Лунная программа С. П. Королева: Куйбышевская эпопея. Часть VI
Георгий Евгеньевич ФОМИН,
ветеран космонавтики России,
Почетный работник ГНПРКЦ «ЦСКБ-Прогресс»
Глава 10. Лунная программа С. П. Королева: Куйбышевская эпопея
Лунная программа С. П. Королева: Куйбышевская эпопея. Часть I: http://seleste-rusa.livejournal.com/715853.html
Лунная программа С. П. Королева: Куйбышевская эпопея. Часть II: http://seleste-rusa.livejournal.com/718978.html
Лунная программа С. П. Королева: Куйбышевская эпопея. Часть III: http://seleste-rusa.livejournal.com/721952.html
Лунная программа С. П. Королева: Куйбышевская эпопея. Часть IV: http://seleste-rusa.livejournal.com/724734.html
Лунная программа С. П. Королева: Куйбышевская эпопея. Часть V: http://seleste-rusa.livejournal.com/732105.html
Работы по разгонному блоку «Г» доставляли истинное удовлетворение. Это творческий поиск наиболее подходящей конструктивно-компоновочной схемы блока, определение и расчет проектных параметров (массовых, инерционных, жесткостных, объемных характеристик) блока, разработка и выдача технических заданий на маршевый двигатель, двигательную установку обеспечения запуска в невесомости, систему опорожнения баков, пневмогидроарматуру и комплексное техническое задание на разработку конструкторской документации на сам блок в целом. С точки зрения управления в полете блок «Г» являлся пассивным, то есть не имел собственного командно-вычислительного ядра системы управления. Система управления для блоков «Д» разработки головного ОКБ-1 и нашего блока «Г» была единой, размещалась на блоке «Д» и разрабатывалась по техническому заданию ОКБ-1. Мы же выдавали в ОКБ-1 сведения (исходные данные) по блоку «Г», как объекту управления. Та же схема была и по разработке радиотелеметрической системе для блоков «Г» и «Д», и такие же взаимодействия между подразделениями ОКБ-1 и Филиала № 3 ОКБ-1. Основная система телеметрии размещалась на блоке «Д», а блок «Г» был опутан системой датчиков, информация с которых направлялась на блок «Д», а оттуда уже по радиоканалу должна передаваться на Наземно-измерительные пункты приема Центра управления полетами (НИП ЦУП).
После разработки проекта мой куст принимал самое активное участие в наземной экспериментальной отработке конструкции, составных систем блока собственной разработки и разработки смежных организаций. Наши специалисты (и я тоже) часто бывали на стендах «Химзавода» в Винтае, принимали участие в огневых испытаниях двигателя НК-31, ставили при этом различные опыты и эксперименты для подтверждения заданных характеристик двигателя, надежности и устойчивости работы в различных режимах.
В одном из таких испытаний произошла тяжелая авария, погиб испытатель отдела № 33 моего куста Миронов, а второй испытатель этого же отдела Емельянов получил обширные ожоги, но врачи его спасли. Я помню, как ездил к жене Миронова со скорбным сообщением о гибели ее мужа. Их семья жила в частном доме где-то недалеко от железной дороги в районе остановки Толевая. Когда я на ГАЗике подъезжал к дому, где они жили, жена погибшего стояла у калитки и наблюдала за машиной, на которой я приближался. Подъехали, остановились, вышли из машины, она медленно подошла и сказала: «Он погиб». Мне эти слова запомнились на всю жизнь.
Самым крупным объектом испытаний был полноразмерный штатный по исполнению целый разгонный блок для проведения холодных и огневых стендовых испытаний на специальном стенде в НИИ-229 в Загорске. Задача холодных испытаний - опытная оценка и подтверждение расчетных значений теплового режима блока, заправленного жидким переохлажденным кислородом и керосином, при длительной стоянке. Проверяется эффективность теплозащиты бака окислителя, не перегревается ли жидкий кислород, и, наоборот, не переохлаждается керосин, не замерзают ли пневмогидроклапаны блока и двигателя, как ведут себя (в температурном плане) турбонасосный агрегат и главные клапаны двигателя. Все это имитирует стоянку заправленного блока «Г» на старте, на активном участке полета и на орбитальном участке после отделения от третьей ступени ракеты-носителя. Хотя последнее удавалось оценить весьма приближенно, поскольку сымитировать условия невесомости практически невозможно.
