Генсбур. Часть 1. От джаза к Евровидению.
Люсьен Гинзбург родился в Париже в 1928-м году, в семье еврейских эмигрантов из России. Отец, талантливый пианист и композитор, зарабатывал на жизнь, играя в парижских казино и травести-кабаре. Мать занималась воспитанием детей. Люсьен, его сестра-близнец Лилиан, и их старшая сестра Жаклин с детства научились играть на фортепиано. В доме Гинзбургов слушали Шопена, Стравинского, Равеля. Жаклин рассказывала, что в доме царил "культ прекрасного" : кроме музыки, Гинзбурги увлекались литературой и живописью. В 1940-м немцы оккупировали Париж, и семье Гинзбургов пришлось носить желтую звезду. Если верить Жаклин, мать вшивала детям желтую звезду в лацканы пальто так, чтобы она была мало заметна и её можно было легко прикрыть рукой при желании. А вот Эндрю Биркин (брат Джейн Биркин), утверждает, что Генсбур вспоминал, как мать аккуратно отглаживала нашивку и говорила детям носить её с гордостью. Не суть важно, кто из них прав, а может даже и оба, но оставаться в Париже было опасно, и в 1942-м Гинзбурги бегут по поддельным документам в Лимож и возвращаются в столицу уже после войны. Безусловно, этот период оставил след в душе маленького Люсьена. Впоследствии будут несколько довольно показательных эпизодов, которые проиллюстируют "еврейский след" в многогранной личности Генсбура.
Интересно, что пить и курить Генсбур - который еще с начала 60-х редко появлялся на экранах без сигареты, а в 70-х телевизионные эфиры, на которые он приходил трезвым, стали довольно редки - начал по современным меркам, очень поздно: всего лишь в 20 лет, когда пошел в армию.
Музыкантом Люсьен стал не сразу. Он считал живопись высшей формой художественного самовыражения, и поэтому поначалу пробовал себя в качестве художника и даже закончил Академию изящных искусств. Сейчас это звучит парадоксально, и даже трудно поверить, но, по словам Жаклин, Люсьен тогда не был готов к богемному образу жизни [художника]. Поэтому он пошел по стопам отца и начал играть в ночных клубах, барах и ресторанах. Вскоре у него появилась постоянная работа в двух парижских кабаре : chez Madame Arthur и Milord l’ Arsouille, а летом он играл в ресторанах и барах Ле-Туке-Пари-Плаж. Понемногу что-то писал.
И в детстве, и в молодости Люсьен был недоволен своей внешностью, стеснялся своих огромных торчащих ушей и носа. Он не раз говорил, что хотел бы выглядеть, как Роберт Тэйлор
и в то же время ему приписывают фразу :" Я предпочитаю уродство красоте. Оно не так быстротечно."
Режин Зильберберг, певица и владелица ночных клубов, известная под сценическим псевдонимом Режин (Régine), вспоминает:
"Я познакомилась с Сержем в 1953-м, в маленьком кабаре. Он пел, а я работала на баре. Он был очень талантлив, с сильным характером. Умный, остроумный, безбашенный - мне в нем нравилось все! Он чувствовал себя некрасивым, но в нем была такая внутренняя красота, такой шарм! Конечно же, когда такой мужчина становится успешным, на его пути появляются красивые женщины. Бардо все время смеялась рядом с ним".
Вспоминает Ален Гораге, известный джазовый пианист и композитор, правая рука Бориса Виана, который впоследствии будет много работать с Генсбуром:
"Я отдыхал в Ле-Туке-Пари-Плаж. Попивая аперитив на пленэре, я увидел этого парня за роялем. Обычно я не обращаю внимания на таперов, ну разве что на тех, кто играет слишком хорошо или слишком плохо. Но этого заметил, потому что играл он исключительно американские джазовые стандарты, причем вполголоса. А еще меня поразила огромная грусть на его лице"
Молодой пианист действительно любил джаз, особенно Коула Портера и Ноэла Коуарда. Говорят, был в восторге от текста песни 16 tons, считал её гениальной. Часто исполнял My Funny Valentine.
Окончательное решение по поводу музыкальной карьеры в качестве автора и исполнителя песен пришло к Люсьену Генсбуру после знакомства с творчеством Бориса Виана. Конечно же, начинающему артисту нужен был запоминающийся сценический псевдоним. Наш герой считал, что имя Люсьен вызывает ассоциации с мужским парикмахером, а вот Серж ему нравилось, да и звучало вполне по-русски, т.е. несколько экзотично. С фамилией оказалось проще, её еще в школе коверкали учителя.
Полный текст первой песни, подписанной именем Серж Генсбур, не сохранился. На бумаге, датированной январем 1957-го года, осталось только название "Интеллектуальный ча-ча-ча" и один куплет...
В феврале 1958-го Генсбуру предложили контракт, и в сентябре того же года выходит его дебютный альбом, Du chant à la une !. В альбоме 9 песен, разной степени неудобоваримости по содержанию. Все мелодии и все тексты (кроме одного) написаны самим Генсбуром.
.
Послушаем.
Du jazz dans le ravin ("Джаз в кювете"), стильная джазовая композиция с туго закрученным ритмом, отличный образец жанра. А вот текст и по форме, и по содержанию далек от джазовых стандартов. Любопытно, что похожее построение фраз, экспрессия, и образы будут еще появляться в более поздних, концептуальных рок-альбомах Генсбура. История героев песни, которая начинается так атмосферно, заканчивается весьма иронично (но пока еще не цинично), в придорожной канаве. Даю ссылку на перевод этой песни из журнала, который сейчас уже не активен. Надеюсь, хозяйка будет не против.
La recette de l'amour fou ("Рецепт безумной любви") больше похожа на оперетту, здесь маэстро изящно обыгрывает свой классический музыкальный багаж. Конечно же, домашние уроки отца не прошли даром. Текст опять же сплошная ирония. И надо видеть, как он все это исполняет : взгляды, мимика! Очень симпатичный эквиритмический перевод Олеховой - здесь.
Пожалуй, самая известная песня из дебютного альбома - Le poinçonneur des Lilas ("Контролёр со станции Лила") , которую газета "Фигаро" включила в свой шорт-лист 10-ти бессмертных произведений Генсбура. Она же имела наибольший успех у современников. Это, кстати, интересное совпадение , потому что многие произведения раннего Генсбура современники не оценили по достоинству, их "открыли" гораздо позже.
В ритме бодренького рэг-тайма Генсбур рассказывает о нелегкой судьбе контролера в парижском метро. С утра до ночи бедняга только и делает, что компостирует билеты, и его это достало, да так, что, похоже, парень скоро пустит себе пулю в лоб. Я бы назвала это "песенкой контролера", название станции не суть важно. Песня задумана на контрасте музыки и текста. Как впоследствии говорил Том Уэйтс:" Люблю красивые мелодии, которые рассказывают жуткие истории".
На этой записи из далекого 1959-го будущий кумир миллионов и любимец женщин все еще держится на сцене немного нескладно и взгляд пока не транслирует "приходите вечером на сеновал, мадам", но все задатки уже налицо. Одна только хитрая улыбка в самом начале, когда конферансье обьявляет номер, говорит о многом.
Единственная песня в этом альбоме, текст которой не принадлежит Генсбуру - это Ronsard 58 . Интересно, что женоненавистнический памфлет о продажной любви, идеально вписавшийся в альбом по содержанию и настроению, написал некий Серж Бартелеми, экономист в министерстве финансов. Похоже, два Сержа, две родственные души, просто нашли друг друга...
