Гера и Шура знакомятся, часть 1
Гера и Шура знакомятся, часть первая, в которой скорей уж читатель знакомится с Герой поближе, а Шура даже не смотрит в сторону Геры
Аст:
Всем привет. Хотите новости про Геру?
Предыдущие события смотреть тут:
как мы с Георгием вошли в локус возмездия, чтобы он мог там со мной посчитаться за мои над ним издевательства на МГ,
как играли там в Понтия Пилата,
как не давали друг другу распинаться вволю
и как вышли с прибытком - с гвоздём от распятия и с общим ребёнком!
1. Гера и Сантал
Глубокая ночь Аркана: после 3 ночи 14 октября 08 по ЧМ.
В физическом мире после нашего с Георгием выхода из локуса события происходили довольно сумбурно. Объяснить широкой публике прикол про связь между именем Александр Андерсон для нашего "найдёныша" и Гвоздём так, чтобы в полной мере передать соль, нам не удалось, да и вообще все расползлись - кто спать, кто общаться узким кругом - хотя кое-кто, покивав с серьёзным и ответственным видом, взял у Плю книжку комиксов про Алукарда "на ознакомиться".
Мы с Герой выпили кофе и перекусили суперскими штучками от Плю, вышли и побродили немного по садику при штабе. При этом Гера конечно рвался поскорей к Шуре (как мы стали между собой именовать нашего Александра Андерсона), невзирая на резоны, что взрослый дармоглот - дееспособный субъект и сам не позволит себя никому прикарманить, а коль скоро он не идёт к нам - значит, ему нужно погулять отдельно.
Гера успокоился только когда мы с ним махнули (на минуточку! одним глазком!) поближе к Шуре и увидели пастораль: Шура задумчиво сидит над ручьём на солнечных задворках Рефрижератора, любуясь игрой "зайчиков" на Гвозде, а Плюш в виде котёнка над ним на дереве бдит, чтобы ребёнка никто не обидел. Мы с Плю поняли потом, что Шура чувствовал, что его охраняют - и ему было приятно.
Гера огорчался, что нельзя вотпрямщаз прижать к груди Шуру. Но зато, вернувшись в Аркан, пообщался с Далом, правда немного бредово: объяснял ему о себе, что не изверг и не кретин, а просто имеет в голове жёсткую конструкцию (по принципу "один начальник /другой дурак"), которая проворачивается то одним боком, то другим:
либо как "хороший ребёнок (Гера) - жертва злых взрослых"
либо как "хороший родитель (Гера) - жертва злого ребёнка"
и сейчас конкретно осознаёт их совмещение в реальности.
Гера поведал, что не раз мысленно с тревогой сравнивал себя-в-детстве - и своего воспитанника Сантала, а также отношение к себе своих суровых воспитателей - и своё обращение с Санталом. И всякий раз приходил к выводу, что Дал же объективно плохой мальчик (в отличие от юного Геры): жестокий даже к невинным тварям, агрессивный в отношении детей, даже младших, даже девочек (вот ужас), беспричинно дерзкий и грубый со взрослыми (причём добрыми и выполняющими обязанности заботиться о нём!)
А Гера в детстве был не таков! но наставник усматривал в поведении Геры зародыши пороков (с точки зрения Геры, ошибочно) и всяческими способами искоренял их (с точки зрения Геры, неконструктивными способами). Памятуя об этом, в качестве воспитателя Гера всячески старался эти ошибки учесть и вести себя с Далом справедливо, объективно и милостиво - а Дал только хуже портился!
Поэтому Гера логично делал вывод, что так нарочно устроено свыше: дело в том, что Гера согрешил в отрочестве против своих старших (хотя они и были к нему суровы и порой несправедливы) - значит, теперь он искупает свой грех родительством такого ужасного существа как Дал. Ожесточил же Господь сердце Фараона, однозначно, про это всем известно - вот значит и сердце Сантала мог ожесточить ради благой цели.
И из этого Гера выводил, что пока не избудет свой отроческий грех долготерпением и благочестием, Дал не раскается, хоть тресни! но это Далу не в суд, ибо он выступает как бич Божий для исправления Геры. Может, Гере даже суждено стать мучеником - и тогда-то над телом Геры Дал и склонится к покаянию.
