Наркотическое состояние неизбежно
А вы тоже торчок?
По большому счету, меня интересует только это.
Дело в том, что самые значительные события в жизни каждого происходят именно там - в измененных состояниях сознания. И я никогда не стеснялся сдвигать себе точку сборки любым способом, кроме противных (то есть противоречащих моим этическим и эстетическим предпочтениям). Поэтому руки давно чесались настучать об этом пару-тройку вордовских страниц.
И вот было собрался я отмыслить в полной мере идею о наркотическом аспекте бытия, как вдруг узнал, что вездесущий и сверхпродуктивный литератор Быков - уже. Но, черт бы с ним, напишу свою статью с блэк-джеком и шлюхами.
В общем даже спасибо ему сквозь зубы: есть от чего оттолкнуться. Я, конечно, согласен с ним больше чем полностью в том, что «жизнь есть не только бесценный дар, но еще и большая дрянь» и поэтому хочется от нее отвлечься, однако думаю, это не главное. Суть наркотического аспекта бытия заключается в том, что любая культивируемая зависимость, воздействует на сознание. Иными словами, наркотик - это не то, что вызывает зависимость, а возможность зависимости - это то, что делает вещи наркотиками.
Все тот же Быков утверждает, что «Почти все, что делает человечество, оно делает с единственной целью: отвлечься от жизни». Быть может, мысль не отрицаю, хотя с количественной мерой не согласен. И полагаю, любой любитель парадоксов определит легко, что скрывается за завесой «почти всего» - это, конечно же, обратное стремление: наконец-то проснуться в жизнь, дорваться до нее. Жизнь по большому счету - это не то что есть, а то, что иногда случается: даже ощущение «здесь и сейчас» гораздо меньше похоже на подлинное чувство жизни, чем редкие, полные тревоги и радости столкновения с чем-то реальным. Увы, по своей конструкции и прочим ТТХ наша психология расположена к бегству от наполненных жизнью процессов, и поэтому чаще всего прорыв к ним достигается «от противного» - через зависимость, а точнее, через выстраивание отношения к ней.
И только не надо шить мне индульгирование пороков. Защищать наркотов? - Да упаси меня святая инквизиция. Уж лучше вспомнить и пожалеть тех, кому жизнь не дала: не сподобила на подвиг, обделила охотой, разжаловала в желании, в общем не отмерила страсти в полный рост. Заметьте, о вреде наркотиков судачит сплошь всякая неграмотная сволочь и бездарная дрянь. Этим людям даже в голову не приходит, что говорить о наркотиках означает с необходимостью говорить о сознании. Мой скепсис поистине безграничен в вопросе пользы запретительной политики, которая не способна ни сказать нечто внятное, ни чему-либо научить. Уровень таких дискуссий просто смешон: нельзя, потому что плохо, а плохо, потому что вредно. Думается, даже с детьми такой подход принесет печальные плоды (на ком тогда они оттачивали эти методы, на имбецилах?). Причем, определение наркотиков - совершенный инвалид, неспособный работать без протеза в виде какой-нибудь надуманной нормы. Например, наркотик - это вещество (или смесь веществ), влияющее на функционирование организма и даже его структуры, но (в отличие от пищи или лекарств) оно не необходимо для нормальной жизнедеятельности. Последний пункт мне очень нравится: курить можно, но только не «Беломор» и «Приму» - это аморально, вредно и неэстетично. О вкусах, конечно, не спорят, но порицают и сажают в тюрьму.
А па-азвольте не согласиться. Во-первых, человек - это не просто существо, занимающееся жизнедеятельностью, ему необходимо нечто большее, нежели ограниченный набор средств, дабы функционировать как вегетативная система. Иными словами, нормы человека гораздо вариабельнее норм человеческого животного. Во-вторых, если проблема в средствах достижения изменений работы организма и сознания, то должны быть разумные объяснения почему эти средства негодны и предложены альтернативы. В плане объяснений - одни риторические глупости о морали неких не-людей, не знающих реальной жизни. А вот по части альтернатив просто песня: тут и грамотеи, напирающие на легальность табака и алкоголя (по токсичности превосходят почти все наркотики), и зубоскалящие сектанты позитивного мышления, и фанаты экстрима с дисфункцией среднего мозга, и даже с переизбытком одухотворившиеся лайт-версией какого-либо восточного учения.
