Скажи мне КАК ты ешь?
Как однажды проницательно заметил в личной беседе мой друг (http://ykodencity.livejournal.com), человечество, пойдя по пути существования в крупных городах, тем самым сделало свой выбор - питаться скудно, скверно и чем попало. В некотором смысле город как новая антропологическая реальность во многом определялся тем, что сам не производит достаточного для себя количества пищи: в этой безосновности и искусственности лежат как сильные, так и слабые стороны цивилизации. Любопытно то, что поначалу такая дистанция от источника пищи была весьма прогрессивна, ибо создавала как разнообразие в еде, так и возможность осознания питания. Однако в дальнейшем рост населения городов требовал большей усредненности и доступности пищи за счет потерь качества и вариабельности. Даже пресловутый технический прогресс немного добавил к улучшению питательного этоса современного человека. На сей счет Стефан Киселевский подметил, что как раз благодаря холодильнику мы теперь можем есть несвежие продукты. Однако временный упадок культуры питания был необходим для развития других сфер жизни - теперь следовало бы исправить это упущение. По крайней мере, начать думать о том, что большую часть Западной истории было маргинальной сферой культуры, мысли и искусства.
Для меня тема питания всегда была не просто актуальной, а по-особому напряженной, быть может, в силу «болевой сенсорики» (по соционическим представлениям), а может по причине неиссякаемого любопытства к сфере повседневной жизни (привычки, образы жизни, телесность, поступки, окружающий быт и т.п.). И как я уже отметил в предыдущем тексте, для меня то, что мы едим, а главное как - это вопрос не только тела, но и духа, состояния ума. Кстати говоря, одна из первых в моей жизни философско-аналитических статей, которую мы написали со всем тем же ykodencity, называлась «Пожирая сознание» и была посвящена феномену «фаст-фуда».
Однако прежде собственных рассуждений о превратностях питания я хотел бы обратить внимание на новые данные, причем из сферы точного научного знания. Эти знания являются важными шагами в уничтожении ряда предрассудков.
Например, до сих пор почему-то принято считать, что в самом важное аспекте существования человека как живого существа, т.е. в его поведении (в широком смысле), набольшую значимость играют нервная система и особенности анатомической структуры. Иными словами, в нашем организме как биологической машине значимы управление и технические характеристики конструкции, в то время как пищеварение - это лишь вспомогательная система, обеспечивающая машину энергией. И за подобным упрощением забывается тот факт, что в организме много важнее регуляция, нежели самоуправление - а это далеко не одно и то же. Вплоть до середины ХХ века подобный взгляд не позволял увидеть того, какую роль именно в поведении (движениях, мыслях, чувствах, реакциях) играет пищеварительная система. А меж тем выяснилось, что пищеварительный тракт - это наиболее важный эндокринный орган; значимость же гормональной регуляции в жизни человека сложно отрицать.
Впрочем, это открытие все еще лежит в области физиологии и химии, в то время как питание, на мой взгляд - в большей степени вопрос психосоматики. С предположения Декарта о существовании двух субстанций проблема психосоматики становится едва ли не ключевой для антропологии. Причем, как сказал Лакан, нельзя попросту взять и соединить обратно тело и дух (как это пытались сделать философы телесности ХХ века) после того как культура и язык уже признали это разделение. Даже Фрейд, который начинал свои исследования на преимущественно психосоматическом материале (конверсионные истерии*), скептически оценивал возможность науки познать в полной мере переход от психической к соматической иннервации. Он склонялся к мысли, что мы можем регистрировать его, но сами «в этом (скачке) не можем принимать участие». Однако опыт восточных телесных практик и нетрадиционной медицины заставлял ученых продолжать искать. Промежуточным успехом в этом поиске можно считать возникновение таких дисциплин как психоэндокринология (ПЭ) и психонейроиммунология (ПНИ), которые сегодня представляют собой единое поле междисциплинарных исследований.
