются, звучат снова и снова.
Соната рождена всплеском-взрывом из сгустка-атома, выражаемого одним единственным словом: люблю. И всё произведение всем своим богатством и интенсивностью сводится к простой человеческой фразе: "Я тебя очень сильно люблю". Преклоним голову. Триоли лунного света.
Людвиг ван Бетховен
Соната для фортепиано номер 14 до-диез-минор "В стиле фантазии" ("Лунная")
сочинение 27 номер 2
Исполняет Эмиль Гилельс
Бетховен, портрет Йозефа Мэлера, 1804 год (два года после написания Лунной сонаты).
Джульетта - урожденная графиня Юлия Гвиччарди, примерно тогда же.
Обложка первого (март 1802) издания нот Четырнадцатой сонаты с итальянской надписью:
Соната в стиле фантазии
для клавирного пиано-форте
написанная и посвященная
графине-барышне
ДЖУЛЬЕТТЕ ГВИЧЧАРДИ
авторства
Людвига ван Бетховена
сочинение 27 №2
(низ прочесть не могу)
Эмиль Григорьевич Гилельс, 1916-1985, один из двух (со Святославом Рихтером) самых известных, с мировым именем, представителей когорты нейгаузовцев - учеников профессора Генриха Густавовича Нейгауза.
В доме графов Гвиччарди продолжаются уроки фортепиано. Графине Зузанне Гвиччарди, матери, понятно, к чему дело идёт, такое от материнского такое глаза не скроешь, и графиня не против. Существенно, что не против Джульетта. Она милая девушка, без особого музыкального дара и не только, но разве что-то такое вообще важно? Бетховен делает предложение.
Найти человека, способного понять, принять и выдержать обращенное к тебе чувство сопоставимой интенсивности это по значимости и частоте появления такое же чудо, как дар Бетховена-музыканта: случается раз на миллионы и миллионы людей. Совпадение же таких чудес возможно, может быть, раз-другой за историю человечества.
Отец против. Джульетта - графиня из состоятельного дома, аристократка по обеим линиям. Её учитель - да, восходящая музыкальная звезда, но он сын безвестного певца и служанки из провинции, его заработок то есть, то нет, к тому же как он странен, непонятно рассеян, говоришь ему - не сразу реагирует, уж не болен ли он? Это последний год, когда окружающие не знают о прогрессирующем недуге. Уроки прекращаются. Джульетта не особо огорчена, кругом столько блистательных поклонников, весной 1803 года она становится помолвленной с графом Венцелем Робертом фон Галленбергом, композитором-любителем, и в ноябре выходит замуж. Месяцем ранее, в октябре, находясь в Хайлигенштадте и чувствуя очередной наплыв усиления глухоты, Бетховен пишет на тридцть втором году жизни Хайлигенштадское завещание.
Семью годами ранее композитор познакомился с семьёй фон Брунсвик. Одна из её молодых представительниц, Тереза, стала совершенствовать у Бетховена игру на фортепиано, шестнадцать уроков. Она моложе его на пять лет, талантлива, он очень доволен ею, как пианисткой, они стали хорошими друзьями, Бетховен поддерживает контакты и с другими Брунсвиками, иногда бывает у них в гостях, переписывается. Так проходит десять лет, ему уже тридцать пять, ей тридцать, они снова начинают часто видеться, всё чаще, и - он просит её руки. Она согласна. Насколько известно спустя свыше двухсот лет, помолвка не была официально объявлена. То, почему большего не последовало, неизвестно совсем. Спустя неполный год их встречи становятся реже, но они продолжают переписываться, как давние друзья, и остаются близкими друзьями на всю жизнь. Она переживёт его на тридцать четыре года, проживёт восемьдесят шесть лет, она музыкальный педагог, воспитывает в том числе племянников и племянниц. Оба ни с кем не связали свою жизнь. На следующий день после смерти Бетховена в его шкафу был найден её портрет с её надписью: "Редкому гению, великому художнику, прекрасному человеку". Неисповедимы пути.
Тереза фон Брунсвик, 1775-1861.
Панорама Вены с левого берега Дуная, первые годы XIX века.
.
~
.
Соль-соль-соль-рээ. Фа-фа-фа-доооо. Судьба стучится в дверь.
. В ту зиму, когда я после ночных дежурств слушал, лёжа навзничь в темноте, Бетховена, сначала были куплены и привезены из Москвы в Варшаву две пластинки: Лунная и Патетическая фортепианные сонаты в исполнении Эмиля Гилельса на одной и Пятая симфония под управлением Евгения Светланова на другой. Произведения слушались по настроению попеременно. За окном ночь и снег. Думаю, с этих трёх произведений и надо начинать постижение Бетховена.
Пятая симфония для большого симфонического оркестра до-минор, сочинение 67, создавалась около четырёх лет в 1804-1808 годах. Первое исполнение - 22 декабря 1808 года в Венском театре (это название) под управлением автора. Сегодня преобладающее в мире суждение об этой вещи сводится примерно к следующему: одно из самых знаменитых и популярных произведений всей классической музыки и одна из наиболее часто исполняемых симфоний. Насколько я представляю себе музыкальный мир, абсолютным эталоном симфонической музыки является Бетховен, в ней три абсолютные её вершины это его Третья, Пятая и Девятая симфонии. Почему для меня Пятая симфония первая среди равных - это её предельная ясность: чистый гений говорит максимально понятным, в том числе для вступающих в серьёзную музыку языком.