Огневые испытания - венец наземной отработки. В комплексе работают конструкция блока, пневмогидросистема блока, запускается двигатель, в процессе работы двигателя функционируют система опорожнения баков, система качания двигателя по каналам тангажа и рыскания. Огненная струя и рев двигателя, наблюдаемые через броневые иллюминаторы бункера производят на испытателей неизгладимое впечатление. Потом кропотливая обработка записей поведения параметров блока, двигателя и всех систем в процессе огневого запуска. Мы все это прошли, и прошли успешно. Я лично участвовал при проведении холодных и огневых испытаний, получил хороший опыт и понимание многих процессов при этом протекающих.
Точно не помню, но, наверное, в конце 1961-начале 1962 года Филиал № 3 ОКБ-1 из разрозненных помещений, предоставленных нашему коллективу заводом «Прогресс», переехал в специально построенный инженерный корпус. Здесь разместился просторный кабинет главного конструктора Д.И.Козлова, первого заместителя главного конструктора А.М.Солдатенкова, основные и вспомогательные отделы и службы. Все собрались вместе, работать стало лучше.
Куйбышев часто посещал С.П.Королев специально и пролетом, по пути на Байконур, и в Москву из Байконура. Теперь, когда мы располагали собственным помещением, он останавливался не в кабинете директора завода, а в кабинете Д.И.Козлова. У нас был кабинет и С.П.Королева, но я не помню, чтобы он им пользовался. Он любил кабинет Д.И.Козлова, включая и скромную комнату отдыха при этом кабинете.
Почти всегда, когда он приезжал к нам, Д.И.Козлов собирал в своем кабинете своих ближайших помощников, и С.П.Королев вел с присутствующими беседу - разговор, совершенно не похожий на формальное административное совещание начальника с подчиненными. Я участвовал на этих встречах. Вместе с С.П.Королевым прибывали его заместители и главные конструкторы смежных предприятий, из которых более всего мне запомнились С.О.Охапкин, П.И.Мелешин, Н.А.Пилюгин, В.П.Бармин.
С.П.Королев интересовался, как у нас идут дела производственные, как мы живем, много ли у нас сотрудников нуждаются в жилье, детских садах, где мы лечимся, где отдыхаем, где учатся наши дети... А главное - это его размышления перед нами о путях развития ракетной и космической техники. Многое, о чем он рассказывал, было для нас, начинающих ракетчиков и разработчиков космических аппаратов ново, многое заманчиво, а многое и страшно.
В 1962-1963 годах С.П.Королев бывал раздраженным и недовольным складывающейся ситуацией. Его беспокоили трудности с ходом летных испытаний боевой ракеты 8К75 (Р-9), интенсивным продвижением разработки тяжелой межконтинентальной ракеты УР-500 в Филиале № 1 ОКБ-52 В.Н.Челомея и неопределенность с лунной программой в верхах.
За плечами С.П.Королева к этому времени были шумные, вполне объективно заслуженные успехи по запуску Первого искусственного спутника Земли, первых в мире лунных автоматических космических станций с доставкой одной из них на поверхность Луны вымпелов с атрибутами СССР, первые фотографии обратной стороны ночного светила, полученные другой и давшие международное право Академии наук СССР давать имена вновь открытым природным образованиям на лунной поверхности. Апофеозом успехов С.П.Королева был полет первого в мире космонавта Юрия Алексеевича Гагарина.
А теперь положение изменилось.
