Завершение дискуссии с Петровичем
Вчера я отписался по первому вопросу нашей дискуссии с Петровичем, а сегодня продолжу. Впрочем, друзья мои, если не будет интересных возражений со стороны Петровича, то, в таком формате в последний раз, ибо, вижу, вам это не очень интересно.
Итак. Петрович не понял, почему я возразил ему на его утверждение, что товарно-денежные отношения всегда рождают капитализм. «Имелось в виду при социализме. Причем здесь шумеры?», спрашивает Петрович.
Отвечаю. Я хочу сказать, что суждение Петровича как бы и верно, но не сущностно. Не товарно-денежные отношения рождают капитализм, а господство абстрактного труда в его наиболее чистой, «машинной» форме. Только при таком принципиальном условии товарно-денежные отношения рождают капитализм. А акцент я ставлю таким образом потому, что утверждаю - пока в экономике господствует абстрактный труд - никакое обобществление средств производства не приведет к коммунизму. Наличие господствующего в общественном производстве абстрактного труда всегда будет рождать отчуждение в виде социальных институтов, организующих такой труд и распоряжающихся продуктами этого труда. И такие социальные институты естественно будут превращаться в «превращенные формы», которые со временем пожрут содержание - что и произошло в СССР.
Далее о классах. Петрович возражает мне нелепо. Он говорит мне, что нельзя критиковать ленинское определение классов, ибо козленочком оппортунистом станешь. А далее утверждает, что я не прав, потому что в ленинском определении не так написано. Однако я не боюсь идеологических штампов и считаю ленинское определение неудовлетворительным. Не то, что бы неверным, но недостаточным.
У Маркса разговор о классах всегда велся в контексте борьбы классов. Вот читаем в Немецкой идеологии: «Отдельные индивиды образуют класс лишь постольку, поскольку им приходится вести борьбу против какого-нибудь другого класса; в остальных отношениях они сами враждебно противостоят друг другу в качестве конкурентов». Или в Манифесте: «Свободный и раб, патриций и плебей, помещик и крепостной, мастер и подмастерье, короче, угнетающий и угнетаемый находились в вечном антагонизме друг к другу, вели непрерывную, то скрытую, то явную борьбу, всегда кончавшуюся революционным переустройством всего общественного здания или общей гибелью борющихся классов». Вне такого антагонизма разговор о классах не имеет смысла. Так что я повторяю и настаиваю! Рассуждать о неантагонистических классах в СССР нелепо. На начальном этапе классы были, но они были антогонистическими, и трудящийся классы репрессировали эксплуататоров. Потом же, после ликвидации этих эксплуататорских классов классовое деление исчезло, и советское общество стало бесклассовым и в классовых терминах его описывать нельзя.
Это разговор важен потому, что попытки объяснения краха СССР в классовых терминах непременно заходят в тупик. Вот Петрович согласился, что не буржуазия появилась, а «протобуржуазия». Но это опять не ответ, ибо не дает понимания, - что же на самом деле появилась, какие социальные группы, по каким объективным причинам выступили против СССР, и классовая терминология лишь затеняет смысл, мешает адекватному рассмотрению.
Ну и последнее, о родине.
Петрович, в ответ на цитату из «Манифеста…» мне «возражает»: «Подняться до положения национального класса" - значит до положения ведущего класса нации (именно так, кстати, написано в английском издании Манифеста)…». Но это не возражение, а подтверждение моего подхода. Т.е. сначала поднимитесь до положения ведущего класса в национальном масштабе - а для этого нужно, чтобы было где подниматься. И далее Петрович цитирует: «Национальная обособленность и противоположности народов все более и более исчезают уже с развитием буржуазии, со свободой торговли, всемирным рынком, с единообразием промышленного производства и соответствующих ему условий жизни».
Я, вообще-то хотел по этому поводу написать отдельный текст, и тут скажу только пару слов. Маркс предполагал развитие капитализма по примеру знакомой ему 1-й глобализации. Он полагал, что капитализм будет равномерно и верно охватывать все большие территории, новые страны, что и в новых странах будет организовываться машинное капиталистическое производство. Он предполагал, что конкурирующие капиталисты вынуждены будут двигать прогресс везде и везде будет происходить разделение на капиталистов и пролетариат с абсолютным и относительным обнищанием последнего.