Первыми книгами, начавшими моё постижение личности композитора, стали в порядке прочтения "Пришелец Божий" Витольда Гулевича, "Жизнь Бетховена" Ромена Роллана и "Бетховен" Владислава Дулембы. Первый и третий авторы польские, второй француз. Первый в равной степени историк музыки и поэт, это чувствуется. Второй - писатель с мировым именем, лауреат Нобелевской премии, это тоже чувствуется. Третий прежде всего хронологически излагает факты.
Одно из очень важного, что я почерпнул у Ромена Роллана, это его совет постоянно помнить, слушая, что первая и бóльшая часть жизни Бетховена пришлась на тогдашние великие европейские события - водоворот революции во Франции и затем наполеоновские войны. Витольд Гулевич, моложе Ромена Роллана на поколение, добавляет: "К совету Ромена Роллана приложим и рейнскую юность, но в первую очередь невероятную душевную тонкость нашего Бетховена, невероятную душевную доброту и глубинный оптимизм".
Всё это мне очень помогло сразу постичь - настолько, насколько рядовой обычный слушатель может постичь величайшие творения мирового искусства - Пятую симфонию и лететь в ней по сине-серебряному пространству.
Наполеоновские войны. Австрия активно принимает в них участие в составе очередных коалиций. Военные действия докатываются до Вены, в ночной бомбардировке французское ядро ударяет в стену венского дома одного из самых близких друзей Бетховена, венгерской графини Анны Марии Эрдёди, где она в тот момент находится с дочерью, к счастью никто не пострадал. Великая армия, La Grande Armée, входит в город.
Армия австрийского маршала Карла Мака сдаётся после битвы под Ульмом. Французский художник Шарль Тевенен.
Бомбардировка Вены в ночь с 11 на 12 мая 1809 года. Австрийский художник Иоганн Хёле.
Армия Наполеона вступает через городские ворота в Вену. Неизвестный художник того времени.
В юности, живя в Бонне, Бетховен не видел бурлящей жестокости Французской революции с гильотинами, Бог миловал. Когда тебе восемнадцать, девятнадцать, двадцать лет, ты слышишь и воспринимаешь лишь идеи свободы, равенства и братства; безусловно, они на всю жизнь стали композитору очень близки. А дальше покатились войны, сражения, герои, идеи лучшего будущего. Всё это - часть, существенная, но лишь часть музыки Бетховена.
А как изобразить зрительно другое, то, о чём рекомендуют помнить Ромен Роллан и Витольд Гулевич? - утонченность, доброта, оптимизм, потрясающий дар творить красоту и нести её людям. Ведь таких изображений не найдёшь. Надо просто слушать музыку. Пятая симфония - очень ясная, очень доступная квинтэссенция бетховенского симфонизма. Она один из прекрасных примеров моментально узнаваемого неповторимого дыхания Бетховена, его я чувствую во всех его произведениях, которые я в состоянии понять и переживать. В Пятой симфонии я впервые почувствовал, что такое чистый гений. Абсолютный и чистый гений. Он ясен, он понятен, он видит тебя и говорит с тобою понятным тебе языком.
В Ветхом завете Бог, призвав для разговора Моисея, сказал ему сначала: "Не подходи, не смотри, ты не выдержишь". Это очевидно. Бог есть высшее добро, но Его образ и сила непостижимы и недоступны так же, как невозможно слетать на Солнце и даже посмотреть на него. Я никоим образом не сравниваю композитора в библейских категориях. Я хочу сказать, что гений Бетховена при своих масштабах таков, что он весь перед тобою и весь для тебя, ты входишь в него и через него воспринимаешь высшую доступную для человека красоту.
Самые первые четыре ноты суть некий символ всех симфоний мира. Голос явившейся судьбы. На этой лаконичной фразе построена вся первая часть. И уже через тридцать секунд после начала, в записи 0:34, является предвестник взлёта, 0:43-0:51 первый отголосок понёсшего тебя потока, предвестник безудержности. В Лунной сонате это безудержность сметающей всё страсти, здесь же это будет безудержность мудрая, неизбежность судьбы, которая берёт тебя к познанию мира и его красоты, созданной в том числе для тебя. Таково самое начало великого произведения, его первая минута. Императив безудержности, как и непрерывный голос судьбы будет, нарастая, появляться до конца части. 1:27-1:30 - эхo в горах. 3:10-3:30 - автор мягко напоминает, что у нас только и всегда безукоризненная элегантность. На 4:30 мы вышли к первым вершинам мироздания, горное эхо сильнее. Поступь и эхо судьбы непрерывны, а за вершинами, в космосе, есть место негромкой песне пастуха или девушки в поле, это 4:48-5:03. 5:52 - есть место и радостной торжественности. 6:10 - будь готов, мы подходим к кульминации. И вот, 6:25, начинается. Как в третьей части Лунной сонаты, ты полностью отдал себя неподвластной тебе безудержности, мудрой безудержности Пятой симфонии. 6:42-7:10 - проходим пик, звучит неизбежность поступи судьбы, её масштаб непостижим, но она совсем не страшная, тебя над горами, над долами, над морями и лесами ведёт за руку через космос чистый гений, с ним эта поступь есть величие и принятие. И непрерывно звучащие ноты судьбы, символ всех симфоний мира.
Следующая часть - чистый гений являет себя в ином оттенке, в ином измерении. Может быть, это перистость облаков над горизонтом перед восходом, лучи только что взошедшего из-за моря солнца. 8:48 - тебе снова протянута рука, идём. Смотри на мир. Тут и свет, и цвета утра, и воодушевление героев, идущих в мундирах по полям наполеоновской Европы, и задумчивость, и песни девушки и пастуха. Не мешая миру, пойдём, пойдём, ты просто смотри. Мир прекрасен, в нём закаты над опустевшим после боя полем, эхо громких военных фанфар, мысли о будущем, которое будет лучше, в нём много чего. Тихие лесные тропинки, сквозь ветки где-то вдали видны кивера. Тишь. Еле-еле шевелятся листья. Ты со мною? Не торопись, но и не отставай, да будут твои глаза широко открыты. Мир невыразимо прекрасен. За восходом придёт закат, и снова будет восход.
