Священная область мусульман в Аравии: Из воспоминаний паломника (5)
Хаджи Салим-Гирей Султанов. Священная область мусульман в Аравии. (Из воспоминаний паломника) // Землеведение, 1901, I-II.
Другие части: [1], [2], [3], [4], [5], [6].
Мекка занимает площадь приблизительно версты четыре в квадрате, окруженную со всех сторон голыми громадными скалами; дома от двух до пяти этажей, все они выстроены из каменных глыб. Всех домов насчитывают до трех тысяч. Квартиры крайне дорогие, напр., наша квартира на втором этаже, состоявшая из четырех небольших комнат, стоила 153 рубля. Такая дороговизна объясняется тем, что дома приносят доход исключительно во время паломничества, а в остальное время года они совершенно пустуют. Для бедных паломников существует несколько домов, пожертвованных в пользу паломников богатыми мусульманами.
Христиан Снук Гюрхронье, Абд аль-Джаббар. Вид города Мекки. 1880-е. (Кликабельно)
Город носит мрачный вид; улицы кривы, узки и грязны. Главная улица Эль-Маса, по которой совершается саги между холмами Сафа и Мярва, превращается во время съезда паломников в многолюдную ярмарку. Здесь сыны пустыни продают выделанные кожи и вообще все то, что в течение года дает им избытка хозяйство, а на вырученные деньги приобретают домашнюю утварь и разного рода продукты цивилизации - украшения, ткани и т. д. Паломники здесь покупают финики, сюрьму, четки, индийскую посуду, высокочтимый древним миром ладон и прочее. На этой ярмарке можно найти почти все европейские товары. Торгуют, кроме местных арабов, индусы, сирийцы, персияне и турки.
Именитые индийские купцы и турецкие чиновники в Мекке. 1880-е
Подобно тому, как существование Медины, расположенной в сравнительно плодоносной стране, основано на разведении финиковых пальм, так существование жителей Мекки, находящейся среди голых скалистых гор, зависит исключительно от торговли, сдачи домов под квартиры и от щедрости паломников за оказываемые им услуги, без коих чужестранцу обойтись здесь невозможно.
Хотя рабство в Турции официально уничтожено, но фактически оно существует. В Мекке есть рынок рабов. Эта ужасная и на первый взгляд странная торговля, этот позорный товар, бьющий в глаза, производит удручающее впечатление. Цены очень недорогие: мальчиков продают от 50 до 100 рублей, а женщин и взрослых рабов 200 руб. и дороже.
Именитый мекканский купец (доверенное лицо Великого шерифа) со свои рабом-черкесом. 1880-е
Вода в Мекку проведена по подземным трубам из дальных гор, богатых источниками, верст за сорок от города. Водопровод этот, существующий исправно поныне, устроен вдовой халифа Гарун-аль-Рашида, Зубейдой, столь известной из сказок «Тысяча одна ночь». Военный и гражданский глава Мекки - турецкий губернатор.
Высшее духовное лицо в Аравии, да и всего мусульманского мира - меккский шериф. По происхождению своему он прямой потомок и наследник пророка. Хотя, казалось бы, он должен быть вполне независимым, но в действительности власть его невелика; это видно уже из того, что шерифы не только подчинены непосредственно турецкому губернатору, но и назначаются по его представлению.
Два почтенных сеида. Муэдзин. Катиб (секретарь) Великого шерифа. 1880-е
Резиденция шерифа - Таиф. Городок этот находится верстах в 70-ти на восток от Мекки; он известен как место изгнания и смерти Мидхат-паши и остальных заговорщиков против султана Абдул-Газиза. Таиф отличается плодородием своих окрестностей, своими виноградинками и садами. Разумеется, в знойное время года жизнь в тенистых садах Таифа гораздо приятнее, чем в узкой долине Мекки, среди голых стен. При шерифе постоянно находятся два адъютанта из турецких офицеров и гарнизон в 50 человек солдат. На Арафате я видел шерифа в азиатском костюме, в белой чалме, при ленте и множестве орденов, усыпанных драгоценными камнями.
Мекка. Турецкие казармы. Духовой оркестр
В городе имеются: почтово-телеграфная контора, две аптеки (казенная и частная), больницы, две казармы для двух тысяч солдат артиллерии, кавалерии и пехоты; при войсках есть и оркестр духовой музыки. В городе, кроме того, существуют казенная типография и книжный базар.