Где в этом найти себя адекватному человеку, которому хочется получать что-то от своей зависимости? Без зависимостей, как без привычек вообще не бывает ни устойчивой психики, ни какой-либо личностной динамики отличной от дуги, идущей вниз, и потому речь идет лишь о выборе себя через выбор зависимости.
Что касается злободневных реалий такого выбора, то тут Быков обрисовал ситуацию довольно точно. Не буду повторять, приведу цитату: «заявления руководителей Госнаркоконтроля о том, что у нас с наркотизацией катастрофическая ситуация, они об этом самом: не о том, что у нас полно наркоманов, а о том, что наши наркоманы не на то подсажены. Смешно же в самом деле сначала отобрать у людей все наивысшие способы наркотизации - культуру, политику, созидательный труд, даже и просто работу, и чувство принадлежности к великой стране, - а потом громко негодовать, что они травятся героином. Чем им еще травиться-то? Смысла нет, работы нет, политическая жизнь упразднена».
Медикализация массового мышления сильно притупляет наблюдательность и непосредственность взгляда на жизнь. Впрочем, медицинские знания годны в качестве аналогий. К примеру, весьма интересен так называемый синдром измененной реактивности - суть его в том, что на определенном этапе у человека меняется привычная доза, форма потребления и форма опьянения, а также исчезает часть защитных реакций на наркотик. Как ни странно, но по жизни это скорее позитивное явление, потому как этот синдром отражает факт изменения жизни: прежде это было увлечение, нечто случайное и незначимое - теперь это часть жизни, зависимость, которая либо принесет познание и развитие, либо уничтожит жизнь и личность. Подобную точку кайроса проходят не только алкоголики и токсикоманы, но и влюбленные, увлеченные теоретики и революционеры. Точка перехода из увлечения во влечение - это удивительное событие, в котором как раз жизнь бьет ключом, утверждается. Это утверждение почти всегда реализуется в форме сосуществования с негативом, а это важный опыт для принятия себя.
При этом именно в наши дни звучат целинные лозунги об активизации ресурсов сознания и необходимости некого «креативного класса». Современная культура наибольшие надежды возлагает на дыхание (холотропное) и сны. Дескать, онейрическая родина нам поможет - кому бизнес-план замутить, кому свежую идею для самопознания, кому просто яркие мультики. Это зря. Нет, я не спорю с тем, какие великие возможности могут открываться через такую работу с сознанием. Я скорее хочу сказать о том, что мы всегда смотрим вдаль, не замечая самого близкого и очевидного. Есть ресурс для формирования состояний сознания поважнее. И это пища, питание в целом.
Дело в том, что сны (как и наркотики) воздействуют напрямую на сознание и поэтому мы в результате вынуждены иметь дело с весомой долей внутреннего хаоса и мути (заказывал перед сном идею для работы, а приснился эротический сон - и ничего не попишешь, именно это оказалось насущнее). Это не плохо, потому что доля хаоса необходима, но в плане жизненной практичности - это стрельба наугад. Более «эффективны» и «предсказуемы» средства, которые влияют на сознание не напрямую, а в фоновом режиме - т.е. на состояния тела, эмоции, настроение. Здесь можно было бы поговорить и об особых телесных практиках, но, на мой взгляд, речь о еде более насущна (наверное, я проголодался).
Ницше как-то заметил в «По ту сторону добра и зла», что если бы приготовлением пищи занимались мыслители, то человечество давно бы совершило знаменательный прорыв в развитии за счет познания того, какие состояния от каких блюд и сочетаний возникают. В самом деле, не столько состав продуктов, сколько вкус и запах блюд создает настроения и переживания, а они почва, на которой возникает мысль. Кстати говоря, рассуждая о том «почему я так умен» Ницше, как ни удивительно, говорит о пищеварении и кухнях разных стран. Для некоторых культур прямое влияние пищи (и сопровождающего ее ритуала) не только на тело, но и дух, очевидно - в отличие от Западной цивилизации они видят в питании единую основу жизни. Эти представления можно найти в алхимии даосов, обрядах индейцев и аборигенов, йогических практиках.
