ТАРКОВСКИЕ: ЖЕРТВОПРИНОШЕНИЕ (часть 84)
После роли
«Светские люди не склонны к самоанализу: они принимают свое состояние с трогательной наивностью. Голоден - значит, надо поесть. Мучает жажда - надо ее утолить. Отчего они голодны, когда пришел голод - эти вопросы не имеют для них смысла. Этическая сторона не безпокоила […] Что будет после, он предоставил времени, хотя и понимал, что ситуация чревата самыми неприятными последствиями».
Джон ГОЛСУОРСИ.
«Я не святой и не ангел. Я эгоист, который больше всего на свете боится страданий тех, кого любит»!
Андрей ТАРКОВСКИЙ.
«А Крис меня любит… Может быть, он не меня любит, а просто защищается от самого себя… Это неважно, почему человек любит, это у всех по-разному…»
ХАРИ.
«К моим девятнадцати годам, - пишет о себе Наталья Бондарчук, - я уже успела выскочить замуж. Именно не выйти, а выскочить».
В то время, когда во время съемок «Соляриса» завязался этот роман, режиссеру было 39 лет, актрисе исполнился 21 год.
«Для меня, - вспоминает Наталья Сергеевна, - так же как для многих его любимых актёров, Тарковский был центром мироздания. Прикажи он броситься в огонь - бросилась бы не раздумывая.
Но в мiр Тарковского я вписывалась как что-то идеальное, неземное, поэтому долгое время ни о какой физической связи между нами не было и речи…»
«Я не могла представить Тарковского в качестве своего мужа, - пишет она далее. - Представлял ли он меня в качестве жены - не знаю. Когда мы с ним разговаривали, это всегда было о чём-то очень важном, божественном».
Андрей Тарковский и Наталья Бондарчук.
За развитием этого первое время платонического романа зорко наблюдало весьма заинтересованное лицо - вторая жена режиссера. (С того самого времени, когда она сумела настоять на регистрации брака, вплоть до самой кончины супруга это стало ее крестом.)
«Многие, - говорит Наталья Бондарчук, - до сих пор обвиняют Ларису Павловну во всех грехах. Мне их брак тоже в то время казался странным. Тем более что Тарковский много раз говорил мне, как любил свою первую жену Ирму Рауш.
Тот брак разрушила Лариса Павловна. Да и наши отношения с Андреем прервались благодаря её неусыпному контролю».
Андрей Тарковский с Ирмой Рауш на съемочной площадке фильма «Андрей Рублев».
Однако с Натальей Бондарчук, памятуя ее высокие родственные связи, Лариса Павловна не могла поступить, как с прочими.
И на сей раз она выбрала иную тактику. Встретившись с молодой актрисой, Лариса Павловна весьма благожелательно с ней поговорила.
«Девочка, - заявила она, - он не для тебя! Ты такого не вынесешь. Андрей не такой, каким тебе кажется. Это очень тяжёлый человек. Увлекается женщинами, может запить, загулять на неделю. Не так давно я узнала, что моя подруга беременна. Беременна от Андрея! Что мне оставалось делать? Я оплатила аборт этой дурочке…
Да, несладко мне приходится. Но я его за всё прощаю, это мой крест. Моё жизненное обязательство перед великим человеком. Я обязана спасать его ради того, чтобы он мог снимать фильмы. Для истории, для вечности». (Читаешь эти слова и невольно ловишь себя на мысли: где-то я уже это слышал. Ба, да это Маргарита Павловна из фильма «Покровские ворота» говорит с медсестрой Людочкой, за которой стал ухаживать ее муж Лев Евгеньевич.)
Что касается Натальи Бондарчук и Андрея Тарковского, то разрыва между ними тогда не последовало. По словам Натальи Сергеевны, она «решила: если могу подарить Андрею кусочек счастья, стану это делать. Мы жили одним днём, не загадывали, что с нами будет дальше…»
Развязка наступила неожиданно.
«Звонок. Пригласила к себе Лариса Ефимовна Шепитько. Иду с радостью. Идти недалеко, дома рядом. Пришла, встречают Элем Климов, муж Ларисы, и Андрей. Это он попросил Ларису позвать меня в гости.
Элем Климов и Лариса Шепитько.
Сели за стол, немного выпили, читали стихи. Вышли с Андреем в соседнюю комнату. Я села в кресло. Он долго на меня смотрел, потом быстро ко мне подошел, неожиданно встал на колени и уткнул свое лицо в мои. Признался, что любит меня уже целый год, нежно и преданно.
Я сняла с себя цепочку с моим знаком зодиака - Тельцом, которую подарил мне мой отец, и надела на него, и еще вручила Андрею самую дорогую для меня иконку Владимiрской Божьей матери. Эта иконка всегда висела над моей кроватью.
«Дорогой мой человек». В монтажной «Мосфильма». 1971 г.
Сели за стол. Выпили немного коньяку. А в висках стучало: что дальше? Уйти к себе я уже не могла…
Верно почувствовав мое настроение, Лариса Ефимовна пригласила меня в свою спальню. Она говорила откровенно, пытаясь оградить меня от несчастья. Тепло говорила о моем муже: “Ты еще не в том возрасте, когда можешь оценить хороших людей”, - эта фраза запомнилась мне навсегда. “И у Андрея, и у тебя чувства пройдут, он несвободен, так же, как и ты”.
