Дачники и постройки Петровского парка. Красноармейская ул. Часть 4.
Дачники и постройки Петр. парка. Красноармейская улица. Часть 4.
Вводная часть. Часть 1. Часть 2. Часть 3.
На углу совр. Красноармейской ул. (прежде Б.. Зыковский проезд) и ул. Серегина (ранее Пеговский пер.), на месте, где сохранилось бывшее здание ресторана "Эльдорадо", в середине XIX века в Петровском парке стоял старинный барский дом. К сожалению, никаких изображений его не сохранилось, но есть прекрасные описания самого дома, его окрестностей и время препровождения в нем в воспоминаниях Е.А. Андреевой-Бальмонт (далее Е.А.) , вот на них и будем опираться.
Худ. Бороздин Олег Александрович Старая усадьба.
Тогда этот барский дом в Петровском парке принадлежал потомственному почётному гражданину, купцу 1-й гильдии Королеву Михаилу Леонтьевичу (1807 - 1876 гг.). Это был известный в Москве купец, коммерции советник, Московский городской голова в 1861 - 1863 годах.
Купец Королев Михаил Леонтьевич
После смерти отца Михаил Леонтьевич возглавил кожевенно-обувную фирму "Королев М. Л. и Братья", ему также принадлежал дом №29 на Лужниковской (сейчас Бахрушина) улице, он стоит и по сей день.
Лужниковская улица, 29. Фото 1903 г.
Именно этот дом купца Королёва на Лужниковской ул. посетил в 1862 г. император Александр II и императрица Мария Александровна (адрес, указанный в Википедии - Б. Ордынка, 38 - это ошибка).
Королев был первым московским купцом, дом которого посетил император. Это событие так восхитило московское купечество, что в честь него было решено открыть училище для бедных детей всех сословий. Александро-Мариинское училище для приходящих бедных детей всех сословий было открыто в 1867 г. на Ордынке.
Андреева-Бальмонт вспоминала - "Лето мы всегда проводили на даче в Петровском парке под Москвой. Дачу эту подарил моим родителям дедушка, Михаил Леонтьевич Королев, должно быть, в самом начале их брака, так как третий ребенок, моя сестра Маргарита, родилась уже там...
Моя мать, Наталья Михайловна, была единственной дочерью дедушки, Михаила Леонтьевича Королева (ее сестра Анна к этому времени уже умерла). Ей было шестнадцать лет, когда ее выдали замуж за восемнадцатилетнего Алексея Васильевича Андреева, несмотря на то, что он был из небогатой и неизвестной в Москве семьи. Но он понравился прадедушке Леонтию Кирилловичу. "Дельный малый", - сказал он о нем, и свадьба двух молодых людей была решена за глаза...".
Андреева Наталья Михайловна, купчиха. Андреев Алексей Васильевич, купец
Впоследствии Андреев Алексей Васильевич станет купцом 1-гильдии, п.п. гр.,ему будет принадлежать один из лучших на то время магазинов колониальных товаров и гостиница "Дрезден" (ссыоку на статью небезызвестного Саши Можаева о подвалах этого дома я дам в конце поста). Этот угловой дом тоже сохранился, сейчас он встроен в дом №6 по Тверской ул.
Е.А. - "Михаил Леонтьевич думал, что возьмет зятя в свое королёвское дело. Но тот не захотел. У его отца была небольшая колониальная лавка на Тверской, в которой он с малолетства начал обучаться торговле... Он мечтал расширить дело и поставить его совсем по-новому... Дедушка Михаил Леонтьевич одобрил планы будущего зятя и помог отцу встать на ноги. Он дал за дочерью большое приданое. С той поры отец мой расширил свое дело, и небольшая колониальная лавка обратилась с годами в известный во всей России "Магазин А. В. Андреева". на Тверской против дома генерал-губернатора на площади... Весь нижний этаж этого дома был занят магазином, в пристроенном впоследствии втором этаже помещалась гостиница "Дрезден". Она тоже принадлежала моим родителям. Называлась она еще "министерской" гостиницей, потому что в ней останавливались министры, приезжающие из Петербурга в Москву...". Вот он на фото ниже, слева ц. Косьмы и Демьяна в Столешниковом пер.
Гостиница "Дрезден". Фото 1897 - 1899 гг.