Дела (летные испытания) МБР Р-9 (8К75) шли трудно. Аварийные и успешные запуски распределялись 50 на 50 процентов. Конкурент МБР Р-16 (8К64) разработки ОКБ М.К.Янгеля (ныне КБ «Южное», Днепропетровск) обходил королевскую ракету по времени и пользовался большей поддержкой Министерства обороны. ОКБ-1 удалось добиться высоких показателей МБР Р-9 по содержанию в высокой степени готовности и скорострельности, благодаря разработки и применения на практике способов и средств, обеспечивающих глубокое переохлаждение жидкого кислорода и относительно длительную стоянку ракеты, заправленной переохлажденным кислородом. Тем не менее по этим показателям и ряду других МБР Р-16 обладала более высокими характеристиками. Летные испытания МБР Р-16 начались примерно на полгода раньше, чем летные испытания МБР Р-9. Несмотря на тяжелую катастрофу, произошедшую 24 октября 1960 года при подготовке к запуску первой ракеты Р-16. днепропетровцы уже в 1962 году сдали МБР Р-16 на вооружение Советской Армии. Летные испытания МБР Р-9 продолжались еще два с половиной года, и уже после кончины С.П.Королева, в 1965 году она была принята на вооружение. В споре С.П.Королева и М.К.Янгеля по типу топлива для боевых ракет победу одержал М.К.Янгель. В подтверждение заметим, что в боезапас Ракетных войск стратегического назначения было изготовлено и поставлено около 80 ракет Р-9 (изготовитель завод «Прогресс») и почти 1000 ракет Р-16 (изготовители ЮжМашзавод, КрасМашзавод). Только в порядке контрольных отстрелов и боевых учений ракетных войск было произведено 307 запусков ракет Р-16 при коэффициенте успешности 91%, что для МБР 60 годов считалось вполне приемлемым.
Сетуя на то, что Н.С.Хрущев распыляет средства на работы по ракетной тематике в ОКБ В.Н.Челомея и, таким образом, не дает возможность в полной мере развернуть работы в ОКБ-1 по лунной программе, С.П.Королев говорил: «Никакие хуры-муры-уры у Челомея не получатся. (Это он намекал на аббревиатуру ракет, разрабатываемых в империи В.Н.Челомея - МБР «УР-100», «УР-500», РН тяжелого класса «УР-500», РН сверхтяжелого класса «УР-700»). Для этого нужно знать, что такое ракета, и, как ее создавать». С.П.Королев ошибся. В КБ, которым когда-то руководил выдающийся авиаконструктор В.М.Мясищев, и, которое отошло в империю В.Н.Мясищева, создали МБР УР-500, ставшую базой для тяжелой ракеты-носителя «Протон». В дальнейшем были созданы и боевые межконтинентальные баллистические ракеты, отголосок которых слышен до сих пор при запуске ракет-носителей легкого класса «Рокот» и «Стрела», конвертируемых Центром имени М.В.Хруничева и НПО Машиностроения из боезапаса МБР типа «УР-100».
Думаю, что существование в СССР, а ныне в России двух базовых семейств ракет-носителей типа «Союз» среднего класса и типа «Протон» тяжелого класса оправдало все затраты на их создание и позволило нашей стране осуществлять в течение полувека все космические программы, не уступая зарубежным странам с точки зрения возможностей отечественных средств выведения.
А вот его возмущения по поводу неопределенности в верхах по лунной программе, по моему мнению, были справедливы. Американцы, в экономическом отношении имели больше возможностей, чем советская экономика. Но, даже они, приняв программу «Сатурн-5 - Аполлон», сократили расходы на некоторые другие программы, в том числе на исследование Луны автоматическими космическими аппаратами. У нас же наряду с генеральной программой пилотируемого полета с высадкой человека на лунную поверхность «Н1-Л3» интенсивно проводились работы по запуску автоматических косми-ческих аппаратов для исследования Луны (НПО имени С.А.Лавочкина, Г.Н.Бабакин), облету Луны пилотируемым кораблем (программа УР-500 - разгонный блок Д - пилотируемый корабль Л-1, ОКБ-52. В.Н.Челомей, ОКБ-1 - С.П.Королев. В.П.Мишин. Филиал № 3 ОКБ-1, Д.И.Козлов). К тому же в ОКБ В.Н.Челомея по воле Н.С.Хрущева и С.А.Афанасьева велась эскизная разработка системы «УР-700 - ЛК-700», по задачам аналогичная системе «Н1-Л3». Ну как тут не возмущаться и быть спокойным.
Обо всем этом, не скрывая своего огорчения С.П.Королев, рассказывал нам, молодым ракетчикам нового поколения.
