Чудо на Араксе: как сбываются мосты
Учитель в троллейбусном парке
Круглолицая женщина в хиджабе пристально изучала мою анкету.
- Хотите посетить нашу страну в качестве туриста? Но вы не указали свою профессию! - Русскоговорящая сотрудница смотрела строго, но доброжелательно, как на потенциального гостя. Всё-таки Иран - всегда Иран, даже в формате зарубежной дипмиссии.
«Ваша профессия»…От двух этих слов мой невозмутимо-победный настрой быстро сменился замешательством. Назваться журналистом означало запороть себе визу либо растянуть срок её получения до самого «уже не нужно». В соседние окошки подавали документы паломники-шииты и будущие пациенты иранских клиник. Шайтан, почему к ним почти нет вопросов?
Медленно выдохнув, я отошёл к письменному столику и дописал: «Учитель истории». Даму в хиджабе такой вариант вполне устроил. Но радоваться, как оказалось, было рано.
- Пожалуйста, телефон вашего места работы. - Возможно, в другом случае эта просьба заставила бы отказаться от поездки. Но только не сейчас - на кону стояла мечта весьма длительной выдержки.
Лет десять назад мне в руки попала книга о Карабахе. Её автор, московский кинорежиссёр Борис Баратов, отправился туда спустя пару лет после войны с Азербайджаном, чтобы заснять памятники армянской истории. В один прекрасный день он добрался до реки, за которой начинается Персия. Над бурными волнами Аракса, среди гор жёлто-бурых оттенков, были перекинуты два древних моста - пожалуй, самые знаменитые на Кавказе. На фотографии в свете закатного солнца их вид завораживал. «Когда-нибудь надо увидеть это своими глазами», - подумал я и мысленно поблагодарил автора за идею.
…Сделав ещё один подход к анкете, записал номер. Всё в порядке, по нему действительно можно дозвониться. Только не в школу, а в троллейбусный парк. «Спалят, как пить дать спалят! Проверят - и вся затея коту под хвост!» - тревожилось альтер эго.
Однако всё обошлось. Сотрудники консульства оказались настоящими иранскими бюрократами: они любили свою работу, но не были человеконенавистниками. Не прошло и недели, как паспорт украсился наклейкой с картой исламской республики и моим портретом, сильно растянутым по горизонтали. Растянутость придавала лицу выражение безмерного удовольствия, что максимально правдиво выражало моё отношение к результату авантюры. Виза позволяла путешествовать по стране целый месяц.
Впрочем, мне было нужно не так много: проехать по краю иранской территории, где Аракс отрезает её от Закавказья. Когда-то река отделяла иранцев от Российской империи, потом - от Советского Союза. Сейчас вместо одного огромного соседа стало три маленьких - Армения, Азербайджан и непризнанная Нагорно-Карабахская республика, провозглашённая в самом начале девяностых.
Без штанов - и за границу?
Армения, пропускной пункт «Агарак» на южной окраине страны. Здесь, как и на границе с Турцией, вместе с армянскими пограничниками служат россияне. Паспортный и таможенный контроль проходятся быстро, спокойно и как-то по-свойски. Белый электрокар, совсем как в парке или гольф-клубе, подвозит к мосту на нейтральной территории.
1.
Армения, трасса Мегри - Агарак. (Фотографировать здесь вообще-то нельзя.))
- Братан, переодень шорты - иранцы могут не пустить! - кричит вдогонку весёлый старшина-армянин.
- А где переодевать-то?
- Да хоть прямо здесь, мы отвернёмся!
- Ага, щас. - Это уже про себя. - Пойду так, авось пустят.
Персидская таможня лучится доброжелательностью:
- Как Ваши дела, мистер Серги? Добро пожаловать в Иран! У Вас же нет с собой оружия?
- Конечно, нет.
- Очень хорошо. А наркотиков?
- Нет. Как можно?
- Прекрасно! И спиртного тоже нет?
- Всё осталось в России.
Таможенник широко улыбается и ещё раз говорит «Добро пожаловать!», будто приглашает к себе домой. В рюкзак так никто и не заглядывает, про шорты тоже ничего не говорят. Видимо, их длина не оскорбляет ничьего взора.