Но что если Гера по незнанию не сделает каких-то необходимых приготовлений к покаянию Дала, и тот даже после гибели Геры не раскается? привыкнув-то к жестокосердию и потаканию своей кровожадной натуре, трудно не войти во вкус и не пуститься во все тяжкие! - и вот тогда уже Далу все его мерзкие наклонности пойдут в осуждение - а заодно и покойному Гере за то, что не сумел создать воспитаннику правильных условий. И попадут оба в ад, а виноват окажется Гера!
На этом месте Гериных объяснений внимательно слушавший Дал от тихого похрюкивания мне в плечо перешёл к дикому ржанью, как степной конь. Гера вскричал "А тебе смешно! А мне думаешь не смешно, да?!" - разрыдался, они начали трясти друг друга за грудки, невнятно восклицая и смешивая плач и смех, я их обоих обхватил, думал - сейчас Гера от выплеска чувств вырубится, уснёт! Но уснул Дал.
Мы в этот момент находились в кабинете штаба Аркана, там и уложили Дала, а себе сделали подушек для сидения.
Гера: Подууушки? Ха, разве ты не знаешь, что на подушках сидеть грешно?
Я, обалдевая, хотя пора бы уже привыкнуть: Э? почему??
Гера, радостно: А потому что это сибаритство, грех злокачественного потакания плоти! На подушку и голову-то класть не вполне благочестиво, пока ты не болен, а уж зад…
Я: Ужас, ужас. Ну вот, а я не знал и сделал нам подушки. Что теперь?
Гера, злорадно: Остаётся только сделать их атласными! Это крайняя степень падения, как у эталонных библейских негодяев. Их любимое занятие - сидя на атласных подушках, истреблять пророков Бога Вышнего. Давай, делай.
Плюш в теле альхомо тут как тут - посидели на атласных подушках ещё и втроём, поистребляли пирожки с требухой вместо пророков, и Гера наконец поведал о своём детстве.
2. Детство хорошего мальчика Геры
Он рос в лабе у томкиновцев, но уже не в той где родился из пробирки: его не раз передавали туда-сюда, а время от времени ненадолго пристраивали в какие-то детские общежития, типа круглосуточных садиков-школ. Так что Гера имеет представление об интернатах наподобие Марининого и о тамошней атмосфере, но правда находился там всегда на каких-то особых условиях - а тут может быть разница как между туризмом и ПМЖ.
Вот скажем до того, как Гера на три с лишним года вселился в христианскую общину под названием "Дружная семья", он не раз живал там временно, и вроде ему всё нравилось. Он ведь с раннего детства воспринимал себя как христианина и ценил это своё отличие от простых ребят в интернатах: крестили его у томкиновцев, он рано выучился читать, охотно изучал религиозную литературу и с удовольствием пересказывал непросвещённым сверстникам. И сам писал кое-что, но его главная новелла - это про Понтия Пилата (ну та самая, которую Гера использовал как канву для нашей полигонки в локусе возмездия).
Общиной "Дружная семья" заправлял Марвен, в пресвитерстве Михей, он был всем детишкам (значит и нашему Гере) какбэ за приёмного отца. Это, если кто не понял, тот дом, где сидеть на подушках считалось за грех, детям не давали сладкого, чтобы они не сделались сластолюбцами, ну и так далее.
Михей с его присными и были теми педагогами, на которых Гера не хотел быть похож в отношении Дала. Гера считал, что Марвен слишком превознёсся в своей гордыне, а также что он напрасно так любил суровые образцы добродетели из Священной Истории - и что всё это ожесточало сердце Фараона слабую душу Геры вместо того чтобы взращивать в ней семена благих качеств. Так что Гера, конечно, был неправ, когда поступил ОЧЕНЬ ПЛОХО в отношении приёмной семьи - но не так виновен, как это кажется на первый взгляд.
А было вот что. Гера, пробыв в своём богоспасаемом адочке три с лишним года, в отчаянии сбежал. Он ясно понимал, что его быстро отловят, так что он даже не успеет добраться до лабы томкиновцев, и немедленно вернут обратно воспитателям, если только он не придумает способ задержаться. Глотание кнопок или симуляцию помешательства Гера решил оставить на крайний случай. Был вполне реальный план - пожаловаться на наставников, но Гера опасался: вдруг порядки в доме Михея, которые Гере как ребёнку представляются ужасными и непереносимыми, вовсе не выглядят чем-то из ряда вон для тех взрослых, с которыми придётся объясняться, почему сбежал? Из этого следовало, что надо акцентировать, драматизировать, попросту говоря, сгустить краски и немного приукрасить.