Помню особо мрачное его состояние в один из приездов к нам в сопро-вождении С.О.Охапкина, П.И.Мелешина, Н.А.Пилюгина. Позже, уже после ухода из жизни С.П.Королева, Д.И.Козлов сказал мне, что в тот приезд Сергей Павлович жаловался Дмитрию Ильичу на периодические кишечные кровотечения у него…
Продолжение: Лунная программа С. П. Королева: Куйбышевская эпопея. Часть VII: http://seleste-rusa.livejournal.com/737715.html
ветеран космонавтики России,
Почетный работник ГНПРКЦ «ЦСКБ-Прогресс»
Глава 10. Лунная программа С. П. Королева: Куйбышевская эпопея
Лунная программа С. П. Королева: Куйбышевская эпопея. Часть I: http://seleste-rusa.livejournal.com/715853.html
Лунная программа С. П. Королева: Куйбышевская эпопея. Часть II: http://seleste-rusa.livejournal.com/718978.html
Лунная программа С. П. Королева: Куйбышевская эпопея. Часть III: http://seleste-rusa.livejournal.com/721952.html
Лунная программа С. П. Королева: Куйбышевская эпопея. Часть IV: http://seleste-rusa.livejournal.com/724734.html
Лунная программа С. П. Королева: Куйбышевская эпопея. Часть V: http://seleste-rusa.livejournal.com/732105.html
Работы по разгонному блоку «Г» доставляли истинное удовлетворение. Это творческий поиск наиболее подходящей конструктивно-компоновочной схемы блока, определение и расчет проектных параметров (массовых, инерционных, жесткостных, объемных характеристик) блока, разработка и выдача технических заданий на маршевый двигатель, двигательную установку обеспечения запуска в невесомости, систему опорожнения баков, пневмогидроарматуру и комплексное техническое задание на разработку конструкторской документации на сам блок в целом. С точки зрения управления в полете блок «Г» являлся пассивным, то есть не имел собственного командно-вычислительного ядра системы управления. Система управления для блоков «Д» разработки головного ОКБ-1 и нашего блока «Г» была единой, размещалась на блоке «Д» и разрабатывалась по техническому заданию ОКБ-1. Мы же выдавали в ОКБ-1 сведения (исходные данные) по блоку «Г», как объекту управления. Та же схема была и по разработке радиотелеметрической системе для блоков «Г» и «Д», и такие же взаимодействия между подразделениями ОКБ-1 и Филиала № 3 ОКБ-1. Основная система телеметрии размещалась на блоке «Д», а блок «Г» был опутан системой датчиков, информация с которых направлялась на блок «Д», а оттуда уже по радиоканалу должна передаваться на Наземно-измерительные пункты приема Центра управления полетами (НИП ЦУП).
После разработки проекта мой куст принимал самое активное участие в наземной экспериментальной отработке конструкции, составных систем блока собственной разработки и разработки смежных организаций. Наши специалисты (и я тоже) часто бывали на стендах «Химзавода» в Винтае, принимали участие в огневых испытаниях двигателя НК-31, ставили при этом различные опыты и эксперименты для подтверждения заданных характеристик двигателя, надежности и устойчивости работы в различных режимах.
В одном из таких испытаний произошла тяжелая авария, погиб испытатель отдела № 33 моего куста Миронов, а второй испытатель этого же отдела Емельянов получил обширные ожоги, но врачи его спасли. Я помню, как ездил к жене Миронова со скорбным сообщением о гибели ее мужа. Их семья жила в частном доме где-то недалеко от железной дороги в районе остановки Толевая. Когда я на ГАЗике подъезжал к дому, где они жили, жена погибшего стояла у калитки и наблюдала за машиной, на которой я приближался. Подъехали, остановились, вышли из машины, она медленно подошла и сказала: «Он погиб». Мне эти слова запомнились на всю жизнь.
Самым крупным объектом испытаний был полноразмерный штатный по исполнению целый разгонный блок для проведения холодных и огневых стендовых испытаний на специальном стенде в НИИ-229 в Загорске. Задача холодных испытаний - опытная оценка и подтверждение расчетных значений теплового режима блока, заправленного жидким переохлажденным кислородом и керосином, при длительной стоянке. Проверяется эффективность теплозащиты бака окислителя, не перегревается ли жидкий кислород, и, наоборот, не переохлаждается керосин, не замерзают ли пневмогидроклапаны блока и двигателя, как ведут себя (в температурном плане) турбонасосный агрегат и главные клапаны двигателя. Все это имитирует стоянку заправленного блока «Г» на старте, на активном участке полета и на орбитальном участке после отделения от третьей ступени ракеты-носителя. Хотя последнее удавалось оценить весьма приближенно, поскольку сымитировать условия невесомости практически невозможно.