* Если верить исследователям, то наиболее частой психической проблемой викторианского общества конца XIX века, которой в т.ч. занимался Фрейд и его учителя, была конверсионная истерия. Суть ее состоит в довольно явной телесной симптоматике - афазии, афонии, тики и парезы, специфические аллергии и т.п., вызванной психическими проблемами.
Объяснять теорию в двух словах или на пальцах, а тем более мне как неспециалисту - дело заранее провальное, поэтому я ограничусь научно-популярным пересказом общих идей этих теорий. Долгое время считалось, что иммунная и гормональная системы - это довольно автономные системы, которые мало связаны с другими системами, а уж тем более с психическими и эмоциональными состояниями. Последние же данные доказывают, что связь не просто существует, но таких связей множество, что и позволяет им прямым и непрямым образом взаимодействовать с центральной и вегетативной нервной системой, а через них с окружающим миром и собственными реакциями на него. Иными словами, в организме нет ни четкой автономии, ни жесткой иерархии, поэтому равно как иммунитет может влиять на самоощущения тела и органов, на эмоции и выделение гормонов, на реакции и восприятие реальности, так и каждая иная система может влиять на остальные. Такая регуляция происходит за счет особых «медиаторов» - химико-биологических «посредников» между эмоционально окрашенными восприятиями, психикой и соматическим симптомообразованием. Необходимость обеспечивать адаптацию и выживание в среде сформировало подобный соподчиненный круг регуляции под интегрирующим управлением нервной системы. Таким образом, учитывая нашу способность к сознательному управлению определенными сферами жизни своего организма (эмоции, питание, образ и место жизни), открывается дорога к «участию» в работе собственной психосоматики.
Но даже на фоне подобных революционных исследований я не прекращаю удивляться зашоренности мышления большинства людей. Дело в том, что применение ПНИ удивительным образом застряло на исследованиях депрессий и стрессов. На разный манер ученые доказывают, что иммунитет разрушается депрессией и хроническим стрессом, хотя эта истина известна не только даосской медицине, но вообще любому традиционному знанию (народная медицина, суеверия, пословицы и поговорки самых разных народов мира намекают на это). В то время как другие непосредственно и повседневно влияющие на эмоциональный фон явления (питание, интерьер, образ жизни) исследуются лишь дилетантами от наблюдательной психологии*. Ведь для любого, кто способен системно мыслить, логично сделать следующий шаг от эмоций к складу личности, которая также сильно влияет на все системы организма. Кстати говоря, такая связь неоднократно наблюдалась в одном необычном примере: у людей с феноменом «множественных личностей» обнаруживались (иногда в очень короткие периоды времени) резкие отличия привычек, потребностей, мотиваций и чисто физиологических реакций. Так у человека в одной личности стойко проявляется аллергия на животных или определенные виды пищи, а в другой - исчезает. Схожие опыты были воспроизведены и на здоровых людях в состоянии гипноза. Сложно предполагать, что у человека при смене личности радикально меняется вся биохимия организма, однако факт ее зависимости даже от незначительных поведенческих изменений подтверждает гипотезу о возможности сознательного влияния на психосоматику в целом.
* Здесь следует сделать оговорку. Психонейроиммунолог Д. Соломон выдвинул 14 гипотез касательно связей между ЦНС и иммунной системой, одна из которых звучит так: «Сложившийся стиль совладающего поведения и личностные факторы (так называемые характерные черты) будут влиять на подверженность иммунной системы индивидуума альтерации под воздействием экзогенных событий, включая реакции на эти события». Однако пока попытки подтвердить эту гипотезу довольно скудны.
Более того, ряд исследований обнаружили весьма необычную связь между поисковой активностью и сопротивляемостью разного рода воздействиям извне (аллергены, токсины, инфекции). Иными словами, животные прилагающие усилия к поиску новой пищи, новых ресурсов и территорий выживают лучше тех, кто довольствуется комфортным однообразием жизни. Думаю, что человек не исключение с той лишь оговоркой, что подобная активность должна сопровождаться отдыхом и удовлетворением (а не постоянным стрессом).
