ΟΥΧEΣΑ
Археологи, как известно, в языках не очень сведущи. Филологи всегда над ними подсмеиваются за это.
Вот такой анекдот. Копали где-то в северном причерноморье. То ли в Ольвии, то ли в Херсонесе. И нашли храм небольшой. Сначала непонятно было, кому посвящен храм, а потом, на одной из колонн, нашли надпись: ΟΥΧΕΣΑ.
Вроде, среди олимпийских богов никакой Ухэсы нет. Да и вообще, нигде она не встречается. Поэтому, археологи решили, что нашли храм какой-то местной богини Ухэсы. Таврской, не иначе. Но мы ведь ничего не знаем про тавричских местных богинь. Знаем только про ту богиню-девственницу, которой служила Ифигения, дочь Агамемнона, которую он принес в жертву, как известно, но богиня в последний момент подменила ее овечкой, а ее унесла в Тавриду и сделала своей жрицей. Мама Ифигении, Клитемнестра, тогда так обиделась на мужа, что, в его отсутствие завела себе любовника - его брата, а когда Агамемнон вернулся с троянской войны, зарубила его топором.
Этой богине-деве посвящали человеческие жертвоприношения. Когда Орест, сын Агамемнона и Клитемнестры, брат Ифигеннии, бежал в Крым от гнева Эриний, после того, как, в месть за отца убил мать, его вместе с его другом Пиладом привели к алтарю этой богини и Ифигения чуть было не принесла в жертву своего брата.
До сих пор в Крыму, на мысе Фиолент, показывают развалины, где, по преданию, это все произошло. И Пушкин там был, и написал даже замечательное стихотворение:
К чему холодные сомненья?
Я верю: здесь был грозный храм,
Где крови жаждущим богам
Дымились жертвоприношенья;
Здесь успокоена была
Вражда свирепой Эвмениды:
Здесь провозвестница Тавриды
На брата руку занесла;
На сих развалинах свершилось
Святое дружбы торжество,
И душ великих божество
Своим созданьем возгордилось.
..............................
Чадаев, помнишь ли былое?
Давно ль с восторгом молодым
Я мыслил имя роковое
Предать развалинам иным?
Но в сердце, бурями смиренном,
Теперь и лень и тишина,
И, в умиленье вдохновенном,
На камне, дружбой освященном,
Пишу я наши имена.
Но имен Пушкина, ниже Чаадаева, в развалинах найдено не было. Может, Время постаралось, а может, не захотел Пушкин вандализмом заниматься и царапать на древних развалинах: "Саша и Петя".
Надо сказать, что имени Ухэса там на развалинах тоже не нашли. Но в принципе, не исключено, что ту "крови жаждущую богиню" звали Ухэсой. Почему бы и нет?
По этому поводу сделали доклад в Эрмитаже. На доклад пришел Никита Шебалин, замечательный эллинист с филологического факультета. Когда доклад начался, Никита Виссарионович сватился за живот, потом упал под стол, а когда его достали оттуда, он объяснил, что ΟΥ ΧΕΣΑ значит по-гречески - "не отливать". Т.е., "не мочиться".
Вот такой анекдот. Копали где-то в северном причерноморье. То ли в Ольвии, то ли в Херсонесе. И нашли храм небольшой. Сначала непонятно было, кому посвящен храм, а потом, на одной из колонн, нашли надпись: ΟΥΧΕΣΑ.
Вроде, среди олимпийских богов никакой Ухэсы нет. Да и вообще, нигде она не встречается. Поэтому, археологи решили, что нашли храм какой-то местной богини Ухэсы. Таврской, не иначе. Но мы ведь ничего не знаем про тавричских местных богинь. Знаем только про ту богиню-девственницу, которой служила Ифигения, дочь Агамемнона, которую он принес в жертву, как известно, но богиня в последний момент подменила ее овечкой, а ее унесла в Тавриду и сделала своей жрицей. Мама Ифигении, Клитемнестра, тогда так обиделась на мужа, что, в его отсутствие завела себе любовника - его брата, а когда Агамемнон вернулся с троянской войны, зарубила его топором.
Этой богине-деве посвящали человеческие жертвоприношения. Когда Орест, сын Агамемнона и Клитемнестры, брат Ифигеннии, бежал в Крым от гнева Эриний, после того, как, в месть за отца убил мать, его вместе с его другом Пиладом привели к алтарю этой богини и Ифигения чуть было не принесла в жертву своего брата.
До сих пор в Крыму, на мысе Фиолент, показывают развалины, где, по преданию, это все произошло. И Пушкин там был, и написал даже замечательное стихотворение:
К чему холодные сомненья?
Я верю: здесь был грозный храм,
Где крови жаждущим богам
Дымились жертвоприношенья;
Здесь успокоена была
Вражда свирепой Эвмениды:
Здесь провозвестница Тавриды
На брата руку занесла;
На сих развалинах свершилось
Святое дружбы торжество,
И душ великих божество
Своим созданьем возгордилось.
..............................
Чадаев, помнишь ли былое?
Давно ль с восторгом молодым
Я мыслил имя роковое
Предать развалинам иным?
Но в сердце, бурями смиренном,
Теперь и лень и тишина,
И, в умиленье вдохновенном,
На камне, дружбой освященном,
Пишу я наши имена.
Но имен Пушкина, ниже Чаадаева, в развалинах найдено не было. Может, Время постаралось, а может, не захотел Пушкин вандализмом заниматься и царапать на древних развалинах: "Саша и Петя".
Надо сказать, что имени Ухэса там на развалинах тоже не нашли. Но в принципе, не исключено, что ту "крови жаждущую богиню" звали Ухэсой. Почему бы и нет?
По этому поводу сделали доклад в Эрмитаже. На доклад пришел Никита Шебалин, замечательный эллинист с филологического факультета. Когда доклад начался, Никита Виссарионович сватился за живот, потом упал под стол, а когда его достали оттуда, он объяснил, что ΟΥ ΧΕΣΑ значит по-гречески - "не отливать". Т.е., "не мочиться".