Третья часть. Ещё одно измерение. Звучащий по-новому голос судьбы напоминает о себе в новом тембре. Кругом тихая неторопливость. Прокатывается что-то громкое, ведь в земном мире ходит пехота, кавалерия и фанфары. И снова тихая таинственность. 20:15 - "К нам сейчас кто-то придёт". И 20:20 - это в отвлеченном, не украшенном виде к нам пришла красота, чтобы сказать нам: "Я красота мира, сейчас я просто луч, я с вами". Она тоже часть судьбы, и судьба идёт прямо за нею своей неизменной поступью. 20:49 - пришло и пошло что-то иное, быть может военное, оно с надеждами; может быть, это сами надежды идут военным шагом, шаг не совсем обычный, его ведут не барабанщики в серых шинелях, а низкими тонами виолончели, и не маршем, а некими отголосками, им иногда в громком мажоре вторит весь оркестр. На 22:22 флейты переводят нас в тихий-тихий сумрак. Через него, через сумрак, мы тоже идём тихо-тихо. Так же тихо, осторожно напоминает о себе идущая с нами через тишь судьба. Лесная тропинка? А звёзды в небе яркие, от них сквозь ветки чуть ли не тени. Короткие ноты скрипок говорят о высшей в мире деликатности, это мудрость деликатности. Мы смотрим и слушаем: в этой ночной лесной тиши, где заросли лишь угадываются, всё необычно и интересно. 23:45, чуть потянул ветерок, что-то грядёт, чего-то ждём, кто-то или что-то здесь рядом - это наш гений, сейчас он добрый дух из леса в долине Рейна из детской сказки, он с нами и, видя наше ожидание, чуть улыбается, от этого на листьях и хвое то ли светлячки, они приглушенно-мягко-тёпло-оранжевые. 24:12 - что это? кто-то в своих ладонях держит такую же искру, только ярче? Приближается, подносит её к чему-то. На поляне кем-то сложен и ждёт бивуачный костёр? Да, только всё это в космосе. 24:19-24:24 - от поднесенной оранжевой искры взвивается снизу вверх за пять секунд быстрое радостное светлое пламя, сразу освещает ярко весь мир.
В ту же секунду, без паузы, начинается четвёртая часть. Громко и с торжественностью заявляет о себе сила жизнеутверждения, сила бетховенского оптимизма, неизбывного, глубинного и изначального. Мы где-то в кущах замыслов счастья жизни. На 25:01 пошла кульминация всей симфонии, чистый гений говорит нам: ну же, ну, вставай, не проспи! Мир держится жизнеутверждением! Его поток не омрачён ничем, это поток света. Он силён, как все силы природы. В этом месте звучит один из кажущихся мне, слушателю, совершенно потрясающих мест - ничуть не нарушая общего оптимистического настроения, проходит снежный заряд, я его зримо вижу и слышу: 26:18-26.24. Он повторится в 28:24-28:30. 29:06 - проплыли какие-то тревожные воспоминания. На 30:18 тихо напоминает о себе своею поступью судьба. Ей вторит слышанная в первой части полевая песня. И снова торжество жизнеутверждения, оно звучит, развивается, переливается и поёт до конца симфонии.
Таково великое произведение. Каждый раз, слушая его, я им живу. И не единожды, когда я оказывался в раздрызганном настроении, Бетховен Пятой симфонией меня из него выводил - ну же! вставай! Феноменальная жизнеутверждающая сила равновелика феноменальной красоте музыки. Космос, о котором автор говорит: "Тебе он так же родной, как и мне". И неповторимое бетховенское дыхание.
Людвиг ван Бетховен
Симфония номер 5, сочинение 67
исполняет Большой симфонический оркестр Советского радио и телевидения
дирижёр Евгений Светланов
Бетховен в 1807 году (тридцать шесть лет), год завершающей работы над Пятой симфонией.
Художник Изитор Нойгасс.
Евгений Фёдорович Светланов, 1928-2002.
Пятая симфония - для меня его управление превыше всех.
*
Допустимый объём записи с изображениями ограничен, и продолжение последует.
На дворе сегодня декабрьское Рождество. Один из плюсов бытия кресовянином в том, что на Кресах празднуются оба Рождества, оно приходит дважды. Родной язык композитора немецкий, поэтому -
.
Frohe Weihnachten!
.
А также -
.
Wesołych Świąt!
Са Святымi Калядамi!
Su Šventom Kalėdom!
.
С декабрьским Рождеством!
*
Окончание в ч.3.
Эта скульптура работы Франца Кляйна является наиболее верным портретом Бетховена. Она сделана, что достаточно редко, по прижизненному слепку. 1812 год, композитору сорок один. Бюст заказан его друзьями Андреасом и Аннеттой Штрайхерами для их салона продажи фортепиано. Пришедший скульптор просит раздеться до пояса и лечь. Бетховен: "Надеюсь, Вы не хотите меня обезглавить?" Глаза прикрываются вырезанной по форме тонкой бумагой, лицо смазывается маслом, в ноздри соломенные трубочки, и от шеи до края волос кладётся толстый слой гипса. Когда он практически застыл, всё сильнее стягивая лицо, Бетховен чувствует трудности с дыханием, он резко вскакивает, слепок падает и разбивается надвое. От повтора Бетховен категорически отказывается, но скульптор сумел собрать оба куска без видимого шва. Затем в мастерской выполнен макет, и отлит бюст. По словам четы Штрайхеров, композитор остался доволен.