Само это обращение к научным исследованиям было мне нужно отнюдь не для того, чтобы зародить в ком-то самоуверенность* по поводу возможности обрести власть и контроль над собой. Как известно, тело - инертный материал, который не только учится, но и учит нас. Но на почву из таких знаний, как мне кажется, лучше ляжет та мысль, которую я хочу донести. И мысль эта как всегда в нюансах. Если мысль о том, что питание должно быть не просто средством выживания, но средством перманентной профилактики и лечения недугов, принадлежит еще Гиппократу, то я думаю, что следует пойти чуть дальше - сделать из кулинарии средство индивидуальной трансформации, развития внутренних потенций (воображения, внимания, гибкости мышления, стойкости характера и т.п.). Иными словами, популярная сегодня мода на правильное питание все еще скована заботой об организме, о своем животном, в то время как в осмысленном и организованном питании следует рассмотреть будущее - цели, достойные человеческого существа, т.е. цели, которые могут порой идти вразрез с базовыми потребностями.
* Немалую долю скепсиса порождает сам научный подход к проблеме, т.к. он сам по себе критичен и стремится к генерализациям (к коим вопрос индивидуального не располагают). Поэтому большая часть медиков и ученых на счет перспектив высказывается подобным образом: «Надежно установлено, что эмоции могут отражаться на частоте пульса, дыхании, температуре кожи [и] желудочной секреции... Что касается того, могут ли психические состояния влиять на течение болезни, то здесь мы вообще не имеем надежных научных данных» (Релман).
Довольно примечательный пример такого продвинутого способа мышления можно обнаружить в заметке Герберта Уэллса «Что едят писатели» (1898 г.), в которой он как это ни парадоксально предлагает начинающему писателю испортить свой желудок. В этом коротком тексте Уэллс приводит много любопытных наблюдений о влиянии разных продуктов и напитков на творчество, хотя его тон довольно ироничен. Впрочем, я не вижу повода относиться к себе с убийственной серьезностью. Между прочим одним из важных моментов в питании является способность наслаждаться этим процессом, что очевидно невозможно для тех, кто излишне пропитан моралью греха и воздержания: уж где-где, а в еде уместна лишь индивидуальная дисциплина и никакая иная. О том, что выбор пищи - это выбор состояния Духа, пишут не только Ницше и Кастанеда, но на разный манер толкуют Лао-цзы, еврейские мистики и античные врачи. К примеру, А.Ф. Лосев отмечал, что понятие «катарсис» первоначально означало не «очищение страстей», а «очищение желудка», поэтому не стоить ожидать благоухающего духа в загаженном теле. Бездумное питание нередко порождает миазмы не только в теле, но и в тексте.
Я, кстати говоря, со временем выработал особый ритуал: в самые сложные периоды жизни ем только, когда очень голоден (т.е. 1-2 раза в сутки), и обязательно готовлю сам, причем, с полным осознанием - медитацией на процесс. В результате такой практики возникает избыток энергии, который можно направить на физическую или умственную активность. Кстати говоря, я не верю в полезность строго режима - от него такая же польза как и от любой другой маниакальной привычки. Гибкость в питании по моим представлениям - несомненная добродетель. И неудивительно, что обжор и сладкоежек довольно много, а вот гурманы встречаются лишь среди наиболее развитых и утонченных натур, поскольку вполне возможно, что зависимость здесь обратная (интеллектуал потому что гурман). Уайльд, к примеру, часто повторял: «При крупных неприятностях я отказываю себе во всем, кроме еды и питья».
Я сознательно не говорю о разных системах или культурных предпочтениях, потому что здесь нет и не может быть никакой философии, никакого предшествующего рассуждения - это выбор, этический и/или эстетический, внерациональный выбор, который полагает основу всякой жизненной (экзистенциальной) философии. Кстати говоря, Ницше в уже упомянутом (в прошлый раз) фрагменте отметил, что есть в жизни три выбора, в которых ни за что не следует ошибиться, выбирая себя - это выбор пищи, климата и своего способа отдыха. Не трудно заметить, что в целом речь идет о чем-то едином.
