Монетный двор и Вселенная. Исаак Ньютон у истоков британского могущества. Статья Юлия Менцина - 1
Менцин Ю.Л. Монетный двор и Вселенная. Ньютон у истоков английского "экономического чуда". Великая Перечеканка, или монетаризм по-английски. Ньютон и Маркс. Загадка золотой гинеи. Государственный долг Англии и промышленная революция. У основания английской "финансовой пирамиды". // Вопросы истории естествознания и техники. 1997. №4.
Радует уровень читателей аналитического блога "ЖЖ Собянин". Недавно разместил мою в соавторстве с М.М.Шибутовым статью "Стратегическое планирование в США: военная мощь, прорывные технологии и доллар" http://sobiainnen.livejournal.com/47897.html Статья была перепубликована полностью на более чем пятнадцати аналитических ресурсах и блогах - РЕЛГА, Блог-книга Осьминог, ИАЦ МГУ, Центральноазиатский толстый журнал, Центр стратегических оценок и прогнозов, ЖЖ Гуралюк, ЖЖ Отырба, ЖЖ skalozub52, ЖЖ "За Евразийский союз!", ЖЖ Михаил Чернов и др.
Исаак Ньютон. Картина Уильяма Блейка, 1805 г.
Двое добавили очень важные смыслы. Порадовал блогер Анатолий Асланович Отырба http://otyrba.livejournal.com/191805.html (петербургский экономист, пишет хорошие статьи в научной и российской деловой прессе). Он в развитие идеи о преемственности концептуально-стратегического доминирования США в финансовой сфере британскому владычеству дал ссылку на статью Юлия Львовича Менцина "Монетный двор и Вселенная", которая целиком приведена ниже. А иллюстрация блог-книги Осьминог http://www.peremeny.ru/books/osminog/5850, где статья была размещена на сутки ранее блога Анатолия Отырбы, акцентировала ЭТУ ЖЕ МЫСЛЬ - картиной Уильяма Блейка "Исаак Ньютон" - "стратегический англосаксонский архитектор бытия" (Бреттон-Вуд 1944 - USA might, Исаак Ньютон - Rule, Britain!, преемственность англосаксонского лидерства). Вот уж поистине права поговорка на нашем Востфаке ЛГУ/СПбГУ: "Не мир мал - слой тонок!".
Благодарю Анатолия Аслановича Отырбу и главного редактора "Осьминога" Олега Викторовича Давыдова за ценные добавления смыслов. Юлия Львовича Менцина поблагодарил по телефону, но хотел бы и здесь публично еще раз поблагодарить за эту статью и другие подобные статьи, например, по роли Николая Коперника. Искреннее спасибо вам всем, уважаемые коллеги аналитики, ученые! Всем, кто поддержал эту первую из цикла статей по стратегическому планированию в странах Кавказа и Средней Азии, к которым США относятся как активный сценарист и влиятельная в Каспийско-Среднеазиатском регионе сила.
По статье Ю.Л.Менцина. В военной стратегии есть правило - "компромисс хуже поражения", т.к. поражение мобилизует и заставляет радикально и тотально перевооружиться и перестроить военное дело, а компромисс закрепляет недостаточное для победы статус-кво. Здесь крайне интересен опыт Великобритании - из трех предложений по финансовой реформе были взяты наиболее радикальные положения из предложений Уильяма Лаунда, Исаака Ньютона и Джона Локка (второй и третий были призваны государством из мира науки). Обмен денег обошелся казне Британской короны в 2,7 млн. фунтов стерлингов, что составляло тогда почти полтора ее годовых дохода. Государство решилось не перекладывать на плечи населения стоимость чеканки новых монет и обмена денег, дало обогатиться всем. Более того, в дальнейшем Британия предложила банкирским домам Европы очень выгодный для европейцев и невыгодный для Британии курс обмена серебряных денег на золотую гинею, дало обогатиться европейским банкирам и негоциантам, сидящим на торговле с колониями в Азии и Америке. В результате такой "невыгодной" операции экономика Великобритании в считанные годы решила свои проблемы и стала безусловным лидером Европы по привлечению инвестиций, уровню жизни населния, темпам развития экономики. Доверие населения и вера внешних игроков в успех Британии, как оказалось, стоят очень дорого!
Как мне известно, сейчас ряд московских и питерских аналитических центров и групп работает над подобными сложными и сверхэффективными финансовыми стратегиями, которые позволят Евразийскому союзу быстро решить нынешние тяжелые финансовые проблемы России и её союзников и стать мировым лидером. Дай бог коллегам в этой работе успеха и внимания высших российских властей. Для перевооружения Вооруженных сил, для освоения Восточной Сибири и Дальнего Востока деньги нужны ой какие большие. Да и повысить уровень жизни населения России, Белоруссии и Казахстана, других потенциальных участников Евразийского союза также важнейшая задача. И для этого тоже нужны деньги немалые.
На фото: 20 ноября 2007 г., королева Великобритании Елизавета II и весь народ ее страны и стран Содружества празднуют 60 лет свадьбы с лордом Филиппом Маунтбеттеном.
Менцин Ю.Л. Монетный двор и Вселенная. Ньютон у истоков английского "экономического чуда". Великая Перечеканка, или монетаризм по-английски. Ньютон и Маркс. Загадка золотой гинеи. Государственный долг Англии и промышленная революция. У основания английской "финансовой пирамиды". // Вопросы истории естествознания и техники. 1997. №4.
http://krotov.info/history/17/1690/1696menz.html
Библиотека священника Якова Кротова.
МЕНЦИН Юлий Львович, канд. физ.-мат. наук, старший научный сотрудник Государственного астрономического института им. П.К. Штернберга (ГАИШ) МГУ им. М.В.Ломоносова, заведующий Музеем истории университетской обсерватории и ГАИШ.
Примечания погружены в текст и выделены фигурными скобками.
Часть 1 (под катом). Ньютон у истоков английского "экономического чуда". Великая Перечеканка, или монетаризм по-английски.
http://sobiainnen.livejournal.com/49288.html
* * *
"Именно в Англии были сделаны решающие шаги. Все там шло естественно, как бы само собой, и в этом состоит увлекательнейшая загадка, которую загадала первая в мире промышленная революция, обозначившая самый большой разрыв в истории нового времени. Так все же, почему Англия?"
Ф. Бродель. "Динамика капитализма".
* * *
В XVIII в. Англия прошла путь от сравнительно отсталой и бедной страны, экономика которой была к тому же подорвана революциями, войнами и смутами, до могущественной державы, располагавшей наиболее передовой и быстро развивающейся промышленностью в мире.
Загадка этого "экономического чуда" уже давно волнует историков. Но если раньше главную причину английской промышленной революции они видели в технике - изобретении и внедрении в производство машин, то в последнее время все больше внимания уделяется анализу социально-политических и демографических условий, сложившихся тогда в стране, созданию в ней сети коммуникаций, положению на мировых рынках и т. п. (см., например, работы [1] - [8]). При этом особый интерес исследователей вызывает финансовая система Англии. Так, подчеркивается, что именно создание этой, обладавшей поразительной гибкостью и надежностью, системы позволило английским банкам в течение многих десятилетий оперировать средствами, объем которых намного превышал реальные возможности национальной экономики, и, благодаря этому, предоставлять отечественным предпринимателям значительные кредиты под весьма умеренные проценты. В свою очередь, именно это, щедрое, кредитование производства сделало возможной его радикальную модернизацию, включая массовое внедрение дорогостоящих паровых машин. (см. об этом [1, гл. 4, 6], [3], [7]).
Но как, собственно, удалось Англии создать этот механизм финансирования экономики и затем, в течение длительного времени, поддерживать его бесперебойную работу? При ответе на этот вопрос важное значение, на мой взгляд, имеет анализ события, ставшего своеобразным прологом английской "финансовой революции", - денежной реформы 1695-97 гг., в ходе которой у населения были изъяты и безвозмездно заменены на новые все испорченные и фальшивые серебряные монеты.