Начало в ч.1.
.
Вена
. Людвиг ван Бетховен прожил в Вене тридцать четыре года из отпущенных ему пятидесяти шести. Он приехал в двадцать два в музыкальную столицу мира, какой была тогда столица Австрии, чтобы утвердить себя, как музыканта и композитора, и завоевать этот мир. Уникальное молодое дарование Людвига заметил прежде всего его первый венский учитель Йозеф Гайдн, вошедший в историю, как хронологически первый из трёх великих венских классиков: Гайдн, Моцарт, Бетховен (Моцарта в год приезда уже не было в живых). 29 марта 1795 года проходит первое венское концертное выступление молодого Бетховена, ему двадцать четыре, он играет с оркестром, дирижируя от фортепиано, свой Второй фортепианный концерт, как одно из произведений на благотворительном концерте в пользу вдов и сирот музыкантов. 2 апреля 1800 года - первый симфонический концерт только с его собственной музыкой, он и у фортепиано, и у дирижёрского пульта, звучат Первая симфония, Второй фортепианный концерт и Фортепианный септет. Появляются заметки в газетах. И катятся месяцы и годы. Издаются очередные произведения, расширяется круг знакомств, приходят заказы, приглашения, высокое признание.
Бетховен лишь дважды, ещё молодым, совершает из Вены дальние концертные выезды, крупные посещенные города - Прессбург (ныне Братислава), Прага, Дрезден и Берлин. В остальном это год за годом Вена с периодическими сменами квартир и иногда пригороды.
Пробежим Вену времён Бетховена - рисунки и гравюры его современников.
Вена, вид со стороны Леопольдштадта (тогда окраина).
Кафедральный собор Святого Стефана.
Улица Грабен (доныне одна из главных в Старом городе).
Площадь Св. Михаила - Михаэльплац.
Площадь Высокий Рынок.
Так называемые Венские стены. По их верху справа гуляют люди. Это старые крепостные стены (ныне снесены).
Площадь Фрайунг.
Церковь Фриаров Миноритов, рядом с нею жил доктор Иоганн Шмидт, один из врачей Бетховена (рисунок XX века).
Церковь Святого Иакова в Хайлигенштадте, пригороде Вены.
О Хайлигенштадте, где Бетховен провёл лето и осень 1802 года и в возрасте тридцати одного года написал своё Хайлигенштадское завещание, рассказано в первой части. Там пришло осознание необратимости прогрессирующей глухоты.
А жизнь идёт. Ведут через неё титанические душевные силы, неисчерпаемый талант, неизбывное чувство ответственности за то, чтобы нести людям добро красоты, как ниспосланную Свыше задачу.
.
Два из самых известных
и моих самых любимых произведений
Появляется - из серебряной космической синевы:
.
и
Триоли плывущего лунного света, и голос судьбы. С моим владением нотной грамотой на уровне уроков пения обычной средней школы раз в неделю, эти строчки - максимум, который я в состоянии прочитать и взять пальцем на клавиатуре рояля. Приведенные две фразы - это то, что спустя двести пятьдесят лет после рождения автора приходит на ум в первую очередь от упоминания его имени. Четырнадцатая фортепианная соната до-диез минор "В стиле фантазии" (таково название автора) является, безусловно, самой известной сонатой всей мировой музыки. Пятая симфония до минор для симфонического оркестра - как минимум одна из самых известных в мире симфоний, для многих самая популярная. Лунное название дано сонате младшим современником Бетховена, немецким музыкальным критиком и поэтом Людвигом Рельштабом спустя пять лет после смерти композитора. Во второй цитированной строчке фраза из четырёх нот соль-соль-соль-рэээ, начинающая Пятую симфонию, на ней построена вся её первая часть, - "Так судьба стучится в дверь". Это определение по-видимому принадлежат самому автору.
Мне шесть лет, мы в Москве в гостях на новоселье, в доме двое детей, моих троюродных братьев - Коле десять, Лёше пять. В большой комнате стоит пианино, хозяйка в какой-то момент упоминает:
- Коля разучивает Лунную сонату.
Моя мама:
- Молодец. Все начинающие пианисты через неё проходят.
Я впервые слышу это название. По дороге домой спрашиваю: "Что это?"
- Это очень известное музыкальное произведение. Его начало, первую часть, я в детстве тоже играла.
Дома на проигрывателе ставится пластинка.
- Был такой композитор Бетховен...
Насколько я помню, музыка не произвела тогда на меня впечатления.
Годом ранее мы с бабушкой гуляем в варшавском Королевском парке. Проходит ливень, мы пережидаем его под колоннадой дворца, вдруг над нами на втором этаже флигеля открывается окошко, и из него льётся в зелёный парк с капающими с листьев каплями шопеновский Вальс до-диез минор (сочинение 64 номер 2).
Бабушка:
- Смотри, слушай - как невероятно красиво!