В силу подобного понимания есть смысл еще раз подчеркнуть насколько важен ритуал, который оформляет пищу. На мой взгляд, только наивный или недалекий человек может решить, что сложные и сверхточные восточные церемонии или изящные манеры, регламенты и этикет в застольях европейских дворян - это лишь следствие стремления отличаться. Это одно из свойств «лучших» (аристократов) - понимать, что ты делаешь, т.е. обладать смыслом. Только неразвитое сознание (находящееся где-то на уровне самоощущения) с одинаковым умонастроением ест, работает, засыпает и умирает. А ритуал - это и есть форма, реализующая смысл. И религиозные таинства, и народные праздники, и пиры богов - это претворение неких идеалов, сопровождающиеся принятием пищи. Потому что это плоть, физиология жизни, которая необходима для духа, идеи и смысла. И принимая эту идею, я очень далек от всяческого моралина: ведь и цветы зла по-своему красивы, а они нуждаются в особой почве. В конечном счете, странность - неотъемлемый ингредиент всего красивого и интересного, поэтому я не вижу ничего хорошего в современной озабоченности выстроить здоровый образ питания по каким-то якобы универсальным нормам и схемам. По-моему эти нормы годны лишь для яппи-шизиков и гламурных дешевок, но не более. Вообще есть соображение, что питание - один из наиболее сильных способов промывать мозги, поэтому разного рода сектанты столь упорны в своих проповедях «правильной пищи» и разных диет, постов. Кстати, степень неадекватности последователя какой-либо системы я почти безошибочно определяю по степени назойливости и нетерпимости к чужим привычкам в отношении к еде, сексу и смерти.
И теперь возвращаясь к мысли, с которой я начал свое повествование, можно понять, что в рамках современного питания горожанина идет масштабный проект по изменению сознания. Причем вряд ли кто-то способен не только контролировать, но и хотя бы прогнозировать эти изменения. И я согласен с теми, кто заявляет, что наша пищевая промышленность уничтожает большую часть полезных свойств продуктов. Однако я не причисляю себя к лагерю «радикально зеленых», поскольку считаю, что это не фатально: человек - существо с высоким потенциалом приспосабливаемости к среде. Иными словами, я не ратую за безоговорочный возврат к природе - напротив, человек, по моему мнению, способен компенсировать значительную часть своей природной нехватки. Во-первых, конечно, необходимо разумное природопользование - нормальные продукты все же лучше чем консерванты и химикаты. Но с этим никто спорить и не станет. А во-вторых, нужна работа с собственным сознанием. Ведь как я уже писал, в значительной степени мы получаем то, о чем думаем: поэтому кто-то получает от еды набитый желудок и отсутствие голода на время, кто-то калории и белки, а кто-то вдохновение и силу.
Современный город - не пасторальная Аркадия, и в негативных условиях особенно важно желание выживать: выжимать жизнь из имеющегося насколько это возможно. И, каждый раз говоря так, я имею в виду не столько пресловутые витамины и элементы, сколько удовольствие. Вкусная пища, приготовление блюд и оформленное застолье - это удовольствие не только для носа и языка, но также для глаз, рук и ума. Серьезное отношение к ритуалу питания заставляет увидеть в человеке достоинство настоящего творца - это не просто организм, который выдает лишь то, что в него вложено извне (дескать, еда - это энергия и вещества, которые и позволяют то-то и то-то), а создатель новых состояний за счет новых форм и смыслов. Кроме того, именно в этой сфере мы до сих пор относительно свободны от навязчивой обязанности наслаждаться, так что есть место для эксперимента без риска получить чувство вины и неудовлетворенности. Подобного рода эпикуреизм мне кажется более внятным мотивом к изменению жизни, нежели паника и отвращение к миру, которые провоцируют и экологическая риторика, и продавцы диет счастья, и фанаты фаст-фуда, и категорические невежды, для которых еда это просто еда.