Но когда Геру действительно поймала милиция и стала расспрашивать, чем он недоволен - настолько, что прям вот убегает из дома! - Гера растерялся и стал всё более безудержно накручивать жути (кожаные плётки, раскалённые щипцы, спускание за волосы в ледяную воду и так далее). В ходе рассказа он думал: они мне не верят, конечно, ясно что так не бывает нигде кроме страшных историй про христианских мучеников - но отступать некуда, пусть, потом скажу что это всё был бред и я сам не знал что несу. Так и напишу, когда потребуется письменно подтвердить, что я это говорил. (Гера знал, что есть закон, по которому "настоящими" считаются лишь такие рассказы, которые подписаны собственноручно в милиции с припиской "подтверждаю, что всё это правда" - а без этого вообще никакие слова ничего не значат для государства.)
А они дослушали и говорят: мы с тебя не будем брать подписи, потому что ты несовершеннолетний и не несёшь полной ответственности, да и можешь подвергнуться преследованию со стороны воспитателей - так что просто спасибо за сообщение, мы с ними сами разберёмся, что они там такое творят.
Гера успокоился, даже с сожалением подумал - а, ну тогда всё будет как всегда: когда они придут в общину разбираться, им там всё расскажут наоборот, объяснят, что Михей святой и дивный педагог, а Гера неблагодарный мальчонка - взрослые же все за Марвена горой!
Геру оставили в милиции и вскоре передали томкиновцам, и во время очередного переезда из одной лабы в другую он забежал в то место, где был один из двух домов общины, типа дачи. И там соседи (тоже верующие, но другого толка) рассказали, что общину "Дружная семья" власти разгромили вчистую, блаженный отец Михей умер от инсульта, все рассеялись как овцы без пастыря, и только поэтому дело прекратили, а то бы и посадили кого-нибудь.
Насчёт этого "ОЧЕНЬ ПЛОХОГО" Гериного поступка, я так скажу, многое меняет возраст, в котором это произошло, а тут наши данные и Герины представления расходятся. Гера считает, что был даже не "уже большим ребёнком", а прям-таки подростком, так как жил в общине с почти 11 до 14. Ну то есть несёт ответственность вполне сознательного человека, почти взрослого, за то что сделал. А по нашим данным он там был с неполных 7 до 10 с лишним. Так что рассказывал милиционерам страшилки десятилетний затравленный детёныш. И оргвыводы для общины на основе этого рассказа - однозначно креатив милиции. Небось, как раз им пришла разнорядка на борьбу с мракобесием или что-то ещё в том же роде. А может кто-то воспользовался поводом отомстить подобного рода воспитателям не только за Геру, но и за свои детские обиды.
Гера помнит так: вернулся в лабу от Марвена, покантовался немного - и опять на учёбу. А по нашим данным - он с 10 до 14 находился в неподвижности (типа статиса, в который умеют укладывать людей басты-холодильники) скорее всего в месте связанном с томкиновцами, потому что они его навещали пару раз за это время. Значит, сам Гера про это своё лежание не в курсе, ему ни о чём таком не рассказывали.
А дальше всё сходится: поступил на какие-то курсы для особо одарённых с прицелом на высшую школу Универсум, ту самую, где и встретился с Мариной. Первые три года был никакой, старался не думать ни о Боге, ни о себе как христианине, потом ухватился за Марину и стал её паладином, нашёл себе применение, а там вроде опять наладилось внутри с религией: почувствовал, что Бог его прощает, сходил исповедовался, причастился и дальше более-менее.
На этом месте рассказа Гера начал вырубаться и заговариваться, но всё не хотел лечь и поспать. Умилялся Плю в теле серебристого котёнка, порывался кису расцеловать, но при этом не верил, что это тот же чувак, что в альхомовском виде куклы-офицера тут с ним бухает сидит полночи. Не то что Гера спросонку не соображал про многотельность, а просто у него предрассудки на почве антропоморфизма - мол это самый престижный прикид для разумного существа, поэтому если у тебя есть одно тело с ручками-закорючками, ты уже никогда добровольно не унизишься до второго с лапками и хвостиком.
Вышли в сад, поссали в кусты, умылись из фонтанчика. Не стали чистить зубы, вот исключительно на принцип, погрязать в пороке так погрязать. Уложили наконец нашего героя рядом с Санталом. У нас в Аркане уже полвосьмого утра.