Активное участие в подготовке и проведении этой реформы, получившей название Великая Перечеканка, принимал Исаак Ньютон (1643-1727), назначенный в 1696 г. Смотрителем (Wаrden), а в 1699 г. Директором (Master) Королевского Монетного двора. На посту Директора Ньютон находился бессменно до 1725 г. и при этом за огромные заслуги перед государством был до 1705 г. возведен королевой Анной в рыцарское достоинство. Уходя на покой он добился назначения на пост Директора своего зятя Джона Кондуита (1688-1737) - мужа племянницы Ньютона К. Бартон, - который к тому времени уже несколько лет выполнял обязанности заместителя Директора. Тем самым была обеспечена преемственность управления и мы с полным правом можем говорить о практически 40-летней "эре Ньютона" в руководстве одним из важнейших финансовых учреждений Англии.
Следует отметить, что и участие Ньютона в проведении денежной реформы, и его руководство работой Монетного двора принадлежат к числу наименее изученных сторон многогранной деятельности ученого. Отчасти это связано с тем, что долгое время оставались неизвестными необходимые архивные документы, а отчасти с отсутствием у исследователей серьезного интереса к этой теме. По сути, биографы Ньютона видят в его деятельности на посту главы Монетного двора лишь работу по решению административно-хозяйственных проблем. Эта работа, подчеркивает Р. Уэстфолл, потребовала от Ньютона колоссальной самоотдачи, однако по своей важности и сложности она была несоизмерима с его научными достижениями [13, с. 617]. Кроме того, биографы вынуждены констатировать, что в качестве администратора Ньютон далеко не всегда вел себя достойно, проявляя деспотизм, нетерпимость и жестокость, особенно при борьбе с личными противниками [14, 15].
{Архивные документы, связанные с управлением Ньютоном Монетным двором были обнаружены лишь в 20-е гг. нашего столетия и даже выставлялись в 1936 г. на аукционе в Лондоне [9, с. 144, 177]. Однако их частичная публикация стала возможной только в послевоенные годы из-за опасений, что содержащаяся в них информация о порядках при производстве денег может быть использована немецкой разведкой. Эту публикацию осуществил в ряде своих работ Директор Монетного двора Дж. Крэйг [10-12] и именно эти работы являются основополагающим источником для современных исследователей творчества Ньютона.}
В принципе, нет никаких оснований, чтобы сомневаться в выводах историков. Достаточно вспомнить, как вел себя Ньютон в спорах о научном приоритете. В то же время, не следует забывать о том ужасающем состоянии анархии, в каком находился Монетный двор к моменту прибытия туда Ньютона. В учреждении, которое должно было отличаться особой дисциплиной, царили пьянство, драки и хищения, в том числе, хищения чеканов, которые затем сами служащие продавали фальшивомонетчикам [12, с. 150]. Не удивительно поэтому, что в борьбе с коррупцией, воровством и подделкой денег Ньютон был вынужден проявлять твердость, а также добиваться расширения своих административных и юридических полномочий, включая создание про Монетном дворе собственной тюрьмы и полиции, занимавшейся расследованием всевозможных финансовых преступлений и нарушений по всей стране. Фактически, Монетный двор при Ньютоне, вместе с созданными тогда филиалами в ряде других городов, превратился в некую империю, отличавшуюся такой степенью централизации и контроля, которые были достигнуты Великобританией лишь к середине ХIХ в. [12, с. 152].
Биографы Ньютона в общем-то единодушны в том, что, занимаясь реорганизацией Монетного двора, он проявил, особенно в первые годы работы, поразительную активность, которую вряд ли можно объяснить одним лишь трудолюбием ученого. Так, Г.Е. Христиансон отмечает, что Монетный двор стал, в сущности, "светской религией" Ньютона [15, с. 392]. Но нельзя ли в таком случае предположить, что столь разочаровавшее историков своей обыденностью решение текущих проблем было подчинено, в глазах Ньютона, задаче достижения какой-то особой цели, по-видимому, лишь угадываемой им и узким кругом его друзей-единомышленников. Анализируя деятельность Ньютона на посту главы Монетного двора, важно учитывать то, что создание английской финансовой системы было неразрывно связано с радикальным переосмыслением роли денег в экономической жизни общества.
Так, например, требовалось понять, что главная цель финансовой политики государства состоит не в наполнении казны любой ценой, а в создании условий для непрерывного совершенствования механизмов кредитования, позволяющих эффективно вовлекать в производство все новые и новые капиталы, рассеянные в обществе. Другими словами, требовалось увидеть в деньгах не только простого посредника в торговых операциях, но и мощный исследовательский прибор, позволяющий обнаруживать и использовать скрытие или недоступные пока социальные ресурсы.
{Главная причина поразительного успеха английской экономики ХVIII в. как раз и заключалась в том, что, благодаря созданию беспрецедентно мощных и мобильных механизмов кредитования, ей, экономике, удалось использовать "энергию" движения сперва европейского, а потом мирового капитала. Подробнее этот вопрос будет рассмотрен ниже.}
В определенной степени реконструкцию Ньютоном Монетного двора можно сравнить с усовершенствованием Галилеем телескопа. В обоих случаях известные ранее устройства превращались в инструменты, помогающие формировать радикально новые взгляда на мир, экономики. Если раньше производство денег считалось сугубо вспомогательной акцией, то при Ньютоне оно становиться, по сути, доминантой хозяйственной жизни Англии. Ниже эта переориентация английской экономики будет рассмотрена подробнее. При этом особое внимание я уделю анализу денежной реформы 1695-97 гг., послужившей своеобразной моделью последующего развития финансовой системы Англии.
Великая Перечеканка, или монетаризм по-английски
Среди множества болезней, терзавших в последние десятилетия ХVII в. экономику Англии, самой страшной, по мнению современников, была систематическая порча серебряных монет, составлявших тогда основную часть денежной наличности. Технической предпосылкой этой порчи служило несовершенство чеканки монет, большинство которых было изготовлено вручную. Форма и размеры их далеко не всегда соответствовали стандарту и, кроме того, на них отсутствовал привычный нам ребристый ободок, что позволяло незаметно срезать с монет кое-какие "излишки" и, затерев место среза грязью, пускать порченые деньги снова в оборот. Полагалась за эту "операцию" виселица, однако соблазн немного разбогатеть был слишком велик, поэтому тысячи людей, совместно с процветавшими в таких условиях обычными фальшивомонетчиками, успешно обесценивали находившиеся в обращении деньги.
В своей "Истории Англии" Томас Маколей писал, что эта массовая порча монет, затрагивая интересы практически всех слоев населения, была для страны большим злом, чем любая государственная измена. Непрерывное обесценивание денег делало невозможной нормальную деловую жизнь, т. к. каждый боялся обмана, хотя при всяком удобном случае сам стремился расплатиться неполноценными монетами. Поэтому на рынках, в мастерских и конторах регулярно вспыхивали скандалы и драки. В результате торговля сворачивалась, а производство приходило в упадок.(Цит. по [16, с. 287-288]).
Нельзя сказать, что правительство в этой ситуации бездействовало. Помимо расширения применения чисто полицейских мер в Англии впервые в мире была налажена машинная чеканка качественных монет с положенным содержанием серебра. Однако эти, высоко котировавшиеся, новые монеты не могли вытеснить из обращения старые. Каждый стремился расплатиться старыми, неполноценными монетами. Новые же монеты изымались из обращения, переплавлялись в слитки и, несмотря на строгий таможенный контроль, вовсе возрастающих количествах вывозились за границу, т. ч. в Англии оставались только порченные, обесцененные деньги.