Но больше других в этом альбоме "кусается" La Femme Des Uns Sous Le Corps Des Autres ("Жены одних в обьятиях других" , а если перевести менее политкорректно - "Жены одних ложатся под других "), которая, как утверждает сам автор, задумана как "памфлет против либертинажа".
Здесь тоже поражает контраст между изящной и легкой джазовой мелодией и нелицеприятным содержанием. Картинки с выставки беспорядочной половой жизни выполнены короткими, сочными и яркими штрихами. Я не нашла перевод на русский, очень приличный перевод на английский можно посмотреть тут.
Отмечу некоторые "фирменные фишки" в тексте, все эти приемы Генсбур продолжит оттачивать и использовать во многих последующих песнях:
1. короткие строчки
2. английские слова (здесь это буквально первая ласточка)
Car pour les pin-up
Il faut les pick-up /"Для пин-апа требуется пик-ап"
3. использование сленга
"On s'envoie en l'air" /"заниматься сексом"
4. игра слов и образов
в данном случае играем с темой высоты, и вот элементы
- "On s'envoie en l'air" - дословно "устремиться вверх"
- Un tour là-haut ,Là-haut, Tout là-haut, Là-haut - тоже отправляемся наверх
- Haute fidélité, дословно "высокая верность" , в данном случае "высокая" - это, конечно же, ирония и прочий сарказм
При всех своих достоинствах, Du chant à la une ! - отнюдь не прорыв в карьере. Сегодня легко выискивать (и находить!) в дебютном альбоме задатки будущего гения, а тогда все это было совсем неочевидно и для прессы, и для широкой публики.
Пресса писала об альбоме немного,и отзывы были в основном нелестные. Не стану цитировать десятки рецензий, упрекающих Генсбура в мрачности и цинизме, они все похожи друг на друга. Мое внимание привлек короткий и сбалансированный отзыв, опубликованный в 1958-м в газете "Ле Монд":
"На слух кажется, что это ловко сколоченная ультрамодная вещица в стиле [Джеймс] Дин- [Франсуаза] Саган. Эдакое дитя века с тихой уверенностью и полным разочарования голосом поет об интоксикации чувств, скорости и алкоголе. Но когда видишь, КАК он это исполняет, первое впечатление оказывается обманчивым. Его нервозность и агрессивная застенчивость выдают чувствительность, волнение и большие способности, которые пока еще не реализованы. Приятный сюрприз."
О реакции публики сам автор скажет много лет спустя:" Мой первый альбом был слишком незрелым. Он был мрачным. Слишком мрачным. Его никто не хотел покупать". Так и было. Альбом не "работал на публику", а заставлял её неуютно ёжиться в кресле. Генсбур и впоследствии проявит себя как большой мастер по этой части...
Борис Виан, похоже, уже тогда знал кое-что, чего публика не знала, и, если верить википедии, сравнивал Генсбура с Коулом Портером. Виан даже посвятил целую хвалебную статью дебютному альбому Генсбура.
Спустя год, в 1959-м выходит второй альбом, Serge Gainsbourg N°2, а в 1961-м - L'Étonnant Serge Gainsbourg.
Все аранжировки в первых трех альбомах Генсбура делал Ален Гораге.
Обложка второго альбома весьма красноречива. На столе перед Генсбуром - букет из алых роз и револьвер. Подпись на обложке гласит: "Те, кому по душе мои песни, получат цветы, ну а револьвер предназначен для всех остальных.".
Не стоит обольщаться по поводу обещанного букета, Генсбур по-прежнему не делает ничего, чтобы хоть как-то завоевать симпатии публики. Он не собирается снижать градус мизантропии, мизогинии,агрессивной мрачности и колкости, как это нетрудно понять из треков L'antracite ("Антрацит" или "Черная-пречерная песня" ), и Sois belle et tais toi ("Будь умницей, заткнись") . Это, конечно же, смертельное оружие в арсенале молодого автора, но далеко не единственное. Генсбур всерьез берется за французский язык и подвергает его весьма неожиданным трансформациям. Самый яркий пример тому - первый трек альбома Le claqueur de doigts ("Щелкун") :
В первых секундах записи ведущий отмечает, что в музыкальном плане второй альбом Генсбура отличается от первого более выраженной джазовой направленностью,а Генсбур говорит о важности джаза в современной песне, и об энтузиазме, с которым он адаптирует французский язык к американским ритмам.
И делает это виртуозно! В том, что касается ритма и минималистичной аранжировки, Le claqueur de doigts - настоящая песня-побратим хита "Fever" .
В третьем альбоме L'Étonnant Serge Gainsbourg Генсбур балансирует на грани джаза и популярной музыки, приближаясь к последней, и продолжает создавать песни, которые публика потихоньку заметит и полюбит.
Вот, например, La chanson de Prevert ("Песня Превера") . В ней Генсбур обращается к тексту известной французской песни Превера и Косма "Les feuilles mortes" ("Опавшие листья"), которая даже стала джазовым стандартом , берет оттуда первую строку (с разрешения автора), и на этой базе создает замечательную и проникновенную балладу, которая в свою очередь стала классикой французской песни. Перевод можно посмотреть здесь.
В мелодиях "Viva villa" и "Les Amours Perdues" начинают появляться латиноамериканские ритмы, которые еще получат развитие в дальнейшем творчестве, но на этом этапе карьеры Генсбура, на фоне остальных его материалов, они выглядят неуместными и не укладываются в общую канву... Возможно, это попытка сделать что-то более легкое и подходящее для радиоротации.
Мои личные симпатии в L'Étonnant Serge Gainsbourg отданы песне "Les oubliettes" ("Темница"). Прекрасная, легкая джазовая мелодия, ироничный, крепкий, как орешек, текст с безупречными рифмами и элегантной, но не всегда до конца понятной игрой слов, и все это исполняется с неподражаемыми ранними генсбуровскими интонациями. Я могу слушать эту песню бесконечно!
Первые три альбома Генсбура коммерческого успеха не имели, зато музыкальные критики восприняли творчество Генсбура вполне благосклонно. Шли годы, а молодой автор и исполнитель оставался в зоне "хороших оценок и плохих продаж".
Вспоминает Ален Гораге:
"Мне не раз приходилось утешать Сержа. Мы часто беседовали до раннего утра, я все пытался его поддержать.
Он повторял: "Я неудачник. Записал три альбома, ни один из них не продается, песни не берут на радио..."
Его отчаяние было искренним и очень меня огорчало."
Поэтому для того, чтобы иметь финансовую возможность продолжать записывать собственные материалы именно в том виде, в каком он считал нужным, Генсбур параллельно писал песни для других, гораздо более известных чем он сам, исполнителей. И эти песни пользовались успехом...
Много лет спустя, у Генсбура, уже ставшего на тот момент звездой, спрашивали, зачем он писал песни в стиле Йе-йе. Как правило, он отвечал: " Чтобы не подохнуть с голоду".
Справедливости ради следует заметить, что даже когда Генсбур "опускался" до жанра, столь презираемого интеллектуалами с Левого Берега, тексты ,пусть коротенькие и незатейливые на первый взгляд, всегда оставались на уровень выше обычной попсы за счет разных фонетических фишек, двойных смыслов, и игры слов.