Так, а теперь расскажу про Шуру - и про то, как Гера с Шурой наконец встретились и как мы все повеселились. Читайте следующий пост.
Аст:
Всем привет. Хотите новости про Геру?
Предыдущие события смотреть тут:
как мы с Георгием вошли в локус возмездия, чтобы он мог там со мной посчитаться за мои над ним издевательства на МГ,
как играли там в Понтия Пилата,
как не давали друг другу распинаться вволю
и как вышли с прибытком - с гвоздём от распятия и с общим ребёнком!
1. Гера и Сантал
Глубокая ночь Аркана: после 3 ночи 14 октября 08 по ЧМ.
В физическом мире после нашего с Георгием выхода из локуса события происходили довольно сумбурно. Объяснить широкой публике прикол про связь между именем Александр Андерсон для нашего "найдёныша" и Гвоздём так, чтобы в полной мере передать соль, нам не удалось, да и вообще все расползлись - кто спать, кто общаться узким кругом - хотя кое-кто, покивав с серьёзным и ответственным видом, взял у Плю книжку комиксов про Алукарда "на ознакомиться".
Мы с Герой выпили кофе и перекусили суперскими штучками от Плю, вышли и побродили немного по садику при штабе. При этом Гера конечно рвался поскорей к Шуре (как мы стали между собой именовать нашего Александра Андерсона), невзирая на резоны, что взрослый дармоглот - дееспособный субъект и сам не позволит себя никому прикарманить, а коль скоро он не идёт к нам - значит, ему нужно погулять отдельно.
Гера успокоился только когда мы с ним махнули (на минуточку! одним глазком!) поближе к Шуре и увидели пастораль: Шура задумчиво сидит над ручьём на солнечных задворках Рефрижератора, любуясь игрой "зайчиков" на Гвозде, а Плюш в виде котёнка над ним на дереве бдит, чтобы ребёнка никто не обидел. Мы с Плю поняли потом, что Шура чувствовал, что его охраняют - и ему было приятно.
Гера огорчался, что нельзя вотпрямщаз прижать к груди Шуру. Но зато, вернувшись в Аркан, пообщался с Далом, правда немного бредово: объяснял ему о себе, что не изверг и не кретин, а просто имеет в голове жёсткую конструкцию (по принципу "один начальник /другой дурак"), которая проворачивается то одним боком, то другим:
либо как "хороший ребёнок (Гера) - жертва злых взрослых"
либо как "хороший родитель (Гера) - жертва злого ребёнка"
и сейчас конкретно осознаёт их совмещение в реальности.
Гера поведал, что не раз мысленно с тревогой сравнивал себя-в-детстве - и своего воспитанника Сантала, а также отношение к себе своих суровых воспитателей - и своё обращение с Санталом. И всякий раз приходил к выводу, что Дал же объективно плохой мальчик (в отличие от юного Геры): жестокий даже к невинным тварям, агрессивный в отношении детей, даже младших, даже девочек (вот ужас), беспричинно дерзкий и грубый со взрослыми (причём добрыми и выполняющими обязанности заботиться о нём!)
А Гера в детстве был не таков! но наставник усматривал в поведении Геры зародыши пороков (с точки зрения Геры, ошибочно) и всяческими способами искоренял их (с точки зрения Геры, неконструктивными способами). Памятуя об этом, в качестве воспитателя Гера всячески старался эти ошибки учесть и вести себя с Далом справедливо, объективно и милостиво - а Дал только хуже портился!
Поэтому Гера логично делал вывод, что так нарочно устроено свыше: дело в том, что Гера согрешил в отрочестве против своих старших (хотя они и были к нему суровы и порой несправедливы) - значит, теперь он искупает свой грех родительством такого ужасного существа как Дал. Ожесточил же Господь сердце Фараона, однозначно, про это всем известно - вот значит и сердце Сантала мог ожесточить ради благой цели.
И из этого Гера выводил, что пока не избудет свой отроческий грех долготерпением и благочестием, Дал не раскается, хоть тресни! но это Далу не в суд, ибо он выступает как бич Божий для исправления Геры. Может, Гере даже суждено стать мучеником - и тогда-то над телом Геры Дал и склонится к покаянию.
Но что если Гера по незнанию не сделает каких-то необходимых приготовлений к покаянию Дала, и тот даже после гибели Геры не раскается? привыкнув-то к жестокосердию и потаканию своей кровожадной натуре, трудно не войти во вкус и не пуститься во все тяжкие! - и вот тогда уже Далу все его мерзкие наклонности пойдут в осуждение - а заодно и покойному Гере за то, что не сумел создать воспитаннику правильных условий. И попадут оба в ад, а виноват окажется Гера!