Поскольку поэтапными мерами эту проблему решить не удавалось, для спасения экономики требовалось каким-то образом сразу заменить всю находившуюся в обращении денежную наличность. Вообще-то говоря, в прежние столетия такие операции проводились неоднократно. Попадая в аналогичное положение, правительство прибегало к изъятию всех испорченных денег и их перечеканке в новые, полноценные монеты. Однако было совершенно не ясно, удастся ли провести подобную перечеканку в масштабах всего государства в конце ХVII в., учитывая степень развития денежного хозяйства. Кроме того, опыт прежних перечеканок (последняя была проведена в Англии в середине ХVI в.) скорее разочаровывал. Оказывая лишь кратковременное стабилизирующее воздействие, обмен денег ложился тяжким бременем на казну и буквально разорял население, которому старые монеты на новые обменивали по весу.
В результате человек получал сумму в 1,5-2 раза меньше той, что была у него прежде. Между тем, величина долгов и налогов оставалась прежней. Не уменьшались, как правило, и цены, т. к. торговцы, особенно мелкие, предпочитали в ответ на сокращение спроса уменьшать объем продаж. Таким образом, в выигрыше оказывались лишь крупные кредиторы (в особенности, банки) и государственные чиновники, получающие твердую зарплату, а обедневшее население вскоре вновь начинало портить деньги.
С другой стороны, несмотря на возможность неудачи, медлить с проведением реформы больше было нельзя. Положение Англии продолжало ухудшаться, чему способствовала также начавшаяся в 1689 г. война с Францией. Цены и государственный долг стремительно росли, а экономика коллапсировала. Особенно критической ситуация стала в 1694-95 гг. В стране начались массовые банкротства, кое-где возникала паника. В этих условиях вполне вероятной становилась гибель конституционной монархии, установившейся в Англии в результате "славной революции" 1688 г., и вторичная реставрация дома Стюартов с неизбежно последовавшими бы тогда массовыми репрессиями. Обмен денег становился неизбежным, поэтому в парламенте и правительстве начались бурные дискуссии о наиболее приемлемых путях проведения реформы. Требовалось найти решение, позволяющее, по возможности, совместить интересы казны, населения, крупного капитала и иностранных, прежде всего голландских, кредиторов государства.
И вот, в поисках такого решения важную роль сыграл Исаак Ньютон, к которому правительство Англии специально обратилось за советом. Следует подчеркнуть, что столь явное признание авторитета ученых при решении государственных вопросов было не случайным и опиралось на давние, восходящие еще Фрэнсису Бэкону, традиции. При этом интерес к работе ученых со стороны политиков и религиозных деятелей особенно усилился в эпоху Реставрации, когда непрерывная вражда между королем и парламентом, а также между различными церквами и конфессиями вызвала кризис доверия к существующим институтам и породила в стране мировоззренческий вакуум, для заполнения которого было необходимо найти какие-то принципиально новые и, в то же время, заслуживающие доверия глобальные ориентиры.
Именно в этих условиях философия природы ученых-механицистов, их методы постановки экспериментов, правила проведения научных дискуссий и т. д. начинают рассматриваться как долгожданный путь к решению наиболее животрепещущих социально-политических и религиозных проблем, как выход из того хаоса, в который в ХVII в. погрузилась вся Европа, включая пережившую гражданскую войну и продолжавшую находиться в состоянии социальной напряженности Англию.
{Подробнее о связях естествознания с социально-политическими проблемами в Европе и, в особенности, в Англии ХVII в. см. [17-21].}
Современники Ньютона воспринимали научные достижения ученых не только и даже не столько как простое умножение позитивных знаний о законах природы, сколько как доказательство способности человека установить на Земле такой же незыблемый порядок, какой ученые уже обнаружили на небе. Не удивительно поэтому, что многие английские государственные деятели этой эпохи серьезно интересовались наукой, а ученые (Р. Бойль, Э. Галлей, Дж. Локк, И. Ньютон и др.) нередко назначались на высокие посты, внося в политическую жизнь страны характерные для научных исследований открытость обсуждения, глубину анализа, смелость и новизну подходов при решении задач.
Одним из наиболее ярких примеров такого содружества ученых и политиков стала рассматриваемая денежная реформа, авторами которой, помимо Исаака Ньютона, были философ, идеолог парламентаризма, врач, член Лондонского королевского общества Джон Локк (1632-1704) и ученик, а впоследствии близкий друг Ньютона, с 1695 г. канцлер казначейства Чарльз Монтегю (лорд Галифакс) (1661-1715). Общее, так сказать, политическое руководство разработкой концепции реформы осуществлял давний друг Локка, глава партии вигов, с 1697 г. лорд-канцлер Англии, в 1699-1704 гг. президент Королевского общества Джон Сомерс (1651-1716). Исходным материалом для обсуждений - они проходили на парламентских слушаниях и даже в печати - стал проект обмена денег, подготовленный по заданию Монтегю секретарем казначейства Уильямом Лаундом (Lowndes).
Для того чтобы лучше понять значение этого проекта, а также суть последующих его изменений, необходимо учитывать то, что главной проблемой реформы была ее колоссальная стоимость. Поэтому при составлении и обсуждении проекта требовалось прежде всего решить, за чей счет будет производиться реформа, а поскольку в нормализации денежного обращения были заинтересованы все слои общества, то, казалось бы, и оплатить реформу должен был каждый имеющий деньги житель страны. Другими словами, обмен денег следовало производить так, как его производили в прежние времена: казна брала на себя расходы по перечеканке, а населению обменивали старые монеты на новые по весу, т.е. по реальной стоимости сданного серебра.
Однако, как уже отмечалось выше, замена монет по их весу разоряла население и, в результате, еще больше подрывала экономику государства. Именно поэтому Лаунд предложил провести обмен денег не по весу, а по номиналу, что обошлось бы казне, по его подсчетам, в 1,5 миллиона фунтов стерлингов. При этом, чтобы частично компенсировать эти огромные, по тем временам, расходы, предлагалось одновременно девальвировать на 20% фунт стерлингов (путем уменьшения содержания в нем серебра), а также обязать население оплатить половину затрат на перечеканку монет.
{Подробнее о позициях авторов реформы см. [1, с. 367-369], [14, с. 137-138], [15, с. 380-382].}
Дж. Локк выступил в дискуссиях как резкий противник девальвации, которая могла подорвать доверие иностранных кредиторов Англии и нанести серьезный ущерб отечественным банкам. При этом испорченные монеты Локк предложил временно оставить в обращении, снизив их стоимость до стоимости реально содержащегося в них серебра. В свою очередь, Ньютон полагал неизбежной девальвацию, выдвинув, однако, радикальное предложение о том, что обмен должен быть произведен так, как это предлагал Лаунд, но не полностью за счет казны. Что же касается неизбежного при девальвации роста цен, то Ньютон предложил для контроля над ними создать специальное министерство.
К сожалению, мы не знаем, как конкретно проходили споры о путях проведения реформы. Известно только, что итоговый проект, который Монтегю, как глава казначейства, успешно защитил в парламенте, представлял собой не компромиссную "золотую середину", а парадоксальный симбиоз наиболее радикальных предложений Лаунда, Локка и Ньютона. Так, у первого была взята идея стремительного, чтобы избежать дальнейшей порчи монет, обмена денег по номиналу, у второго - отказ от девальвации ради сохранения незыблемости национальной денежной единицы и, наконец, у Ньютона была взята идея обмена денег полностью за счет казны. Причем последнее мотивировалось тем, что все расходы по обмену денег должно взять на себя правительство, вольно или невольно доведшее страну до кризиса [16, с. 289].