Спустя пятнадцать лет я побываю в той комнате во флигеле и познакомлюсь с жившим там пианистом и куратором Королевского парка, услышу снова тот рояль и тот вальс. А тогда в пять лет - тогда я запомнил бабушкин возглас, и мокрый парк, и настежь открытое в последождевую летнюю свежесть окошко, и что звучала музыка, она моё первое услышанное живое звучание фортепиано. У нас дома не было инструмента. А музыка - я рос на польских песнях от рыцарских и народных до повстанческих и скаутских, ещё слушал с пластинок в полный захлёб старинные военные марши и вальсы для духового оркестра, полюбил нежно любимые бабушкой и дедушкой русские романсы. К Шопену преобладало чувство лишь польского патриотизма. Большая серьёзная музыка заинтересовала в возрасте за двадцать. Проходил международный год Баха и Генделя в честь трёхсотлетия со дня рождения обоих. Как в Евангелие сказано, что в начале было Слово, im Anfang war das Wort, так в моём музыкальном начале пробудившегося, наконец, слушателя был Бах - im Anfang war Bach ( здесь и здесь). А потом вышло переиздание довоенной (до Второй мировой войны) книги кресовянина и вильнянина, поэта, музыковеда, журналиста довоенного польского Радио Вильно Витольда Гулевича "Пришелец Божий". Так автор называет Того, чью память я пробую тут чтить своею записью. На купленной тогда же пластинке исполнитель двух фортепианных бетховенских сонат - светлой-светлой памяти Эмиль Григорьевич Гилельс.
Я согласен с лунным определением, данным Людвигом Рельштабом. В первой части Четырнадцатой сонаты повествование идёт в медленно плывущем свете Луны. И согласен с Витольдом Гулевичем, что это глаголет Пришелец Божий.
.
.. Становясь и став признанным виртуозом, Бетховен давал уроки, брать которые считалось честью. В 1800-1801 годах (ему двадцать девять и тридцать лет) очередной ученик фортепиано - ученица, ей шестнадцать и семнадцать, у её отца графа Франца Йозефа Гвиччарди итальянские корни, её имя Юлия или на итальянский манер Джульетта. Граф, государственный деятель и ценитель искусства, один из тех, кто покровительствует молодому композитору, помогает с новыми знакомствами, у него единственная просьба: помочь дочери, интересующейся игрой на фортепиано. Бетховен отказывается от платы, ученица в благодарность вышивает и дарит ему платки и рубашки.
Идут недели и месяцы, в Вене в особняке графа звучит под пальцами ученицы и учителя рояль, он периодически бывает на обедах и даёт домашние концерты.
Как же это сердце, эту личность себе представить? Жить, имея в себе открытую пороховую бочку? Учёным Максом Планком сформулирована сто лет назад идея большого взрыва: из непостижимого никаким умом сгустка-атома весом и силы вселенной в нано-доли секунды взрыв и блеск всех сразу мега-звёзд, дающий мироздание. Этот заряд, этот потенциал непрерывно в тебе, ему достаточно искры. Или упавшего солнечного луча.
На уроках у рояля начинают витать признаки просьбы руки.
Соната для фортепиано номер четырнадцать "В стиле фантазии", сочинение 27 номер 2, издана с посвящением Джульетте Гвиччарди.
Книг, статей и работ об этом произведении, если взять их по одному экземпляру, будет, я думаю, книжный стеллаж во всю стену. Интерпретаций не счесть. Мне важно то, что говорит автор мне. В данной сфере межчеловеческих отношений в случае личностей склада Бетховена идёшь по полностью открытым нервам, как по полю, даже если этого человека нет в живых уже почти двести лет. Поэтому оценка предельно кратка. Для меня Четырнадцатая соната есть высшая форма выражаемой музыкой любви.
У моего давнишнего проигрывателя не было наушников, были колонки стерео. После смен, заканчивавшихся в час по полуночи, дома в комнате погашен свет. Переодевшись - на кровать навзничь, и колонки к ушам. Мне двадцать четыре, зима. И так неделями. Четырнадцатая соната, если она для масштаба и характера слушания, как сейчас в честь двухсотпятидесятилетия, когда я склоняюсь у подножия пьедестала Автора, то исполнитель только Гилельс, и только эта запись, сделанная "Мелодией" в восьмидесятых годах, я её моментально узнаю. К счастью русский интернет богат.
Первая часть сонаты Adagio sostenuto, медленно и сдержанно. Плывёт лунный свет, заполняя мир, который вокруг Носителя Чувства, в этом свете Чувство видно зримо. Автор лежит ниц перед Той, кого любит, перед ощущенным упавшим лучом её доброжелательности, лучом, выраженным Её взглядами, вышитыми рубашками и всем, всем, всем. Ничего иного в мире нет. Только Двое. В лунном свете делишься с миром льющимся из тебя в космическую синеву серебром. Ему литься, пока синяя ночь освещена плывущею луною.
Вторая часть Allegretto, умеренно скоро. Возможно, это дружеский раут в особняке. Возможно, вечер. В зале, где-то в другом мире, люди, разговоры. Автор подходит к Ней, ни искрою не позволяя себе её смутить, о чём-то беседует. У рождающейся взаимности лёгкость бабочки. Он собирается протянуть руку для чуть неосторожного прикосновения, но нет - не смеет, рано, Её душевное состояние превыше всего. Круг по залу, дружеские улыбки, обмен фразами. Вот, вот же Она, рядом! Но нет - не испугать, будь осторожен, ведь просто улыбаться друг другу тоже так здорово. Наверное, иногда чьи-то беглые взгляды со стороны. И снова круг. А Ференцу Листу об этой части принадлежат слова: "Это цветок между двумя пропастями".