Также семье Андреевых принадлежал большой участок в Брюсовом пер., д.19, где были их дома и службы. К сожалению, все постройки на этом участке были снесены.
Брюсов переулок. Особняк гастронома Андреева. Фото 1889 г.
Подробнее обо всех этих постройках я расскажу в соответствующем месте, а пока это только краткий обзор о владельцах этого участка Королевых и Андреевых. Вернемся в Петровский парк и поговорим об этой даче.
Е.А. пишет - "Вероятно, дедушка купил эту дачу с усадьбой готовой и обжитой. Дом был барский, великолепный. Снаружи он походил на дворец своими огромными окнами, размеры которых тогда поражали. Террасы с двух сторон дома спускались в сад, за ним парк из старых развесистых деревьев. Я помню несколько очень старых сосен, лип, серебристый тополь, который мы, дети, вчетвером не могли обхватить. Потом шли насаждения моей матери: дубы, лиственницы, каштаны, которые вырастали вместе с нами. Огромные кусты сирени, доходившие до второго этажа, до окон нашей детской, жасмина, барбариса, бересклета…
Передний балкон был сплошь заставлен лавровыми деревьями в кадках, пальмами и цветущими растениями: камелиями, розами, азалиями, так что из сада на террасу ничего не было видно.
К монументальному крыльцу с колоннами подъезжали с большого круглого двора, обсаженного высокой изгородью подстриженных акаций. За двором шли службы: людская, поварская, за ними конюшни, коровник, курятник, оранжерея, парники, огороды.
Комнаты в доме высокие, светлые. В зале мраморный камин. Всюду чудесный узорный паркет; на стенах тяжелые картины в золотых рамах, копии с известных итальянских картин: «Неаполитанский залив», «Развалины Помпеи»… Нам они страшно импонировали своими размерами и темными красками, за которыми с трудом можно было рассмотреть сюжет.
Во второй этаж поднимались по отлогой деревянной лестнице в большие светлые, но низкие комнаты с простыми некрашеными полами. Это были наши детские. Они были залиты солнцем. Летом там было очень жарко и душно, настолько, что нам разрешалось, перетащив наши матрасы, спать на полу при открытых окнах, но мы от этого не страдали. Мы все любили лето, и на нашей даче нам все нравилось...
Худ. Валерий Бусыгин
Сад наш казался мне огромным, хотя расположен был всего на одной десятине. Перед передним балконом был цветник, подстриженный газон, по которому не позволялось бегать, и мы редко туда заглядывали. Пребывали мы всегда в задней части сада, где были длинная липовая аллея, фруктовые деревья, малинник, заросли бузины и калитка, через которую незаметно можно выскользнуть в огороды и парники. Там же была площадка с гимнастикой.
Я говорила раньше, что сад наш сплошь был обнесен высокой изгородью. Это было не совсем так. Перед фасадом дачи, перед главным цветником была широкая калитка о двух створках, через которую снаружи можно было заглянуть к нам в сад. И это делали решительно все проходящие. Они останавливались, заглядывали, восхищаясь цветником, который, вероятно, правда был красив. Моя мать уделяла ему много внимания и забот.
Худ. В. Бусыгин "Пионы в саду".
Несколько раз останавливался у этих ворот император Александр II, когда он, гуляя со своим черным сеттером, проходил мимо нашей дачи. Однажды наш садовник Григорий подошел в большом волнении к балкону и стал рассказывать сестрам, что государь приподнял фуражку, здороваясь с ним, "и очень похвалили цветы!" - "Что же он сказал?" - спросили сестры. Григорий помолчал, почесал у себя в затылке: "Сказали… сказали, как бы вроде цветики дюже хороши".
Александр II
Калитка, перед которой происходил этот мнимый диалог, обыкновенно была на запоре. Открывалась она несколько раз в лето, по большим праздникам: в день Петра и Павла (29 июня), 22 июля - в день именин императрицы Марии Александровны, когда в Петровском парке происходило в ее честь гуляние. Щит с вензелем императрицы воздвигался против нашей дачи, так как там как раз заканчивалось катанье... В такие дни калитка нашего сада широко раскрывалась, по обе стороны ставились скамейки, пружинные Сан-Галли, приносили с террасы стулья для гостей, кресла для дедушки и бабушки. Гости рассаживались смотреть гулянье. Мимо нас шла толпа празднично разодетых горожан, проезжали шагом экипаж за экипажем с расфранченной публикой. Мои старшие сестры, в нарядных платьях, в шляпах и митенках, принимали гостей в саду и угощали их.