Даже имея такую возможность, люди оказываются неспособны ни к поискам, ни к творческим экспериментам, ни к каким-либо пищевым перверсиям - и это проблема чисто человеческая, проблема больного несвободного сознания и чахлого воображения. Я когда-то давно уже писал про аллергию здесь - http://shmandercheizer.livejournal.com/4562.html (еще одна болезнь XXI века, рост которой никто не может объяснить) - о том, что сложно чего-то ожидать от людей, которые неспособны ни получать удовольствие от простых радостей жизни, ни вносить осмысленные рамки в свою жизнь. Такие люди банальны и неинтересны. Это не смертельно, но сильно похоже на приговор. Приговор, который человек сам подписал своей жизни.
Для меня тема питания всегда была не просто актуальной, а по-особому напряженной, быть может, в силу «болевой сенсорики» (по соционическим представлениям), а может по причине неиссякаемого любопытства к сфере повседневной жизни (привычки, образы жизни, телесность, поступки, окружающий быт и т.п.). И как я уже отметил в предыдущем тексте, для меня то, что мы едим, а главное как - это вопрос не только тела, но и духа, состояния ума. Кстати говоря, одна из первых в моей жизни философско-аналитических статей, которую мы написали со всем тем же ykodencity, называлась «Пожирая сознание» и была посвящена феномену «фаст-фуда».
Однако прежде собственных рассуждений о превратностях питания я хотел бы обратить внимание на новые данные, причем из сферы точного научного знания. Эти знания являются важными шагами в уничтожении ряда предрассудков.
Например, до сих пор почему-то принято считать, что в самом важное аспекте существования человека как живого существа, т.е. в его поведении (в широком смысле), набольшую значимость играют нервная система и особенности анатомической структуры. Иными словами, в нашем организме как биологической машине значимы управление и технические характеристики конструкции, в то время как пищеварение - это лишь вспомогательная система, обеспечивающая машину энергией. И за подобным упрощением забывается тот факт, что в организме много важнее регуляция, нежели самоуправление - а это далеко не одно и то же. Вплоть до середины ХХ века подобный взгляд не позволял увидеть того, какую роль именно в поведении (движениях, мыслях, чувствах, реакциях) играет пищеварительная система. А меж тем выяснилось, что пищеварительный тракт - это наиболее важный эндокринный орган; значимость же гормональной регуляции в жизни человека сложно отрицать.
Впрочем, это открытие все еще лежит в области физиологии и химии, в то время как питание, на мой взгляд - в большей степени вопрос психосоматики. С предположения Декарта о существовании двух субстанций проблема психосоматики становится едва ли не ключевой для антропологии. Причем, как сказал Лакан, нельзя попросту взять и соединить обратно тело и дух (как это пытались сделать философы телесности ХХ века) после того как культура и язык уже признали это разделение. Даже Фрейд, который начинал свои исследования на преимущественно психосоматическом материале (конверсионные истерии*), скептически оценивал возможность науки познать в полной мере переход от психической к соматической иннервации. Он склонялся к мысли, что мы можем регистрировать его, но сами «в этом (скачке) не можем принимать участие». Однако опыт восточных телесных практик и нетрадиционной медицины заставлял ученых продолжать искать. Промежуточным успехом в этом поиске можно считать возникновение таких дисциплин как психоэндокринология (ПЭ) и психонейроиммунология (ПНИ), которые сегодня представляют собой единое поле междисциплинарных исследований.
* Если верить исследователям, то наиболее частой психической проблемой викторианского общества конца XIX века, которой в т.ч. занимался Фрейд и его учителя, была конверсионная истерия. Суть ее состоит в довольно явной телесной симптоматике - афазии, афонии, тики и парезы, специфические аллергии и т.п., вызванной психическими проблемами.