Абд аль-Джаббар. Типография в Мекке. 1880-е. [Печатный пресс появился в городе в 1885 году при Осман-паше, вали Хиджаза с 1882 по 1886 год]
Мекка. Полицейское здание, построенное при Осман-паше (с фотографии). 1880-е
Лошадей в городе очень мало; ездят преимущественно на ослах и мулах, а экипажи имеются только у шерифа и губернатора. Город содержится грязно, без соблюдения каких бы то ни было санитарных условий; не существует даже уличного освещения, особенно необходимого во время стечения сотен тысяч паломников.
Мекканский врач и его сын. Дети из Бени Шейбе (семья ключников Каабы). Сеид. 1880-е
В одном из уголков Мекки внимание мое остановилось на громадной куче камней различных величин. На вопрос, что это такое, мне объяснили, что это - могила Абу-Джахля.
Когда пророк стал открыто проповедывать в Мекке свое учение, в первых рядах его противников стоял Абуль-Хаким-Амр Ибн-Хишам, обыкновенно называемый насмешливым прозвищем Абу-Джахль, т. е. «отец глупостей». Кроме всевозможного вреда, какой только можно было нанести членам маленькой общины мусульман, не ставя ребром вопроса о внешней их безопасности, Абу-Джахль, во главе себе подобных, старался всячески дискредитировать самого пророка. Поэтому-то каждый прохожий считает своим долгом бросить камень в общую кучу, под которой предполагают могилу «отца глупостей», но едва ли это верно, так как он пал в битве при Бедре в 624 г. и, вероятно, вместе с прочими 63 убитыми был зарыт на поле сражения, а по другим сведениям под кучей этой - могила Абу-Голя. Абу-Голь - имя лица, указавшего дорогу в Мекку эфиопскому наместнику в Йемене, по имени Авраам, а по арабской транскрипции - Абраха, предпринявшему поход против Мекки с целью завоевать ее и ввести там христианство. Абраха должен был вернуться назад, так как в войске его распространилась свирепая болезнь.
Этот поход арабам памятен особенно потому, что за вражеским войском тянулись слоны, составлявшие для арабов невиданную диковину, почему Абраха они прозвали «слоновьим человеком», а по единогласному утверждению историков, в этом самом году родился Мухаммед; следовательно, поход «слоновьего человека» следует отнести к 570 году. Впрочем, об этом событии определенного более ничего не известно.
Как в Медине, так и в Мекке существует по нескольку школ (мектебы, медресе), из коих в Медине наиболее известна Махмудия, а в Мекке Хамидия. В мединских школах я побывал несколько раз. Здесь обучаются молодые люди из различных стран, обучаются и русские мусульмане, с которыми я познакомился тотчас же по приезде в Медину. Ученики получают небольшую поддержку от вакуфных комиссий, но в большинстве случаев обучаются на свой собственный счет. Школы помещаются в домах, пожертвованных богачами. Изучают здесь Коран, Тефсир (толкование Корана), изречения пророка и предания о действиях его (хадис), богословские науки, мусульманское право с законоведением, арабскую грамматику со словесностью, метафизику; далее в общих чертах проходится философия, математика и естествознание, причем философия - чисто греческого происхождения и целиком покоится на системе Аристотеля (Аристутилис). Из бесед с учениками я пришел к заключению. что они обладают очень небольшими и незавидными познаниями. После этих бесед невольно вспомнилась история арабов, и именно та ее эпоха, когда развитие знаний среди арабов достигало наивысшего в то время для всего мира уровня.
Где же теперь это прежнее величие арабов, их любознательность, их знания? Ответ на это дается между прочим в книге г. Баязитова «Ислам и прогресс».
Падению арабской культуры автор дает следующее историческое объяснение. В XII и XIII веках с прекращением династии абассидских халифов мусульмане круто отвернулись от пути халифов и от истинного духа Ислама. Заместители Абассидов не пошли по их славному пути; они отклонились к другому течению жизни и отстали от учения и духа Ислама и чистого шаригата. Они сохранили за собой лишь подражание аравитянам во внешней обрядности, а самый дух Ислама ускользнул от них. Ко всему этому прибавилась и другая беда, сделавшаяся чуть ли не самой главной причиной охлаждения ко всему, что называется светским прогрессом. Явившиеся так некстати в среде неустроенных и не установившихся народов дервиши, мистики, суфии со своими отвлеченными учениями, быть может, прекрасными по идее, но ничего не дающими для жизни земной и, главное, слишком неумело примененными к народным обрядам, надолго вытеснили всякое иное учение и отняли охоту к гармоническому развитию и устройству общественной жизни.