К. Коровин. За чайным столом.
Прислуга приносила в сад на подносах чай и разные аршады, и лимонады, мы, младшие дети, обносили гостей печением и конфектами. Мы ужасно любили эти праздники, и я, конечно, не упускала случая показать гостям свою ловкость и силу. Когда надо было подать столик, я бежала в дом за ним, ставила его себе на голову и прыгала с ним через большие клумбы цветов. Или волокла самое тяжелое кресло из гостиной. "Для бабушки", - оправдывалась я под недовольным взглядом матери. Проезжающие и проходящие мимо дома знакомые раскланивались и заходили к нам в сад. Заезжали к нам и в экипажах, и верхом.
Когда к нам впервые приехали на дачу амазонки барышни Гучковы, а затем барышни Сабашниковы, моим самым горячим желанием стало ездить верхом. Главное быть в амазонке, садиться в седло и спрыгивать с него на землю. Я бы так хорошо это делала!
Особенно многолюдны и веселы были эти вечера при жизни отца... (Андреев Алексей Васильевич скончался здесь на даче 12 июня 1876 г.). Да после его смерти они, кажется, и вовсе
Не праздновалось и дней именин и рождения - 29 июня Маргаритино и Машино рождение, 22 - Машины именины. 1 сентября, в день Маргаритиных именин, прежде давался бал. Большая терраса заколачивалась деревянными щитами, обивалась войлоком, уставлялась тропическими растениями, и там танцевали.
Сестры Андреевы. Вторая слева Андреева-Бальмонт Екатерина Алексеевна, автор воспоминаний. Фото нач. XX в.
Не праздновались также и день рождения (19 августа), и день именин (26 августа) матери. Прежде, при жизни отца, эти дни справлялись очень пышно. Уже накануне начинались приготовления к ним. Садовник с помощниками плели гирлянды из зелени дубовых листьев и цветов, которые развешивались на обеих террасах и крыльце. Готовились фейерверки. Ими заведовал учитель старших братьев. Садовник приносил выкрашенные зеленой краской жерди, к ним братья привязывали пакетики в синей бумаге и втыкали их в клумбы среди цветов.
На утро торжественного дня приезжали помощники повара, к 12 часам наемные лакеи расставляли столы в зале, на обеих террасах, даже в саду небольшие столики, - там пили кофе после обеда.
Худ. Иоганн Хамза.
В поварской на дворе было большое движение: раскрывали ящики с бутылками, вынимали их из соломы, развязывали корзину с фруктами, из которой торчали длинные колючие листья большого ананаса, он будет красоваться в хрустальной вазе в самом верху, горы слив, персиков, груш. В буфетной весь стол был заставлен белыми картонками разных форм и размеров, перевязанными цветными ленточками, в них всунуты визитные карточки. Это - пироги и торты, а карточки от тех, кто посылал их. От близких, знавших вкус матери, присланы пироги из миндального теста с засахаренными фруктами посреди. Она только такие и признавала. От далеких знакомых - бисквитные пироги, торты со взбитыми сливками, шоколадные. Их было такое огромное количество, что мы ели их много дней, несмотря на то, что мать угощала ими всех гостей, давала им с собой и оделяла ими прислугу....
На другой год по смерти отца произошло большое в нашей детской жизни событие: сестра Таня (1861 - 1942 гг.) стала невестой молодого немца из Риги Ивана Карловича Бергенгрина (можно встретить написание: Бергенгрюн). Он родом был из небогатой буржуазной семьи негоциантов, воспитан в таких же строгих правилах, как и мы: почитания старших, уважения к труду. Но он был малообразован и не любил книгу, которой в нашей семье был культ... Свадьба Тани происходила на даче 1 июля, венчание в Москве, в нашем приходе в Брюсовском переулке. Мы ехали туда и назад в открытых колясках.
Храм Воскресения на вражке, в Брюсовском (сейчас Брюсов) переулке. Фото 1881 г.
На даче обер-пастор Дикгоф венчал молодых по лютеранскому обряду. Вечером Таня уехала с мужем к себе, в свой новый дом. Это была квартира на Тверской, в небольшом особнячке, ее сняла для молодых мать (Муж Татьяны Алексеевны рано умер, она жила одна, часто ездила за границу. Познакомившись со Штейнером, стала его ученицей, была одной из первых русских теософок, поселилась в Дорнахе и в Россию не вернулась).