Третья часть Presto agitato, быстро и взволнованно. Легко сказать! Потому что сдерживающая плотина рухнула. Ничто и никто такого не удержит, тут уж не важно, перед кем ты. Прорвало, несётся, никто и ничто не остановит. В мчащемся потоке аккорды-удары - Да! не остановит! Это неудержимо. Не остановит. Первые такты третьей части, с 8:37, поток хлынул, в нём несколько аккордов-ударов: не остановить! А дальше 8:48-8:57 взлёт. Он к небу, к Луне, за Луну. Лавинный поток безудержен, при этом высшим даром автора это невыразимо красивая музыка. Иногда натиск уходит в задумчивость, и снова буря и натиск, Sturm und Drang, но в бетховенском понимании: безукоризненная глубина классицизма, лишь предвещаюшая романтизм. На 9:40 - "Ты, Та, кому пишу, Ты видишь, что происходит, я не в силах сдерживаться, я с Тобою, но вот ведь..." А на 9:48 даже и это невозможно сказать спокойно: неудержимый, как кромешный, взлёт - "я в лавине, Ты пойми это!!!" Темы развиваются, звучат снова и снова.
Соната рождена всплеском-взрывом из сгустка-атома, выражаемого одним единственным словом: люблю. И всё произведение всем своим богатством и интенсивностью сводится к простой человеческой фразе: "Я тебя очень сильно люблю". Преклоним голову. Триоли лунного света.
Людвиг ван Бетховен
Соната для фортепиано номер 14 до-диез-минор "В стиле фантазии" ("Лунная")
сочинение 27 номер 2
Исполняет Эмиль Гилельс
Click to view Бетховен, портрет Йозефа Мэлера, 1804 год (два года после написания Лунной сонаты).
Джульетта - урожденная графиня Юлия Гвиччарди, примерно тогда же.
Обложка первого (март 1802) издания нот Четырнадцатой сонаты с итальянской надписью:
Соната в стиле фантазии
для клавирного пиано-форте
написанная и посвященная
графине-барышне
ДЖУЛЬЕТТЕ ГВИЧЧАРДИ
авторства
Людвига ван Бетховена
сочинение 27 №2
(низ прочесть не могу)
Эмиль Григорьевич Гилельс, 1916-1985, один из двух (со Святославом Рихтером) самых известных, с мировым именем, представителей когорты нейгаузовцев - учеников профессора Генриха Густавовича Нейгауза.
В доме графов Гвиччарди продолжаются уроки фортепиано. Графине Зузанне Гвиччарди, матери, понятно, к чему дело идёт, такое от материнского такое глаза не скроешь, и графиня не против. Существенно, что не против Джульетта. Она милая девушка, без особого музыкального дара и не только, но разве что-то такое вообще важно? Бетховен делает предложение.
Найти человека, способного понять, принять и выдержать обращенное к тебе чувство сопоставимой интенсивности это по значимости и частоте появления такое же чудо, как дар Бетховена-музыканта: случается раз на миллионы и миллионы людей. Совпадение же таких чудес возможно, может быть, раз-другой за историю человечества.
Отец против. Джульетта - графиня из состоятельного дома, аристократка по обеим линиям. Её учитель - да, восходящая музыкальная звезда, но он сын безвестного певца и служанки из провинции, его заработок то есть, то нет, к тому же как он странен, непонятно рассеян, говоришь ему - не сразу реагирует, уж не болен ли он? Это последний год, когда окружающие не знают о прогрессирующем недуге. Уроки прекращаются. Джульетта не особо огорчена, кругом столько блистательных поклонников, весной 1803 года она становится помолвленной с графом Венцелем Робертом фон Галленбергом, композитором-любителем, и в ноябре выходит замуж. Месяцем ранее, в октябре, находясь в Хайлигенштадте и чувствуя очередной наплыв усиления глухоты, Бетховен пишет на тридцть втором году жизни Хайлигенштадское завещание.
Семью годами ранее композитор познакомился с семьёй фон Брунсвик. Одна из её молодых представительниц, Тереза, стала совершенствовать у Бетховена игру на фортепиано, шестнадцать уроков. Она моложе его на пять лет, талантлива, он очень доволен ею, как пианисткой, они стали хорошими друзьями, Бетховен поддерживает контакты и с другими Брунсвиками, иногда бывает у них в гостях, переписывается. Так проходит десять лет, ему уже тридцать пять, ей тридцать, они снова начинают часто видеться, всё чаще, и - он просит её руки. Она согласна. Насколько известно спустя свыше двухсот лет, помолвка не была официально объявлена. То, почему большего не последовало, неизвестно совсем. Спустя неполный год их встречи становятся реже, но они продолжают переписываться, как давние друзья, и остаются близкими друзьями на всю жизнь. Она переживёт его на тридцать четыре года, проживёт восемьдесят шесть лет, она музыкальный педагог, воспитывает в том числе племянников и племянниц. Оба ни с кем не связали свою жизнь. На следующий день после смерти Бетховена в его шкафу был найден её портрет с её надписью: "Редкому гению, великому художнику, прекрасному человеку". Неисповедимы пути.
Тереза фон Брунсвик, 1775-1861.
Панорама Вены с левого берега Дуная, первые годы XIX века.
.
~
.
Соль-соль-соль-рээ. Фа-фа-фа-доооо. Судьба стучится в дверь.
. В ту зиму, когда я после ночных дежурств слушал, лёжа навзничь в темноте, Бетховена, сначала были куплены и привезены из Москвы в Варшаву две пластинки: Лунная и Патетическая фортепианные сонаты в исполнении Эмиля Гилельса на одной и Пятая симфония под управлением Евгения Светланова на другой. Произведения слушались по настроению попеременно. За окном ночь и снег. Думаю, с этих трёх произведений и надо начинать постижение Бетховена.