Сообразно арабским сказаниям и судя по историческим данным, положение женщин в доисламский период в Аравии было далеко не так ограничено, как впоследствии, и как оно сложилось в настоящее время на Востоке. Тогда не был в ходу обычай постоянного закутывания женщин, равным образом и нравственная самостоятельность их признавалась всеми. В некоторых случаях жена имела одинаковое право с мужем на развод. В особенности для вдов с некоторым состоянием, дозволявшим им жить самостоятельно, не будучи в тягость родственникам, допускалась возможность тотчас же заключать новые сердечные узы. Они могли распоряжаться собой довольно свободно. Честь прочно охраняла свободу аравитянки того времени и, как остроумно замечает историк, охраняла даже действительнее, чем современные евнухи, так любезно принявшие на себя эту сложную обязанность.
Слуга и евнух с ребенком своего господина. Джидда, 1880-е
В старину, т. е. в доисламский период, женщины принимали участие даже на войне; так, например, они участвовали на поле сражения при Оходе, в бою между первыми последователями Ислама с самим пророком во главе и мекканцами-язычниками. Во время сражения, стоя за фронтом, они звоном бубен, возгласами и военными песнями поддерживали мужество в сражающихся.
Современное же положение мусульманки, в смысле затворнического образа жизни, связано со следующим, не лишенным интереса, историческим событием.
В 625 году, отправляясь в поход против Бену-Мусталик - отдела кочевавшего близ Мекки племени Хузая, пророк нашел возможным взять с собой двух жен, Умму-Саламу и Айшу, последняя из коих всегда была его любимицей; едва достигши 14-летнего возраста, она своим веселым и ласковым обращением умела рассеивать мрачные тучи на челе стареющего и часто удрученного заботами пророка; и позднее эта рассудительная женщина сохранила свое влияние на мужа до конца его жизни.
Раз вечером, на обратном пути, войско остановилось невдалеке от Медины; ночью до рассвета, ранее чем ожидали, вдруг раздался приказ подыматься. Между тем Айша только что ушла искать свое ожерелье из южноаравийских раковин, которое она потеряла незадолго пред тем, гуляя по окрестностям. Свою вещь она нашла, но когда вернулась, войска уже не было; ушел и верблюд, в замкнутом паланкине которого предполагали ее спящей. Ничего не оставалось делать, как обождать на месте; вскоре, действительно, проехал один отсталый Сафван ибн-аль-Муаатталь; он узнал ее, посадил к себе на верблюда и привез в Медину. Запоздалое появление супруги пророка вместе с молодым человеком обратило всеобщее внимание и подало к разного рода злостным сплетням. Мало-помалу некоторые из них дошли до Мухаммеда. Вскоре Айша заметила, что, к великой обиде, пророк, отличавший ее прежде от других жен, всячески избегает ее, и перестал наконец даже обращать на нее внимание. При продолжении подобных отношений, когда оскорбительные пересуды стали доходить до нее, бедняжка заболела и стала наконец просить дозволения отправиться к отцу своему Абу-Бекру. Это было ей разрешено, но так как возвращение в отеческий дом считалось обыкновенно знаком расторжения брака, злые языки заговорили еще громче. Зло все росло и росло. Мухаммед вынужден был серьезно посоветоваться со своими приближенными.
Мнения разделились. Алий с жаром советовал объявить расторжение брака с подозрительной женой, другие были обратного мнения. В конце концов пророк принужден был поверить в невинность Айши. Тут последовало несколько откровений, запрещающих касаться чести замужних женщин, если обвинитель не может подтвердить своих слов четырьмя свидетелями-очевидцами. Далее повелевалось женам пророка не выходить из дому, а потом предписывалось им и другим женам правоверных закрываться покрывалами в присутствии чужих и т. д. Этот печальный эпизод привел к весьма печальным последствиям в дальнейшем развитии мусульманской жизни.