Через два года после свадьбы Тани вышла замуж сестра Маргарита - за Василия Михайловича Сабашникова. Семья Сабашниковых только недавно переселилась из Сибири в Москву. Это были известные в Сибири богачи-золотопромышленники. Старший брат, Василий Никитич, выстроил себе особняк на Арбате (ныне театр Вахтангова), младший, Михаил Никитич, - немного менее роскошный особняк на Никитской (место, где в свое время родился Суворов). Оба брата поселились в своих домах со своими семьями..." Вот за сына Михаила Никитича - Василия и вышла замуж сестра Андреевой-Бальмонт - Маргарита, они случайно познакомились в Крыму.
"Свадьба Маргариты для нас, детей, не представляла уже такого интереса, как Танина. Небольшой, плотный, с немного бурятским лицом, Василий Михайлович был человек молчаливый, скромный, какой-то незаметный. Когда он стал ездить к нам в дом, он имел мало отношения к нам, детям, или, вернее, никакого, и у нас к нему было полное равнодушие.
Сабашников Василий Михайлович Сабашникова Маргарита Алексеевна
Свадьба Маргариты, как и Танина, праздновалась на даче в Петровском парке. Все было так же: венчание в Москве, в нашей церкви в Брюсовском переулке, на даче гости, обед, шампанское. И отъезд молодых, только эта чета поехала в Италию...".
Здесь же на даче Андреевых в Петровском парке начался роман сестры Андреевой-Бальмонт - Анеты с ее будущим мужем - Поляковым Я.А. Андреева-Бальмонт пишет - "Ее роман с будущим мужем, Яковом Александровичем Поляковым, начался летом на даче, когда Яков Александрович приезжал к нам каждое воскресенье к завтраку, а потом мы, младшие, с ним и Анетой предпринимали дальние прогулки; кто ехал на таратайке, кто шел пешком, брали с собой самовар, посуду, угощение и располагались где-нибудь на берегу ручья. В лесу Яков Александрович занимался всеми нами одинаково, разжигал костер с братьями, нам, девочкам, помогал расстилать ковер и накрывать стол. Мы весело пили чай, устраивали игры, в которых Яков Александрович принимал живейшее участие. Он много пел из русских опер, которые знал наизусть, - и мужские, и женские партии, и хоры, заставляя нас подпевать себе... Осенью, когда мы вернулись в Москву, Анета сообщила нам, что выходит замуж за Якова Александровича и уедет от нас жить с ним на его фабрику, где он был директором...". (Я. А. Поляков, был одним из директоров Товарищества Знаменской мануфактуры, принадлежавшей его отцу, она располагалась поблизости от Красногорска под Москвой, и жил там в усадьбе Баньки или Знаменское-Губайлово, он старший брат С. А. Полякова, известного переводчика и издателя "Скорпиона" и "Весов"). О Полякове говорили, что "он - положительно местный благодетель".
Усадьба Знаменское-Губайлово. фото 1975 г.
Кроме того Полякову Я.А. принадлежал особняк в Б. Николопесковском пер.,9. Он был построен в 1898 году в стиле "неогрек" архитектором Ивановым-Шицем И.А.
Улица Вахтангова (Большой Николаевский пер.), 9
Бывал, видимо, в Петровском парке и художник Риццони, вот как об этом пишет Е.А. - "Знакомый моего отца Александр Антонович Риццони приезжал каждую осень из Рима в Москву продавать свои картины. Их покупали частные лица, галереи и музеи. Риццони был известен и в Европе. Его называли "русским Мейсонье". Много позже я узнала, что Риццони был влюблен в мою старшую сестру Сашу, делал ей предложение, получил отказ и тем не менее остался верным другом нашего дома. К концу лета на даче у нас начинали его поджидать..."
По востоминаниям Андреевой-Бальмонт в 1881 г. мать ее продала эту дачу в Петровском парке, но на этом история этого участка не заканчивается.
Продолжение в следующей части.
О подвалах бывшей гостиницы "Дрезден".
Дачники и постройки Петровского парка. Красноармейская ул. Часть 5.
Другие достопримечательности. Оглавление.