В конце 1696 г. парламент Англии принял пакет законов, предписывавших гражданам в установленный и весьма непродолжительный срок сдать в казну все имеющиеся у них испорченные деньги и через некоторое время получить взамен (по номиналу!) новые, полноценные монеты. Поначалу при обмене денег возникла острая и крайне тяжелая для экономики нехватка наличности, т. к. Монетный двор совершенно не справлялся с резко возросшей нагрузкой. Однако после того, как в 1696 г. руководство взял в свои руки Ньютон, производство денег удалось быстро увеличить почти в десять раз.
{Такого результата удалось достичь как раз за счет наведения порядка и модернизации некоторых технологических процессов, так и благодаря существенному расширению производственных мощностей Монетного двора, включая создание его филиалов в ряде городов (филиалом в Эссексе руководил астроном Э. Галлей), строительству передвижных машин для чеканки денег и т. д.}
Уже к концу 1697 г. дефицит наличности, который буквально парализовал торговлю, был ликвидирован и деловая жизнь Англии возобновилась в полном объеме. При этом казна, собирая налоги со все возраставшего товарооборота, смогла в течение нескольких лет полностью возместить потери, понесенные в ходе обмена денег. Таким образом реформа, проведенная в интересах простого населения и деловых кругов, оказалась выгодной и правительству.
Во избежание недоразумений следует подчеркнуть, что обмен денег в столь грандиозных масштабах не мог обойтись без эксцессов и злоупотреблений. Так, некоторые, близкие к правительственным кругам банки нажились на этой операции, а немалое количество людей не успело или не смогло обменять свои деньги в установленный срок и, в результате, понесло потери, хотя, следует признать, при обмене денег по весу эти потери были бы намного больше. С другой стороны, важно помнить, что авторы реформы были трезво и государственно мыслящие люди. Поэтому обмен денег по номиналу не был проявлением их альтруизма или стремления загладить просчеты правительства. Скорее, мы имеем дело с рождением принципиально новой и необычайно смелой финансовой политики, направленной на стимулирование национальной экономики.
Обмен денег обошелся казне в 2,7 млн. фунтов стерлингов, что составляло тогда почти полтора ее годовых дохода. Безусловно, и раньше находились мудрые правители, которые понимали, что ради процветания государства не следует разорять свой народ непомерными поборами. Однако выдвижение проекта согласно которому опустошенная казна должна была для своего спасения выплатить населению огромную сумму денег, потребовало поистине "коперниканского переворота" в представлениях о роли денег в экономической жизни государства.
{Средства на реформу правительству Англии пришлось одалживать у крупных банкиров и купцов, стремившихся нормализовать денежное обращение страны, а также у Нидерландов (главного кредитора и торгового партнера Англии), заинтересованных в стабильности фунта стерлингов.}
Для того, чтобы лучше осознать смелость и необычность Великой перечеканки, имеет смысл вспомнить некоторые, куда более поздние эпизоды отечественной истории. Так, хорошо известно, что главным недостатком манифеста об отмене крепостного права в России было введение выкупа за землю. Стремясь переложить расходы по освобождению крестьян на них самих, российское правительство обязало бывших крепостных выплачивать огромные (за счет набегания процентов) и буквально разорявшие их налоги ("выкупные"), которые были отменены только после революции 1905 г. Между тем, уже в конце 60-х гг. XIX в. Видный русский экономист В.В. Берви-Флеровский в своих статьях призывал правительство Александра II хотя бы уменьшить выкупные платежи, детально разъясняя, что вскоре, за счет роста потребления и активизации деловой жизни задавленных ныне налогами крестьян, казна получит много больше того, что первоначально потеряет [22]. Властям, однако, такое предложение показалось настолько диким, что его автор был объявлен душевнобольным. Впоследствии Берви-Флеровский навсегда покинул Россию.
В середине 70-х гг. прошлого столетия Д.И. Менделеев выдвинул предложение освободить российские нефтепромыслы от акцизных сборов. Опираясь на глубокое изучение отечественного и зарубежного опыта Менделеев объяснял министру финансов М.Х. Рейтерну, что эти акцизы (их величина составляла всего 300 тыс. рублей в год) душат рождающуюся промышленность. Отказ же от них вознаградится быстрым развитием нефтепромыслов и обернется многомиллионными доходами. Первоначально Рейтерн назвал эти предложения "профессорскими мечтаниями". Однако позже он все-таки прислушался к советам ученого и отменил акциз, что дало толчок к быстрому развитию нефтеперерабатывающей промышленности и вскоре позволило России отказаться от импорта американского керосина [23, с. 129-130, 133].
По-видимому, на решение министра финансов последовать рекомендациям Менделеева в немалой степени повлияла скромная сумма акциза и, следовательно, небольшая степень риска. В тех же случаях, когда речь идет о крупномасштабных проектах, затрагивающих экономику в целом, любые предложения ограничить доходы казны во имя будущего процветания страны воспринимаются государственными мужами как очередные "мечтания", совершенно не осуществимые при реальной жизни
{В одном из своих выступлений Егор Гайдар пояснил депутатам Верховного Совета СССР, что полная компенсация гражданам их обесцененных вкладов потребовала бы суммы, равной 6 квартальных бюджетов страны. Величина этой цифры произвела на депутатов огромное впечатление. Между тем, доход казны за 6 кварталов равен полуторагодовому доходу. Таким образом мы имеем дело с суммой, равной по величине (в относительных масштабах, конечно) той, которую пришлось выплатить англичанам в ходе реформы конца XVII в.}
В принципе, понять подобную реакцию можно. Действительно, любые попытки последовать советам теоретиков при подорванной финансовой системе неизбежно ведут к образованию бюджетных "дыр", заткнуть которые можно будет либо печатая ничем не обеспеченные деньги, либо за счет огромных внешних займов. При этом и в первом, и во втором (хотя и в меньшей степени) случае мы получим вспышку инфляции, которая быстро сведет на нет все усилия по оздоровлению экономики.
Анализируя проблемы, стоявшие перед авторами проекта Великой перечеканки, важно учитывать, что угроза инфляции существует даже тогда, когда экономика использует не бумажные, а металлические деньги. Так, в XVI в. из-за огромного наплыва серебра из Южной Америки цены на основные продукты выросли в среднем по Европе в 3-4 раза. При этом экономику Испании - главной колониальной державы того времени - этот поток серебра буквально разорил, превратив воинов, крестьян, ремесленников в авантюристов, бездельников и мотов, чьи легко доставшиеся деньги обогащали не собственную страну, а нидерландских купцов.
Понятно, что аналогичный финал (пусть в меньших масштабах) был возможен и в Англии. Безусловно, выдача населению полноценных денег, взамен испорченных, могла активизировать торговлю и, как следствие, увеличить налоговые поступления в казну. Однако покупательная способность собираемого серебра была при этом существенно ниже. Ведь, если цены не снизились при падении спроса после обмена денег (по весу!) в середине XVI в., то что могло помешать повышению цен при увеличении платежеспособного спроса?
В лучшем случае, торговцы могли просто сохранить прежние номиналы цен или даже несколько их снизить, однако при использовании полновесных монет это все равно означало бы падение стоимости серебра на внутреннем рынке. В свою очередь, результатом такого падения мог бы стать отток серебра за границу, что, несомненно, ухудшило бы и без того тяжелое внешнеэкономическое положение Англии, которая в это время вела войну с Францией. Таким образом понятно, почему первоначальные проекты реформы носили куда более умеренный и бескомпромиссный характер, а Ньютон к тому же предложил в качестве временной, обусловленной идущей войной, меры ввести государственный контроль над ценами.
Тем не менее, в итоге был принят рискованный и обременительный для казны вариант обмена денег, который, казалось бы, должен был лишь ухудшить экономическое положение страны. Поэтому, хотя нам и неизвестно, что побудило авторов реформы сделать этот шаг, мы вправе поставить вопрос: почему, собственно, Великая перечеканка не только не разорила английскую экономику, но и стала отправной точкой ее расцвета?