Но ситуация со временем менялась и Ленину пришлось написать об империализме, как новой стадии капитализма. А с ленинских времен ситуация еще изменилась. Маркс не предполагал такого мирового разделения труда в капиталистической системе, какую мы видим сегодня. Маркс не предполагал, что громадные географические зоны будут осознанно архаизировать, проводить в них деиндустриализацю, или вообще, как писал Кастельс, выделять в зоны, которые нет смысла эксплуатировать. Маркс не предполагал, что промышленность будет вывезена в определенные географические зоны, и появится группы, целые страны, задачей которых в капиталистической экономике будет одно - потреблять. С ними что ли Петрович интернационал соорганизовать собрался? Разве деиндустриализация территории бывшего СССР не уничтожает те социальные силы, которые могут по своей классовой сути бороться за коммунизм? Разве вызванная объективными и субъективными причинами остановка НТР не сдерживает генерацию такого активного класса?
Тут мне Петрович возражает: «Государство всегда зависимо. Прежде всего, от того класса, организацией которого оно является… Есть не "воры", а группировки капиталистов. Они грызутся за прибыли друг с другом». Или: «Нет никаких "независимых государств". Государство - организация класса капиталистов. А капиталисты все друг от друга зависят. И руководят ими в их деятельности не "национальные чувства", а объективные законы развития капитализма. Капиталист - это всего лишь персонифицированный капитал.
Нет никакого "иноземного порабощения". Абсолютно все последние войны заканчивались уничтожением буржуазных режимов и перераспределением собственности одних капиталистов в пользу других. Причем режимы, поставленные на смену свергнутым везде оказались слабее прежних. А для коммунистов это плюс».
Загипнотизированный строгой схемой, или, проще говоря, догмой, Петрович не замечает, в чем специфика современной ситуации.
Он не замечает следующих моментов:
1. Международное разделение труда, желание США остаться на вершине мира приводит к том, что, как я и писал, западные капиталисты осознано ведут дело к деградации, к архаизации тех территорий, где они получают прямое господство. Петрович зря привел в пример Ирак, к которому можно присовокупить другие страны арабского мира, где в результате «оранжевых» революций пришли к власти поддерживаемые американцами силы.
Мы наблюдаем вовсе не смену одних капиталистов на других. Если в Саддамовском Ираке, Египте и в еще независимом Иране объективно происходила индустриализация, рос уровень материального производства и активные классы развивались, то на оккупированный Ирак, на Египет уже наползает ФЕОДАЛЬНАЯ реакция, архаизация под исламистскими знаменами. Там скоро никакого пролетариата вообще не будет, не считая небольшого элитного контингента, обслуживающего нефтедобычу.
2. Специфика постсоветского мира заключается в том, что государства на его обломках, и в первую очередь Российская Федерация, это еще далеко не в полной мере государства правящего класса, и видимо, никогда не будут. Практически все системы жизнеустройства, которые функционируют в современной России, были созданы в советском, социалистическом государстве. Реформы новых «капиталистических» элит лишь ломают и искажают советские системы жизнеустройства, ибо своего государства, своих систем жизнеустройства эти элиты создать не могут, потому что по своему генезису они даже капиталистическими не являются. Почему же это мы, наследники наших отцов и дедов, построивших и защитивших это государство должны отказываться от своего наследства? Потому, что оно похищено? А именно это и предлагает Петрович. Он предлагает вернуться в XIX век и начать все сначала, «подарив» все достижения советского народа шайке ворья. А я вот не собираюсь дарить.
3. Забавно, как Петрович взялся мне объяснять, что «Капиталист - это всего лишь персонифицированный капитал». Мои читатели знают, сколько раз я писал об этом. Ошибка Петровича в том, что он опять же пытается применить к России модель, построенную на базе политической ситуации англосаксонского, в первую очередь, мира определенной эпохи. В России же, исторически, государственная бюрократия обладала громадной независимостью. В современной России капиталистический класс вовсе не обладает абсолютной монополией на власть. Существует громадный относительно независимый слой бюрократии, который существует вовсе не на базе капиталистической собственности, а занимается сейчас коррупцией и воровством. Конечно, последние десятилетия этот социальный слой с удовольствием сосуществовал и переплетался с местными «капиталистами», но и противоречия этих социальных групп очевидны. «Бюрократы» вовсе не заинтересованы в полной деиндустриализации и архаизации, как минимум потому, что такому деиндустриализированному государству с одной трубой нужен гораздо более скромный чиновничий аппарат, и в этом смысле интересы бюрократии совпадают с интересами трудящихся, и конфронтация отечественной бюрократии и части отечественного капитала с западом, которая может привести к организации производств и индустриализации страны еще более полезна трудящимся.