Использованы материалы: Андреева-Бальмонт У.А. "Воспоминания..."; Википедия - разные статьи и др.
Вводная часть. Часть 1. Часть 2. Часть 3.
На углу совр. Красноармейской ул. (прежде Б.. Зыковский проезд) и ул. Серегина (ранее Пеговский пер.), на месте, где сохранилось бывшее здание ресторана "Эльдорадо", в середине XIX века в Петровском парке стоял старинный барский дом. К сожалению, никаких изображений его не сохранилось, но есть прекрасные описания самого дома, его окрестностей и время препровождения в нем в воспоминаниях Е.А. Андреевой-Бальмонт (далее Е.А.) , вот на них и будем опираться.
Худ. Бороздин Олег Александрович Старая усадьба.
Тогда этот барский дом в Петровском парке принадлежал потомственному почётному гражданину, купцу 1-й гильдии Королеву Михаилу Леонтьевичу (1807 - 1876 гг.). Это был известный в Москве купец, коммерции советник, Московский городской голова в 1861 - 1863 годах.
Купец Королев Михаил Леонтьевич
После смерти отца Михаил Леонтьевич возглавил кожевенно-обувную фирму "Королев М. Л. и Братья", ему также принадлежал дом №29 на Лужниковской (сейчас Бахрушина) улице, он стоит и по сей день.
Лужниковская улица, 29. Фото 1903 г.
Именно этот дом купца Королёва на Лужниковской ул. посетил в 1862 г. император Александр II и императрица Мария Александровна (адрес, указанный в Википедии - Б. Ордынка, 38 - это ошибка).
Королев был первым московским купцом, дом которого посетил император. Это событие так восхитило московское купечество, что в честь него было решено открыть училище для бедных детей всех сословий. Александро-Мариинское училище для приходящих бедных детей всех сословий было открыто в 1867 г. на Ордынке.
Андреева-Бальмонт вспоминала - "Лето мы всегда проводили на даче в Петровском парке под Москвой. Дачу эту подарил моим родителям дедушка, Михаил Леонтьевич Королев, должно быть, в самом начале их брака, так как третий ребенок, моя сестра Маргарита, родилась уже там...
Моя мать, Наталья Михайловна, была единственной дочерью дедушки, Михаила Леонтьевича Королева (ее сестра Анна к этому времени уже умерла). Ей было шестнадцать лет, когда ее выдали замуж за восемнадцатилетнего Алексея Васильевича Андреева, несмотря на то, что он был из небогатой и неизвестной в Москве семьи. Но он понравился прадедушке Леонтию Кирилловичу. "Дельный малый", - сказал он о нем, и свадьба двух молодых людей была решена за глаза...".
Андреева Наталья Михайловна, купчиха. Андреев Алексей Васильевич, купец
Впоследствии Андреев Алексей Васильевич станет купцом 1-гильдии, п.п. гр.,ему будет принадлежать один из лучших на то время магазинов колониальных товаров и гостиница "Дрезден" (ссыоку на статью небезызвестного Саши Можаева о подвалах этого дома я дам в конце поста). Этот угловой дом тоже сохранился, сейчас он встроен в дом №6 по Тверской ул.
Е.А. - "Михаил Леонтьевич думал, что возьмет зятя в свое королёвское дело. Но тот не захотел. У его отца была небольшая колониальная лавка на Тверской, в которой он с малолетства начал обучаться торговле... Он мечтал расширить дело и поставить его совсем по-новому... Дедушка Михаил Леонтьевич одобрил планы будущего зятя и помог отцу встать на ноги. Он дал за дочерью большое приданое. С той поры отец мой расширил свое дело, и небольшая колониальная лавка обратилась с годами в известный во всей России "Магазин А. В. Андреева". на Тверской против дома генерал-губернатора на площади... Весь нижний этаж этого дома был занят магазином, в пристроенном впоследствии втором этаже помещалась гостиница "Дрезден". Она тоже принадлежала моим родителям. Называлась она еще "министерской" гостиницей, потому что в ней останавливались министры, приезжающие из Петербурга в Москву...". Вот он на фото ниже, слева ц. Косьмы и Демьяна в Столешниковом пер.
Гостиница "Дрезден". Фото 1897 - 1899 гг.
Также семье Андреевых принадлежал большой участок в Брюсовом пер., д.19, где были их дома и службы. К сожалению, все постройки на этом участке были снесены.