Часть 2. Ньютон и Маркс. Загадка золотой гинеи. Государственный долг Англии и промышленная революция. У основания английской "финансовой пирамиды".
http://sobiainnen.livejournal.com/49633.html
Радует уровень читателей аналитического блога "ЖЖ Собянин". Недавно разместил мою в соавторстве с М.М.Шибутовым статью "Стратегическое планирование в США: военная мощь, прорывные технологии и доллар" http://sobiainnen.livejournal.com/47897.html Статья была перепубликована полностью на более чем пятнадцати аналитических ресурсах и блогах - РЕЛГА, Блог-книга Осьминог, ИАЦ МГУ, Центральноазиатский толстый журнал, Центр стратегических оценок и прогнозов, ЖЖ Гуралюк, ЖЖ Отырба, ЖЖ skalozub52, ЖЖ "За Евразийский союз!", ЖЖ Михаил Чернов и др.
Исаак Ньютон. Картина Уильяма Блейка, 1805 г.
Двое добавили очень важные смыслы. Порадовал блогер Анатолий Асланович Отырба http://otyrba.livejournal.com/191805.html (петербургский экономист, пишет хорошие статьи в научной и российской деловой прессе). Он в развитие идеи о преемственности концептуально-стратегического доминирования США в финансовой сфере британскому владычеству дал ссылку на статью Юлия Львовича Менцина "Монетный двор и Вселенная", которая целиком приведена ниже. А иллюстрация блог-книги Осьминог http://www.peremeny.ru/books/osminog/5850, где статья была размещена на сутки ранее блога Анатолия Отырбы, акцентировала ЭТУ ЖЕ МЫСЛЬ - картиной Уильяма Блейка "Исаак Ньютон" - "стратегический англосаксонский архитектор бытия" (Бреттон-Вуд 1944 - USA might, Исаак Ньютон - Rule, Britain!, преемственность англосаксонского лидерства). Вот уж поистине права поговорка на нашем Востфаке ЛГУ/СПбГУ: "Не мир мал - слой тонок!".
Благодарю Анатолия Аслановича Отырбу и главного редактора "Осьминога" Олега Викторовича Давыдова за ценные добавления смыслов. Юлия Львовича Менцина поблагодарил по телефону, но хотел бы и здесь публично еще раз поблагодарить за эту статью и другие подобные статьи, например, по роли Николая Коперника. Искреннее спасибо вам всем, уважаемые коллеги аналитики, ученые! Всем, кто поддержал эту первую из цикла статей по стратегическому планированию в странах Кавказа и Средней Азии, к которым США относятся как активный сценарист и влиятельная в Каспийско-Среднеазиатском регионе сила.
По статье Ю.Л.Менцина. В военной стратегии есть правило - "компромисс хуже поражения", т.к. поражение мобилизует и заставляет радикально и тотально перевооружиться и перестроить военное дело, а компромисс закрепляет недостаточное для победы статус-кво. Здесь крайне интересен опыт Великобритании - из трех предложений по финансовой реформе были взяты наиболее радикальные положения из предложений Уильяма Лаунда, Исаака Ньютона и Джона Локка (второй и третий были призваны государством из мира науки). Обмен денег обошелся казне Британской короны в 2,7 млн. фунтов стерлингов, что составляло тогда почти полтора ее годовых дохода. Государство решилось не перекладывать на плечи населения стоимость чеканки новых монет и обмена денег, дало обогатиться всем. Более того, в дальнейшем Британия предложила банкирским домам Европы очень выгодный для европейцев и невыгодный для Британии курс обмена серебряных денег на золотую гинею, дало обогатиться европейским банкирам и негоциантам, сидящим на торговле с колониями в Азии и Америке. В результате такой "невыгодной" операции экономика Великобритании в считанные годы решила свои проблемы и стала безусловным лидером Европы по привлечению инвестиций, уровню жизни населния, темпам развития экономики. Доверие населения и вера внешних игроков в успех Британии, как оказалось, стоят очень дорого!
Как мне известно, сейчас ряд московских и питерских аналитических центров и групп работает над подобными сложными и сверхэффективными финансовыми стратегиями, которые позволят Евразийскому союзу быстро решить нынешние тяжелые финансовые проблемы России и её союзников и стать мировым лидером. Дай бог коллегам в этой работе успеха и внимания высших российских властей. Для перевооружения Вооруженных сил, для освоения Восточной Сибири и Дальнего Востока деньги нужны ой какие большие. Да и повысить уровень жизни населения России, Белоруссии и Казахстана, других потенциальных участников Евразийского союза также важнейшая задача. И для этого тоже нужны деньги немалые.
На фото: 20 ноября 2007 г., королева Великобритании Елизавета II и весь народ ее страны и стран Содружества празднуют 60 лет свадьбы с лордом Филиппом Маунтбеттеном.
Менцин Ю.Л. Монетный двор и Вселенная. Ньютон у истоков английского "экономического чуда". Великая Перечеканка, или монетаризм по-английски. Ньютон и Маркс. Загадка золотой гинеи. Государственный долг Англии и промышленная революция. У основания английской "финансовой пирамиды". // Вопросы истории естествознания и техники. 1997. №4.
http://krotov.info/history/17/1690/1696menz.html
Библиотека священника Якова Кротова.
МЕНЦИН Юлий Львович, канд. физ.-мат. наук, старший научный сотрудник Государственного астрономического института им. П.К. Штернберга (ГАИШ) МГУ им. М.В.Ломоносова, заведующий Музеем истории университетской обсерватории и ГАИШ.
Примечания погружены в текст и выделены фигурными скобками.
Часть 1 (под катом). Ньютон у истоков английского "экономического чуда". Великая Перечеканка, или монетаризм по-английски.
http://sobiainnen.livejournal.com/49288.html
* * *
"Именно в Англии были сделаны решающие шаги. Все там шло естественно, как бы само собой, и в этом состоит увлекательнейшая загадка, которую загадала первая в мире промышленная революция, обозначившая самый большой разрыв в истории нового времени. Так все же, почему Англия?"
Ф. Бродель. "Динамика капитализма".
* * *
В XVIII в. Англия прошла путь от сравнительно отсталой и бедной страны, экономика которой была к тому же подорвана революциями, войнами и смутами, до могущественной державы, располагавшей наиболее передовой и быстро развивающейся промышленностью в мире.
Загадка этого "экономического чуда" уже давно волнует историков. Но если раньше главную причину английской промышленной революции они видели в технике - изобретении и внедрении в производство машин, то в последнее время все больше внимания уделяется анализу социально-политических и демографических условий, сложившихся тогда в стране, созданию в ней сети коммуникаций, положению на мировых рынках и т. п. (см., например, работы [1] - [8]). При этом особый интерес исследователей вызывает финансовая система Англии. Так, подчеркивается, что именно создание этой, обладавшей поразительной гибкостью и надежностью, системы позволило английским банкам в течение многих десятилетий оперировать средствами, объем которых намного превышал реальные возможности национальной экономики, и, благодаря этому, предоставлять отечественным предпринимателям значительные кредиты под весьма умеренные проценты. В свою очередь, именно это, щедрое, кредитование производства сделало возможной его радикальную модернизацию, включая массовое внедрение дорогостоящих паровых машин. (см. об этом [1, гл. 4, 6], [3], [7]).
Но как, собственно, удалось Англии создать этот механизм финансирования экономики и затем, в течение длительного времени, поддерживать его бесперебойную работу? При ответе на этот вопрос важное значение, на мой взгляд, имеет анализ события, ставшего своеобразным прологом английской "финансовой революции", - денежной реформы 1695-97 гг., в ходе которой у населения были изъяты и безвозмездно заменены на новые все испорченные и фальшивые серебряные монеты.
