Воевода Михаил Шеин. Часть 3.
Продолжение.
Введение и часть первую см: http://sergeyurich.livejournal.com/972671.html
Часть вторую см: http://sergeyurich.livejournal.com/973949.html
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
ПАДЕНИЕ СМОЛЕНСКА
Сигизмунду III нужно было взять Смоленск во что бы то ни стало, поскольку король должен был явиться в Польшу победителем.
Весной 1611 года командующий осадой гетман Потоцкий напряг все силы, чтобы покончить с крепостью.
Генеральный штурм поляки назначили на первые числа июня. Напротив Авраамиевских ворот они стали вести подкоп, установили новые осадные пушки. 2 июня последовала разрушительная артиллерийская стрельба. Сильно пострадали Авраамиевские ворота и прилегающие к ним стены, а также участки старых проломов с западной стороны крепости. Однако, не полагаясь на проломы, поляки решили штурмовать крепость с четырех сторон, чтобы оборонявшиеся (а их к этому времени осталось не более 4 сотен человек против 20-тысячной польской армии) распылили силы. Для штурма они изготовили 80 длинных и широких лестниц, по которым могли взбираться сразу пять - шесть человек.
В ночь со 2 на 3 июня четыре польских отряда пошли на приступ. Каждый из них численностью превосходил защитников Смоленска в несколько раз. На западе первым влез на стену гетман Стефан Потоцкий.
Внезапно и стремительно поляки захватили стену. С юго-запада их поддерживало около 600 немецких наемников Вайера. Горстка защитников крепости бросилась на стену, где завязался кровавый рукопашный бой.
Смолянам удалось отбить атаку и согнать врагов со стен. Но Авраамиевские ворота были уже захвачены. На северо-западной стороне польские войска ворвались в крепость около Богословской башни. В то же время нападавшие взорвали стену с северной стороны у Крылошевских ворот.
Этот неожиданный сильный взрыв разрушил значительную часть стены (до 40 м), благодаря чему в крепость вошла пехота пана Дорогостайского. Она захватила торг у Днепровских ворот, где завязалась ожесточенная сеча. В это время жолнеры Потоцкого, почти не встречая отпора, проникли в западную часть крепости.
Так Смоленск, державший под своими стенами значительную часть королевской армии, пал.
Утром 3 июня 1611 года у Днепровских ворот ворвавшихся в город поляков встретила горстка защитников крепости. В ходе боя, отражая натиск многочисленных врагов, смоляне отступили к Соборному холму, где в Успенском соборе собрались доведенные до крайнего отчаяния женщины и дети. Архиепископ Сергий велел запереть соборные двери, но поляки выломали их и начали без разбора рубить всех, кто попадался им под руку.
Видя, что спасения нет, посадский человек Андрей Белавин (или Беляницын ?) поджог огромные запасы пороха (около 8 тысяч пудов), хранившиеся в погребе на Соборном холме. Собор рухнул, похоронив под собой множество людей - русских и поляков.
Памятная доска на стене Успенского собора:
Н. М. Карамзин в свойственной ему манере описывает это так: «Уже не было спасения: россияне зажгли порох и взлетели на воздух с детьми, имением - и славою! От страшного взрыва, грома и треска неприятель оцепенел, забыв на время свою победу и с равным ужасом видя весь город в огне, в который жители бросали все, что имели драгоценного, и сами с женами бросались, чтобы оставить неприятелю только пепел, а любезному отечеству пример добродетели…».
Скажете, что Карамзин не был свидетелем этого самопожертвования смолян?
Тогда вот свидетельства очевидцев, причем, что наиболее ценно, врагов.
Гетман С. Жолкевский: «Многие из московитян добровольно бросались в пламя», не пожелав поклониться польскому королю и решив лучше погибнуть, чем терпеть поругание победителей.
Это же подтверждает и поляк Н. Мархоцкий: «Московитяне были столь упорны, что, не желая попасть в руки нашим, начиняли свои одежды порохом и подносили огонь».
Еще долго после взрыва Успенского храма гремели выстрелы. Это продолжали сражаться последние защитники крепости. Один из очагов сопротивления возглавил сам воевода Михаил Шеин.
Он заперся с пятнадцатью ратниками с семьей - женой, дочерью и малолетним сыном - в Колочинской башне, впоследствии названной Шеиновской.
Мужественный воевода отбил приступ немцев, убив более десятка из них, и решил было погибнуть, как когда-то его отец при защите крепости, но в конце концов сложил оружие, уступив мольбам дочери и сына.
Смоленский воевода Михаил Борисович Шеин попал в плен к полякам. Взбешенный тем, что потерял почти два года на осаду Смоленска и потерей личного престижа (то, что он при этом лишился значительной части своей армии, его волновало, судя по всему меньше) Сигизмунд, пренебрегая кодексом чести (ах, какие же поляки истинные рыцари, не то что русские варвары!), подверг Шеина пыткам. Но во время истязаний воевода не выдал ни одного из своих сподвижников и полумертвым в кандалах был увезен в Варшаву.
В знак мести за упорство польский король приказал возить пленного Шеина в открытой карете по улицам Варшавы, а также присутствовать при позорном выражении покорности польскому королю Василия Шуйского, вынужденного припадать к стопам Сигизмунда.
Но на этом история воеводы Михаила Шеина не заканчивается. И ее продолжение опять таки будет связано со Смоленском. Таким образом...