Пятая симфония для большого симфонического оркестра до-минор, сочинение 67, создавалась около четырёх лет в 1804-1808 годах. Первое исполнение - 22 декабря 1808 года в Венском театре (это название) под управлением автора. Сегодня преобладающее в мире суждение об этой вещи сводится примерно к следующему: одно из самых знаменитых и популярных произведений всей классической музыки и одна из наиболее часто исполняемых симфоний. Насколько я представляю себе музыкальный мир, абсолютным эталоном симфонической музыки является Бетховен, в ней три абсолютные её вершины это его Третья, Пятая и Девятая симфонии. Почему для меня Пятая симфония первая среди равных - это её предельная ясность: чистый гений говорит максимально понятным, в том числе для вступающих в серьёзную музыку языком.
Первыми книгами, начавшими моё постижение личности композитора, стали в порядке прочтения "Пришелец Божий" Витольда Гулевича, "Жизнь Бетховена" Ромена Роллана и "Бетховен" Владислава Дулембы. Первый и третий авторы польские, второй француз. Первый в равной степени историк музыки и поэт, это чувствуется. Второй - писатель с мировым именем, лауреат Нобелевской премии, это тоже чувствуется. Третий прежде всего хронологически излагает факты.
Одно из очень важного, что я почерпнул у Ромена Роллана, это его совет постоянно помнить, слушая, что первая и бóльшая часть жизни Бетховена пришлась на тогдашние великие европейские события - водоворот революции во Франции и затем наполеоновские войны. Витольд Гулевич, моложе Ромена Роллана на поколение, добавляет: "К совету Ромена Роллана приложим и рейнскую юность, но в первую очередь невероятную душевную тонкость нашего Бетховена, невероятную душевную доброту и глубинный оптимизм".
Всё это мне очень помогло сразу постичь - настолько, насколько рядовой обычный слушатель может постичь величайшие творения мирового искусства - Пятую симфонию и лететь в ней по сине-серебряному пространству.
Наполеоновские войны. Австрия активно принимает в них участие в составе очередных коалиций. Военные действия докатываются до Вены, в ночной бомбардировке французское ядро ударяет в стену венского дома одного из самых близких друзей Бетховена, венгерской графини Анны Марии Эрдёди, где она в тот момент находится с дочерью, к счастью никто не пострадал. Великая армия, La Grande Armée, входит в город.
Армия австрийского маршала Карла Мака сдаётся после битвы под Ульмом. Французский художник Шарль Тевенен.
Бомбардировка Вены в ночь с 11 на 12 мая 1809 года. Австрийский художник Иоганн Хёле.
Армия Наполеона вступает через городские ворота в Вену. Неизвестный художник того времени.
В юности, живя в Бонне, Бетховен не видел бурлящей жестокости Французской революции с гильотинами, Бог миловал. Когда тебе восемнадцать, девятнадцать, двадцать лет, ты слышишь и воспринимаешь лишь идеи свободы, равенства и братства; безусловно, они на всю жизнь стали композитору очень близки. А дальше покатились войны, сражения, герои, идеи лучшего будущего. Всё это - часть, существенная, но лишь часть музыки Бетховена.
А как изобразить зрительно другое, то, о чём рекомендуют помнить Ромен Роллан и Витольд Гулевич? - утонченность, доброта, оптимизм, потрясающий дар творить красоту и нести её людям. Ведь таких изображений не найдёшь. Надо просто слушать музыку. Пятая симфония - очень ясная, очень доступная квинтэссенция бетховенского симфонизма. Она один из прекрасных примеров моментально узнаваемого неповторимого дыхания Бетховена, его я чувствую во всех его произведениях, которые я в состоянии понять и переживать. В Пятой симфонии я впервые почувствовал, что такое чистый гений. Абсолютный и чистый гений. Он ясен, он понятен, он видит тебя и говорит с тобою понятным тебе языком.
В Ветхом завете Бог, призвав для разговора Моисея, сказал ему сначала: "Не подходи, не смотри, ты не выдержишь". Это очевидно. Бог есть высшее добро, но Его образ и сила непостижимы и недоступны так же, как невозможно слетать на Солнце и даже посмотреть на него. Я никоим образом не сравниваю композитора в библейских категориях. Я хочу сказать, что гений Бетховена при своих масштабах таков, что он весь перед тобою и весь для тебя, ты входишь в него и через него воспринимаешь высшую доступную для человека красоту.
Самые первые четыре ноты суть некий символ всех симфоний мира. Голос явившейся судьбы. На этой лаконичной фразе построена вся первая часть. И уже через тридцать секунд после начала, в записи 0:34, является предвестник взлёта, 0:43-0:51 первый отголосок понёсшего тебя потока, предвестник безудержности. В Лунной сонате это безудержность сметающей всё страсти, здесь же это будет безудержность мудрая, неизбежность судьбы, которая берёт тебя к познанию мира и его красоты, созданной в том числе для тебя. Таково самое начало великого произведения, его первая минута. Императив безудержности, как и непрерывный голос судьбы будет, нарастая, появляться до конца части. 1:27-1:30 - эхo в горах. 3:10-3:30 - автор мягко напоминает, что у нас только и всегда безукоризненная элегантность. На 4:30 мы вышли к первым вершинам мироздания, горное эхо сильнее. Поступь и эхо судьбы непрерывны, а за вершинами, в космосе, есть место негромкой песне пастуха или девушки в поле, это 4:48-5:03. 5:52 - есть место и радостной торжественности. 6:10 - будь готов, мы подходим к кульминации. И вот, 6:25, начинается. Как в третьей части Лунной сонаты, ты полностью отдал себя неподвластной тебе безудержности, мудрой безудержности Пятой симфонии. 6:42-7:10 - проходим пик, звучит неизбежность поступи судьбы, её масштаб непостижим, но она совсем не страшная, тебя над горами, над долами, над морями и лесами ведёт за руку через космос чистый гений, с ним эта поступь есть величие и принятие. И непрерывно звучащие ноты судьбы, символ всех симфоний мира.
