Почему не получаются партии. Часть 3.
Начало здесь.
Калужский казус
Рассмотрим для начала один уже забытый полукомический эпизод из жизни «новых партий» в уходящем году. Итак, лето 2015, партия «Парнас» решила принять участие в выборах в ЗакСобрание Калужской области. И уже на стадии подачи документов в областной избирком возник внутрипартийный конфликт между главой регионального отделения «Парнаса», жительницей Калуги Татьяной Котляр и центральным аппаратом партии.
«Бодание» началось из-за порядка, в котором перечислялись кандидаты в региональном списке. Поскольку «партийцы» изначально не рассчитывали набрать более 5-6% (по их же собственным словам), первое место в списке приобретало решающее значение с точки зрения перспектив попадания в ЗакС. Проще говоря, только тот, кто в списке на первом месте, имел шансы стать депутатом, все остальные места считались (и в регионе, и в Центре) однозначно «не призовыми».
Вот за это самое первое место и пошла борьба. «Центр» настаивал на том, что кандидаты должны перечисляться в соответствии с итогами проведенных в области партийных «праймериз» (тогда первым номером должен был неожиданно стать москвич Заякин, лишь месяц назад впервые побывавший в Калуге для участия в этих самых «праймериз»). «Регионалы» же, то есть в первую очередь та самая Котляр, настаивали на том, что проведенные «праймериз» могут иметь только справочное значение, а реальный порядок должно определять все же само региональное отделение (и тогда на первом месте оказывалась, естественно, сама Котляр).
Аргументы у обеих сторон были серьезны: «Центр» упирал на то, что «праймериз» есть в определенном смысле «воля народа» и что если народ решил поставить на первое место москвича - значит, так тому и быть. Котляр сотоварищи парировала тем, что результаты «так называемых праймериз» просто нельзя принимать всерьез: при общем числе избирателей в области порядка 800 тыс. человек в праймериз приняло участие… порядка 300 человек. Поэтому Котляр предлагала результаты «учесть по минимуму», то есть «победителя» Заякина включить, но на второе место. Такой «поощрительный приз».
В этом споре у Котляр, казалось бы, были наиболее выгодные позиции - ведь, в конце концов, документы в избирком подает именно региональное отделение.
Весь конфликт широко освещался в социальных сетях, в том числе и его непосредственными участниками, поэтому мы имеем информацию практически «из первых рук». Так, главный «директор-администратор», представлявший в этом конфликте «Центр», Леонид Волков писал, что положение представлялось ему затруднительным, ведь «региональное отделение находилось под полным контролем Котляр». Однако выход был найден!
Волков потом торжествующе рассказывал в своем выступлении перед коллегами по «Демкоалиции», что «подавить бунт» удалось так: Центральный совет Парнаса экстренно собрался в Москве и просто… взял да исключил Котляр из партии. После чего сам подал заявку на участие в выборах в облизбирком - с «правильным» порядком, где на первом месте был Заякин из Москвы, ни дня никогда не живший в Калужской области.
На фоне последующих грандиозных скандалов в той же Калуге и других городах, связанных с грубым отстранением представителей всех «демократических партий» от хотя бы включения в избирательные списки (мы об этом еще поговорим), мелкий эпизод с «бунтом Котляр» все быстро забыли. Почему я о нем сейчас вспоминаю?
Потому что мне он кажется ключевым для понимания причин общего плачевного положения со всеми партиями на постсоветском пространстве на протяжении всего постсоветского периода. Дело, конечно, не в конкретной калужанке Котляр и не в нелепых праймериз из 300 человек; дело в отношении «центр-регионы», а если точнее - в наглядно продемонстрированной беспомощности «регионалов» перед грубым давлением Центра.
Вся «игрушечность», как бы несерьезность противостояния в этом случае только подчеркивает глубину проблемы. Ведь «по-хорошему» в Калуге конфликтовали, конечно, сугубые маргиналы, не имевшие, понятно, никакого реального веса или ресурса ни в региональной, ни уж тем более в федеральной политике. Если уж совсем грубо сказать: «противостояли» пара десятков человек из «центрального аппарата» «партии» в Москве - и человек пять из «регионального отделения» «партии» во главе с Котляр. ВСЁ.
То есть весь список действующих лиц - как в камерной пьесе. И тем не менее в этой миниатюре оказался в очередной раз разыгран, как по нотам, извечный для России конфликт «центра» и «регионов»… в котором изначально у «региона» не было ни единого шанса.