Берега такие разные…
На иранской стороне - последнее десятилетие четырнадцатого века. Для россиянина, немца или француза - другая планета; для турок, армян и азербайджанцев - просто соседи. На КПП «Нордуз» дальнобойщики из Урмии ждут своей очереди в Армению. Все как один с подстриженными усами на без пятнадцати три, так знакомыми по рыночным типажам моей родины. Только тут русского никто не знает, говорят на родном азери и фарси, государственном языке Ирана. И все удивляются иностранному путешественнику, угощают чаем и арбузом.
2.
Иранские дальнобойщики на армянской границе.
Я и сам, хоть уже третий раз в стране, не устаю поражаться: какой автопарк - настоящий музей на колёсах! Рядом с неинтересными современными «Вольво» выстроились американские «Маки» с никелированными бульдогами на капотах. Все эти милые пёсики попали в Иран лет сорок назад, ещё при шахе. После исламской революции американским товарам въезд в страну заказан, по крайней мере официально.
3.
4.
Аракс сопровождает меня сотню километров от «Агарака» почти до Худаферина, ближайшего к мостам городка в провинции Восточный Азербайджан. Ничем не приметная на погранпереходе, дальше река становится кроваво-красной. Ещё восточнее, где горы расходятся, уступая место широкой долине, она начинает прихотливо петлять, словно какая-нибудь Кашинка в Тверской области. В этом течении есть и каменистые отмели и тростниковые заросли, но уже нет кровавых оттенков - вода отражает цвета гор и пастбищ. Ещё ниже, в окрестностях иранского посёлка Джананлу, Аракс перегородили, и он разлился так, что жёлто-бурая полоса другого берега кажется миражом. Ещё несколько километров на восток, в сторону Каспия, - и запертый плотиной поток станет похож на ручей.
5.
Аракс с иранского берега. Сине-белый столбик на обочине дороги означает государственную границу.
6.
7.
8.
Иран. «Море» на Араксе между городками Джананлу и Худаферин.
Берега пограничной реки различаются не только по сторонам света и принадлежности к разным государствам. Более ощутимая разница в повседневной картине. У иранцев - живые сёла, круглосуточное электричество, хороший двухполосный асфальт и плотное движение. И при этом полная свобода передвижения, подкреплённая недавним созданием особой экономической зоны. Вдоль дороги постоянно встречаются указатели на что-нибудь интересное - древние хамамы, гробницы шейхов и аутентичные горные деревни.
9.
10.
11.
Иран, Нордуз. Дорога к гробнице местного мусульманского богослова.
12.
Иран. Средневековый хамам в селе Кюрдашт.
Со стороны Карабаха - опустевшие в войну азербайджанские деревни; брошенная тогда же, в 93-м, железная дорога Нахичевань - Баку; редкие армянские заставы, жёсткий пропускной режим и полная тьма в безлунные ночи.
13.
Северный берег Аракса между Агараком и Худаферинскоми мостами. Брошенное в карабахскую войну азербайджанское село и остатки советской погранзаставы.
14.
Экс-СССР. Противолавинная галерея на железной дороге Нахичевань - Баку.
15.
Погранзастава НКР на бывшем советском берегу Аракса.
- Арас-Карабах зендеги нист («В Карабахе на Араксе жизни нет»), - говорят мне тебризские ребята, с которыми я еду автостопом от границы. Их «Пейкан», этот вьючный осёл персидских дорог, несётся под вспышки молний, то и дело выскакивая на встречную полосу. Из магнитолы с восточной страстью рвутся народные песни. Ребята от души подпевают, а водитель ещё и приплясывает.
По дороге попадаются автобусы из Нахичевани в «материковый» Азербайджан. Пройти более коротким путём, через Армению и Карабах, они не могут уже четверть века - Баку и Ереван до сих пор находятся в состоянии войны. Вот и едут нахичеванцы и бакинцы по иранской территории, и смотрят каждый день на потерянные земли за речкой...
Тут же, вдоль трассы, расставлены иранские пограничные вышки - все в рабочем состоянии, но без часовых. Похоже, на карабахском участке исламская республика охраняет границу без лишних строгостей. В самом деле, из каких краёв ждать героиновые караваны? Скорее, из пакистанского Белуджистана, а не со стороны крошечной республики, которой нет ни на одной иранской карте.