Андрей поставил пластинку Баха, музыку из “Соляриса”, которую я так любила.
Я прошла в ванную комнату. В зеркале я увидела свое лицо, лицо Хари - женщины, которая любила, но у которой не было ни единого шанса на счастье с любимым, ни единого…
И чтобы спасти его от безумия… взгляд мой упал на оставленное лезвие бритвы… чтобы спасти всех нас от безумия… нужно уйти, немедленно уйти из жизни.
Я схватила бритву и рубанула себя по венам, боль заставила меня прийти в себя…
Где я? В доме у Ларисы… нет, нет… только не здесь… Продолжая сжимать рукой лезвие бритвы, я выбралась из ванны, закрыв длинным рукавом свою раненую руку.
- Мне нужно идти.
- Сейчас? - спросил Андрей Арсеньевич. - Но почему сейчас?..
- Мы только начали ужинать… - весело сказал Элем Климов и взял меня за руку. Предательская кровь хлынула на ковер. - Это что еще такое? - нахмурился Элем…
- Ну, началось, - схватился за голову Андрей. - Кому и что ты хочешь доказать?.. Это же несерьезно…
Последние его слова затмили мой разум. Пограничное состояние, вызванное мучительными съемками, переживания вспыхнувшей любви…
Нет, это было серьезно. Серьезней не бывает. И я рубанула бритвой по венам так, что фонтан крови взметнулся к стене и обрызгал ее - боли я уже не почувствовала…
«Самоубийство Хари». Эскиз Михаила Ромадина к фильму «Солярис».
Климов отпустил мне весомую и вполне заслуженную оплеуху, вырвав лезвие, Лариса немедленно завязала руку полотенцем. Они что-то обсуждали, но я уже не могла их слышать…
Дальше я видела происходившее как бы со стороны.
Зима… мы идем по ночной Москве, везде сугробы, куда-то делся Андрей, я стала его звать… яростно, с болью… Он появился, прижав меня к себе, так мы дошли до врача…
Я по-прежнему не чувствовала боли… И тогда, когда накладывали шов на локтевом сгибе… Позже я узнала от врача, что это было пограничное состояние разума… еще немного - и безумие…
Дома узнали обо всем, прочтя мой дневник. […] Больше всех негодовала бабушка… Как я посмела покуситься на свою жизнь… Она любила меня всей душой, всем сердцем и восприняла мой поступок как предательство…
Да так оно и было. Теперь, взрослая, я понимаю: почти еще детей толкает к суициду максимализм. И временное безумие, очень опасное.
Своим поведением я могла сразу погубить многих: Тарковского, Ларису, Климова, мою семью…
Сейчас почти всех участников этих событий нет в живых. Но я прошу у них прощения».
Время целит раны. Однако спасает - только вера!
Обратимся вновь к воспоминаниям Н.С. Бондарчук:
«Не имея собственной дачи, на лето бабушка вывозила меня и брата Андрюшу в Переделкино. Я навсегда полюбила это смешное название. Там мы жили на даче Лидии Сейфуллиной, известной писательницы и бабушкиной подруги».
С тех самых пор ей запомнилась церковь.
«Этот храм любил мой отец, он приходил с этюдником и работал маслом. До сих пор у меня хранится этюд “Голубые купола Переделкинского храма”.
Разве я могла знать, что в девятнадцать лет, заканчивая съемки у Тарковского в “Солярисе”, я захочу креститься и выберу этот храм».
Тот самый, о котором писал Борис Пастернак:
В церковной росписи оконниц
Так в вечность смотрят изнутри
В мерцающих венцах безсонниц
Святые, схимники, цари.
Как будто внутренность собора -
Простор земли, и чрез окно
Далекий отголосок хора
Мне слышать иногда дано.
Природа, мiр, тайник Вселенной,
Я службу долгую твою,
Объятый дрожью сокровенной,
В слезах от счастья отстою.
За помощью Наталья Сергеевна обратилась к художнику И.Н. Новодерёжкину, преподававшему во ВГИКе.
Ипполит Николаевич Новодерёжкин (1927†1986). Заслуженный художник РСФСР (1969).
Ипполит Николаевич был хорошим знакомым ее отца. Он был художником на картине Сергея Федоровича Бондарчука «Судьба человека» (1959).
Потом работал на фильмах А.А. Тарковского «Андрей Рублев» (1969) и В.М. Шукшина «Калина красная» (1973).
И.Н. Новодерёжкин. Эскиз к фильму А.А. Тарковского «Андрей Рублев».
Ипполит Николаевич, по словам Натальи Бондарчук, «внял моим мольбам и приготовил маленькую формочку для креста, я отдала ему свое золотое колечко - и вскоре крестик был готов. Для крещения я выбрала храм в Переделкине.
Ипполит Новодерёжкин и стал моим крестным отцом.
Рыжеволосый священник с добрыми глазами совершил таинство».
Продолжение следует.