Огневые испытания - венец наземной отработки. В комплексе работают конструкция блока, пневмогидросистема блока, запускается двигатель, в процессе работы двигателя функционируют система опорожнения баков, система качания двигателя по каналам тангажа и рыскания. Огненная струя и рев двигателя, наблюдаемые через броневые иллюминаторы бункера производят на испытателей неизгладимое впечатление. Потом кропотливая обработка записей поведения параметров блока, двигателя и всех систем в процессе огневого запуска. Мы все это прошли, и прошли успешно. Я лично участвовал при проведении холодных и огневых испытаний, получил хороший опыт и понимание многих процессов при этом протекающих.
Точно не помню, но, наверное, в конце 1961-начале 1962 года Филиал № 3 ОКБ-1 из разрозненных помещений, предоставленных нашему коллективу заводом «Прогресс», переехал в специально построенный инженерный корпус. Здесь разместился просторный кабинет главного конструктора Д.И.Козлова, первого заместителя главного конструктора А.М.Солдатенкова, основные и вспомогательные отделы и службы. Все собрались вместе, работать стало лучше.
Куйбышев часто посещал С.П.Королев специально и пролетом, по пути на Байконур, и в Москву из Байконура. Теперь, когда мы располагали собственным помещением, он останавливался не в кабинете директора завода, а в кабинете Д.И.Козлова. У нас был кабинет и С.П.Королева, но я не помню, чтобы он им пользовался. Он любил кабинет Д.И.Козлова, включая и скромную комнату отдыха при этом кабинете.
Почти всегда, когда он приезжал к нам, Д.И.Козлов собирал в своем кабинете своих ближайших помощников, и С.П.Королев вел с присутствующими беседу - разговор, совершенно не похожий на формальное административное совещание начальника с подчиненными. Я участвовал на этих встречах. Вместе с С.П.Королевым прибывали его заместители и главные конструкторы смежных предприятий, из которых более всего мне запомнились С.О.Охапкин, П.И.Мелешин, Н.А.Пилюгин, В.П.Бармин.
С.П.Королев интересовался, как у нас идут дела производственные, как мы живем, много ли у нас сотрудников нуждаются в жилье, детских садах, где мы лечимся, где отдыхаем, где учатся наши дети... А главное - это его размышления перед нами о путях развития ракетной и космической техники. Многое, о чем он рассказывал, было для нас, начинающих ракетчиков и разработчиков космических аппаратов ново, многое заманчиво, а многое и страшно.
В 1962-1963 годах С.П.Королев бывал раздраженным и недовольным складывающейся ситуацией. Его беспокоили трудности с ходом летных испытаний боевой ракеты 8К75 (Р-9), интенсивным продвижением разработки тяжелой межконтинентальной ракеты УР-500 в Филиале № 1 ОКБ-52 В.Н.Челомея и неопределенность с лунной программой в верхах.
За плечами С.П.Королева к этому времени были шумные, вполне объективно заслуженные успехи по запуску Первого искусственного спутника Земли, первых в мире лунных автоматических космических станций с доставкой одной из них на поверхность Луны вымпелов с атрибутами СССР, первые фотографии обратной стороны ночного светила, полученные другой и давшие международное право Академии наук СССР давать имена вновь открытым природным образованиям на лунной поверхности. Апофеозом успехов С.П.Королева был полет первого в мире космонавта Юрия Алексеевича Гагарина.
А теперь положение изменилось.