По сути, главе регионального отделения партии в данной ситуации предлагалось или «делать, что скажут»… или «валить нах». Когда же тот попытался «упираться», его просто, как котенка, вышвырнули вон - и представитель «центра» (каким бы потешным этот «центр» не представал для стороннего наблюдателя) Леонид Волков рассказывал об этом с нескрываемым удовольствием и без тени смущения. При полном, заметим, одобрении «товарищей по партии» и «сторонников»… в самой Москве.
Важно отметить, что Волков и его веселые друзья не сделали, конечно же, ничего экстраординарного, ничего шокирующего. Наоборот - они поступили, можно сказать, нормально, «как большие». Они наглядно показали всем, что их «партия» точно такая же, как все остальные, такая, «как должна быть». Возможно, этим и обусловлен высокий процент одобрения их действий со стороны московской тусовки.
Беда лишь в том, что «норма» в данном случае - это совсем не то, к чему должен стремиться амбициозный партстроитель. Российская «норма», доставшаяся России от совка - это массовое отвращение и неприятие к любой партийной и вообще «общественной» деятельности. Но чтобы это понять, надо обратиться к истокам.
Подляна Ильича
В СССР всех поголовно «юных граждан Страны Советов» записывали в «общественные организации» буквально с начальных классов школы (и уже не выпускали из них вплоть до окончания институтов и достижения возраста 28 лет). Октябрята-пионеры-комсомольцы.
Это были, само собой, своеобразные «общественные» организации - многоуровневые, с охватом на всю страну и с жесткой системой подчинения «по вертикали». Главное, чему учили эти «организации» своих членов - учили в буквальном смысле, вплоть до заучивания наизусть - нескольким принципам, которые предписывалось усвоить как единственно возможные. Один из главных (его заставляли заучивать с прямой ссылкой на «дедушку Ленина», дескать, это именно он его придумал и с его помощью создал «партию нового типа») - это Демократический Централизм.
Совки должны были с самых младых ногтей накрепко усвоить, что «Демократический централизм» есть единственно возможный («всесильный, потому что верный») принцип построения любых общественных организаций, включая партии. Его суть проста: меньшинство всегда подчиняется большинству, а решения вышестоящих органов обязательны для нижестоящих. Основной акцент - естественно, на существительном «централизм», а прилагательное «демократический» идет тоже в специфически советском понимании - как подавление меньшинства большинством.
Демократический централизм и есть главная «духовная скрепа» Совка, а по наследству - и нынешнего режима. Надо сказать, что индоктринация прошла вполне успешно, картина мира и по сей день у населения сформирована прочно: люди уверены, что любые общественные объединения могут быть только такими, это «правильно». Поэтому если вдруг кто-то все ж собирается сделать «общественную организацию» или партию - старательно делают именно такую, «демократически централизованную», по заветам Ильича. «Иначе будет несерьезно».
Корни отвращения
Интересный, кстати, феномен. Вот есть у нас некий региональный активист-общественник, вступающий в общественную организацию (партию), блюдущую «демократический централизм» - то есть имеющую над собой некий «центральный аппарат». По сути, «региональный активист» обрекает себя на то, чтобы «делать что скажут» люди из этого самого «центрального аппарата», без права на что-то влиять самому (станешь «возникать» - выкинут, как ту же Котляр).
То есть «вступление в партию» для регионала - прямой аналог поступлению на работу в региональный филиал какой-нибудь крупной корпорации… но с одним весьма существенным отличием: в филиалах московских корпораций за работу платят деньги. А в «партии», получается, ты точно так же должен работать на далекого «дядю», но при этом еще и почему-то бесплатно! И не надо говорить про «работу на идею»; реальную идейность трудно совмещать с работой по указаниям сверху - тут уж либо одно, либо другое.
И не надо думать, что сию коллизию не понимают обычные россияне-обыватели - тут все на поверхности, а люди живут в стране всю жизнь и на бытовом уровне понимают ее ХОРОШО. Кто, с позиций здравого смысла (то есть с точки зрения обывателя) может «поступить на работу» в партию/корпорацию «за бесплатно»? Понятно, что только карьерист - тот, кто намерен подниматься по партийной лестнице и получить свои деньги ПОТОМ.
А карьеристов не любят. Обыватели, вопреки расхожим штампам, с уважением относятся к любым настоящим «идейным» - но всегда с подозрением, и даже легкой брезгливостью - к карьеристам. Отсюда и массовое презрение, столь характерное для России, к любой официозной что партийной, что общественной деятельности.