Брюсов переулок. Особняк гастронома Андреева. Фото 1889 г.
Подробнее обо всех этих постройках я расскажу в соответствующем месте, а пока это только краткий обзор о владельцах этого участка Королевых и Андреевых. Вернемся в Петровский парк и поговорим об этой даче.
Е.А. пишет - "Вероятно, дедушка купил эту дачу с усадьбой готовой и обжитой. Дом был барский, великолепный. Снаружи он походил на дворец своими огромными окнами, размеры которых тогда поражали. Террасы с двух сторон дома спускались в сад, за ним парк из старых развесистых деревьев. Я помню несколько очень старых сосен, лип, серебристый тополь, который мы, дети, вчетвером не могли обхватить. Потом шли насаждения моей матери: дубы, лиственницы, каштаны, которые вырастали вместе с нами. Огромные кусты сирени, доходившие до второго этажа, до окон нашей детской, жасмина, барбариса, бересклета…
Передний балкон был сплошь заставлен лавровыми деревьями в кадках, пальмами и цветущими растениями: камелиями, розами, азалиями, так что из сада на террасу ничего не было видно.
К монументальному крыльцу с колоннами подъезжали с большого круглого двора, обсаженного высокой изгородью подстриженных акаций. За двором шли службы: людская, поварская, за ними конюшни, коровник, курятник, оранжерея, парники, огороды.
Комнаты в доме высокие, светлые. В зале мраморный камин. Всюду чудесный узорный паркет; на стенах тяжелые картины в золотых рамах, копии с известных итальянских картин: «Неаполитанский залив», «Развалины Помпеи»… Нам они страшно импонировали своими размерами и темными красками, за которыми с трудом можно было рассмотреть сюжет.
Во второй этаж поднимались по отлогой деревянной лестнице в большие светлые, но низкие комнаты с простыми некрашеными полами. Это были наши детские. Они были залиты солнцем. Летом там было очень жарко и душно, настолько, что нам разрешалось, перетащив наши матрасы, спать на полу при открытых окнах, но мы от этого не страдали. Мы все любили лето, и на нашей даче нам все нравилось...
Худ. Валерий Бусыгин
Сад наш казался мне огромным, хотя расположен был всего на одной десятине. Перед передним балконом был цветник, подстриженный газон, по которому не позволялось бегать, и мы редко туда заглядывали. Пребывали мы всегда в задней части сада, где были длинная липовая аллея, фруктовые деревья, малинник, заросли бузины и калитка, через которую незаметно можно выскользнуть в огороды и парники. Там же была площадка с гимнастикой.
Я говорила раньше, что сад наш сплошь был обнесен высокой изгородью. Это было не совсем так. Перед фасадом дачи, перед главным цветником была широкая калитка о двух створках, через которую снаружи можно было заглянуть к нам в сад. И это делали решительно все проходящие. Они останавливались, заглядывали, восхищаясь цветником, который, вероятно, правда был красив. Моя мать уделяла ему много внимания и забот.
Худ. В. Бусыгин "Пионы в саду".
Несколько раз останавливался у этих ворот император Александр II, когда он, гуляя со своим черным сеттером, проходил мимо нашей дачи. Однажды наш садовник Григорий подошел в большом волнении к балкону и стал рассказывать сестрам, что государь приподнял фуражку, здороваясь с ним, "и очень похвалили цветы!" - "Что же он сказал?" - спросили сестры. Григорий помолчал, почесал у себя в затылке: "Сказали… сказали, как бы вроде цветики дюже хороши".
Александр II
Калитка, перед которой происходил этот мнимый диалог, обыкновенно была на запоре. Открывалась она несколько раз в лето, по большим праздникам: в день Петра и Павла (29 июня), 22 июля - в день именин императрицы Марии Александровны, когда в Петровском парке происходило в ее честь гуляние. Щит с вензелем императрицы воздвигался против нашей дачи, так как там как раз заканчивалось катанье... В такие дни калитка нашего сада широко раскрывалась, по обе стороны ставились скамейки, пружинные Сан-Галли, приносили с террасы стулья для гостей, кресла для дедушки и бабушки. Гости рассаживались смотреть гулянье. Мимо нас шла толпа празднично разодетых горожан, проезжали шагом экипаж за экипажем с расфранченной публикой. Мои старшие сестры, в нарядных платьях, в шляпах и митенках, принимали гостей в саду и угощали их.