Объяснять теорию в двух словах или на пальцах, а тем более мне как неспециалисту - дело заранее провальное, поэтому я ограничусь научно-популярным пересказом общих идей этих теорий. Долгое время считалось, что иммунная и гормональная системы - это довольно автономные системы, которые мало связаны с другими системами, а уж тем более с психическими и эмоциональными состояниями. Последние же данные доказывают, что связь не просто существует, но таких связей множество, что и позволяет им прямым и непрямым образом взаимодействовать с центральной и вегетативной нервной системой, а через них с окружающим миром и собственными реакциями на него. Иными словами, в организме нет ни четкой автономии, ни жесткой иерархии, поэтому равно как иммунитет может влиять на самоощущения тела и органов, на эмоции и выделение гормонов, на реакции и восприятие реальности, так и каждая иная система может влиять на остальные. Такая регуляция происходит за счет особых «медиаторов» - химико-биологических «посредников» между эмоционально окрашенными восприятиями, психикой и соматическим симптомообразованием. Необходимость обеспечивать адаптацию и выживание в среде сформировало подобный соподчиненный круг регуляции под интегрирующим управлением нервной системы. Таким образом, учитывая нашу способность к сознательному управлению определенными сферами жизни своего организма (эмоции, питание, образ и место жизни), открывается дорога к «участию» в работе собственной психосоматики.
Но даже на фоне подобных революционных исследований я не прекращаю удивляться зашоренности мышления большинства людей. Дело в том, что применение ПНИ удивительным образом застряло на исследованиях депрессий и стрессов. На разный манер ученые доказывают, что иммунитет разрушается депрессией и хроническим стрессом, хотя эта истина известна не только даосской медицине, но вообще любому традиционному знанию (народная медицина, суеверия, пословицы и поговорки самых разных народов мира намекают на это). В то время как другие непосредственно и повседневно влияющие на эмоциональный фон явления (питание, интерьер, образ жизни) исследуются лишь дилетантами от наблюдательной психологии*. Ведь для любого, кто способен системно мыслить, логично сделать следующий шаг от эмоций к складу личности, которая также сильно влияет на все системы организма. Кстати говоря, такая связь неоднократно наблюдалась в одном необычном примере: у людей с феноменом «множественных личностей» обнаруживались (иногда в очень короткие периоды времени) резкие отличия привычек, потребностей, мотиваций и чисто физиологических реакций. Так у человека в одной личности стойко проявляется аллергия на животных или определенные виды пищи, а в другой - исчезает. Схожие опыты были воспроизведены и на здоровых людях в состоянии гипноза. Сложно предполагать, что у человека при смене личности радикально меняется вся биохимия организма, однако факт ее зависимости даже от незначительных поведенческих изменений подтверждает гипотезу о возможности сознательного влияния на психосоматику в целом.
* Здесь следует сделать оговорку. Психонейроиммунолог Д. Соломон выдвинул 14 гипотез касательно связей между ЦНС и иммунной системой, одна из которых звучит так: «Сложившийся стиль совладающего поведения и личностные факторы (так называемые характерные черты) будут влиять на подверженность иммунной системы индивидуума альтерации под воздействием экзогенных событий, включая реакции на эти события». Однако пока попытки подтвердить эту гипотезу довольно скудны.
Более того, ряд исследований обнаружили весьма необычную связь между поисковой активностью и сопротивляемостью разного рода воздействиям извне (аллергены, токсины, инфекции). Иными словами, животные прилагающие усилия к поиску новой пищи, новых ресурсов и территорий выживают лучше тех, кто довольствуется комфортным однообразием жизни. Думаю, что человек не исключение с той лишь оговоркой, что подобная активность должна сопровождаться отдыхом и удовлетворением (а не постоянным стрессом).
Само это обращение к научным исследованиям было мне нужно отнюдь не для того, чтобы зародить в ком-то самоуверенность* по поводу возможности обрести власть и контроль над собой. Как известно, тело - инертный материал, который не только учится, но и учит нас. Но на почву из таких знаний, как мне кажется, лучше ляжет та мысль, которую я хочу донести. И мысль эта как всегда в нюансах. Если мысль о том, что питание должно быть не просто средством выживания, но средством перманентной профилактики и лечения недугов, принадлежит еще Гиппократу, то я думаю, что следует пойти чуть дальше - сделать из кулинарии средство индивидуальной трансформации, развития внутренних потенций (воображения, внимания, гибкости мышления, стойкости характера и т.п.). Иными словами, популярная сегодня мода на правильное питание все еще скована заботой об организме, о своем животном, в то время как в осмысленном и организованном питании следует рассмотреть будущее - цели, достойные человеческого существа, т.е. цели, которые могут порой идти вразрез с базовыми потребностями.