Если вдуматься, для любого жителя региона «партиец» - это тот, кто перешел на службу «Центру» и, соответственно, ради каких-то обещанных благ предал или готовится предать любые местные, региональные интересы - «предать своих». Таково начальное - и главное - условие игры, и все в России это понимают. С начальной школы. Это демократический централизм, детка.
Вот еще один пример из малоизвестных, «как работает демократический централизм». Самое начало 2003 года, второй тур досрочных выборов губернатора Магаданской области. В первом туре 4место занял глава местного отделения СПС Сечкин с почти 10% голосов. Во втором туре ожидается яростная борьба между мэром Магадана Карпенко, которого вовсю поддерживает Москва, и заместителем убитого губернатора Дудовым.
Кого перед вторым туром поддержать лидеру СПС? Сам он, как и люди из его отделения, склоняется к тому, чтобы поддержать Дудова; Дудов хоть и отстает по итогам от Карпенко более чем на 10%, но его репутация куда лучше: про мэра Магадана в области ходят неотвязные слухи, что он как-то причастен к убийству бывшего губернатора, с которым был «на ножах».
Сечкин уже готов был выступить в местной прессе с призывом во втором туре голосовать за Дудова… как вдруг из центрального аппарата партии СПС пришла директива - надо поддержать Карпенко! Как, почему? До объяснений московские сотрудники СПС не снизошли, сказали - просто надо, и все (и лишь много позже выяснилось, что «наверху» произвели своеобразный «размен»: Чубайсу, тогдашнему главе РАО ЕЭС, правительство пообещало какие-то послабление по тарифам и прохождению нужных РАО законов в Думе - но в обмен на то, чтобы «человек СПС» поддержал «кого надо» на Колыме).
Сечкин нехотя наступил на горло собственной песне и поддержал «кого надо», что, впрочем, Карпенко не помогло - Дудов все равно выиграл. «Зато» после всей этой истории с «выкручиванием рук» ни о каком авторитете среди избирателей области местному СПС и ее лидеру говорить уже не приходилось, как, впрочем, и о добрых отношениях с избранным губернатором…
Центральный аппарат СПС, впрочем, едва ли заметил «потерю бойца». Он ведь тоже действовал «по правилам», «так, как все» - вплоть до самороспуска партии через 5 лет после описываемых событий.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ
Калужский казус
Рассмотрим для начала один уже забытый полукомический эпизод из жизни «новых партий» в уходящем году. Итак, лето 2015, партия «Парнас» решила принять участие в выборах в ЗакСобрание Калужской области. И уже на стадии подачи документов в областной избирком возник внутрипартийный конфликт между главой регионального отделения «Парнаса», жительницей Калуги Татьяной Котляр и центральным аппаратом партии.
«Бодание» началось из-за порядка, в котором перечислялись кандидаты в региональном списке. Поскольку «партийцы» изначально не рассчитывали набрать более 5-6% (по их же собственным словам), первое место в списке приобретало решающее значение с точки зрения перспектив попадания в ЗакС. Проще говоря, только тот, кто в списке на первом месте, имел шансы стать депутатом, все остальные места считались (и в регионе, и в Центре) однозначно «не призовыми».
Вот за это самое первое место и пошла борьба. «Центр» настаивал на том, что кандидаты должны перечисляться в соответствии с итогами проведенных в области партийных «праймериз» (тогда первым номером должен был неожиданно стать москвич Заякин, лишь месяц назад впервые побывавший в Калуге для участия в этих самых «праймериз»). «Регионалы» же, то есть в первую очередь та самая Котляр, настаивали на том, что проведенные «праймериз» могут иметь только справочное значение, а реальный порядок должно определять все же само региональное отделение (и тогда на первом месте оказывалась, естественно, сама Котляр).
Аргументы у обеих сторон были серьезны: «Центр» упирал на то, что «праймериз» есть в определенном смысле «воля народа» и что если народ решил поставить на первое место москвича - значит, так тому и быть. Котляр сотоварищи парировала тем, что результаты «так называемых праймериз» просто нельзя принимать всерьез: при общем числе избирателей в области порядка 800 тыс. человек в праймериз приняло участие… порядка 300 человек. Поэтому Котляр предлагала результаты «учесть по минимуму», то есть «победителя» Заякина включить, но на второе место. Такой «поощрительный приз».
В этом споре у Котляр, казалось бы, были наиболее выгодные позиции - ведь, в конце концов, документы в избирком подает именно региональное отделение.