На этом месте Гериных объяснений внимательно слушавший Дал от тихого похрюкивания мне в плечо перешёл к дикому ржанью, как степной конь. Гера вскричал "А тебе смешно! А мне думаешь не смешно, да?!" - разрыдался, они начали трясти друг друга за грудки, невнятно восклицая и смешивая плач и смех, я их обоих обхватил, думал - сейчас Гера от выплеска чувств вырубится, уснёт! Но уснул Дал.
Мы в этот момент находились в кабинете штаба Аркана, там и уложили Дала, а себе сделали подушек для сидения.
Гера: Подууушки? Ха, разве ты не знаешь, что на подушках сидеть грешно?
Я, обалдевая, хотя пора бы уже привыкнуть: Э? почему??
Гера, радостно: А потому что это сибаритство, грех злокачественного потакания плоти! На подушку и голову-то класть не вполне благочестиво, пока ты не болен, а уж зад…
Я: Ужас, ужас. Ну вот, а я не знал и сделал нам подушки. Что теперь?
Гера, злорадно: Остаётся только сделать их атласными! Это крайняя степень падения, как у эталонных библейских негодяев. Их любимое занятие - сидя на атласных подушках, истреблять пророков Бога Вышнего. Давай, делай.
Плюш в теле альхомо тут как тут - посидели на атласных подушках ещё и втроём, поистребляли пирожки с требухой вместо пророков, и Гера наконец поведал о своём детстве.
2. Детство хорошего мальчика Геры
Он рос в лабе у томкиновцев, но уже не в той где родился из пробирки: его не раз передавали туда-сюда, а время от времени ненадолго пристраивали в какие-то детские общежития, типа круглосуточных садиков-школ. Так что Гера имеет представление об интернатах наподобие Марининого и о тамошней атмосфере, но правда находился там всегда на каких-то особых условиях - а тут может быть разница как между туризмом и ПМЖ.
Вот скажем до того, как Гера на три с лишним года вселился в христианскую общину под названием "Дружная семья", он не раз живал там временно, и вроде ему всё нравилось. Он ведь с раннего детства воспринимал себя как христианина и ценил это своё отличие от простых ребят в интернатах: крестили его у томкиновцев, он рано выучился читать, охотно изучал религиозную литературу и с удовольствием пересказывал непросвещённым сверстникам. И сам писал кое-что, но его главная новелла - это про Понтия Пилата (ну та самая, которую Гера использовал как канву для нашей полигонки в локусе возмездия).
Общиной "Дружная семья" заправлял Марвен, в пресвитерстве Михей, он был всем детишкам (значит и нашему Гере) какбэ за приёмного отца. Это, если кто не понял, тот дом, где сидеть на подушках считалось за грех, детям не давали сладкого, чтобы они не сделались сластолюбцами, ну и так далее.
Михей с его присными и были теми педагогами, на которых Гера не хотел быть похож в отношении Дала. Гера считал, что Марвен слишком превознёсся в своей гордыне, а также что он напрасно так любил суровые образцы добродетели из Священной Истории - и что всё это ожесточало сердце Фараона слабую душу Геры вместо того чтобы взращивать в ней семена благих качеств. Так что Гера, конечно, был неправ, когда поступил ОЧЕНЬ ПЛОХО в отношении приёмной семьи - но не так виновен, как это кажется на первый взгляд.
А было вот что. Гера, пробыв в своём богоспасаемом адочке три с лишним года, в отчаянии сбежал. Он ясно понимал, что его быстро отловят, так что он даже не успеет добраться до лабы томкиновцев, и немедленно вернут обратно воспитателям, если только он не придумает способ задержаться. Глотание кнопок или симуляцию помешательства Гера решил оставить на крайний случай. Был вполне реальный план - пожаловаться на наставников, но Гера опасался: вдруг порядки в доме Михея, которые Гере как ребёнку представляются ужасными и непереносимыми, вовсе не выглядят чем-то из ряда вон для тех взрослых, с которыми придётся объясняться, почему сбежал? Из этого следовало, что надо акцентировать, драматизировать, попросту говоря, сгустить краски и немного приукрасить.