Вот, например, веселенькая песенка длиной всего полторы минуты, написанная для дебютного мини-альбома Бриджит Бардо, который вышел в 1963-м:
Песня называется L’Appareil A Sous ("Игровой автомат") , в которой автор обыгрывает à sous, созвучное с первым слогом глаголов soupire (вздыхать) и sourire (улыбаться). Рифмы построены в основном на разных формах этих глаголов и на их однокоренных существительных, и в случае Генсбура это сделано не от скудости словарного запаса...
[L’Appareil A Sous - текст и перевод]
Tu n’es qu’un appareil à soupir
Ты лишь игровой автомат, принимающий вздохи,
Un appareil à sourire,
Игровой автомат, принимающий улыбки,
A ce jeu, je ne joue pas,
Но в эту игру я не играю,
Je n’aime pas.
Не люблю.
Cet opera de quatre soupirs,
Это трёхгрошевая опера о трёх вздохах,
Cet air que tu as de sourire.
И ты похожа на улыбку,
Je ne pourrai qu’en souffrir.
А я лишь страдаю от этого.
On ne gagne que des gros soupirs,
В награду нам достаются лишь глубокие вздохи.
A vouloir tant assouvir
Мы так стремимся утолить
Tout ce je ne sais quoi d’animal en soi
Жажду животных, живущих в нас,
Qu’il nous fait prendre à tout nos soupirs,
Что оно ловит нас на все наши вздохи.
Je te dis ça sans sourire,
Я говорю тебе это серьёзно
Je ne pourrai qu’en rougir.
И краснею от этого.
Au fond tu n’es pas meilleure ou pire,
В душе ты не лучше и не хуже тех,
Que celles qui pour moi soupirent,
Что вздыхают обо мне,
Mais ce jeu ne m’emeut pas,
Но эта игра меня не волнует,
Tu ne m’aimes pas.
Не любишь ты меня.
J’y perdrai le sommeil et le sourire,
Я от этого перестану смеяться и потеряю сон
Jusqu’à mon dernier soupir,
До последнего своего вздоха,
Et ne pourrai qu’en mourir.
И могу от этого умереть.
Источник перевода - здесь.
А на Левом Берегу Серж очень дружил с Жюльетт Греко, "музой Сен-Жермен-де-Пре", которая на тот момент уже находилась на пике популярности. Она ценила Генсбура, всячески помогала ему, правда не всегда успешно.
Вспоминает Жюльетт:
"У меня был концерт в Марселе, и я настояла, чтобы Серж выступил в первом отделении, на разогреве. В тот период (конец 50-х) публика в Марселе была не из легких, и его просто согнали со сцены. Зал свистел и улюлюкал. Это было ужасно. Полный провал. Я чуть не плакала. Я поняла, что оказала Сержу медвежью услугу, но сказала себе, что возможно, это пойдет ему на пользу. "
В один из вечеров 1962-го они ужинали вместе, дома у Жюльетт. Было выпито много шампанского, они веселились, танцевали. Серж ушел домой поздно, а наутро в квартире Жюльетт раздался телефонный звонок. Это был Серж, который не спал всю ночь, писал новую песню. Так появилась на свет бессмертная классика французского шансона - La Javanaise.
Когда в 2014-м году воры украли из дома Жюльетт одно из полотен Генсбура, она заявила прессе, что вместе с этой картиной безвозвратно утерян кусочек её жизни...
Для Режин он написал
Les petits papiers (1965), одну из самых успешных песен в её карьере. Говорят, что Серж советовал певице сменить имидж на менее гламурный, как сказали бы сейчас. Судя по этой записи, Режин не вняла совету Сержа. Манера исполнения несколько кабацкая на мой вкус, но разговор сегодня не о ней...
Я просто обожаю более позднюю (1972) версию самого Генсбура вместе с Джейн Биркин и Жаком Дютроном. Вот она абсолютно генсбуровская по стилистике и раскрывает все достоинства песни!
Этот звонкий, пружинящий текст, с ультракороткими (4 слога!) строчками и безупречными рифмами - одно из know-how Генсбура.
В 1962-м компания Philips выделила Генсбуру мизерный бюджет и ровно семь дней на запись четвертого студийного альбома .В этой пластинке с лаконичным названием Serge Gainsbourg N°4 Генсбур продолжает сотрудничество с Аленом Гораге и его музыкантами, и возвращается к музыкальным истокам : сочному, обьемному джазу, блюзу Нового Орлеана, ритмам самбы... и ,конечно же, к своему легендарному ментору Борису Виану. Что же касается содержания,то и здесь Генсбур верен себе, продолжает развивать те же мрачные и экзистенциальные темы алкоголя и пресыщенности, что и в дебютном альбоме.
Самая яркая композиция альбома называется Intoxicated man , которая, как нетрудно понять по первой же фразе, яляется чем-то вроде сиквела для Je bois Виана .
Это одно из ключевых произведений джазовой эры Генсбура, которое с восторгом отмечают все критики.
Я же отдаю предпочтение более мелодичной Black trombone, с элегантным минимализмом текста и аранжировки. Тот самый случай, когда less is more . Ультракороткие строчки и супер-точные рифмы с продуманным фонетическим эффектом (ономатопея) - это уже знакомые нам фирменные фишки автора, и здесь они доведены до абсолютного совершенства.
[Black trombone - текст и перевод]
Black trombone
Черный тромбон
Monotone
Монотонен.
Le trombone
Тромбон
C'est joli
Это мило.
Tourbillonne
Кружение
Gramophone
Граммофона
Et bâillonne
Заставит заткнуться
Mon ennui
Мою тоску.
Black trombone
Черный тромбон
Monotone
Монотонен.
Autochtone
Он рожден здесь,
De la nuit
В ночИ
Dieu pardonne
Бог прощает
La mignonne
Девчонку,
Qui fredonne
Которая мурлычет
Dans mon lit
В моей постели.
Black trombone
Черный тромбон
Monotone
Монотонен.
Elle se donne
Она отдается
À demi
Полуголая,
Nue, frissonne
Дрожащая,
Déraisonne
Безрассудная
M'empoisonne
Соблазняет меня,
M'envahit
Соблазняет меня.
Black trombone
Черный тромбон
Monotone
Монотонен.
C'est l'automne
На склоне
De ma vie
Моих дней
Plus personne
Больше никто
Ne m'étonne
Не удивит меня.
J'abandonne
С меня хватит!
C'est fini
Моя песня спета.
О том, насколько виртуозно Генсбур владел классическим джазом, можно судить по этой замечательной записи, где он исполняет All the things you are. Вместе с ним играют два известных джазовых музыканта: гитарист Элек Баксик (кстати, двоюродный брат легендарного Джанго Рейнхарта) и контрабасист Мишель Годри. С ними же Генсбур записал свой пятый, альбом Gainsbourg Confidentiel в 1963-м.
,
Serge Gainsbourg N°4 - это глубокий прощальный поклон классическому джазу, потому что дальше Генсбур переходит к джазовым экспериментам.
Gainsbourg Confidentiel - первый и последний альбом в жанре джазового авангарда, одна из интереснейших его работ, больше ничего подобного у Генсбура мы не услышим. Кроме вокала самого Генсбура, в альбоме звучат всего два инструмента: контрабас Годри и электрическая гитара Баксика. Генсбур убрал все лишнее и обнажил совсем другую джазовую сущность. Jazz stripped down to the bone...