Следующая часть - чистый гений являет себя в ином оттенке, в ином измерении. Может быть, это перистость облаков над горизонтом перед восходом, лучи только что взошедшего из-за моря солнца. 8:48 - тебе снова протянута рука, идём. Смотри на мир. Тут и свет, и цвета утра, и воодушевление героев, идущих в мундирах по полям наполеоновской Европы, и задумчивость, и песни девушки и пастуха. Не мешая миру, пойдём, пойдём, ты просто смотри. Мир прекрасен, в нём закаты над опустевшим после боя полем, эхо громких военных фанфар, мысли о будущем, которое будет лучше, в нём много чего. Тихие лесные тропинки, сквозь ветки где-то вдали видны кивера. Тишь. Еле-еле шевелятся листья. Ты со мною? Не торопись, но и не отставай, да будут твои глаза широко открыты. Мир невыразимо прекрасен. За восходом придёт закат, и снова будет восход.
Третья часть. Ещё одно измерение. Звучащий по-новому голос судьбы напоминает о себе в новом тембре. Кругом тихая неторопливость. Прокатывается что-то громкое, ведь в земном мире ходит пехота, кавалерия и фанфары. И снова тихая таинственность. 20:15 - "К нам сейчас кто-то придёт". И 20:20 - это в отвлеченном, не украшенном виде к нам пришла красота, чтобы сказать нам: "Я красота мира, сейчас я просто луч, я с вами". Она тоже часть судьбы, и судьба идёт прямо за нею своей неизменной поступью. 20:49 - пришло и пошло что-то иное, быть может военное, оно с надеждами; может быть, это сами надежды идут военным шагом, шаг не совсем обычный, его ведут не барабанщики в серых шинелях, а низкими тонами виолончели, и не маршем, а некими отголосками, им иногда в громком мажоре вторит весь оркестр. На 22:22 флейты переводят нас в тихий-тихий сумрак. Через него, через сумрак, мы тоже идём тихо-тихо. Так же тихо, осторожно напоминает о себе идущая с нами через тишь судьба. Лесная тропинка? А звёзды в небе яркие, от них сквозь ветки чуть ли не тени. Короткие ноты скрипок говорят о высшей в мире деликатности, это мудрость деликатности. Мы смотрим и слушаем: в этой ночной лесной тиши, где заросли лишь угадываются, всё необычно и интересно. 23:45, чуть потянул ветерок, что-то грядёт, чего-то ждём, кто-то или что-то здесь рядом - это наш гений, сейчас он добрый дух из леса в долине Рейна из детской сказки, он с нами и, видя наше ожидание, чуть улыбается, от этого на листьях и хвое то ли светлячки, они приглушенно-мягко-тёпло-оранжевые. 24:12 - что это? кто-то в своих ладонях держит такую же искру, только ярче? Приближается, подносит её к чему-то. На поляне кем-то сложен и ждёт бивуачный костёр? Да, только всё это в космосе. 24:19-24:24 - от поднесенной оранжевой искры взвивается снизу вверх за пять секунд быстрое радостное светлое пламя, сразу освещает ярко весь мир.
В ту же секунду, без паузы, начинается четвёртая часть. Громко и с торжественностью заявляет о себе сила жизнеутверждения, сила бетховенского оптимизма, неизбывного, глубинного и изначального. Мы где-то в кущах замыслов счастья жизни. На 25:01 пошла кульминация всей симфонии, чистый гений говорит нам: ну же, ну, вставай, не проспи! Мир держится жизнеутверждением! Его поток не омрачён ничем, это поток света. Он силён, как все силы природы. В этом месте звучит один из кажущихся мне, слушателю, совершенно потрясающих мест - ничуть не нарушая общего оптимистического настроения, проходит снежный заряд, я его зримо вижу и слышу: 26:18-26.24. Он повторится в 28:24-28:30. 29:06 - проплыли какие-то тревожные воспоминания. На 30:18 тихо напоминает о себе своею поступью судьба. Ей вторит слышанная в первой части полевая песня. И снова торжество жизнеутверждения, оно звучит, развивается, переливается и поёт до конца симфонии.
Таково великое произведение. Каждый раз, слушая его, я им живу. И не единожды, когда я оказывался в раздрызганном настроении, Бетховен Пятой симфонией меня из него выводил - ну же! вставай! Феноменальная жизнеутверждающая сила равновелика феноменальной красоте музыки. Космос, о котором автор говорит: "Тебе он так же родной, как и мне". И неповторимое бетховенское дыхание.
Людвиг ван Бетховен
Симфония номер 5, сочинение 67
исполняет Большой симфонический оркестр Советского радио и телевидения
дирижёр Евгений Светланов
Бетховен в 1807 году (тридцать шесть лет), год завершающей работы над Пятой симфонией.
Художник Изитор Нойгасс.
Евгений Фёдорович Светланов, 1928-2002.
Пятая симфония - для меня его управление превыше всех.
*
Допустимый объём записи с изображениями ограничен, и продолжение последует.
На дворе сегодня декабрьское Рождество. Один из плюсов бытия кресовянином в том, что на Кресах празднуются оба Рождества, оно приходит дважды. Родной язык композитора немецкий, поэтому -
.
Frohe Weihnachten!
.
А также -
.
Wesołych Świąt!
Са Святымi Калядамi!
Su Šventom Kalėdom!
.
С декабрьским Рождеством!
*
Окончание в ч.3.