Западная логика в этом плане убога донельзя: пища в обыденно-научном дискурсе сведена до корма, который состоит из элементов, витаминов и наполнителя. Лишь совсем недавно (последние 50 лет) научные исследования пытаются провести связь между определенными продуктами и эмоциональными состояниями, более того в рамках психонейроиммунологии (ПНИ) уже открыта и доказана тесная неиерархическая связь гормональной системы, иммунитета и эмоций. Кстати говоря, эмоции - это тоже род наркотической зависимости: чем более мы склонны к одним эмоциям, тем сильнее наш организм подсаживается на соответствующие этой эмоции вещества. Поэтому наиболее рельефные черты характера, особенности эмоциональных реакций суть следствия наших эндогенных гормональных зависимостей. Как тут не вспомнить латинскую мудрость «посеешь привычку - пожнешь характер».
Проблема не только в довольно механистичной логике рассмотрения тела, но и в том, что многие мыслители признающие дух, настойчиво игнорируют материальность. В силу разрыва тела и духа в западном разуме, по уровню осмысленности питания большинство людей наиболее близки к животным. Весьма тонко эту разницу выразил Брийя-Саварен (уникальный в своем роде кулинарный мыслитель-эпикуреец): «Животное насыщается, человек ест, умный человек умеет питаться». А русский гастроном Игнатий Радецкий вообще высказывался в духе Ницше и Кастанеды: «Кулинаром должен быть каждый образованный человек, потому что было бы странно не знать, что составляет главное условие нашей жизни и слепо доверять каждому приготовителю пищи, не знающему искусства приготовления, иногда грубому и неопытному человеку».
В самом деле идея построения и развития себя через осмысление и организацию питания является довольно маргинальной истиной для нас. Обращаясь к личной биографии, я только сейчас понимаю, что одним из важнейших условий моего роста стало осознание приема пищи, своего рода медитация на этот процесс. Причем замечу по ходу: наибольшее значение имеет не рассуждение о том, что ты ешь (вся эта духовно-экологическая, веганская и прочая тематика), а само понимание процесса - Кто ест? Зачем ест? Важно осознание процесса как некоторого ритуала со всем содержимым, которое сознание вкладывает в него. Ведь если думаешь, что, питаясь, получаешь калории и белки, то в этом и будет твой итог, а если видишь в питании источник вдохновения и силы, то и результат существенно изменится. Впрочем, о питании следует написать отдельную заметку. Сейчас же остановлюсь на том, что для меня дух и тело настолько связаны, что наилучшим способом влиять на сознание представляется их взаимное раскачивание. В таблетках и наркотиках есть существенный недостаток - иллюзорная легкость, у которой своя цена: устранение самого субъекта с его усилиями (в результате можно получить bad-trip вместо кайфа). В то время как через питание можно воздействовать на разные уровни духа и тела: ритуал и воплощенный в нем смысл воздействует на усвоение пищи, а вкус и запах блюд, удовольствие поедания и чувство сытости влияют на настроение, мысли, склонности. Это своего рода аналог театральной системы Чехова в питании: можно идти только от жеста или только от эмоции, но лучше всего динамизировать их связь в процессе актерской работы.
Тему питания я столь подробно затронул не случайно: так как наркотические зависимости для человека неизбежны, то ему остается лишь принять то, что уже случилось. Один из способов (по Быкову) - это выбор более высших и продуктивных зависимостей. Другой же заключается в вариабельности, возможности выбора из множества зависимостей, формирования новых, все более сложных и интересных полинаркоманий. Фактически, эти способы дополняют друг друга. Уникальный стиль жизни - это на добрую долю изобретение личного удовольствия (не важно в чем оно - в уходе от или в прорыве к жизни), т.е. сложные комбинации зависимостей.
Мыслящий человек выбирает полинаркоманию, именно поэтому символами умной беседы или творческой обстановки так легко становятся такие сочетания как кофе и сигареты, кофе с коньяком, приготовленный абсент (абсент с водой) и даже известный сперва как богемный напиток «балтийский чай» (спирт с кокаином). Конечно, это всего лишь символы - ни ума, ни вдохновения такие смеси не добавят, поэтому разумная личность строит свою жизнь из привязанностей к друзьям, книгам, музыке, активному труду и творчеству. Но важно помнить: никто не гарантирует, что подобные привязанности безопасны, напротив, они могут быть весьма разрушительны. В этом мне видится ироничное напоминание реальности о том, что жизнь - это не вложение, а трата.
Поэтому не так страшно чем ты себя «удалбываешь», а страшным может быть лишь то, что «это не твое», не твой способ потратить время жизни. Наркотические состояния неизбежны: не ты сам, так реальность будет сбивать настройки сознания и уводить в неизвестное. И в подобном устройстве сознания мне видится что-то от Благой судьбы.