В общем, Петрович так и не понял, чем отличается XXI век от XIX-го. Он так и не осознал современных вызовов, цепляясь за заученные схемы, а соответственно и рецепты его подходят нам не более, чем мушкеты современным бойцам.
Итак. Петрович не понял, почему я возразил ему на его утверждение, что товарно-денежные отношения всегда рождают капитализм. «Имелось в виду при социализме. Причем здесь шумеры?», спрашивает Петрович.
Отвечаю. Я хочу сказать, что суждение Петровича как бы и верно, но не сущностно. Не товарно-денежные отношения рождают капитализм, а господство абстрактного труда в его наиболее чистой, «машинной» форме. Только при таком принципиальном условии товарно-денежные отношения рождают капитализм. А акцент я ставлю таким образом потому, что утверждаю - пока в экономике господствует абстрактный труд - никакое обобществление средств производства не приведет к коммунизму. Наличие господствующего в общественном производстве абстрактного труда всегда будет рождать отчуждение в виде социальных институтов, организующих такой труд и распоряжающихся продуктами этого труда. И такие социальные институты естественно будут превращаться в «превращенные формы», которые со временем пожрут содержание - что и произошло в СССР.
Далее о классах. Петрович возражает мне нелепо. Он говорит мне, что нельзя критиковать ленинское определение классов, ибо козленочком оппортунистом станешь. А далее утверждает, что я не прав, потому что в ленинском определении не так написано. Однако я не боюсь идеологических штампов и считаю ленинское определение неудовлетворительным. Не то, что бы неверным, но недостаточным.
У Маркса разговор о классах всегда велся в контексте борьбы классов. Вот читаем в Немецкой идеологии: «Отдельные индивиды образуют класс лишь постольку, поскольку им приходится вести борьбу против какого-нибудь другого класса; в остальных отношениях они сами враждебно противостоят друг другу в качестве конкурентов». Или в Манифесте: «Свободный и раб, патриций и плебей, помещик и крепостной, мастер и подмастерье, короче, угнетающий и угнетаемый находились в вечном антагонизме друг к другу, вели непрерывную, то скрытую, то явную борьбу, всегда кончавшуюся революционным переустройством всего общественного здания или общей гибелью борющихся классов». Вне такого антагонизма разговор о классах не имеет смысла. Так что я повторяю и настаиваю! Рассуждать о неантагонистических классах в СССР нелепо. На начальном этапе классы были, но они были антогонистическими, и трудящийся классы репрессировали эксплуататоров. Потом же, после ликвидации этих эксплуататорских классов классовое деление исчезло, и советское общество стало бесклассовым и в классовых терминах его описывать нельзя.
Это разговор важен потому, что попытки объяснения краха СССР в классовых терминах непременно заходят в тупик. Вот Петрович согласился, что не буржуазия появилась, а «протобуржуазия». Но это опять не ответ, ибо не дает понимания, - что же на самом деле появилась, какие социальные группы, по каким объективным причинам выступили против СССР, и классовая терминология лишь затеняет смысл, мешает адекватному рассмотрению.
Ну и последнее, о родине.
Петрович, в ответ на цитату из «Манифеста…» мне «возражает»: «Подняться до положения национального класса" - значит до положения ведущего класса нации (именно так, кстати, написано в английском издании Манифеста)…». Но это не возражение, а подтверждение моего подхода. Т.е. сначала поднимитесь до положения ведущего класса в национальном масштабе - а для этого нужно, чтобы было где подниматься. И далее Петрович цитирует: «Национальная обособленность и противоположности народов все более и более исчезают уже с развитием буржуазии, со свободой торговли, всемирным рынком, с единообразием промышленного производства и соответствующих ему условий жизни».
Я, вообще-то хотел по этому поводу написать отдельный текст, и тут скажу только пару слов. Маркс предполагал развитие капитализма по примеру знакомой ему 1-й глобализации. Он полагал, что капитализм будет равномерно и верно охватывать все большие территории, новые страны, что и в новых странах будет организовываться машинное капиталистическое производство. Он предполагал, что конкурирующие капиталисты вынуждены будут двигать прогресс везде и везде будет происходить разделение на капиталистов и пролетариат с абсолютным и относительным обнищанием последнего.
