Воевода Михаил Шеин. Часть 2.
Продолжение.
Введение и часть первую можно прочитать здесь: http://sergeyurich.livejournal.com/972671.html
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
СМОЛЕНСКАЯ ЭПОПЕЯ 1609 - 1611 ГОДОВ
Сначала о врагах.
Король Сигизмунд III - швед по рождению, немец по симпатиям, ярый католик - был для Польши иноземцем и душой и телом. Именно его политика на много столетий вперед превратила русско-польские отношения во враждебные и принесла самой Польше большие бедствия.
Этот король не был дальновидным политиком, так как, собираясь воевать с Москвой, заявлял: «Стоит только обнажить саблю, чтобы кончить войну».
Он вторгся в Россию без объявления войны (как это знакомо, не правда ли?) и не имел никакого плана осады такой сильнейшей крепости как Смоленская, к тому же построенной всего лишь за семь лет до его вторжения, а значит, являвшейся новейшим фортификационным сооружением того времени.
Свое намерение возвратить Смоленск, который поляки не считали русским, в состав Речи Посполитой Сигизмунд III строил в основном на измене смоленского дворянства, от которого, скорее всего, имел твердые обещания. Он полагал, что Смоленск сдастся ему без боя, как это часто случалось в Европе.
Из королевской армии в 12,5 тысяч человек на конницу приходилось более 60 %. Но этот род войск не был приспособлен для осады крепостей.
Для этого нужна пехота, которой числилось 4 700 человек, в том числе ее ударная сила - 1130 немецких наемников.
Армию Сигизмунда значительно усилили венгерские гусары и 10 тысяч запорожских казаков.
Таким образом, общая численность королевской армии превышала 22 тысячи человек, что означало четырехкратный перевес над гарнизоном Смоленской крепости.
Слабой стороной королевской армии было почти полное отсутствие осадной артиллерии: у нее было всего 30 пушек (из них лишь 4 осадных), что понятно, ведь Сигизмунд не собирался штурмовать крепость, а надеялся на ее сдачу.
Теперь посмотрим, что из себя представлял гарнизон Смоленска.
Общая численность населения этого богатого торгово-ремесленного города в начале XVII века составляла 40 - 45 тысяч человек. Кроме того, в город под защиту крепостных стен, спасаясь от иноземного нашествия, прибыло еще около 10 тысяч крестьян.
Основой гарнизона Смоленской крепости считались местные дворяне со своими людьми, общая численность которых доходила до 1 100 человек, а также четыре стрелецких полка (около 1 700 человек).
Но в мае 1609 года воевода Михаил Шеин отправил на помощь Москве три стрелецких полка и большую часть дворянского ополчения, в результате чего гарнизон уменьшился более чем на 2 тысячи человек.
Поэтому в конце августа Шеин начал собирать крестьянских рекрутов с помещичьих и церковных земель. Основную же ставку он делал на посадских людей. Вместе с посадскими из Вязьмы и Дорогобужа их в городе насчитывалось около 2 800 человек.
Всего город обороняло примерно 5 400 человек, из которых 80% составляли крестьяне и посадские люди. Именно на них и сделал ставку Михаил Шеин, ставший по сути народным воеводой. Не случайно ограниченные в своих действиях и озлобленные дворяне, каждый шаг которых контролировался низами, то есть крестьянско-посадским ополчением, называли Шеина «вторым Болотниковым».
Во время польской осады Смоленска рухнуло Московское государство.
Царь Василий Шуйский был свергнут с престола, власть, а вернее, ее призрак, перешла к Семибоярщине, начавшей мирные переговоры с польским королем.
Бояре-изменники впустили в столицу польское войско во главе с гетманом Станиславом Жолкевским,
а в сентябре 1610 года отправили в Смоленск посольство к Сигизмунду с просьбой посадить на русский трон его сына - королевича Владислава.
На эту просьбу король ответил согласием, но потребовал от послов непременной сдачи Смоленска, который он никак не мог взять.
Впустить Владислава как русского православного государя смоляне согласились, но как польского королевича, сопровождаемого к тому же вооруженной польской шляхтой, отказались наотрез.
К этому времени многие русские города признали Владислава царем. Жители Смоленска, уже год находящиеся в осаде, прекрасно понимали, что помощи ждать неоткуда. Да и условия сдачи города были щадящими. Не лучше ли было им задуматься о своей жизни и положить конец бессмысленному кровопролитию? Дворяне и стрельцы склонны были принять такое решение, но посадские с крестьянами твердо и решительно стояли на том, чтобы обороняться до конца.
Сложилась парадоксальная ситуация. Смоленск - город-ключ к Москве, сдаваться не собирался, в то время как сама столица находилась в руках поляков.
В конце января 1611 года смолянам привезли новую грамоту, в которой Боярская дума приказывала воеводе Михаилу Шеину сдать крепость королю, угрожая в случае неподчинения всяческими карами. Однако смоляне во главе со своим воеводой ответили послам, что если и впредь пришлют к ним с такими воровскими грамотами, то они пристрелят любого посланного как последнюю собаку.
Лишения обороняющих Смоленск людей были поистине чудовищными. Уже первую осадную зиму не пережили многие сидельцы. Голод, и его вечный спутник - моровое поветрие - косили их сотнями за месяц, а то и за неделю. В январе-феврале 1610 года ежедневно хоронили по 30 - 40, а весной - уже по 100 - 150 человек. В городе были съедены все павшие лошади, затем собаки, кошки и вороны, которых удавалось поймать.
К весне 1611 года, а предшествующая ей зима оказалась очень холодной, крайне истощенных защитников крепости оставалось не более четырех сотен, остальные умерли от голода, цинги и мора. Такой горсткой людей удержать город было просто невозможно. Но Смоленск держался из последних сил.
Более того, смоляне старались поднять весь русский народ на борьбу с захватчиками, посылая в другие города гонцов с грамотами.
Вскоре в Москве появилось «подметное письмо», передававшееся из рук в руки. Это было воззвание, называвшееся «Новая повесть о преславном Российском царстве».
Его автор находился под сильным впечатлением героической обороны Смоленска: «Граждане смоленские, - писал он, - стоят единодушно и непреклонно и неподвижно умом и душою… Хотят славные умереть, нежели бесчестно и горько жить… В Смоленске наша братия, православные христиане, сидят и великую скорбь и тесноту терпят. Сами знаете с какого времени сидят. Если бы таких крепкостоятельных городов в Российском государстве хоть немного было, неповадно было бы входить в нашу землю нашим врагам».
Героизм жителей Смоленска явился образцом для всех русских патриотов. Призывы смолян, их упорство в сидении способствовали подъему народного движения на борьбу с захватчиками. В грамоте жителей Ярославля в Казань особо подчеркивалось, что утешением в постигших страну бедствиях являются патриарх Гермоген, боярин Михаил Шеин и все православные смоленские сидельцы.
Продолжение следует…
Сергей Воробьев.