По большому счету, меня интересует только это.
Дело в том, что самые значительные события в жизни каждого происходят именно там - в измененных состояниях сознания. И я никогда не стеснялся сдвигать себе точку сборки любым способом, кроме противных (то есть противоречащих моим этическим и эстетическим предпочтениям). Поэтому руки давно чесались настучать об этом пару-тройку вордовских страниц.
И вот было собрался я отмыслить в полной мере идею о наркотическом аспекте бытия, как вдруг узнал, что вездесущий и сверхпродуктивный литератор Быков - уже. Но, черт бы с ним, напишу свою статью с блэк-джеком и шлюхами.
В общем даже спасибо ему сквозь зубы: есть от чего оттолкнуться. Я, конечно, согласен с ним больше чем полностью в том, что «жизнь есть не только бесценный дар, но еще и большая дрянь» и поэтому хочется от нее отвлечься, однако думаю, это не главное. Суть наркотического аспекта бытия заключается в том, что любая культивируемая зависимость, воздействует на сознание. Иными словами, наркотик - это не то, что вызывает зависимость, а возможность зависимости - это то, что делает вещи наркотиками.
Все тот же Быков утверждает, что «Почти все, что делает человечество, оно делает с единственной целью: отвлечься от жизни». Быть может, мысль не отрицаю, хотя с количественной мерой не согласен. И полагаю, любой любитель парадоксов определит легко, что скрывается за завесой «почти всего» - это, конечно же, обратное стремление: наконец-то проснуться в жизнь, дорваться до нее. Жизнь по большому счету - это не то что есть, а то, что иногда случается: даже ощущение «здесь и сейчас» гораздо меньше похоже на подлинное чувство жизни, чем редкие, полные тревоги и радости столкновения с чем-то реальным. Увы, по своей конструкции и прочим ТТХ наша психология расположена к бегству от наполненных жизнью процессов, и поэтому чаще всего прорыв к ним достигается «от противного» - через зависимость, а точнее, через выстраивание отношения к ней.
И только не надо шить мне индульгирование пороков. Защищать наркотов? - Да упаси меня святая инквизиция. Уж лучше вспомнить и пожалеть тех, кому жизнь не дала: не сподобила на подвиг, обделила охотой, разжаловала в желании, в общем не отмерила страсти в полный рост. Заметьте, о вреде наркотиков судачит сплошь всякая неграмотная сволочь и бездарная дрянь. Этим людям даже в голову не приходит, что говорить о наркотиках означает с необходимостью говорить о сознании. Мой скепсис поистине безграничен в вопросе пользы запретительной политики, которая не способна ни сказать нечто внятное, ни чему-либо научить. Уровень таких дискуссий просто смешон: нельзя, потому что плохо, а плохо, потому что вредно. Думается, даже с детьми такой подход принесет печальные плоды (на ком тогда они оттачивали эти методы, на имбецилах?). Причем, определение наркотиков - совершенный инвалид, неспособный работать без протеза в виде какой-нибудь надуманной нормы. Например, наркотик - это вещество (или смесь веществ), влияющее на функционирование организма и даже его структуры, но (в отличие от пищи или лекарств) оно не необходимо для нормальной жизнедеятельности. Последний пункт мне очень нравится: курить можно, но только не «Беломор» и «Приму» - это аморально, вредно и неэстетично. О вкусах, конечно, не спорят, но порицают и сажают в тюрьму.
А па-азвольте не согласиться. Во-первых, человек - это не просто существо, занимающееся жизнедеятельностью, ему необходимо нечто большее, нежели ограниченный набор средств, дабы функционировать как вегетативная система. Иными словами, нормы человека гораздо вариабельнее норм человеческого животного. Во-вторых, если проблема в средствах достижения изменений работы организма и сознания, то должны быть разумные объяснения почему эти средства негодны и предложены альтернативы. В плане объяснений - одни риторические глупости о морали неких не-людей, не знающих реальной жизни. А вот по части альтернатив просто песня: тут и грамотеи, напирающие на легальность табака и алкоголя (по токсичности превосходят почти все наркотики), и зубоскалящие сектанты позитивного мышления, и фанаты экстрима с дисфункцией среднего мозга, и даже с переизбытком одухотворившиеся лайт-версией какого-либо восточного учения.