Вспоминает певец Ален Башунг:
"Когда я переехал в Париж из Эльзаса, первые люди искусства, с которыми я познакомился, были художники Монмартра. Все они слушали исключительно Майлза Дэвиса, Джона Колтрейна и... Gainsbourg Confidentiel "
Альбом нужно слушать от начала и до конца, я же приведу всего одну песню Elaeudanla Téïtéïa ("Элетеи цеия"), текст которой в очередной раз иллюстрирует нестандартный авторский подход к языку:
Итак, джаз остался позади. В новом, пятом альбоме Gainsbourg Percussions (1964) Генсбур отправляется в неожиданное путешествие к далеким и экзотическим берегам и предлагает слушателям окунуться в ритмы бразильской самбы и африканских страстей. Как и заявлено в названии, в альбоме много ударных, а конкретно перкуссии.
3 трека взяты из альбома Drums of Passion (1960) нигерийского перкуссиониста Бабатунде Олатунджи (Babatunde Olatunji). Генсбур сделал этим новые аранжировки и написал новый текст. В современной популярной музыке этот прием называют sampling, и Генсбур воспользуется им еще не раз. Кстати, имя Бабатунде Олатунджи в списке авторов на обложке альбома указать "забыли", что тоже характерно для Генсбура 60-х.
Самая известная и узнаваемая песня из этого альбома - Couleur café ("Кофейный цвет") , которая и сейчас пользуется огромной популярностью. Есть даже одноименный международный музыкальный фестиваль в Брюсселе.
Эквиритмический перевод И.Олеховой - здесь.
Я вижу в альбоме Couleur café своего рода hommage чувственному танцу Бардо из фильма "И Бог создал женщину". На тот момент Генсбур уже писал для Бардо, однако роман еще не начался; никаких подтверждений своей гипотезе я не нашла, но мне она нравится.
Обращение Генсбура к африканской и латиноамериканской музыке вполне закономерно на фоне общего музыкального контекста того периода, ведь эта музыка тогда как раз набирала популярность в Европе. (Вот, например, запись 1965 года, где Вахтанг Кикабидзе исполняет конголезскую песню....)
Возможно, именно поэтому студия Philips выделила на запись этой пластинки самый больший бюджет по сравнению со всеми предыдущими: целых 15,000 франков. Похоже, новый жанровый выбор был более понятен продюсерам, чем авангардный джаз.
Темнокожие девушки в купальниках, танцующие экзотические танцы под зажигательные ритмы наверняка понравились телезрителям больше, чем песни о декадансе и алкоголе, но не об этом скоро заговорит вся Европа...
Самым громким - и первым скандальным - эпизодом (на этом этапе карьеры, потом их будет еще немало) стало сотрудничество Генсбура с начинающей певицей Франс Галль, которой в 1965-м предстояло представлять Люксембург на конкурсе Евровидение.
Подробный разбор этой и других художественно-хулиганских выходок Генсбура рекомендую посмотреть в лекции Андрея Великанова "Куклы поют гимны". Там же (начиная с 34:45) можно посмотреть переводы обеих песен, о которых сейчас пойдет речь.
Франс Галль на тот момент было всего 18, и её отец Робер, кстати, сам автор и исполнитель песен (он написал тексты Amants merveilleux для Пиаф и La Mamma для Азнавура), активно занимался продвижением карьеры дочери.
Серж познакомился с Робером, и попал в десятку авторов, из песен которых Франс Галль выбирала свой номер. Как я уже говорила,на тот момент Генсбур уже прибрел определенную известность в качестве автора песен, но отнюдь не был звездой первой величины во Франции.
По словам Великанова, было совсем неочевидно, что из предложенных ей материалов Франс выберет именно песню Генсбура. Я думаю, определенное преимущество у Генсбура все же было, ведь на тот момент девушка уже спела две его песни. Как бы то ни было, выбор Франс пал на Poupée de cire, poupée de son, в которой исполнительница песни рассказывает о своей поющей кукле из винила, причем делает это от первого лица.
Любой здравомыслящий слушатель понимает, что девушка поет о себе самой. Более внимательный отметит, что сравнение с куклой, мягко говоря, нелестно для певицы и подразумевает то, что на самом деле она является лишь марионеткой в руках своих продюсеров, а в строчке "я слышу, как вокруг меня смеются тряпичные куклы, которые танцуют под мои песни" автор наезжает еще и на почтеннейшую публику. Но истинный смысл песни ускользнул от по-юношески наивной Франс Галль.
На репетициях молодая певица держалась очень неуверенно, она была не готова к такому большому конкурсу, но вопреки всем прогнозам, заняла первое место. Это был огромный толчок для карьеры обоих!
И автор, и певица проснулись знаменитыми. Песня разошлась огромными тиражами, её перевели на несколько языков, в том числе и на русский. ( Здесь можно послушать исполнение Магомаева. Вокал замечательный, но в русском переводе не осталось и следа от авторского замысла.)
На Генсбура обрушился дождь заказов на песни для таких исполнителей как Анри Сальвадор, Саша Дистель, Эдди Митчелл, Жанна Моро...
Франс завалили цветами и куклами, а Серж отметил для себя тот факт, что Франс так и не поняла смысла спектакля, в котором приняла участие, и решил продолжить игру. Он снова написал для неё песню с двойным дном, и на этот раз - гораздо более циничную. О девочке, которая любит сосать леденцы на палочке. Ведь анисовые леденцы настолько дешевые, что достаточно дойти до ближайшей аптеки, купить целую горсть, а потом целый день сосать, сосать, и сосать... Строчки о том, как горло героини переполняется анисовой жидкостью, которую та глотает и испытывает при этом райское наслаждение, не вызвали подозрений у молодой певицы.
Но если бы все ограничилось только текстом... Создатели клипа тоже оттянулись по полной, судите сами :
Здесь наш Пигмалион и его подопечная поют эту же песню вдвоем. Посмотрите на ясные и незамутненные глаза Франс Галль и на хитрую, самодовольную улыбку, которую Генсбур прячет в уголках губ, действительно первоклассный спектакль!
Песня так и называется - Les sucettes , т.е. если консервативно, то "леденцы", а говоря более современным языком - "сосачки". Ей повезло больше, чем "Восковой кукле", потому что есть русский перевод под названием "Анечка любит сосачки", который, как нетрудно догадаться, верен духу автора.
Любопытно, что никто (!) из окружения Франс Галль, включая её отца, так и не просветил бедняжку. Спустя некоторое время, во время гастролей в Японии, она вдруг поняла все сама, и впала в жесточайшую депрессию... Девушка долгое время избегала публичных выступлений. Потом все же вернулась на сцену.
Действительно ли Франс Галль была до поры до времени столь наивна, как она утверждает во всех своих интервью? А может быть, это была просто игра на публику? Ведь современная эстрада знает немало таких примеров.
Франс Галль очень много говорила о том, что она была совершенно не в курсе происходящего, и ,описывая свою детскую наивность в те годы, использовала слово pudique (скромная, целомудренная).
J’étais très pudique et je l’ ai chantée avec une innocence
Любопытно, что абсолютно то же самое о себе в одном из интервью, теми же словами, говорил и сам Генсбур:
... j’étais pudique, c’est tout.
И Джейн Биркин, уже после смерти Генсбура, описывая его поведение в частной, семейной жизни, воспользовалась тем же самым словом pudique .
Сам Генсбур 25 лет спустя после этого скандала сказал о юной Франс следующее:
"Франс была слишком тупой, чтобы разыгрывать из себя Лолиту. Лолита должна вызывать желание. Меня она абсолютно не возбуждала... У меня было топливо, но у нее не было зажигалки..." .