Мекканка. Мекканка в наряде невесты. 1880-е
О современном положении мекканок сказать ничего не могу, так как в Мекке жил очень недолго; другой же паломник, некто г. Ишаев, рассказывает, что население города живет вообще довольно нескучно. По праздникам устраиваются большие народныя гулянья с каруселями и плясками в особых балаганах. На гуляньях действуют кофейни, съестные лавки, здесь же продаются мелочными торговцами всякие безделушки, игрушки для детей, устраивается, словом, праздничный базар. На гуляниях собираются преимущественно женщины и дети в пестрых блестящих костюмах. В особенности поражают непривычный глаз фантастические костюмы детей из парчи и кисеи. Они обвешаны с головы до ног всевозможными ожерельями и серебряными монетами. Женщины, хотя и ходят с закрытыми лицами, но гуляют совершенно свободно, громко перекликиваются в толпе, разговаривают, смеются; исключительно ими только и заняты карусели. Оне усаживаются обыкновенно попарно, поют песни, играют в бубны. Это не только им не воспрещается и никто их не осуждает, но, напротив, мужчины чинно стоят в стороне и слушают их песни и игру на бубнах. Удивительна такая свобода женщин в городе и вообще в Геджасе. На гулянья собирается публика со всего города. Здесь и офицеры, и чиновники, и солдаты; приходят также и паломники, торговцы, кадии, имамы, словом, представители всех классов городского общества и представители всех мусульманских народностей земного шара. Толпы мужчин ведут себя весьма скромно и прилично, как бы вовсе не замечая веселящихся женщин. По вечерам обыкновенно пускают ракеты, жгут разноцветные бенгальские огни; повсюду гремят бубны и раздаются песни женщин. Шумно, пестро, оживленно, и все крайне оригинально. [Шакирзян Ишаев добавляет: «Нужно, однако, заметить, что женские нравы в Мекке не отличаются особой чистотою. Конечно, всем понятно, что в городе, куда собирается множество бессемейного народа, иначе и быть не может. Существующее мнение о том, что паломники могут жениться на разные сроки от нескольких дней до нескольких месяцев, я подтвердить не могу, но известно, что спрос везде вызывает предложение… В городе много рабынь, а под городом есть притоны самого низкого разбора…» В городе Джидда (порт Мекки), согласно Ш. Ишаеву, дело обстояло не лучше: «Нравы жителей Джедда не отличаются особою чистотою, что нужно приписать существованию невольничества и торговому характеру города, полному иностранцев, собирающихся сюда почти со всех концов света. Здесь, как, впрочем, и во всем Геджасе, в обычае содомитство, называемое в Средней Азии бачебазством, и неизвестно, кто у кого заимствовал этот позорный грех, за который у европейцев полагаются уголовные наказания - туркестанцы ли у арабов, или же арабы у туркестанцев… Под городом есть также разные притоны, находящиеся без всякого наблюдения со стороны местного начальства в медицинском и санитарном отношениях». - rus_turk.]. Кроме того, г. Ишаев упоминает об одном оригинальном обычае. Все женщины курят и, отправляясь куда-нибудь в гости, предварительно посылают свой наргеле (кальян).
Женщины в домашнем и уличном нарядах. Джидда, 1880-е
Заговорив о положении женщин, я не могу не остановиться на крупной особенности Ислама - полигамии. Мухаммед не запретил ее, но он ограничил ее свободу; он весьма обстоятельно предписывает, чтобы никто не смел брать более жен, чем сколько в состоянии прилично содержать; поэтому большая часть мусульманского народа, за весьма редкими случаями, довольствуется одной подругой. Полигамия теперь представляет скорее исключение, чем общее правило в наиболее цивилизованных мусульманских странах, например, Европейской Турции, Египте, Алжире и среди интеллигентных мусульман у нас в России… Я, конечно, не защитник полигамии, но полагаю, что полигамия при всех своих отрицательных сторонах имеет некоторые хорошие стороны. Строго урегулированная полигамия во всяком случае менее позорна и менее унизительна для женщин и менее постыдна для мужчин, чем беспорядочная полиандрия - это проклятие христианских народов, совершенно неизвестное мусульманам.
Полигамический брак обставлен такими тяжелыми условиями, что не многие мусульмане при условии точного соблюдения предписаний пророка рискуют пользоваться этим правом. Коран гласит: «Если вы боитесь быть несправедливыми к сиротам, не женитесь на женщинах, которые вам нравятся, более как на 3-х или 4-х [Каждый правоверный не может иметь более 4-х жен. Пророк же не был связан никаким определенным числом]. Если все-таки боитесь быть несправедливыми - то на одной» (Коран, гл. II, ст. 3). Кто же решится из благоразумных мусульман жениться на 4-х женах с их потребностями на началах абсолютного равенства, как то требуется шаригатом?