Где в этом найти себя адекватному человеку, которому хочется получать что-то от своей зависимости? Без зависимостей, как без привычек вообще не бывает ни устойчивой психики, ни какой-либо личностной динамики отличной от дуги, идущей вниз, и потому речь идет лишь о выборе себя через выбор зависимости.
Что касается злободневных реалий такого выбора, то тут Быков обрисовал ситуацию довольно точно. Не буду повторять, приведу цитату: «заявления руководителей Госнаркоконтроля о том, что у нас с наркотизацией катастрофическая ситуация, они об этом самом: не о том, что у нас полно наркоманов, а о том, что наши наркоманы не на то подсажены. Смешно же в самом деле сначала отобрать у людей все наивысшие способы наркотизации - культуру, политику, созидательный труд, даже и просто работу, и чувство принадлежности к великой стране, - а потом громко негодовать, что они травятся героином. Чем им еще травиться-то? Смысла нет, работы нет, политическая жизнь упразднена».
Медикализация массового мышления сильно притупляет наблюдательность и непосредственность взгляда на жизнь. Впрочем, медицинские знания годны в качестве аналогий. К примеру, весьма интересен так называемый синдром измененной реактивности - суть его в том, что на определенном этапе у человека меняется привычная доза, форма потребления и форма опьянения, а также исчезает часть защитных реакций на наркотик. Как ни странно, но по жизни это скорее позитивное явление, потому как этот синдром отражает факт изменения жизни: прежде это было увлечение, нечто случайное и незначимое - теперь это часть жизни, зависимость, которая либо принесет познание и развитие, либо уничтожит жизнь и личность. Подобную точку кайроса проходят не только алкоголики и токсикоманы, но и влюбленные, увлеченные теоретики и революционеры. Точка перехода из увлечения во влечение - это удивительное событие, в котором как раз жизнь бьет ключом, утверждается. Это утверждение почти всегда реализуется в форме сосуществования с негативом, а это важный опыт для принятия себя.
При этом именно в наши дни звучат целинные лозунги об активизации ресурсов сознания и необходимости некого «креативного класса». Современная культура наибольшие надежды возлагает на дыхание (холотропное) и сны. Дескать, онейрическая родина нам поможет - кому бизнес-план замутить, кому свежую идею для самопознания, кому просто яркие мультики. Это зря. Нет, я не спорю с тем, какие великие возможности могут открываться через такую работу с сознанием. Я скорее хочу сказать о том, что мы всегда смотрим вдаль, не замечая самого близкого и очевидного. Есть ресурс для формирования состояний сознания поважнее. И это пища, питание в целом.
Дело в том, что сны (как и наркотики) воздействуют напрямую на сознание и поэтому мы в результате вынуждены иметь дело с весомой долей внутреннего хаоса и мути (заказывал перед сном идею для работы, а приснился эротический сон - и ничего не попишешь, именно это оказалось насущнее). Это не плохо, потому что доля хаоса необходима, но в плане жизненной практичности - это стрельба наугад. Более «эффективны» и «предсказуемы» средства, которые влияют на сознание не напрямую, а в фоновом режиме - т.е. на состояния тела, эмоции, настроение. Здесь можно было бы поговорить и об особых телесных практиках, но, на мой взгляд, речь о еде более насущна (наверное, я проголодался).
Ницше как-то заметил в «По ту сторону добра и зла», что если бы приготовлением пищи занимались мыслители, то человечество давно бы совершило знаменательный прорыв в развитии за счет познания того, какие состояния от каких блюд и сочетаний возникают. В самом деле, не столько состав продуктов, сколько вкус и запах блюд создает настроения и переживания, а они почва, на которой возникает мысль. Кстати говоря, рассуждая о том «почему я так умен» Ницше, как ни удивительно, говорит о пищеварении и кухнях разных стран. Для некоторых культур прямое влияние пищи (и сопровождающего ее ритуала) не только на тело, но и дух, очевидно - в отличие от Западной цивилизации они видят в питании единую основу жизни. Эти представления можно найти в алхимии даосов, обрядах индейцев и аборигенов, йогических практиках.