По некоторым источникам, Генсбур даже подарил Франс браслет от Hermès, чтобы как-то загладить неприятный инцидент.
В любом случае, именно с этих двух песен Генсбура, тексты которых предлагают скрытый смысл тем, кто в теме, и начинается сексуальная революция в шоу-бизнесе во Франции. Великанов вписывает это художественное хулиганство в широкий философкий контекст смерти субьекта и многослойности смыслов и даже предлагает назвать именем Генсбура единицу человеческой адекватности. Другими словами, если ты не понимаешь, о чем эта песня, что ты вообще знаешь о мире, в котором ты живешь?
Интересно, что пить и курить Генсбур - который еще с начала 60-х редко появлялся на экранах без сигареты, а в 70-х телевизионные эфиры, на которые он приходил трезвым, стали довольно редки - начал по современным меркам, очень поздно: всего лишь в 20 лет, когда пошел в армию.
Музыкантом Люсьен стал не сразу. Он считал живопись высшей формой художественного самовыражения, и поэтому поначалу пробовал себя в качестве художника и даже закончил Академию изящных искусств. Сейчас это звучит парадоксально, и даже трудно поверить, но, по словам Жаклин, Люсьен тогда не был готов к богемному образу жизни [художника]. Поэтому он пошел по стопам отца и начал играть в ночных клубах, барах и ресторанах. Вскоре у него появилась постоянная работа в двух парижских кабаре : chez Madame Arthur и Milord l’ Arsouille, а летом он играл в ресторанах и барах Ле-Туке-Пари-Плаж. Понемногу что-то писал.
И в детстве, и в молодости Люсьен был недоволен своей внешностью, стеснялся своих огромных торчащих ушей и носа. Он не раз говорил, что хотел бы выглядеть, как Роберт Тэйлор
и в то же время ему приписывают фразу :" Я предпочитаю уродство красоте. Оно не так быстротечно."
Режин Зильберберг, певица и владелица ночных клубов, известная под сценическим псевдонимом Режин (Régine), вспоминает:
"Я познакомилась с Сержем в 1953-м, в маленьком кабаре. Он пел, а я работала на баре. Он был очень талантлив, с сильным характером. Умный, остроумный, безбашенный - мне в нем нравилось все! Он чувствовал себя некрасивым, но в нем была такая внутренняя красота, такой шарм! Конечно же, когда такой мужчина становится успешным, на его пути появляются красивые женщины. Бардо все время смеялась рядом с ним".
Вспоминает Ален Гораге, известный джазовый пианист и композитор, правая рука Бориса Виана, который впоследствии будет много работать с Генсбуром:
"Я отдыхал в Ле-Туке-Пари-Плаж. Попивая аперитив на пленэре, я увидел этого парня за роялем. Обычно я не обращаю внимания на таперов, ну разве что на тех, кто играет слишком хорошо или слишком плохо. Но этого заметил, потому что играл он исключительно американские джазовые стандарты, причем вполголоса. А еще меня поразила огромная грусть на его лице"
Молодой пианист действительно любил джаз, особенно Коула Портера и Ноэла Коуарда. Говорят, был в восторге от текста песни 16 tons, считал её гениальной. Часто исполнял My Funny Valentine.
Окончательное решение по поводу музыкальной карьеры в качестве автора и исполнителя песен пришло к Люсьену Генсбуру после знакомства с творчеством Бориса Виана. Конечно же, начинающему артисту нужен был запоминающийся сценический псевдоним. Наш герой считал, что имя Люсьен вызывает ассоциации с мужским парикмахером, а вот Серж ему нравилось, да и звучало вполне по-русски, т.е. несколько экзотично. С фамилией оказалось проще, её еще в школе коверкали учителя.
Полный текст первой песни, подписанной именем Серж Генсбур, не сохранился. На бумаге, датированной январем 1957-го года, осталось только название "Интеллектуальный ча-ча-ча" и один куплет...
В феврале 1958-го Генсбуру предложили контракт, и в сентябре того же года выходит его дебютный альбом, Du chant à la une !. В альбоме 9 песен, разной степени неудобоваримости по содержанию. Все мелодии и все тексты (кроме одного) написаны самим Генсбуром.
.
Послушаем.
Du jazz dans le ravin ("Джаз в кювете"), стильная джазовая композиция с туго закрученным ритмом, отличный образец жанра. А вот текст и по форме, и по содержанию далек от джазовых стандартов. Любопытно, что похожее построение фраз, экспрессия, и образы будут еще появляться в более поздних, концептуальных рок-альбомах Генсбура. История героев песни, которая начинается так атмосферно, заканчивается весьма иронично (но пока еще не цинично), в придорожной канаве. Даю ссылку на перевод этой песни из журнала, который сейчас уже не активен. Надеюсь, хозяйка будет не против.
Click to viewLa recette de l'amour fou ("Рецепт безумной любви") больше похожа на оперетту, здесь маэстро изящно обыгрывает свой классический музыкальный багаж. Конечно же, домашние уроки отца не прошли даром. Текст опять же сплошная ирония. И надо видеть, как он все это исполняет : взгляды, мимика! Очень симпатичный эквиритмический перевод Олеховой - здесь.
Пожалуй, самая известная песня из дебютного альбома - Le poinçonneur des Lilas ("Контролёр со станции Лила") , которую газета "Фигаро" включила в свой шорт-лист 10-ти бессмертных произведений Генсбура. Она же имела наибольший успех у современников. Это, кстати, интересное совпадение , потому что многие произведения раннего Генсбура современники не оценили по достоинству, их "открыли" гораздо позже.
В ритме бодренького рэг-тайма Генсбур рассказывает о нелегкой судьбе контролера в парижском метро. С утра до ночи бедняга только и делает, что компостирует билеты, и его это достало, да так, что, похоже, парень скоро пустит себе пулю в лоб. Я бы назвала это "песенкой контролера", название станции не суть важно. Песня задумана на контрасте музыки и текста. Как впоследствии говорил Том Уэйтс:" Люблю красивые мелодии, которые рассказывают жуткие истории".
На этой записи из далекого 1959-го будущий кумир миллионов и любимец женщин все еще держится на сцене немного нескладно и взгляд пока не транслирует "приходите вечером на сеновал, мадам", но все задатки уже налицо. Одна только хитрая улыбка в самом начале, когда конферансье обьявляет номер, говорит о многом.
Единственная песня в этом альбоме, текст которой не принадлежит Генсбуру - это Ronsard 58 . Интересно, что женоненавистнический памфлет о продажной любви, идеально вписавшийся в альбом по содержанию и настроению, написал некий Серж Бартелеми, экономист в министерстве финансов. Похоже, два Сержа, две родственные души, просто нашли друг друга...
Но больше других в этом альбоме "кусается" La Femme Des Uns Sous Le Corps Des Autres ("Жены одних в обьятиях других" , а если перевести менее политкорректно - "Жены одних ложатся под других "), которая, как утверждает сам автор, задумана как "памфлет против либертинажа".
Здесь тоже поражает контраст между изящной и легкой джазовой мелодией и нелицеприятным содержанием. Картинки с выставки беспорядочной половой жизни выполнены короткими, сочными и яркими штрихами. Я не нашла перевод на русский, очень приличный перевод на английский можно посмотреть тут.