* Немалую долю скепсиса порождает сам научный подход к проблеме, т.к. он сам по себе критичен и стремится к генерализациям (к коим вопрос индивидуального не располагают). Поэтому большая часть медиков и ученых на счет перспектив высказывается подобным образом: «Надежно установлено, что эмоции могут отражаться на частоте пульса, дыхании, температуре кожи [и] желудочной секреции... Что касается того, могут ли психические состояния влиять на течение болезни, то здесь мы вообще не имеем надежных научных данных» (Релман).
Довольно примечательный пример такого продвинутого способа мышления можно обнаружить в заметке Герберта Уэллса «Что едят писатели» (1898 г.), в которой он как это ни парадоксально предлагает начинающему писателю испортить свой желудок. В этом коротком тексте Уэллс приводит много любопытных наблюдений о влиянии разных продуктов и напитков на творчество, хотя его тон довольно ироничен. Впрочем, я не вижу повода относиться к себе с убийственной серьезностью. Между прочим одним из важных моментов в питании является способность наслаждаться этим процессом, что очевидно невозможно для тех, кто излишне пропитан моралью греха и воздержания: уж где-где, а в еде уместна лишь индивидуальная дисциплина и никакая иная. О том, что выбор пищи - это выбор состояния Духа, пишут не только Ницше и Кастанеда, но на разный манер толкуют Лао-цзы, еврейские мистики и античные врачи. К примеру, А.Ф. Лосев отмечал, что понятие «катарсис» первоначально означало не «очищение страстей», а «очищение желудка», поэтому не стоить ожидать благоухающего духа в загаженном теле. Бездумное питание нередко порождает миазмы не только в теле, но и в тексте.
Я, кстати говоря, со временем выработал особый ритуал: в самые сложные периоды жизни ем только, когда очень голоден (т.е. 1-2 раза в сутки), и обязательно готовлю сам, причем, с полным осознанием - медитацией на процесс. В результате такой практики возникает избыток энергии, который можно направить на физическую или умственную активность. Кстати говоря, я не верю в полезность строго режима - от него такая же польза как и от любой другой маниакальной привычки. Гибкость в питании по моим представлениям - несомненная добродетель. И неудивительно, что обжор и сладкоежек довольно много, а вот гурманы встречаются лишь среди наиболее развитых и утонченных натур, поскольку вполне возможно, что зависимость здесь обратная (интеллектуал потому что гурман). Уайльд, к примеру, часто повторял: «При крупных неприятностях я отказываю себе во всем, кроме еды и питья».
Я сознательно не говорю о разных системах или культурных предпочтениях, потому что здесь нет и не может быть никакой философии, никакого предшествующего рассуждения - это выбор, этический и/или эстетический, внерациональный выбор, который полагает основу всякой жизненной (экзистенциальной) философии. Кстати говоря, Ницше в уже упомянутом (в прошлый раз) фрагменте отметил, что есть в жизни три выбора, в которых ни за что не следует ошибиться, выбирая себя - это выбор пищи, климата и своего способа отдыха. Не трудно заметить, что в целом речь идет о чем-то едином.