Западная логика в этом плане убога донельзя: пища в обыденно-научном дискурсе сведена до корма, который состоит из элементов, витаминов и наполнителя. Лишь совсем недавно (последние 50 лет) научные исследования пытаются провести связь между определенными продуктами и эмоциональными состояниями, более того в рамках психонейроиммунологии (ПНИ) уже открыта и доказана тесная неиерархическая связь гормональной системы, иммунитета и эмоций. Кстати говоря, эмоции - это тоже род наркотической зависимости: чем более мы склонны к одним эмоциям, тем сильнее наш организм подсаживается на соответствующие этой эмоции вещества. Поэтому наиболее рельефные черты характера, особенности эмоциональных реакций суть следствия наших эндогенных гормональных зависимостей. Как тут не вспомнить латинскую мудрость «посеешь привычку - пожнешь характер».
Проблема не только в довольно механистичной логике рассмотрения тела, но и в том, что многие мыслители признающие дух, настойчиво игнорируют материальность. В силу разрыва тела и духа в западном разуме, по уровню осмысленности питания большинство людей наиболее близки к животным. Весьма тонко эту разницу выразил Брийя-Саварен (уникальный в своем роде кулинарный мыслитель-эпикуреец): «Животное насыщается, человек ест, умный человек умеет питаться». А русский гастроном Игнатий Радецкий вообще высказывался в духе Ницше и Кастанеды: «Кулинаром должен быть каждый образованный человек, потому что было бы странно не знать, что составляет главное условие нашей жизни и слепо доверять каждому приготовителю пищи, не знающему искусства приготовления, иногда грубому и неопытному человеку».
В самом деле идея построения и развития себя через осмысление и организацию питания является довольно маргинальной истиной для нас. Обращаясь к личной биографии, я только сейчас понимаю, что одним из важнейших условий моего роста стало осознание приема пищи, своего рода медитация на этот процесс. Причем замечу по ходу: наибольшее значение имеет не рассуждение о том, что ты ешь (вся эта духовно-экологическая, веганская и прочая тематика), а само понимание процесса - Кто ест? Зачем ест? Важно осознание процесса как некоторого ритуала со всем содержимым, которое сознание вкладывает в него. Ведь если думаешь, что, питаясь, получаешь калории и белки, то в этом и будет твой итог, а если видишь в питании источник вдохновения и силы, то и результат существенно изменится. Впрочем, о питании следует написать отдельную заметку. Сейчас же остановлюсь на том, что для меня дух и тело настолько связаны, что наилучшим способом влиять на сознание представляется их взаимное раскачивание. В таблетках и наркотиках есть существенный недостаток - иллюзорная легкость, у которой своя цена: устранение самого субъекта с его усилиями (в результате можно получить bad-trip вместо кайфа). В то время как через питание можно воздействовать на разные уровни духа и тела: ритуал и воплощенный в нем смысл воздействует на усвоение пищи, а вкус и запах блюд, удовольствие поедания и чувство сытости влияют на настроение, мысли, склонности. Это своего рода аналог театральной системы Чехова в питании: можно идти только от жеста или только от эмоции, но лучше всего динамизировать их связь в процессе актерской работы.
Тему питания я столь подробно затронул не случайно: так как наркотические зависимости для человека неизбежны, то ему остается лишь принять то, что уже случилось. Один из способов (по Быкову) - это выбор более высших и продуктивных зависимостей. Другой же заключается в вариабельности, возможности выбора из множества зависимостей, формирования новых, все более сложных и интересных полинаркоманий. Фактически, эти способы дополняют друг друга. Уникальный стиль жизни - это на добрую долю изобретение личного удовольствия (не важно в чем оно - в уходе от или в прорыве к жизни), т.е. сложные комбинации зависимостей.
Мыслящий человек выбирает полинаркоманию, именно поэтому символами умной беседы или творческой обстановки так легко становятся такие сочетания как кофе и сигареты, кофе с коньяком, приготовленный абсент (абсент с водой) и даже известный сперва как богемный напиток «балтийский чай» (спирт с кокаином). Конечно, это всего лишь символы - ни ума, ни вдохновения такие смеси не добавят, поэтому разумная личность строит свою жизнь из привязанностей к друзьям, книгам, музыке, активному труду и творчеству. Но важно помнить: никто не гарантирует, что подобные привязанности безопасны, напротив, они могут быть весьма разрушительны. В этом мне видится ироничное напоминание реальности о том, что жизнь - это не вложение, а трата.
Поэтому не так страшно чем ты себя «удалбываешь», а страшным может быть лишь то, что «это не твое», не твой способ потратить время жизни. Наркотические состояния неизбежны: не ты сам, так реальность будет сбивать настройки сознания и уводить в неизвестное. И в подобном устройстве сознания мне видится что-то от Благой судьбы.