Отмечу некоторые "фирменные фишки" в тексте, все эти приемы Генсбур продолжит оттачивать и использовать во многих последующих песнях:
1. короткие строчки
2. английские слова (здесь это буквально первая ласточка)
Car pour les pin-up
Il faut les pick-up /"Для пин-апа требуется пик-ап"
3. использование сленга
"On s'envoie en l'air" /"заниматься сексом"
4. игра слов и образов
в данном случае играем с темой высоты, и вот элементы
- "On s'envoie en l'air" - дословно "устремиться вверх"
- Un tour là-haut ,Là-haut, Tout là-haut, Là-haut - тоже отправляемся наверх
- Haute fidélité, дословно "высокая верность" , в данном случае "высокая" - это, конечно же, ирония и прочий сарказм
При всех своих достоинствах, Du chant à la une ! - отнюдь не прорыв в карьере. Сегодня легко выискивать (и находить!) в дебютном альбоме задатки будущего гения, а тогда все это было совсем неочевидно и для прессы, и для широкой публики.
Пресса писала об альбоме немного,и отзывы были в основном нелестные. Не стану цитировать десятки рецензий, упрекающих Генсбура в мрачности и цинизме, они все похожи друг на друга. Мое внимание привлек короткий и сбалансированный отзыв, опубликованный в 1958-м в газете "Ле Монд":
"На слух кажется, что это ловко сколоченная ультрамодная вещица в стиле [Джеймс] Дин- [Франсуаза] Саган. Эдакое дитя века с тихой уверенностью и полным разочарования голосом поет об интоксикации чувств, скорости и алкоголе. Но когда видишь, КАК он это исполняет, первое впечатление оказывается обманчивым. Его нервозность и агрессивная застенчивость выдают чувствительность, волнение и большие способности, которые пока еще не реализованы. Приятный сюрприз."
О реакции публики сам автор скажет много лет спустя:" Мой первый альбом был слишком незрелым. Он был мрачным. Слишком мрачным. Его никто не хотел покупать". Так и было. Альбом не "работал на публику", а заставлял её неуютно ёжиться в кресле. Генсбур и впоследствии проявит себя как большой мастер по этой части...
Борис Виан, похоже, уже тогда знал кое-что, чего публика не знала, и, если верить википедии, сравнивал Генсбура с Коулом Портером. Виан даже посвятил целую хвалебную статью дебютному альбому Генсбура.
Спустя год, в 1959-м выходит второй альбом, Serge Gainsbourg N°2, а в 1961-м - L'Étonnant Serge Gainsbourg.
Все аранжировки в первых трех альбомах Генсбура делал Ален Гораге.
Обложка второго альбома весьма красноречива. На столе перед Генсбуром - букет из алых роз и револьвер. Подпись на обложке гласит: "Те, кому по душе мои песни, получат цветы, ну а револьвер предназначен для всех остальных.".
Не стоит обольщаться по поводу обещанного букета, Генсбур по-прежнему не делает ничего, чтобы хоть как-то завоевать симпатии публики. Он не собирается снижать градус мизантропии, мизогинии,агрессивной мрачности и колкости, как это нетрудно понять из треков L'antracite ("Антрацит" или "Черная-пречерная песня" ), и Sois belle et tais toi ("Будь умницей, заткнись") . Это, конечно же, смертельное оружие в арсенале молодого автора, но далеко не единственное. Генсбур всерьез берется за французский язык и подвергает его весьма неожиданным трансформациям. Самый яркий пример тому - первый трек альбома Le claqueur de doigts ("Щелкун") :
В первых секундах записи ведущий отмечает, что в музыкальном плане второй альбом Генсбура отличается от первого более выраженной джазовой направленностью,а Генсбур говорит о важности джаза в современной песне, и об энтузиазме, с которым он адаптирует французский язык к американским ритмам.
И делает это виртуозно! В том, что касается ритма и минималистичной аранжировки, Le claqueur de doigts - настоящая песня-побратим хита "Fever" .
В третьем альбоме L'Étonnant Serge Gainsbourg Генсбур балансирует на грани джаза и популярной музыки, приближаясь к последней, и продолжает создавать песни, которые публика потихоньку заметит и полюбит.
Вот, например, La chanson de Prevert ("Песня Превера") . В ней Генсбур обращается к тексту известной французской песни Превера и Косма "Les feuilles mortes" ("Опавшие листья"), которая даже стала джазовым стандартом , берет оттуда первую строку (с разрешения автора), и на этой базе создает замечательную и проникновенную балладу, которая в свою очередь стала классикой французской песни. Перевод можно посмотреть здесь.
В мелодиях "Viva villa" и "Les Amours Perdues" начинают появляться латиноамериканские ритмы, которые еще получат развитие в дальнейшем творчестве, но на этом этапе карьеры Генсбура, на фоне остальных его материалов, они выглядят неуместными и не укладываются в общую канву... Возможно, это попытка сделать что-то более легкое и подходящее для радиоротации.
Мои личные симпатии в L'Étonnant Serge Gainsbourg отданы песне "Les oubliettes" ("Темница"). Прекрасная, легкая джазовая мелодия, ироничный, крепкий, как орешек, текст с безупречными рифмами и элегантной, но не всегда до конца понятной игрой слов, и все это исполняется с неподражаемыми ранними генсбуровскими интонациями. Я могу слушать эту песню бесконечно!
Первые три альбома Генсбура коммерческого успеха не имели, зато музыкальные критики восприняли творчество Генсбура вполне благосклонно. Шли годы, а молодой автор и исполнитель оставался в зоне "хороших оценок и плохих продаж".
Вспоминает Ален Гораге:
"Мне не раз приходилось утешать Сержа. Мы часто беседовали до раннего утра, я все пытался его поддержать.
Он повторял: "Я неудачник. Записал три альбома, ни один из них не продается, песни не берут на радио..."
Его отчаяние было искренним и очень меня огорчало."
Поэтому для того, чтобы иметь финансовую возможность продолжать записывать собственные материалы именно в том виде, в каком он считал нужным, Генсбур параллельно писал песни для других, гораздо более известных чем он сам, исполнителей. И эти песни пользовались успехом...
Много лет спустя, у Генсбура, уже ставшего на тот момент звездой, спрашивали, зачем он писал песни в стиле Йе-йе. Как правило, он отвечал: " Чтобы не подохнуть с голоду".
Справедливости ради следует заметить, что даже когда Генсбур "опускался" до жанра, столь презираемого интеллектуалами с Левого Берега, тексты ,пусть коротенькие и незатейливые на первый взгляд, всегда оставались на уровень выше обычной попсы за счет разных фонетических фишек, двойных смыслов, и игры слов.
Вот, например, веселенькая песенка длиной всего полторы минуты, написанная для дебютного мини-альбома Бриджит Бардо, который вышел в 1963-м:
Песня называется L’Appareil A Sous ("Игровой автомат") , в которой автор обыгрывает à sous, созвучное с первым слогом глаголов soupire (вздыхать) и sourire (улыбаться). Рифмы построены в основном на разных формах этих глаголов и на их однокоренных существительных, и в случае Генсбура это сделано не от скудости словарного запаса...
[L’Appareil A Sous - текст и перевод]
Tu n’es qu’un appareil à soupir
Ты лишь игровой автомат, принимающий вздохи,
Un appareil à sourire,
Игровой автомат, принимающий улыбки,
A ce jeu, je ne joue pas,
Но в эту игру я не играю,
Je n’aime pas.