Активное участие в подготовке и проведении этой реформы, получившей название Великая Перечеканка, принимал Исаак Ньютон (1643-1727), назначенный в 1696 г. Смотрителем (Wаrden), а в 1699 г. Директором (Master) Королевского Монетного двора. На посту Директора Ньютон находился бессменно до 1725 г. и при этом за огромные заслуги перед государством был до 1705 г. возведен королевой Анной в рыцарское достоинство. Уходя на покой он добился назначения на пост Директора своего зятя Джона Кондуита (1688-1737) - мужа племянницы Ньютона К. Бартон, - который к тому времени уже несколько лет выполнял обязанности заместителя Директора. Тем самым была обеспечена преемственность управления и мы с полным правом можем говорить о практически 40-летней "эре Ньютона" в руководстве одним из важнейших финансовых учреждений Англии.
Следует отметить, что и участие Ньютона в проведении денежной реформы, и его руководство работой Монетного двора принадлежат к числу наименее изученных сторон многогранной деятельности ученого. Отчасти это связано с тем, что долгое время оставались неизвестными необходимые архивные документы, а отчасти с отсутствием у исследователей серьезного интереса к этой теме. По сути, биографы Ньютона видят в его деятельности на посту главы Монетного двора лишь работу по решению административно-хозяйственных проблем. Эта работа, подчеркивает Р. Уэстфолл, потребовала от Ньютона колоссальной самоотдачи, однако по своей важности и сложности она была несоизмерима с его научными достижениями [13, с. 617]. Кроме того, биографы вынуждены констатировать, что в качестве администратора Ньютон далеко не всегда вел себя достойно, проявляя деспотизм, нетерпимость и жестокость, особенно при борьбе с личными противниками [14, 15].
{Архивные документы, связанные с управлением Ньютоном Монетным двором были обнаружены лишь в 20-е гг. нашего столетия и даже выставлялись в 1936 г. на аукционе в Лондоне [9, с. 144, 177]. Однако их частичная публикация стала возможной только в послевоенные годы из-за опасений, что содержащаяся в них информация о порядках при производстве денег может быть использована немецкой разведкой. Эту публикацию осуществил в ряде своих работ Директор Монетного двора Дж. Крэйг [10-12] и именно эти работы являются основополагающим источником для современных исследователей творчества Ньютона.}
В принципе, нет никаких оснований, чтобы сомневаться в выводах историков. Достаточно вспомнить, как вел себя Ньютон в спорах о научном приоритете. В то же время, не следует забывать о том ужасающем состоянии анархии, в каком находился Монетный двор к моменту прибытия туда Ньютона. В учреждении, которое должно было отличаться особой дисциплиной, царили пьянство, драки и хищения, в том числе, хищения чеканов, которые затем сами служащие продавали фальшивомонетчикам [12, с. 150]. Не удивительно поэтому, что в борьбе с коррупцией, воровством и подделкой денег Ньютон был вынужден проявлять твердость, а также добиваться расширения своих административных и юридических полномочий, включая создание про Монетном дворе собственной тюрьмы и полиции, занимавшейся расследованием всевозможных финансовых преступлений и нарушений по всей стране. Фактически, Монетный двор при Ньютоне, вместе с созданными тогда филиалами в ряде других городов, превратился в некую империю, отличавшуюся такой степенью централизации и контроля, которые были достигнуты Великобританией лишь к середине ХIХ в. [12, с. 152].
Биографы Ньютона в общем-то единодушны в том, что, занимаясь реорганизацией Монетного двора, он проявил, особенно в первые годы работы, поразительную активность, которую вряд ли можно объяснить одним лишь трудолюбием ученого. Так, Г.Е. Христиансон отмечает, что Монетный двор стал, в сущности, "светской религией" Ньютона [15, с. 392]. Но нельзя ли в таком случае предположить, что столь разочаровавшее историков своей обыденностью решение текущих проблем было подчинено, в глазах Ньютона, задаче достижения какой-то особой цели, по-видимому, лишь угадываемой им и узким кругом его друзей-единомышленников. Анализируя деятельность Ньютона на посту главы Монетного двора, важно учитывать то, что создание английской финансовой системы было неразрывно связано с радикальным переосмыслением роли денег в экономической жизни общества.
Так, например, требовалось понять, что главная цель финансовой политики государства состоит не в наполнении казны любой ценой, а в создании условий для непрерывного совершенствования механизмов кредитования, позволяющих эффективно вовлекать в производство все новые и новые капиталы, рассеянные в обществе. Другими словами, требовалось увидеть в деньгах не только простого посредника в торговых операциях, но и мощный исследовательский прибор, позволяющий обнаруживать и использовать скрытие или недоступные пока социальные ресурсы.
{Главная причина поразительного успеха английской экономики ХVIII в. как раз и заключалась в том, что, благодаря созданию беспрецедентно мощных и мобильных механизмов кредитования, ей, экономике, удалось использовать "энергию" движения сперва европейского, а потом мирового капитала. Подробнее этот вопрос будет рассмотрен ниже.}
В определенной степени реконструкцию Ньютоном Монетного двора можно сравнить с усовершенствованием Галилеем телескопа. В обоих случаях известные ранее устройства превращались в инструменты, помогающие формировать радикально новые взгляда на мир, экономики. Если раньше производство денег считалось сугубо вспомогательной акцией, то при Ньютоне оно становиться, по сути, доминантой хозяйственной жизни Англии. Ниже эта переориентация английской экономики будет рассмотрена подробнее. При этом особое внимание я уделю анализу денежной реформы 1695-97 гг., послужившей своеобразной моделью последующего развития финансовой системы Англии.
Великая Перечеканка, или монетаризм по-английски
Среди множества болезней, терзавших в последние десятилетия ХVII в. экономику Англии, самой страшной, по мнению современников, была систематическая порча серебряных монет, составлявших тогда основную часть денежной наличности. Технической предпосылкой этой порчи служило несовершенство чеканки монет, большинство которых было изготовлено вручную. Форма и размеры их далеко не всегда соответствовали стандарту и, кроме того, на них отсутствовал привычный нам ребристый ободок, что позволяло незаметно срезать с монет кое-какие "излишки" и, затерев место среза грязью, пускать порченые деньги снова в оборот. Полагалась за эту "операцию" виселица, однако соблазн немного разбогатеть был слишком велик, поэтому тысячи людей, совместно с процветавшими в таких условиях обычными фальшивомонетчиками, успешно обесценивали находившиеся в обращении деньги.
В своей "Истории Англии" Томас Маколей писал, что эта массовая порча монет, затрагивая интересы практически всех слоев населения, была для страны большим злом, чем любая государственная измена. Непрерывное обесценивание денег делало невозможной нормальную деловую жизнь, т. к. каждый боялся обмана, хотя при всяком удобном случае сам стремился расплатиться неполноценными монетами. Поэтому на рынках, в мастерских и конторах регулярно вспыхивали скандалы и драки. В результате торговля сворачивалась, а производство приходило в упадок.(Цит. по [16, с. 287-288]).
Нельзя сказать, что правительство в этой ситуации бездействовало. Помимо расширения применения чисто полицейских мер в Англии впервые в мире была налажена машинная чеканка качественных монет с положенным содержанием серебра. Однако эти, высоко котировавшиеся, новые монеты не могли вытеснить из обращения старые. Каждый стремился расплатиться старыми, неполноценными монетами. Новые же монеты изымались из обращения, переплавлялись в слитки и, несмотря на строгий таможенный контроль, вовсе возрастающих количествах вывозились за границу, т. ч. в Англии оставались только порченные, обесцененные деньги.