Продолжение следует…
Сергей Воробьев.
Введение и часть первую см: http://sergeyurich.livejournal.com/972671.html
Часть вторую см: http://sergeyurich.livejournal.com/973949.html
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
ПАДЕНИЕ СМОЛЕНСКА
Сигизмунду III нужно было взять Смоленск во что бы то ни стало, поскольку король должен был явиться в Польшу победителем.
Весной 1611 года командующий осадой гетман Потоцкий напряг все силы, чтобы покончить с крепостью.
Генеральный штурм поляки назначили на первые числа июня. Напротив Авраамиевских ворот они стали вести подкоп, установили новые осадные пушки. 2 июня последовала разрушительная артиллерийская стрельба. Сильно пострадали Авраамиевские ворота и прилегающие к ним стены, а также участки старых проломов с западной стороны крепости. Однако, не полагаясь на проломы, поляки решили штурмовать крепость с четырех сторон, чтобы оборонявшиеся (а их к этому времени осталось не более 4 сотен человек против 20-тысячной польской армии) распылили силы. Для штурма они изготовили 80 длинных и широких лестниц, по которым могли взбираться сразу пять - шесть человек.
В ночь со 2 на 3 июня четыре польских отряда пошли на приступ. Каждый из них численностью превосходил защитников Смоленска в несколько раз. На западе первым влез на стену гетман Стефан Потоцкий.
Внезапно и стремительно поляки захватили стену. С юго-запада их поддерживало около 600 немецких наемников Вайера. Горстка защитников крепости бросилась на стену, где завязался кровавый рукопашный бой.
Смолянам удалось отбить атаку и согнать врагов со стен. Но Авраамиевские ворота были уже захвачены. На северо-западной стороне польские войска ворвались в крепость около Богословской башни. В то же время нападавшие взорвали стену с северной стороны у Крылошевских ворот.
Этот неожиданный сильный взрыв разрушил значительную часть стены (до 40 м), благодаря чему в крепость вошла пехота пана Дорогостайского. Она захватила торг у Днепровских ворот, где завязалась ожесточенная сеча. В это время жолнеры Потоцкого, почти не встречая отпора, проникли в западную часть крепости.
Так Смоленск, державший под своими стенами значительную часть королевской армии, пал.
Утром 3 июня 1611 года у Днепровских ворот ворвавшихся в город поляков встретила горстка защитников крепости. В ходе боя, отражая натиск многочисленных врагов, смоляне отступили к Соборному холму, где в Успенском соборе собрались доведенные до крайнего отчаяния женщины и дети. Архиепископ Сергий велел запереть соборные двери, но поляки выломали их и начали без разбора рубить всех, кто попадался им под руку.
Видя, что спасения нет, посадский человек Андрей Белавин (или Беляницын ?) поджог огромные запасы пороха (около 8 тысяч пудов), хранившиеся в погребе на Соборном холме. Собор рухнул, похоронив под собой множество людей - русских и поляков.
Памятная доска на стене Успенского собора:
Н. М. Карамзин в свойственной ему манере описывает это так: «Уже не было спасения: россияне зажгли порох и взлетели на воздух с детьми, имением - и славою! От страшного взрыва, грома и треска неприятель оцепенел, забыв на время свою победу и с равным ужасом видя весь город в огне, в который жители бросали все, что имели драгоценного, и сами с женами бросались, чтобы оставить неприятелю только пепел, а любезному отечеству пример добродетели…».
Скажете, что Карамзин не был свидетелем этого самопожертвования смолян?
Тогда вот свидетельства очевидцев, причем, что наиболее ценно, врагов.
Гетман С. Жолкевский: «Многие из московитян добровольно бросались в пламя», не пожелав поклониться польскому королю и решив лучше погибнуть, чем терпеть поругание победителей.
Это же подтверждает и поляк Н. Мархоцкий: «Московитяне были столь упорны, что, не желая попасть в руки нашим, начиняли свои одежды порохом и подносили огонь».
Еще долго после взрыва Успенского храма гремели выстрелы. Это продолжали сражаться последние защитники крепости. Один из очагов сопротивления возглавил сам воевода Михаил Шеин.
Он заперся с пятнадцатью ратниками с семьей - женой, дочерью и малолетним сыном - в Колочинской башне, впоследствии названной Шеиновской.
Мужественный воевода отбил приступ немцев, убив более десятка из них, и решил было погибнуть, как когда-то его отец при защите крепости, но в конце концов сложил оружие, уступив мольбам дочери и сына.
Смоленский воевода Михаил Борисович Шеин попал в плен к полякам. Взбешенный тем, что потерял почти два года на осаду Смоленска и потерей личного престижа (то, что он при этом лишился значительной части своей армии, его волновало, судя по всему меньше) Сигизмунд, пренебрегая кодексом чести (ах, какие же поляки истинные рыцари, не то что русские варвары!), подверг Шеина пыткам. Но во время истязаний воевода не выдал ни одного из своих сподвижников и полумертвым в кандалах был увезен в Варшаву.
В знак мести за упорство польский король приказал возить пленного Шеина в открытой карете по улицам Варшавы, а также присутствовать при позорном выражении покорности польскому королю Василия Шуйского, вынужденного припадать к стопам Сигизмунда.
Но на этом история воеводы Михаила Шеина не заканчивается. И ее продолжение опять таки будет связано со Смоленском. Таким образом...
Продолжение следует…
Сергей Воробьев.