Но когда Геру действительно поймала милиция и стала расспрашивать, чем он недоволен - настолько, что прям вот убегает из дома! - Гера растерялся и стал всё более безудержно накручивать жути (кожаные плётки, раскалённые щипцы, спускание за волосы в ледяную воду и так далее). В ходе рассказа он думал: они мне не верят, конечно, ясно что так не бывает нигде кроме страшных историй про христианских мучеников - но отступать некуда, пусть, потом скажу что это всё был бред и я сам не знал что несу. Так и напишу, когда потребуется письменно подтвердить, что я это говорил. (Гера знал, что есть закон, по которому "настоящими" считаются лишь такие рассказы, которые подписаны собственноручно в милиции с припиской "подтверждаю, что всё это правда" - а без этого вообще никакие слова ничего не значат для государства.)
А они дослушали и говорят: мы с тебя не будем брать подписи, потому что ты несовершеннолетний и не несёшь полной ответственности, да и можешь подвергнуться преследованию со стороны воспитателей - так что просто спасибо за сообщение, мы с ними сами разберёмся, что они там такое творят.
Гера успокоился, даже с сожалением подумал - а, ну тогда всё будет как всегда: когда они придут в общину разбираться, им там всё расскажут наоборот, объяснят, что Михей святой и дивный педагог, а Гера неблагодарный мальчонка - взрослые же все за Марвена горой!
Геру оставили в милиции и вскоре передали томкиновцам, и во время очередного переезда из одной лабы в другую он забежал в то место, где был один из двух домов общины, типа дачи. И там соседи (тоже верующие, но другого толка) рассказали, что общину "Дружная семья" власти разгромили вчистую, блаженный отец Михей умер от инсульта, все рассеялись как овцы без пастыря, и только поэтому дело прекратили, а то бы и посадили кого-нибудь.
Насчёт этого "ОЧЕНЬ ПЛОХОГО" Гериного поступка, я так скажу, многое меняет возраст, в котором это произошло, а тут наши данные и Герины представления расходятся. Гера считает, что был даже не "уже большим ребёнком", а прям-таки подростком, так как жил в общине с почти 11 до 14. Ну то есть несёт ответственность вполне сознательного человека, почти взрослого, за то что сделал. А по нашим данным он там был с неполных 7 до 10 с лишним. Так что рассказывал милиционерам страшилки десятилетний затравленный детёныш. И оргвыводы для общины на основе этого рассказа - однозначно креатив милиции. Небось, как раз им пришла разнорядка на борьбу с мракобесием или что-то ещё в том же роде. А может кто-то воспользовался поводом отомстить подобного рода воспитателям не только за Геру, но и за свои детские обиды.
Гера помнит так: вернулся в лабу от Марвена, покантовался немного - и опять на учёбу. А по нашим данным - он с 10 до 14 находился в неподвижности (типа статиса, в который умеют укладывать людей басты-холодильники) скорее всего в месте связанном с томкиновцами, потому что они его навещали пару раз за это время. Значит, сам Гера про это своё лежание не в курсе, ему ни о чём таком не рассказывали.
А дальше всё сходится: поступил на какие-то курсы для особо одарённых с прицелом на высшую школу Универсум, ту самую, где и встретился с Мариной. Первые три года был никакой, старался не думать ни о Боге, ни о себе как христианине, потом ухватился за Марину и стал её паладином, нашёл себе применение, а там вроде опять наладилось внутри с религией: почувствовал, что Бог его прощает, сходил исповедовался, причастился и дальше более-менее.
На этом месте рассказа Гера начал вырубаться и заговариваться, но всё не хотел лечь и поспать. Умилялся Плю в теле серебристого котёнка, порывался кису расцеловать, но при этом не верил, что это тот же чувак, что в альхомовском виде куклы-офицера тут с ним бухает сидит полночи. Не то что Гера спросонку не соображал про многотельность, а просто у него предрассудки на почве антропоморфизма - мол это самый престижный прикид для разумного существа, поэтому если у тебя есть одно тело с ручками-закорючками, ты уже никогда добровольно не унизишься до второго с лапками и хвостиком.
Вышли в сад, поссали в кусты, умылись из фонтанчика. Не стали чистить зубы, вот исключительно на принцип, погрязать в пороке так погрязать. Уложили наконец нашего героя рядом с Санталом. У нас в Аркане уже полвосьмого утра.
Так, а теперь расскажу про Шуру - и про то, как Гера с Шурой наконец встретились и как мы все повеселились. Читайте следующий пост.