Поскольку поэтапными мерами эту проблему решить не удавалось, для спасения экономики требовалось каким-то образом сразу заменить всю находившуюся в обращении денежную наличность. Вообще-то говоря, в прежние столетия такие операции проводились неоднократно. Попадая в аналогичное положение, правительство прибегало к изъятию всех испорченных денег и их перечеканке в новые, полноценные монеты. Однако было совершенно не ясно, удастся ли провести подобную перечеканку в масштабах всего государства в конце ХVII в., учитывая степень развития денежного хозяйства. Кроме того, опыт прежних перечеканок (последняя была проведена в Англии в середине ХVI в.) скорее разочаровывал. Оказывая лишь кратковременное стабилизирующее воздействие, обмен денег ложился тяжким бременем на казну и буквально разорял население, которому старые монеты на новые обменивали по весу.
В результате человек получал сумму в 1,5-2 раза меньше той, что была у него прежде. Между тем, величина долгов и налогов оставалась прежней. Не уменьшались, как правило, и цены, т. к. торговцы, особенно мелкие, предпочитали в ответ на сокращение спроса уменьшать объем продаж. Таким образом, в выигрыше оказывались лишь крупные кредиторы (в особенности, банки) и государственные чиновники, получающие твердую зарплату, а обедневшее население вскоре вновь начинало портить деньги.
С другой стороны, несмотря на возможность неудачи, медлить с проведением реформы больше было нельзя. Положение Англии продолжало ухудшаться, чему способствовала также начавшаяся в 1689 г. война с Францией. Цены и государственный долг стремительно росли, а экономика коллапсировала. Особенно критической ситуация стала в 1694-95 гг. В стране начались массовые банкротства, кое-где возникала паника. В этих условиях вполне вероятной становилась гибель конституционной монархии, установившейся в Англии в результате "славной революции" 1688 г., и вторичная реставрация дома Стюартов с неизбежно последовавшими бы тогда массовыми репрессиями. Обмен денег становился неизбежным, поэтому в парламенте и правительстве начались бурные дискуссии о наиболее приемлемых путях проведения реформы. Требовалось найти решение, позволяющее, по возможности, совместить интересы казны, населения, крупного капитала и иностранных, прежде всего голландских, кредиторов государства.
И вот, в поисках такого решения важную роль сыграл Исаак Ньютон, к которому правительство Англии специально обратилось за советом. Следует подчеркнуть, что столь явное признание авторитета ученых при решении государственных вопросов было не случайным и опиралось на давние, восходящие еще Фрэнсису Бэкону, традиции. При этом интерес к работе ученых со стороны политиков и религиозных деятелей особенно усилился в эпоху Реставрации, когда непрерывная вражда между королем и парламентом, а также между различными церквами и конфессиями вызвала кризис доверия к существующим институтам и породила в стране мировоззренческий вакуум, для заполнения которого было необходимо найти какие-то принципиально новые и, в то же время, заслуживающие доверия глобальные ориентиры.
Именно в этих условиях философия природы ученых-механицистов, их методы постановки экспериментов, правила проведения научных дискуссий и т. д. начинают рассматриваться как долгожданный путь к решению наиболее животрепещущих социально-политических и религиозных проблем, как выход из того хаоса, в который в ХVII в. погрузилась вся Европа, включая пережившую гражданскую войну и продолжавшую находиться в состоянии социальной напряженности Англию.
{Подробнее о связях естествознания с социально-политическими проблемами в Европе и, в особенности, в Англии ХVII в. см. [17-21].}
Современники Ньютона воспринимали научные достижения ученых не только и даже не столько как простое умножение позитивных знаний о законах природы, сколько как доказательство способности человека установить на Земле такой же незыблемый порядок, какой ученые уже обнаружили на небе. Не удивительно поэтому, что многие английские государственные деятели этой эпохи серьезно интересовались наукой, а ученые (Р. Бойль, Э. Галлей, Дж. Локк, И. Ньютон и др.) нередко назначались на высокие посты, внося в политическую жизнь страны характерные для научных исследований открытость обсуждения, глубину анализа, смелость и новизну подходов при решении задач.
Одним из наиболее ярких примеров такого содружества ученых и политиков стала рассматриваемая денежная реформа, авторами которой, помимо Исаака Ньютона, были философ, идеолог парламентаризма, врач, член Лондонского королевского общества Джон Локк (1632-1704) и ученик, а впоследствии близкий друг Ньютона, с 1695 г. канцлер казначейства Чарльз Монтегю (лорд Галифакс) (1661-1715). Общее, так сказать, политическое руководство разработкой концепции реформы осуществлял давний друг Локка, глава партии вигов, с 1697 г. лорд-канцлер Англии, в 1699-1704 гг. президент Королевского общества Джон Сомерс (1651-1716). Исходным материалом для обсуждений - они проходили на парламентских слушаниях и даже в печати - стал проект обмена денег, подготовленный по заданию Монтегю секретарем казначейства Уильямом Лаундом (Lowndes).
Для того чтобы лучше понять значение этого проекта, а также суть последующих его изменений, необходимо учитывать то, что главной проблемой реформы была ее колоссальная стоимость. Поэтому при составлении и обсуждении проекта требовалось прежде всего решить, за чей счет будет производиться реформа, а поскольку в нормализации денежного обращения были заинтересованы все слои общества, то, казалось бы, и оплатить реформу должен был каждый имеющий деньги житель страны. Другими словами, обмен денег следовало производить так, как его производили в прежние времена: казна брала на себя расходы по перечеканке, а населению обменивали старые монеты на новые по весу, т.е. по реальной стоимости сданного серебра.
Однако, как уже отмечалось выше, замена монет по их весу разоряла население и, в результате, еще больше подрывала экономику государства. Именно поэтому Лаунд предложил провести обмен денег не по весу, а по номиналу, что обошлось бы казне, по его подсчетам, в 1,5 миллиона фунтов стерлингов. При этом, чтобы частично компенсировать эти огромные, по тем временам, расходы, предлагалось одновременно девальвировать на 20% фунт стерлингов (путем уменьшения содержания в нем серебра), а также обязать население оплатить половину затрат на перечеканку монет.
{Подробнее о позициях авторов реформы см. [1, с. 367-369], [14, с. 137-138], [15, с. 380-382].}
Дж. Локк выступил в дискуссиях как резкий противник девальвации, которая могла подорвать доверие иностранных кредиторов Англии и нанести серьезный ущерб отечественным банкам. При этом испорченные монеты Локк предложил временно оставить в обращении, снизив их стоимость до стоимости реально содержащегося в них серебра. В свою очередь, Ньютон полагал неизбежной девальвацию, выдвинув, однако, радикальное предложение о том, что обмен должен быть произведен так, как это предлагал Лаунд, но не полностью за счет казны. Что же касается неизбежного при девальвации роста цен, то Ньютон предложил для контроля над ними создать специальное министерство.
К сожалению, мы не знаем, как конкретно проходили споры о путях проведения реформы. Известно только, что итоговый проект, который Монтегю, как глава казначейства, успешно защитил в парламенте, представлял собой не компромиссную "золотую середину", а парадоксальный симбиоз наиболее радикальных предложений Лаунда, Локка и Ньютона. Так, у первого была взята идея стремительного, чтобы избежать дальнейшей порчи монет, обмена денег по номиналу, у второго - отказ от девальвации ради сохранения незыблемости национальной денежной единицы и, наконец, у Ньютона была взята идея обмена денег полностью за счет казны. Причем последнее мотивировалось тем, что все расходы по обмену денег должно взять на себя правительство, вольно или невольно доведшее страну до кризиса [16, с. 289].
В конце 1696 г. парламент Англии принял пакет законов, предписывавших гражданам в установленный и весьма непродолжительный срок сдать в казну все имеющиеся у них испорченные деньги и через некоторое время получить взамен (по номиналу!) новые, полноценные монеты. Поначалу при обмене денег возникла острая и крайне тяжелая для экономики нехватка наличности, т. к. Монетный двор совершенно не справлялся с резко возросшей нагрузкой. Однако после того, как в 1696 г. руководство взял в свои руки Ньютон, производство денег удалось быстро увеличить почти в десять раз.