В силу подобного понимания есть смысл еще раз подчеркнуть насколько важен ритуал, который оформляет пищу. На мой взгляд, только наивный или недалекий человек может решить, что сложные и сверхточные восточные церемонии или изящные манеры, регламенты и этикет в застольях европейских дворян - это лишь следствие стремления отличаться. Это одно из свойств «лучших» (аристократов) - понимать, что ты делаешь, т.е. обладать смыслом. Только неразвитое сознание (находящееся где-то на уровне самоощущения) с одинаковым умонастроением ест, работает, засыпает и умирает. А ритуал - это и есть форма, реализующая смысл. И религиозные таинства, и народные праздники, и пиры богов - это претворение неких идеалов, сопровождающиеся принятием пищи. Потому что это плоть, физиология жизни, которая необходима для духа, идеи и смысла. И принимая эту идею, я очень далек от всяческого моралина: ведь и цветы зла по-своему красивы, а они нуждаются в особой почве. В конечном счете, странность - неотъемлемый ингредиент всего красивого и интересного, поэтому я не вижу ничего хорошего в современной озабоченности выстроить здоровый образ питания по каким-то якобы универсальным нормам и схемам. По-моему эти нормы годны лишь для яппи-шизиков и гламурных дешевок, но не более. Вообще есть соображение, что питание - один из наиболее сильных способов промывать мозги, поэтому разного рода сектанты столь упорны в своих проповедях «правильной пищи» и разных диет, постов. Кстати, степень неадекватности последователя какой-либо системы я почти безошибочно определяю по степени назойливости и нетерпимости к чужим привычкам в отношении к еде, сексу и смерти.
И теперь возвращаясь к мысли, с которой я начал свое повествование, можно понять, что в рамках современного питания горожанина идет масштабный проект по изменению сознания. Причем вряд ли кто-то способен не только контролировать, но и хотя бы прогнозировать эти изменения. И я согласен с теми, кто заявляет, что наша пищевая промышленность уничтожает большую часть полезных свойств продуктов. Однако я не причисляю себя к лагерю «радикально зеленых», поскольку считаю, что это не фатально: человек - существо с высоким потенциалом приспосабливаемости к среде. Иными словами, я не ратую за безоговорочный возврат к природе - напротив, человек, по моему мнению, способен компенсировать значительную часть своей природной нехватки. Во-первых, конечно, необходимо разумное природопользование - нормальные продукты все же лучше чем консерванты и химикаты. Но с этим никто спорить и не станет. А во-вторых, нужна работа с собственным сознанием. Ведь как я уже писал, в значительной степени мы получаем то, о чем думаем: поэтому кто-то получает от еды набитый желудок и отсутствие голода на время, кто-то калории и белки, а кто-то вдохновение и силу.
Современный город - не пасторальная Аркадия, и в негативных условиях особенно важно желание выживать: выжимать жизнь из имеющегося насколько это возможно. И, каждый раз говоря так, я имею в виду не столько пресловутые витамины и элементы, сколько удовольствие. Вкусная пища, приготовление блюд и оформленное застолье - это удовольствие не только для носа и языка, но также для глаз, рук и ума. Серьезное отношение к ритуалу питания заставляет увидеть в человеке достоинство настоящего творца - это не просто организм, который выдает лишь то, что в него вложено извне (дескать, еда - это энергия и вещества, которые и позволяют то-то и то-то), а создатель новых состояний за счет новых форм и смыслов. Кроме того, именно в этой сфере мы до сих пор относительно свободны от навязчивой обязанности наслаждаться, так что есть место для эксперимента без риска получить чувство вины и неудовлетворенности. Подобного рода эпикуреизм мне кажется более внятным мотивом к изменению жизни, нежели паника и отвращение к миру, которые провоцируют и экологическая риторика, и продавцы диет счастья, и фанаты фаст-фуда, и категорические невежды, для которых еда это просто еда.
Даже имея такую возможность, люди оказываются неспособны ни к поискам, ни к творческим экспериментам, ни к каким-либо пищевым перверсиям - и это проблема чисто человеческая, проблема больного несвободного сознания и чахлого воображения. Я когда-то давно уже писал про аллергию здесь - http://shmandercheizer.livejournal.com/4562.html (еще одна болезнь XXI века, рост которой никто не может объяснить) - о том, что сложно чего-то ожидать от людей, которые неспособны ни получать удовольствие от простых радостей жизни, ни вносить осмысленные рамки в свою жизнь. Такие люди банальны и неинтересны. Это не смертельно, но сильно похоже на приговор. Приговор, который человек сам подписал своей жизни.