Весь конфликт широко освещался в социальных сетях, в том числе и его непосредственными участниками, поэтому мы имеем информацию практически «из первых рук». Так, главный «директор-администратор», представлявший в этом конфликте «Центр», Леонид Волков писал, что положение представлялось ему затруднительным, ведь «региональное отделение находилось под полным контролем Котляр». Однако выход был найден!
Волков потом торжествующе рассказывал в своем выступлении перед коллегами по «Демкоалиции», что «подавить бунт» удалось так: Центральный совет Парнаса экстренно собрался в Москве и просто… взял да исключил Котляр из партии. После чего сам подал заявку на участие в выборах в облизбирком - с «правильным» порядком, где на первом месте был Заякин из Москвы, ни дня никогда не живший в Калужской области.
На фоне последующих грандиозных скандалов в той же Калуге и других городах, связанных с грубым отстранением представителей всех «демократических партий» от хотя бы включения в избирательные списки (мы об этом еще поговорим), мелкий эпизод с «бунтом Котляр» все быстро забыли. Почему я о нем сейчас вспоминаю?
Потому что мне он кажется ключевым для понимания причин общего плачевного положения со всеми партиями на постсоветском пространстве на протяжении всего постсоветского периода. Дело, конечно, не в конкретной калужанке Котляр и не в нелепых праймериз из 300 человек; дело в отношении «центр-регионы», а если точнее - в наглядно продемонстрированной беспомощности «регионалов» перед грубым давлением Центра.
Вся «игрушечность», как бы несерьезность противостояния в этом случае только подчеркивает глубину проблемы. Ведь «по-хорошему» в Калуге конфликтовали, конечно, сугубые маргиналы, не имевшие, понятно, никакого реального веса или ресурса ни в региональной, ни уж тем более в федеральной политике. Если уж совсем грубо сказать: «противостояли» пара десятков человек из «центрального аппарата» «партии» в Москве - и человек пять из «регионального отделения» «партии» во главе с Котляр. ВСЁ.
То есть весь список действующих лиц - как в камерной пьесе. И тем не менее в этой миниатюре оказался в очередной раз разыгран, как по нотам, извечный для России конфликт «центра» и «регионов»… в котором изначально у «региона» не было ни единого шанса.
По сути, главе регионального отделения партии в данной ситуации предлагалось или «делать, что скажут»… или «валить нах». Когда же тот попытался «упираться», его просто, как котенка, вышвырнули вон - и представитель «центра» (каким бы потешным этот «центр» не представал для стороннего наблюдателя) Леонид Волков рассказывал об этом с нескрываемым удовольствием и без тени смущения. При полном, заметим, одобрении «товарищей по партии» и «сторонников»… в самой Москве.
Важно отметить, что Волков и его веселые друзья не сделали, конечно же, ничего экстраординарного, ничего шокирующего. Наоборот - они поступили, можно сказать, нормально, «как большие». Они наглядно показали всем, что их «партия» точно такая же, как все остальные, такая, «как должна быть». Возможно, этим и обусловлен высокий процент одобрения их действий со стороны московской тусовки.
Беда лишь в том, что «норма» в данном случае - это совсем не то, к чему должен стремиться амбициозный партстроитель. Российская «норма», доставшаяся России от совка - это массовое отвращение и неприятие к любой партийной и вообще «общественной» деятельности. Но чтобы это понять, надо обратиться к истокам.
Подляна Ильича
В СССР всех поголовно «юных граждан Страны Советов» записывали в «общественные организации» буквально с начальных классов школы (и уже не выпускали из них вплоть до окончания институтов и достижения возраста 28 лет). Октябрята-пионеры-комсомольцы.
Это были, само собой, своеобразные «общественные» организации - многоуровневые, с охватом на всю страну и с жесткой системой подчинения «по вертикали». Главное, чему учили эти «организации» своих членов - учили в буквальном смысле, вплоть до заучивания наизусть - нескольким принципам, которые предписывалось усвоить как единственно возможные. Один из главных (его заставляли заучивать с прямой ссылкой на «дедушку Ленина», дескать, это именно он его придумал и с его помощью создал «партию нового типа») - это Демократический Централизм.
Совки должны были с самых младых ногтей накрепко усвоить, что «Демократический централизм» есть единственно возможный («всесильный, потому что верный») принцип построения любых общественных организаций, включая партии. Его суть проста: меньшинство всегда подчиняется большинству, а решения вышестоящих органов обязательны для нижестоящих. Основной акцент - естественно, на существительном «централизм», а прилагательное «демократический» идет тоже в специфически советском понимании - как подавление меньшинства большинством.