Не люблю.
Cet opera de quatre soupirs,
Это трёхгрошевая опера о трёх вздохах,
Cet air que tu as de sourire.
И ты похожа на улыбку,
Je ne pourrai qu’en souffrir.
А я лишь страдаю от этого.
On ne gagne que des gros soupirs,
В награду нам достаются лишь глубокие вздохи.
A vouloir tant assouvir
Мы так стремимся утолить
Tout ce je ne sais quoi d’animal en soi
Жажду животных, живущих в нас,
Qu’il nous fait prendre à tout nos soupirs,
Что оно ловит нас на все наши вздохи.
Je te dis ça sans sourire,
Я говорю тебе это серьёзно
Je ne pourrai qu’en rougir.
И краснею от этого.
Au fond tu n’es pas meilleure ou pire,
В душе ты не лучше и не хуже тех,
Que celles qui pour moi soupirent,
Что вздыхают обо мне,
Mais ce jeu ne m’emeut pas,
Но эта игра меня не волнует,
Tu ne m’aimes pas.
Не любишь ты меня.
J’y perdrai le sommeil et le sourire,
Я от этого перестану смеяться и потеряю сон
Jusqu’à mon dernier soupir,
До последнего своего вздоха,
Et ne pourrai qu’en mourir.
И могу от этого умереть.
Источник перевода - здесь.
А на Левом Берегу Серж очень дружил с Жюльетт Греко, "музой Сен-Жермен-де-Пре", которая на тот момент уже находилась на пике популярности. Она ценила Генсбура, всячески помогала ему, правда не всегда успешно.
Вспоминает Жюльетт:
"У меня был концерт в Марселе, и я настояла, чтобы Серж выступил в первом отделении, на разогреве. В тот период (конец 50-х) публика в Марселе была не из легких, и его просто согнали со сцены. Зал свистел и улюлюкал. Это было ужасно. Полный провал. Я чуть не плакала. Я поняла, что оказала Сержу медвежью услугу, но сказала себе, что возможно, это пойдет ему на пользу. "
В один из вечеров 1962-го они ужинали вместе, дома у Жюльетт. Было выпито много шампанского, они веселились, танцевали. Серж ушел домой поздно, а наутро в квартире Жюльетт раздался телефонный звонок. Это был Серж, который не спал всю ночь, писал новую песню. Так появилась на свет бессмертная классика французского шансона - La Javanaise.
Когда в 2014-м году воры украли из дома Жюльетт одно из полотен Генсбура, она заявила прессе, что вместе с этой картиной безвозвратно утерян кусочек её жизни...
Для Режин он написал
Les petits papiers (1965), одну из самых успешных песен в её карьере. Говорят, что Серж советовал певице сменить имидж на менее гламурный, как сказали бы сейчас. Судя по этой записи, Режин не вняла совету Сержа. Манера исполнения несколько кабацкая на мой вкус, но разговор сегодня не о ней...
Я просто обожаю более позднюю (1972) версию самого Генсбура вместе с Джейн Биркин и Жаком Дютроном. Вот она абсолютно генсбуровская по стилистике и раскрывает все достоинства песни!
Этот звонкий, пружинящий текст, с ультракороткими (4 слога!) строчками и безупречными рифмами - одно из know-how Генсбура.
В 1962-м компания Philips выделила Генсбуру мизерный бюджет и ровно семь дней на запись четвертого студийного альбома .В этой пластинке с лаконичным названием Serge Gainsbourg N°4 Генсбур продолжает сотрудничество с Аленом Гораге и его музыкантами, и возвращается к музыкальным истокам : сочному, обьемному джазу, блюзу Нового Орлеана, ритмам самбы... и ,конечно же, к своему легендарному ментору Борису Виану. Что же касается содержания,то и здесь Генсбур верен себе, продолжает развивать те же мрачные и экзистенциальные темы алкоголя и пресыщенности, что и в дебютном альбоме.
Самая яркая композиция альбома называется Intoxicated man , которая, как нетрудно понять по первой же фразе, яляется чем-то вроде сиквела для Je bois Виана .
Это одно из ключевых произведений джазовой эры Генсбура, которое с восторгом отмечают все критики.
Я же отдаю предпочтение более мелодичной Black trombone, с элегантным минимализмом текста и аранжировки. Тот самый случай, когда less is more . Ультракороткие строчки и супер-точные рифмы с продуманным фонетическим эффектом (ономатопея) - это уже знакомые нам фирменные фишки автора, и здесь они доведены до абсолютного совершенства.
[Black trombone - текст и перевод]
Black trombone
Черный тромбон
Monotone
Монотонен.
Le trombone
Тромбон
C'est joli
Это мило.
Tourbillonne
Кружение
Gramophone
Граммофона
Et bâillonne
Заставит заткнуться
Mon ennui
Мою тоску.
Black trombone
Черный тромбон
Monotone
Монотонен.
Autochtone
Он рожден здесь,
De la nuit
В ночИ
Dieu pardonne
Бог прощает
La mignonne
Девчонку,
Qui fredonne
Которая мурлычет
Dans mon lit
В моей постели.
Black trombone
Черный тромбон
Monotone
Монотонен.
Elle se donne
Она отдается
À demi
Полуголая,
Nue, frissonne
Дрожащая,
Déraisonne
Безрассудная
M'empoisonne
Соблазняет меня,
M'envahit
Соблазняет меня.
Black trombone
Черный тромбон
Monotone
Монотонен.
C'est l'automne
На склоне
De ma vie
Моих дней
Plus personne
Больше никто
Ne m'étonne
Не удивит меня.
J'abandonne
С меня хватит!
C'est fini
Моя песня спета.
О том, насколько виртуозно Генсбур владел классическим джазом, можно судить по этой замечательной записи, где он исполняет All the things you are. Вместе с ним играют два известных джазовых музыканта: гитарист Элек Баксик (кстати, двоюродный брат легендарного Джанго Рейнхарта) и контрабасист Мишель Годри. С ними же Генсбур записал свой пятый, альбом Gainsbourg Confidentiel в 1963-м.
,
Serge Gainsbourg N°4 - это глубокий прощальный поклон классическому джазу, потому что дальше Генсбур переходит к джазовым экспериментам.
Gainsbourg Confidentiel - первый и последний альбом в жанре джазового авангарда, одна из интереснейших его работ, больше ничего подобного у Генсбура мы не услышим. Кроме вокала самого Генсбура, в альбоме звучат всего два инструмента: контрабас Годри и электрическая гитара Баксика. Генсбур убрал все лишнее и обнажил совсем другую джазовую сущность. Jazz stripped down to the bone...
Вспоминает певец Ален Башунг:
"Когда я переехал в Париж из Эльзаса, первые люди искусства, с которыми я познакомился, были художники Монмартра. Все они слушали исключительно Майлза Дэвиса, Джона Колтрейна и... Gainsbourg Confidentiel "
Альбом нужно слушать от начала и до конца, я же приведу всего одну песню Elaeudanla Téïtéïa ("Элетеи цеия"), текст которой в очередной раз иллюстрирует нестандартный авторский подход к языку:
Итак, джаз остался позади. В новом, пятом альбоме Gainsbourg Percussions (1964) Генсбур отправляется в неожиданное путешествие к далеким и экзотическим берегам и предлагает слушателям окунуться в ритмы бразильской самбы и африканских страстей. Как и заявлено в названии, в альбоме много ударных, а конкретно перкуссии.