Дела (летные испытания) МБР Р-9 (8К75) шли трудно. Аварийные и успешные запуски распределялись 50 на 50 процентов. Конкурент МБР Р-16 (8К64) разработки ОКБ М.К.Янгеля (ныне КБ «Южное», Днепропетровск) обходил королевскую ракету по времени и пользовался большей поддержкой Министерства обороны. ОКБ-1 удалось добиться высоких показателей МБР Р-9 по содержанию в высокой степени готовности и скорострельности, благодаря разработки и применения на практике способов и средств, обеспечивающих глубокое переохлаждение жидкого кислорода и относительно длительную стоянку ракеты, заправленной переохлажденным кислородом. Тем не менее по этим показателям и ряду других МБР Р-16 обладала более высокими характеристиками. Летные испытания МБР Р-16 начались примерно на полгода раньше, чем летные испытания МБР Р-9. Несмотря на тяжелую катастрофу, произошедшую 24 октября 1960 года при подготовке к запуску первой ракеты Р-16. днепропетровцы уже в 1962 году сдали МБР Р-16 на вооружение Советской Армии. Летные испытания МБР Р-9 продолжались еще два с половиной года, и уже после кончины С.П.Королева, в 1965 году она была принята на вооружение. В споре С.П.Королева и М.К.Янгеля по типу топлива для боевых ракет победу одержал М.К.Янгель. В подтверждение заметим, что в боезапас Ракетных войск стратегического назначения было изготовлено и поставлено около 80 ракет Р-9 (изготовитель завод «Прогресс») и почти 1000 ракет Р-16 (изготовители ЮжМашзавод, КрасМашзавод). Только в порядке контрольных отстрелов и боевых учений ракетных войск было произведено 307 запусков ракет Р-16 при коэффициенте успешности 91%, что для МБР 60 годов считалось вполне приемлемым.
Сетуя на то, что Н.С.Хрущев распыляет средства на работы по ракетной тематике в ОКБ В.Н.Челомея и, таким образом, не дает возможность в полной мере развернуть работы в ОКБ-1 по лунной программе, С.П.Королев говорил: «Никакие хуры-муры-уры у Челомея не получатся. (Это он намекал на аббревиатуру ракет, разрабатываемых в империи В.Н.Челомея - МБР «УР-100», «УР-500», РН тяжелого класса «УР-500», РН сверхтяжелого класса «УР-700»). Для этого нужно знать, что такое ракета, и, как ее создавать». С.П.Королев ошибся. В КБ, которым когда-то руководил выдающийся авиаконструктор В.М.Мясищев, и, которое отошло в империю В.Н.Мясищева, создали МБР УР-500, ставшую базой для тяжелой ракеты-носителя «Протон». В дальнейшем были созданы и боевые межконтинентальные баллистические ракеты, отголосок которых слышен до сих пор при запуске ракет-носителей легкого класса «Рокот» и «Стрела», конвертируемых Центром имени М.В.Хруничева и НПО Машиностроения из боезапаса МБР типа «УР-100».
Думаю, что существование в СССР, а ныне в России двух базовых семейств ракет-носителей типа «Союз» среднего класса и типа «Протон» тяжелого класса оправдало все затраты на их создание и позволило нашей стране осуществлять в течение полувека все космические программы, не уступая зарубежным странам с точки зрения возможностей отечественных средств выведения.
А вот его возмущения по поводу неопределенности в верхах по лунной программе, по моему мнению, были справедливы. Американцы, в экономическом отношении имели больше возможностей, чем советская экономика. Но, даже они, приняв программу «Сатурн-5 - Аполлон», сократили расходы на некоторые другие программы, в том числе на исследование Луны автоматическими космическими аппаратами. У нас же наряду с генеральной программой пилотируемого полета с высадкой человека на лунную поверхность «Н1-Л3» интенсивно проводились работы по запуску автоматических косми-ческих аппаратов для исследования Луны (НПО имени С.А.Лавочкина, Г.Н.Бабакин), облету Луны пилотируемым кораблем (программа УР-500 - разгонный блок Д - пилотируемый корабль Л-1, ОКБ-52. В.Н.Челомей, ОКБ-1 - С.П.Королев. В.П.Мишин. Филиал № 3 ОКБ-1, Д.И.Козлов). К тому же в ОКБ В.Н.Челомея по воле Н.С.Хрущева и С.А.Афанасьева велась эскизная разработка системы «УР-700 - ЛК-700», по задачам аналогичная системе «Н1-Л3». Ну как тут не возмущаться и быть спокойным.
Обо всем этом, не скрывая своего огорчения С.П.Королев, рассказывал нам, молодым ракетчикам нового поколения.
Помню особо мрачное его состояние в один из приездов к нам в сопро-вождении С.О.Охапкина, П.И.Мелешина, Н.А.Пилюгина. Позже, уже после ухода из жизни С.П.Королева, Д.И.Козлов сказал мне, что в тот приезд Сергей Павлович жаловался Дмитрию Ильичу на периодические кишечные кровотечения у него…
Продолжение: Лунная программа С. П. Королева: Куйбышевская эпопея. Часть VII: http://seleste-rusa.livejournal.com/737715.html