16.
«Рохат бошед!»
Проблема ночлега в незнакомой местности решается чисто по-ирански. Полицейские помогают и мешают одновременно, аккурат в знакомой мне афганской манере. Но если в Кабуле или Балхе всё закончилось бы «впиской» в полиции «ради моей же безопасности», то иранцы везут в отель. Пускаю события на самотёк и запасаюсь виртуальным попкорном: какой хэппи-энд будет у этого «кино»?
Гостиниц в Худаферине не находится, за исключением спартанского вида чайханы. Я уже гипнотизирую взглядом заряженный кальян во дворе заведения, но служивые торопят - они твёрдо настроены на отель. Приходится ехать с ними в соседний Джананлу, где к ним присоединяются добровольные помощники. Вах, отеля и тут нет!
17.
Посёлок Джананлу, провинция Восточный Азербайджан.
«Что с Вами делать, уважаемый? Давайте отпустим полицию и поедем ко мне домой! До-мой. Понимаете?»
Моего благодетеля зовут Парвиз. На вид ему лет сорок или чуть больше; держится просто, открыто и с достоинством. Как и все здесь, Парвиз - иранский азербайджанец. Понять его фарси мне поначалу трудновато из-за смешного «чекающего» акцента - тут и «мачтаб» вместо привычного арабского «мактаба» («школа» по-русски), «чилометр» вместо «километра» и даже «очи» в значении «о’кей». В своём просторном доме, почти без мебели, Парвиз живёт вместе с женой, двумя взрослыми сыновьями и маленькой дочкой. В Джананлу у него кондитерский цех с кремовыми пирожными, которые продаются и здесь, и в окрестных селениях.
18.
Джананлу. В гостях у Парвиза.
«Рохат бошед!» - «Чувствуй как дома!» В гостях у Парвизовой семьи я слышу эту фразу чаще всех остальных. За ужином говорим о семьях, о жизни в Иране, России и Армении, а за чаем, совсем как наши родители в молодости, обмениваемся фотокарточками на память.
19.
Перед сном хозяин заявляет, что завтра отвезёт меня к мостам на своей машине. Я засыпаю на толстом матрасе в настоящем иранском доме, где гость издалека - посланник Аллаха и падишах в одном лице. Встреча с мечтой назначена на утро.
Пальмира? Дрина? Нет, Аракс!
После завтрака мы действительно садимся в хозяйский «Саманд» и едем. По заверениям Парвиза, до мостов остаётся совсем немного, но оба они, как бы нарочно распаляя воображение, прячутся до последнего. Древние сооружения появляются перед глазами, только когда моё «западное» нетерпение переплавляется в более уместную здесь «иншаллу».
20.
Иранский берег Аракса. Пикник на обочине.
21.
22.
На караванной дороге в районе современного Худаферина была самая удобная переправа на северный берег Аракса. Завоеватели разного калибра рассматривали её как плацдарм для вторжения в Закавказье, а карабахские купцы - как дорогу в большой мир. По ней в Средние века и Новое время шли в Тебриз, Бомбей, Дамаск и европейское Средиземноморье, везли в дальние страны шелка и ковры, виноградные вина и тутовую водку.
Согласно легенде, первый мост в этом месте возвели ещё при Александре Македонском, чьи войска в 334 году до н.э. вторглись в пределы Ахеменидской Персии. Однако до наших дней дошла гораздо более поздняя «версия», которая появилась, скорее всего, в VII веке, во время арабского похода в Закавказье. Строили мост из речного булыжного камня. В длину он достигал почти 130 метров, а на его «спине» шестиметровой ширины могли свободно разъехаться две колесницы. Облицованный чисто отёсанными известняковыми плитами, мост напоминает монументальные сооружения Пальмиры. Время отнеслось к нему без особой жалости - из одиннадцати пролётов уцелело только три.
23.