К. Коровин. За чайным столом.
Прислуга приносила в сад на подносах чай и разные аршады, и лимонады, мы, младшие дети, обносили гостей печением и конфектами. Мы ужасно любили эти праздники, и я, конечно, не упускала случая показать гостям свою ловкость и силу. Когда надо было подать столик, я бежала в дом за ним, ставила его себе на голову и прыгала с ним через большие клумбы цветов. Или волокла самое тяжелое кресло из гостиной. "Для бабушки", - оправдывалась я под недовольным взглядом матери. Проезжающие и проходящие мимо дома знакомые раскланивались и заходили к нам в сад. Заезжали к нам и в экипажах, и верхом.
Когда к нам впервые приехали на дачу амазонки барышни Гучковы, а затем барышни Сабашниковы, моим самым горячим желанием стало ездить верхом. Главное быть в амазонке, садиться в седло и спрыгивать с него на землю. Я бы так хорошо это делала!
Особенно многолюдны и веселы были эти вечера при жизни отца... (Андреев Алексей Васильевич скончался здесь на даче 12 июня 1876 г.). Да после его смерти они, кажется, и вовсе
Не праздновалось и дней именин и рождения - 29 июня Маргаритино и Машино рождение, 22 - Машины именины. 1 сентября, в день Маргаритиных именин, прежде давался бал. Большая терраса заколачивалась деревянными щитами, обивалась войлоком, уставлялась тропическими растениями, и там танцевали.
Сестры Андреевы. Вторая слева Андреева-Бальмонт Екатерина Алексеевна, автор воспоминаний. Фото нач. XX в.
Не праздновались также и день рождения (19 августа), и день именин (26 августа) матери. Прежде, при жизни отца, эти дни справлялись очень пышно. Уже накануне начинались приготовления к ним. Садовник с помощниками плели гирлянды из зелени дубовых листьев и цветов, которые развешивались на обеих террасах и крыльце. Готовились фейерверки. Ими заведовал учитель старших братьев. Садовник приносил выкрашенные зеленой краской жерди, к ним братья привязывали пакетики в синей бумаге и втыкали их в клумбы среди цветов.
На утро торжественного дня приезжали помощники повара, к 12 часам наемные лакеи расставляли столы в зале, на обеих террасах, даже в саду небольшие столики, - там пили кофе после обеда.
Худ. Иоганн Хамза.
В поварской на дворе было большое движение: раскрывали ящики с бутылками, вынимали их из соломы, развязывали корзину с фруктами, из которой торчали длинные колючие листья большого ананаса, он будет красоваться в хрустальной вазе в самом верху, горы слив, персиков, груш. В буфетной весь стол был заставлен белыми картонками разных форм и размеров, перевязанными цветными ленточками, в них всунуты визитные карточки. Это - пироги и торты, а карточки от тех, кто посылал их. От близких, знавших вкус матери, присланы пироги из миндального теста с засахаренными фруктами посреди. Она только такие и признавала. От далеких знакомых - бисквитные пироги, торты со взбитыми сливками, шоколадные. Их было такое огромное количество, что мы ели их много дней, несмотря на то, что мать угощала ими всех гостей, давала им с собой и оделяла ими прислугу....
На другой год по смерти отца произошло большое в нашей детской жизни событие: сестра Таня (1861 - 1942 гг.) стала невестой молодого немца из Риги Ивана Карловича Бергенгрина (можно встретить написание: Бергенгрюн). Он родом был из небогатой буржуазной семьи негоциантов, воспитан в таких же строгих правилах, как и мы: почитания старших, уважения к труду. Но он был малообразован и не любил книгу, которой в нашей семье был культ... Свадьба Тани происходила на даче 1 июля, венчание в Москве, в нашем приходе в Брюсовском переулке. Мы ехали туда и назад в открытых колясках.
Храм Воскресения на вражке, в Брюсовском (сейчас Брюсов) переулке. Фото 1881 г.
На даче обер-пастор Дикгоф венчал молодых по лютеранскому обряду. Вечером Таня уехала с мужем к себе, в свой новый дом. Это была квартира на Тверской, в небольшом особнячке, ее сняла для молодых мать (Муж Татьяны Алексеевны рано умер, она жила одна, часто ездила за границу. Познакомившись со Штейнером, стала его ученицей, была одной из первых русских теософок, поселилась в Дорнахе и в Россию не вернулась).