Но ситуация со временем менялась и Ленину пришлось написать об империализме, как новой стадии капитализма. А с ленинских времен ситуация еще изменилась. Маркс не предполагал такого мирового разделения труда в капиталистической системе, какую мы видим сегодня. Маркс не предполагал, что громадные географические зоны будут осознанно архаизировать, проводить в них деиндустриализацю, или вообще, как писал Кастельс, выделять в зоны, которые нет смысла эксплуатировать. Маркс не предполагал, что промышленность будет вывезена в определенные географические зоны, и появится группы, целые страны, задачей которых в капиталистической экономике будет одно - потреблять. С ними что ли Петрович интернационал соорганизовать собрался? Разве деиндустриализация территории бывшего СССР не уничтожает те социальные силы, которые могут по своей классовой сути бороться за коммунизм? Разве вызванная объективными и субъективными причинами остановка НТР не сдерживает генерацию такого активного класса?
Тут мне Петрович возражает: «Государство всегда зависимо. Прежде всего, от того класса, организацией которого оно является… Есть не "воры", а группировки капиталистов. Они грызутся за прибыли друг с другом». Или: «Нет никаких "независимых государств". Государство - организация класса капиталистов. А капиталисты все друг от друга зависят. И руководят ими в их деятельности не "национальные чувства", а объективные законы развития капитализма. Капиталист - это всего лишь персонифицированный капитал.
Нет никакого "иноземного порабощения". Абсолютно все последние войны заканчивались уничтожением буржуазных режимов и перераспределением собственности одних капиталистов в пользу других. Причем режимы, поставленные на смену свергнутым везде оказались слабее прежних. А для коммунистов это плюс».
Загипнотизированный строгой схемой, или, проще говоря, догмой, Петрович не замечает, в чем специфика современной ситуации.
Он не замечает следующих моментов:
1. Международное разделение труда, желание США остаться на вершине мира приводит к том, что, как я и писал, западные капиталисты осознано ведут дело к деградации, к архаизации тех территорий, где они получают прямое господство. Петрович зря привел в пример Ирак, к которому можно присовокупить другие страны арабского мира, где в результате «оранжевых» революций пришли к власти поддерживаемые американцами силы.
Мы наблюдаем вовсе не смену одних капиталистов на других. Если в Саддамовском Ираке, Египте и в еще независимом Иране объективно происходила индустриализация, рос уровень материального производства и активные классы развивались, то на оккупированный Ирак, на Египет уже наползает ФЕОДАЛЬНАЯ реакция, архаизация под исламистскими знаменами. Там скоро никакого пролетариата вообще не будет, не считая небольшого элитного контингента, обслуживающего нефтедобычу.
2. Специфика постсоветского мира заключается в том, что государства на его обломках, и в первую очередь Российская Федерация, это еще далеко не в полной мере государства правящего класса, и видимо, никогда не будут. Практически все системы жизнеустройства, которые функционируют в современной России, были созданы в советском, социалистическом государстве. Реформы новых «капиталистических» элит лишь ломают и искажают советские системы жизнеустройства, ибо своего государства, своих систем жизнеустройства эти элиты создать не могут, потому что по своему генезису они даже капиталистическими не являются. Почему же это мы, наследники наших отцов и дедов, построивших и защитивших это государство должны отказываться от своего наследства? Потому, что оно похищено? А именно это и предлагает Петрович. Он предлагает вернуться в XIX век и начать все сначала, «подарив» все достижения советского народа шайке ворья. А я вот не собираюсь дарить.
3. Забавно, как Петрович взялся мне объяснять, что «Капиталист - это всего лишь персонифицированный капитал». Мои читатели знают, сколько раз я писал об этом. Ошибка Петровича в том, что он опять же пытается применить к России модель, построенную на базе политической ситуации англосаксонского, в первую очередь, мира определенной эпохи. В России же, исторически, государственная бюрократия обладала громадной независимостью. В современной России капиталистический класс вовсе не обладает абсолютной монополией на власть. Существует громадный относительно независимый слой бюрократии, который существует вовсе не на базе капиталистической собственности, а занимается сейчас коррупцией и воровством. Конечно, последние десятилетия этот социальный слой с удовольствием сосуществовал и переплетался с местными «капиталистами», но и противоречия этих социальных групп очевидны. «Бюрократы» вовсе не заинтересованы в полной деиндустриализации и архаизации, как минимум потому, что такому деиндустриализированному государству с одной трубой нужен гораздо более скромный чиновничий аппарат, и в этом смысле интересы бюрократии совпадают с интересами трудящихся, и конфронтация отечественной бюрократии и части отечественного капитала с западом, которая может привести к организации производств и индустриализации страны еще более полезна трудящимся.
В общем, Петрович так и не понял, чем отличается XXI век от XIX-го. Он так и не осознал современных вызовов, цепляясь за заученные схемы, а соответственно и рецепты его подходят нам не более, чем мушкеты современным бойцам.