Второй мост, с пятнадцатью пролётами, стоит примерно в километре вниз по течению, упираясь в покинутое село на северном берегу. Дату постройки моста относят к XII-XIII векам. Он очень похож на своего собрата в Боснии на реке Дрине - того самого, которому посвятил роман нобелевский лауреат Иво Андрич. Только на Араксе в качестве мостовых устоев использовали скалы посреди русла, что избавило зодчих от необходимости возводить эти устои в водном потоке. Подстраиваясь под рельеф, пролёты сделали разноразмерными, а самому сооружению придали некоторую кривизну. Этот красавец мост сохранился полностью. Если бы не граница с непонятным статусом, до сих пор работал бы на переход в обе стороны.
24.
25.
26.
На своём долгом веку оба моста повидали многие войны и переселения. В 1605 году, отступая из Армении под натиском турок-османов, персидский шах Аббас разрушил все сёла на левом берегу Аракса, а жителей угнал в Персию. В 1795 году по этим же мостам в Карабах вторглось 80-тысячное персидское войско Ага-Магомет-хана, а спустя 11 лет, в ходе войны с Россией 1804-1813 гг. - армия Аббаса-Мирзы, наследника персидского престола. В 1827 году к этой переправе вышел отряд русской армии во главе с генералом Мадатовым, уроженцем Карабаха. В следующем году в Туркманчае между Россией и Персией был заключён мирный договор, согласно которому Восточная Армения вместе с Нахичеванью отходили под власть Петербурга. Тогда же была проведена существующая и поныне линия границы по Араксу.
За древними мостами стоит ещё один - современный и безликий, как в Агараке. Он тоже успел стать достопримечательностью своей эпохи: железные ворота на обеих сторонах прочно заварены и для пущей убедительности обмотаны колючей проволокой. Граница в этих местах если и откроется, то очень не скоро…
27.
Третий, новейший Худаферинский мост. Кто знает, когда точно он был построен и в какие годы пропускал людей с берега на берег?
Окружающий пейзаж уже не тот, что в середине 90-х, «при Баратове». В непосредственной близости от мостов, сразу на обоих берегах, иранцы строят гидроузел «Худаферин». Его плотина настолько огромна, что в сравнении с ней мосты кажутся детскими игрушками. Строительство началось в 1990 году, по согласованию с Советским Союзом. Через год Союз рухнул, в Карабахе началась война, и работы заморозили лет на двадцать.
Сейчас стройка идёт несмотря на протесты Азербайджана - при возобновлении процесса иранцы спрашивали согласия только у Нагорного Карабаха, который фактически контролирует эту территорию. Пусть, мол, соседи разбираются сами, а нам важнее собственная энергетическая безопасность.
28.
Гидроузел «Худаферин» со смотровой площадки «Снимать запрещено». ) Справа просматриваются остатки первого моста, который «как из Пальмиры».
На смотровой площадке гидроузла единственный раз появились охранники. Подъехали на служебном джипе и деликатно поинтересовались у Парвиза, кто я такой и что делаю с фотоаппаратом у таблички «Снимать запрещено». Узнав, что я гость и путешественник, посоветовали хороший ракурс и тактично удалились, попросив не подходить к реке совсем уж близко. Везти в кутузку никто и не подумал: главное - «Рохат бошед!» Всё-таки Иран всегда остаётся Ираном, даже в формате приграничной полосы с маркирующими её бело-синими столбиками.
29.
Иранская табличка-оберег у второго Худаферинского моста. Красным написано «Проход запрещён».
...Когда за рекой замаячила уже знакомая армянская таможня, просыпается телефон, крепко спавший всё время в Иране. «По мостам не ходи - очень старые и к тому же Худаферинские!» - постучалась свежая эсэмэска. «Это от мамы», - делюсь я c Парвизом и, улыбаясь, перевожу ему смысл послания. Мы тепло прощаемся, и я иду обратно, из царства «пейканов» и «самандов» в страну «волг» и «жигулей». На исполнение многолетней мечты путешественника хватило суток чистого времени.
Другие записи из этой поездки:
Карабах. Road still goes on .
Карабах. Белый камень, резной крест.
Размышления о мире, медитация в горах и беседы за кофе: 12 вещей, которые нужно сделать в Карабахе.
Как рождаются «карабахские мачете ».
Карабах. Разговоры.
Армения и Карабах на полях блокнота.
Карабах. Агдам, город-скелет.