Демократический централизм и есть главная «духовная скрепа» Совка, а по наследству - и нынешнего режима. Надо сказать, что индоктринация прошла вполне успешно, картина мира и по сей день у населения сформирована прочно: люди уверены, что любые общественные объединения могут быть только такими, это «правильно». Поэтому если вдруг кто-то все ж собирается сделать «общественную организацию» или партию - старательно делают именно такую, «демократически централизованную», по заветам Ильича. «Иначе будет несерьезно».
Корни отвращения
Интересный, кстати, феномен. Вот есть у нас некий региональный активист-общественник, вступающий в общественную организацию (партию), блюдущую «демократический централизм» - то есть имеющую над собой некий «центральный аппарат». По сути, «региональный активист» обрекает себя на то, чтобы «делать что скажут» люди из этого самого «центрального аппарата», без права на что-то влиять самому (станешь «возникать» - выкинут, как ту же Котляр).
То есть «вступление в партию» для регионала - прямой аналог поступлению на работу в региональный филиал какой-нибудь крупной корпорации… но с одним весьма существенным отличием: в филиалах московских корпораций за работу платят деньги. А в «партии», получается, ты точно так же должен работать на далекого «дядю», но при этом еще и почему-то бесплатно! И не надо говорить про «работу на идею»; реальную идейность трудно совмещать с работой по указаниям сверху - тут уж либо одно, либо другое.
И не надо думать, что сию коллизию не понимают обычные россияне-обыватели - тут все на поверхности, а люди живут в стране всю жизнь и на бытовом уровне понимают ее ХОРОШО. Кто, с позиций здравого смысла (то есть с точки зрения обывателя) может «поступить на работу» в партию/корпорацию «за бесплатно»? Понятно, что только карьерист - тот, кто намерен подниматься по партийной лестнице и получить свои деньги ПОТОМ.
А карьеристов не любят. Обыватели, вопреки расхожим штампам, с уважением относятся к любым настоящим «идейным» - но всегда с подозрением, и даже легкой брезгливостью - к карьеристам. Отсюда и массовое презрение, столь характерное для России, к любой официозной что партийной, что общественной деятельности.
Если вдуматься, для любого жителя региона «партиец» - это тот, кто перешел на службу «Центру» и, соответственно, ради каких-то обещанных благ предал или готовится предать любые местные, региональные интересы - «предать своих». Таково начальное - и главное - условие игры, и все в России это понимают. С начальной школы. Это демократический централизм, детка.
Вот еще один пример из малоизвестных, «как работает демократический централизм». Самое начало 2003 года, второй тур досрочных выборов губернатора Магаданской области. В первом туре 4место занял глава местного отделения СПС Сечкин с почти 10% голосов. Во втором туре ожидается яростная борьба между мэром Магадана Карпенко, которого вовсю поддерживает Москва, и заместителем убитого губернатора Дудовым.
Кого перед вторым туром поддержать лидеру СПС? Сам он, как и люди из его отделения, склоняется к тому, чтобы поддержать Дудова; Дудов хоть и отстает по итогам от Карпенко более чем на 10%, но его репутация куда лучше: про мэра Магадана в области ходят неотвязные слухи, что он как-то причастен к убийству бывшего губернатора, с которым был «на ножах».
Сечкин уже готов был выступить в местной прессе с призывом во втором туре голосовать за Дудова… как вдруг из центрального аппарата партии СПС пришла директива - надо поддержать Карпенко! Как, почему? До объяснений московские сотрудники СПС не снизошли, сказали - просто надо, и все (и лишь много позже выяснилось, что «наверху» произвели своеобразный «размен»: Чубайсу, тогдашнему главе РАО ЕЭС, правительство пообещало какие-то послабление по тарифам и прохождению нужных РАО законов в Думе - но в обмен на то, чтобы «человек СПС» поддержал «кого надо» на Колыме).
Сечкин нехотя наступил на горло собственной песне и поддержал «кого надо», что, впрочем, Карпенко не помогло - Дудов все равно выиграл. «Зато» после всей этой истории с «выкручиванием рук» ни о каком авторитете среди избирателей области местному СПС и ее лидеру говорить уже не приходилось, как, впрочем, и о добрых отношениях с избранным губернатором…
Центральный аппарат СПС, впрочем, едва ли заметил «потерю бойца». Он ведь тоже действовал «по правилам», «так, как все» - вплоть до самороспуска партии через 5 лет после описываемых событий.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