{Такого результата удалось достичь как раз за счет наведения порядка и модернизации некоторых технологических процессов, так и благодаря существенному расширению производственных мощностей Монетного двора, включая создание его филиалов в ряде городов (филиалом в Эссексе руководил астроном Э. Галлей), строительству передвижных машин для чеканки денег и т. д.}
Уже к концу 1697 г. дефицит наличности, который буквально парализовал торговлю, был ликвидирован и деловая жизнь Англии возобновилась в полном объеме. При этом казна, собирая налоги со все возраставшего товарооборота, смогла в течение нескольких лет полностью возместить потери, понесенные в ходе обмена денег. Таким образом реформа, проведенная в интересах простого населения и деловых кругов, оказалась выгодной и правительству.
Во избежание недоразумений следует подчеркнуть, что обмен денег в столь грандиозных масштабах не мог обойтись без эксцессов и злоупотреблений. Так, некоторые, близкие к правительственным кругам банки нажились на этой операции, а немалое количество людей не успело или не смогло обменять свои деньги в установленный срок и, в результате, понесло потери, хотя, следует признать, при обмене денег по весу эти потери были бы намного больше. С другой стороны, важно помнить, что авторы реформы были трезво и государственно мыслящие люди. Поэтому обмен денег по номиналу не был проявлением их альтруизма или стремления загладить просчеты правительства. Скорее, мы имеем дело с рождением принципиально новой и необычайно смелой финансовой политики, направленной на стимулирование национальной экономики.
Обмен денег обошелся казне в 2,7 млн. фунтов стерлингов, что составляло тогда почти полтора ее годовых дохода. Безусловно, и раньше находились мудрые правители, которые понимали, что ради процветания государства не следует разорять свой народ непомерными поборами. Однако выдвижение проекта согласно которому опустошенная казна должна была для своего спасения выплатить населению огромную сумму денег, потребовало поистине "коперниканского переворота" в представлениях о роли денег в экономической жизни государства.
{Средства на реформу правительству Англии пришлось одалживать у крупных банкиров и купцов, стремившихся нормализовать денежное обращение страны, а также у Нидерландов (главного кредитора и торгового партнера Англии), заинтересованных в стабильности фунта стерлингов.}
Для того, чтобы лучше осознать смелость и необычность Великой перечеканки, имеет смысл вспомнить некоторые, куда более поздние эпизоды отечественной истории. Так, хорошо известно, что главным недостатком манифеста об отмене крепостного права в России было введение выкупа за землю. Стремясь переложить расходы по освобождению крестьян на них самих, российское правительство обязало бывших крепостных выплачивать огромные (за счет набегания процентов) и буквально разорявшие их налоги ("выкупные"), которые были отменены только после революции 1905 г. Между тем, уже в конце 60-х гг. XIX в. Видный русский экономист В.В. Берви-Флеровский в своих статьях призывал правительство Александра II хотя бы уменьшить выкупные платежи, детально разъясняя, что вскоре, за счет роста потребления и активизации деловой жизни задавленных ныне налогами крестьян, казна получит много больше того, что первоначально потеряет [22]. Властям, однако, такое предложение показалось настолько диким, что его автор был объявлен душевнобольным. Впоследствии Берви-Флеровский навсегда покинул Россию.
В середине 70-х гг. прошлого столетия Д.И. Менделеев выдвинул предложение освободить российские нефтепромыслы от акцизных сборов. Опираясь на глубокое изучение отечественного и зарубежного опыта Менделеев объяснял министру финансов М.Х. Рейтерну, что эти акцизы (их величина составляла всего 300 тыс. рублей в год) душат рождающуюся промышленность. Отказ же от них вознаградится быстрым развитием нефтепромыслов и обернется многомиллионными доходами. Первоначально Рейтерн назвал эти предложения "профессорскими мечтаниями". Однако позже он все-таки прислушался к советам ученого и отменил акциз, что дало толчок к быстрому развитию нефтеперерабатывающей промышленности и вскоре позволило России отказаться от импорта американского керосина [23, с. 129-130, 133].
По-видимому, на решение министра финансов последовать рекомендациям Менделеева в немалой степени повлияла скромная сумма акциза и, следовательно, небольшая степень риска. В тех же случаях, когда речь идет о крупномасштабных проектах, затрагивающих экономику в целом, любые предложения ограничить доходы казны во имя будущего процветания страны воспринимаются государственными мужами как очередные "мечтания", совершенно не осуществимые при реальной жизни
{В одном из своих выступлений Егор Гайдар пояснил депутатам Верховного Совета СССР, что полная компенсация гражданам их обесцененных вкладов потребовала бы суммы, равной 6 квартальных бюджетов страны. Величина этой цифры произвела на депутатов огромное впечатление. Между тем, доход казны за 6 кварталов равен полуторагодовому доходу. Таким образом мы имеем дело с суммой, равной по величине (в относительных масштабах, конечно) той, которую пришлось выплатить англичанам в ходе реформы конца XVII в.}
В принципе, понять подобную реакцию можно. Действительно, любые попытки последовать советам теоретиков при подорванной финансовой системе неизбежно ведут к образованию бюджетных "дыр", заткнуть которые можно будет либо печатая ничем не обеспеченные деньги, либо за счет огромных внешних займов. При этом и в первом, и во втором (хотя и в меньшей степени) случае мы получим вспышку инфляции, которая быстро сведет на нет все усилия по оздоровлению экономики.
Анализируя проблемы, стоявшие перед авторами проекта Великой перечеканки, важно учитывать, что угроза инфляции существует даже тогда, когда экономика использует не бумажные, а металлические деньги. Так, в XVI в. из-за огромного наплыва серебра из Южной Америки цены на основные продукты выросли в среднем по Европе в 3-4 раза. При этом экономику Испании - главной колониальной державы того времени - этот поток серебра буквально разорил, превратив воинов, крестьян, ремесленников в авантюристов, бездельников и мотов, чьи легко доставшиеся деньги обогащали не собственную страну, а нидерландских купцов.
Понятно, что аналогичный финал (пусть в меньших масштабах) был возможен и в Англии. Безусловно, выдача населению полноценных денег, взамен испорченных, могла активизировать торговлю и, как следствие, увеличить налоговые поступления в казну. Однако покупательная способность собираемого серебра была при этом существенно ниже. Ведь, если цены не снизились при падении спроса после обмена денег (по весу!) в середине XVI в., то что могло помешать повышению цен при увеличении платежеспособного спроса?
В лучшем случае, торговцы могли просто сохранить прежние номиналы цен или даже несколько их снизить, однако при использовании полновесных монет это все равно означало бы падение стоимости серебра на внутреннем рынке. В свою очередь, результатом такого падения мог бы стать отток серебра за границу, что, несомненно, ухудшило бы и без того тяжелое внешнеэкономическое положение Англии, которая в это время вела войну с Францией. Таким образом понятно, почему первоначальные проекты реформы носили куда более умеренный и бескомпромиссный характер, а Ньютон к тому же предложил в качестве временной, обусловленной идущей войной, меры ввести государственный контроль над ценами.
Тем не менее, в итоге был принят рискованный и обременительный для казны вариант обмена денег, который, казалось бы, должен был лишь ухудшить экономическое положение страны. Поэтому, хотя нам и неизвестно, что побудило авторов реформы сделать этот шаг, мы вправе поставить вопрос: почему, собственно, Великая перечеканка не только не разорила английскую экономику, но и стала отправной точкой ее расцвета?
Часть 2. Ньютон и Маркс. Загадка золотой гинеи. Государственный долг Англии и промышленная революция. У основания английской "финансовой пирамиды".
http://sobiainnen.livejournal.com/49633.html