Через два года после свадьбы Тани вышла замуж сестра Маргарита - за Василия Михайловича Сабашникова. Семья Сабашниковых только недавно переселилась из Сибири в Москву. Это были известные в Сибири богачи-золотопромышленники. Старший брат, Василий Никитич, выстроил себе особняк на Арбате (ныне театр Вахтангова), младший, Михаил Никитич, - немного менее роскошный особняк на Никитской (место, где в свое время родился Суворов). Оба брата поселились в своих домах со своими семьями..." Вот за сына Михаила Никитича - Василия и вышла замуж сестра Андреевой-Бальмонт - Маргарита, они случайно познакомились в Крыму.
"Свадьба Маргариты для нас, детей, не представляла уже такого интереса, как Танина. Небольшой, плотный, с немного бурятским лицом, Василий Михайлович был человек молчаливый, скромный, какой-то незаметный. Когда он стал ездить к нам в дом, он имел мало отношения к нам, детям, или, вернее, никакого, и у нас к нему было полное равнодушие.
Сабашников Василий Михайлович Сабашникова Маргарита Алексеевна
Свадьба Маргариты, как и Танина, праздновалась на даче в Петровском парке. Все было так же: венчание в Москве, в нашей церкви в Брюсовском переулке, на даче гости, обед, шампанское. И отъезд молодых, только эта чета поехала в Италию...".
Здесь же на даче Андреевых в Петровском парке начался роман сестры Андреевой-Бальмонт - Анеты с ее будущим мужем - Поляковым Я.А. Андреева-Бальмонт пишет - "Ее роман с будущим мужем, Яковом Александровичем Поляковым, начался летом на даче, когда Яков Александрович приезжал к нам каждое воскресенье к завтраку, а потом мы, младшие, с ним и Анетой предпринимали дальние прогулки; кто ехал на таратайке, кто шел пешком, брали с собой самовар, посуду, угощение и располагались где-нибудь на берегу ручья. В лесу Яков Александрович занимался всеми нами одинаково, разжигал костер с братьями, нам, девочкам, помогал расстилать ковер и накрывать стол. Мы весело пили чай, устраивали игры, в которых Яков Александрович принимал живейшее участие. Он много пел из русских опер, которые знал наизусть, - и мужские, и женские партии, и хоры, заставляя нас подпевать себе... Осенью, когда мы вернулись в Москву, Анета сообщила нам, что выходит замуж за Якова Александровича и уедет от нас жить с ним на его фабрику, где он был директором...". (Я. А. Поляков, был одним из директоров Товарищества Знаменской мануфактуры, принадлежавшей его отцу, она располагалась поблизости от Красногорска под Москвой, и жил там в усадьбе Баньки или Знаменское-Губайлово, он старший брат С. А. Полякова, известного переводчика и издателя "Скорпиона" и "Весов"). О Полякове говорили, что "он - положительно местный благодетель".
Усадьба Знаменское-Губайлово. фото 1975 г.
Кроме того Полякову Я.А. принадлежал особняк в Б. Николопесковском пер.,9. Он был построен в 1898 году в стиле "неогрек" архитектором Ивановым-Шицем И.А.
Улица Вахтангова (Большой Николаевский пер.), 9
Бывал, видимо, в Петровском парке и художник Риццони, вот как об этом пишет Е.А. - "Знакомый моего отца Александр Антонович Риццони приезжал каждую осень из Рима в Москву продавать свои картины. Их покупали частные лица, галереи и музеи. Риццони был известен и в Европе. Его называли "русским Мейсонье". Много позже я узнала, что Риццони был влюблен в мою старшую сестру Сашу, делал ей предложение, получил отказ и тем не менее остался верным другом нашего дома. К концу лета на даче у нас начинали его поджидать..."
По востоминаниям Андреевой-Бальмонт в 1881 г. мать ее продала эту дачу в Петровском парке, но на этом история этого участка не заканчивается.
Продолжение в следующей части.
О подвалах бывшей гостиницы "Дрезден".
Дачники и постройки Петровского парка. Красноармейская ул. Часть 5.
Другие достопримечательности. Оглавление.
Использованы материалы: Андреева-Бальмонт У.А. "Воспоминания..."; Википедия - разные статьи и др.