3 трека взяты из альбома Drums of Passion (1960) нигерийского перкуссиониста Бабатунде Олатунджи (Babatunde Olatunji). Генсбур сделал этим новые аранжировки и написал новый текст. В современной популярной музыке этот прием называют sampling, и Генсбур воспользуется им еще не раз. Кстати, имя Бабатунде Олатунджи в списке авторов на обложке альбома указать "забыли", что тоже характерно для Генсбура 60-х.
Самая известная и узнаваемая песня из этого альбома - Couleur café ("Кофейный цвет") , которая и сейчас пользуется огромной популярностью. Есть даже одноименный международный музыкальный фестиваль в Брюсселе.
Эквиритмический перевод И.Олеховой - здесь.
Я вижу в альбоме Couleur café своего рода hommage чувственному танцу Бардо из фильма "И Бог создал женщину". На тот момент Генсбур уже писал для Бардо, однако роман еще не начался; никаких подтверждений своей гипотезе я не нашла, но мне она нравится.
Обращение Генсбура к африканской и латиноамериканской музыке вполне закономерно на фоне общего музыкального контекста того периода, ведь эта музыка тогда как раз набирала популярность в Европе. (Вот, например, запись 1965 года, где Вахтанг Кикабидзе исполняет конголезскую песню....)
Возможно, именно поэтому студия Philips выделила на запись этой пластинки самый больший бюджет по сравнению со всеми предыдущими: целых 15,000 франков. Похоже, новый жанровый выбор был более понятен продюсерам, чем авангардный джаз.
Темнокожие девушки в купальниках, танцующие экзотические танцы под зажигательные ритмы наверняка понравились телезрителям больше, чем песни о декадансе и алкоголе, но не об этом скоро заговорит вся Европа...
Самым громким - и первым скандальным - эпизодом (на этом этапе карьеры, потом их будет еще немало) стало сотрудничество Генсбура с начинающей певицей Франс Галль, которой в 1965-м предстояло представлять Люксембург на конкурсе Евровидение.
Подробный разбор этой и других художественно-хулиганских выходок Генсбура рекомендую посмотреть в лекции Андрея Великанова "Куклы поют гимны". Там же (начиная с 34:45) можно посмотреть переводы обеих песен, о которых сейчас пойдет речь.
Франс Галль на тот момент было всего 18, и её отец Робер, кстати, сам автор и исполнитель песен (он написал тексты Amants merveilleux для Пиаф и La Mamma для Азнавура), активно занимался продвижением карьеры дочери.
Серж познакомился с Робером, и попал в десятку авторов, из песен которых Франс Галль выбирала свой номер. Как я уже говорила,на тот момент Генсбур уже прибрел определенную известность в качестве автора песен, но отнюдь не был звездой первой величины во Франции.
По словам Великанова, было совсем неочевидно, что из предложенных ей материалов Франс выберет именно песню Генсбура. Я думаю, определенное преимущество у Генсбура все же было, ведь на тот момент девушка уже спела две его песни. Как бы то ни было, выбор Франс пал на Poupée de cire, poupée de son, в которой исполнительница песни рассказывает о своей поющей кукле из винила, причем делает это от первого лица.
Любой здравомыслящий слушатель понимает, что девушка поет о себе самой. Более внимательный отметит, что сравнение с куклой, мягко говоря, нелестно для певицы и подразумевает то, что на самом деле она является лишь марионеткой в руках своих продюсеров, а в строчке "я слышу, как вокруг меня смеются тряпичные куклы, которые танцуют под мои песни" автор наезжает еще и на почтеннейшую публику. Но истинный смысл песни ускользнул от по-юношески наивной Франс Галль.
На репетициях молодая певица держалась очень неуверенно, она была не готова к такому большому конкурсу, но вопреки всем прогнозам, заняла первое место. Это был огромный толчок для карьеры обоих!
И автор, и певица проснулись знаменитыми. Песня разошлась огромными тиражами, её перевели на несколько языков, в том числе и на русский. ( Здесь можно послушать исполнение Магомаева. Вокал замечательный, но в русском переводе не осталось и следа от авторского замысла.)
На Генсбура обрушился дождь заказов на песни для таких исполнителей как Анри Сальвадор, Саша Дистель, Эдди Митчелл, Жанна Моро...
Франс завалили цветами и куклами, а Серж отметил для себя тот факт, что Франс так и не поняла смысла спектакля, в котором приняла участие, и решил продолжить игру. Он снова написал для неё песню с двойным дном, и на этот раз - гораздо более циничную. О девочке, которая любит сосать леденцы на палочке. Ведь анисовые леденцы настолько дешевые, что достаточно дойти до ближайшей аптеки, купить целую горсть, а потом целый день сосать, сосать, и сосать... Строчки о том, как горло героини переполняется анисовой жидкостью, которую та глотает и испытывает при этом райское наслаждение, не вызвали подозрений у молодой певицы.
Но если бы все ограничилось только текстом... Создатели клипа тоже оттянулись по полной, судите сами :
Здесь наш Пигмалион и его подопечная поют эту же песню вдвоем. Посмотрите на ясные и незамутненные глаза Франс Галль и на хитрую, самодовольную улыбку, которую Генсбур прячет в уголках губ, действительно первоклассный спектакль!
Песня так и называется - Les sucettes , т.е. если консервативно, то "леденцы", а говоря более современным языком - "сосачки". Ей повезло больше, чем "Восковой кукле", потому что есть русский перевод под названием "Анечка любит сосачки", который, как нетрудно догадаться, верен духу автора.
Любопытно, что никто (!) из окружения Франс Галль, включая её отца, так и не просветил бедняжку. Спустя некоторое время, во время гастролей в Японии, она вдруг поняла все сама, и впала в жесточайшую депрессию... Девушка долгое время избегала публичных выступлений. Потом все же вернулась на сцену.
Действительно ли Франс Галль была до поры до времени столь наивна, как она утверждает во всех своих интервью? А может быть, это была просто игра на публику? Ведь современная эстрада знает немало таких примеров.
Франс Галль очень много говорила о том, что она была совершенно не в курсе происходящего, и ,описывая свою детскую наивность в те годы, использовала слово pudique (скромная, целомудренная).
J’étais très pudique et je l’ ai chantée avec une innocence
Любопытно, что абсолютно то же самое о себе в одном из интервью, теми же словами, говорил и сам Генсбур:
... j’étais pudique, c’est tout.
И Джейн Биркин, уже после смерти Генсбура, описывая его поведение в частной, семейной жизни, воспользовалась тем же самым словом pudique .
Сам Генсбур 25 лет спустя после этого скандала сказал о юной Франс следующее:
"Франс была слишком тупой, чтобы разыгрывать из себя Лолиту. Лолита должна вызывать желание. Меня она абсолютно не возбуждала... У меня было топливо, но у нее не было зажигалки..." .
По некоторым источникам, Генсбур даже подарил Франс браслет от Hermès, чтобы как-то загладить неприятный инцидент.
В любом случае, именно с этих двух песен Генсбура, тексты которых предлагают скрытый смысл тем, кто в теме, и начинается сексуальная революция в шоу-бизнесе во Франции. Великанов вписывает это художественное хулиганство в широкий философкий контекст смерти субьекта и многослойности смыслов и даже предлагает назвать именем Генсбура единицу человеческой адекватности. Другими словами, если ты не понимаешь, о чем эта песня, что ты вообще знаешь о мире, в котором ты живешь?