Однако благодаря легкости получения развода и вследствие разрешения, кроме 4-х законных жен, брать в виде побочных сколько угодно рабынь, мусульманские брачные установления не благоприятствуют порядочности семейной жизни. И общественное положение женщин также стало подчиненным, вследствие того же предписании пророка и Корана, причем возвращение приданого после развода давало и дает женщине лишь несовершенную защиту, ибо отослать ее мужчина мог и может всегда, когда вздумает или найдет это подходящим. Впрочем, применение этого права связано с разного рода формальностями, клонящимися к тому, чтобы предотвратить всякую поспешность или же убедить стороны к примирению. Тем не менее, определенно выраженная воля мужчины ставит женщину в беспомощное положение…
Девочка-рабыня в Аравии
Другое явление мусульманства - рабство. Под словом «раб» - говорит Г. Спенсер [см. «Грядущее рабство» Г. Спенсера, стр. 52] - мы понимаем человека, ставшего собственностью другого лица; чтобы не быть, однако ж, только номинальною, собственность должна проявляться в контроле господина над действиями раба, и вдобавок в таком контроле, который обыкновенно направлен к выгоде контролирующего. Коренное свойство раба заключается в том, что он принужден работать по воле другого. Отношение это допускает различные степени. Напомнив, что первоначально раб был пленник, жизнь которого находилась в руках и зависела от милости полонившего, Г. Спенсер замечает, что существует суровая форма рабства, в которой раб, трактуемый как животное, принужден направлять все свои усилия на пользу господина. При системе менее суровой, рабу, хотя и обязанному трудиться преимущественно на господина, дозволяется вместе с тем работать короткое время на себя и предоставляется участок земли для произращения некоторого излишка пищи. Дальнейшее улучшение в положении раба дозволяет ему продавать добытое на своем участке и сохранять в своих руках выручку. Еще более мягкая форма является там, где свободный хлебопашец, работающий на собственной земле, превращается завоевателем в то, что называется крепостным. Последний принужден каждый год платить своему господину известную постоянную дань - работою или продуктами своего труда, или и тем и другим вместе, удерживая все остальное в свою пользу. Наконец, иногда, как то недавно еще было у многих помещиков в России, рабу дозволяется покидать имение своего господина и работать или торговать на себя в другом месте, платя господину только известный ежегодный оброк. Что заставляет нас в этих условиях рабства считать его более или менее суровым? Очевидно, больший или меньший размер труда, употребляемого принудительно на пользу другого лица, вместо своей собственной. Там, где весь труд раба берет себе его собственник, рабство тяжело, а где господину отдается небольшая часть труда - оно легко.
Освобожденные рабы в Бахрейне
В Аравии существует первая, т. е. самая тяжелая форма рабства. На спины непокорных рабов часто опускается пальмовая палка. Контингент рабов в Аравии состоит из чернокожих, вывозимых из Центральной Африки, главным образом из Судана. Рабовладение Мухаммед застал в сильно развитом виде среди арабов своего времени, и вынужден был терпеть это грустное явление. Нельзя думать, чтобы он питал сочувствие к нему. В учении Ислама видно сильное желание уничтожить рабство, и хотя пророку и не удалось этого сделать, тем не менее он старался смягчить обхождение с рабами и ослабить вредные последствия рабовладения. Рабство не входит, как существенная часть, в мусульманское credo. Одним из самых богоугодных дел пророк ставил выкуп раба с освобождением его на волю, что делал и сам. В своих изречениях Мухаммед говорит: «Хорошее обращение с невольником - признак благодатности ума, дурное же - признак дурного дома». При этом он не ограничился одним проповедованием гуманного принципа; он издал законы, ограждающие рабов от произвола владельцев, и старался поднять нравственный облик невольника. В домашнем быту, при обращении к рабу, он не позволял себе звать: «Раб! рабыня!», предпочитая пользоваться менее унизительными для сознания человека словами: «юноша», «молодец» и т. д. Он ставил выкуп раба одним из условий искупления прежних грехов и даже преступлений… «Кто только отпустит своего раба на волю, того Всевышний освободит от геенны огненной». Коран говорит: «Почитайте Бога, ничего с ним не равняйте; оказывайте доброту вашим отцам, матерям, вашим родным, сиротам, бедным, опекаемым, соединенным с вами родством и покровительствуемым иностранцам, вашим товарищам, путешественникам и невольникам!» (гл. II, стр. 40). Мухаммед сказал: «Рабы ваши - братья ваши; насыщайте их той же пищей, что сами едите». «Если кто имеет рабыню, то пусть ее воспитывает и лучшим украшением для нее сделает воспитание, а потом выдаст ее замуж и уволит». «Мои последователи. Завещаю вам строго соблюдать пятикратное богослужение и строго соблюдать хорошие отношения к своим рабам. Удовлетворяйте их нужды; кормите их, чем сами питаетесь; одевайте, во что сами одеваетесь; не принуждайте их к непосильной работе, не притесняйте их. Что же в том, что судьба поставила их под вашу власть? Если Бог пожелает, и вы будете под их властью» [Приведенные в этой главе стихи Корана и изречения пророка мной выписаны из указанной выше книги г. Баязитова]. Так сказал между прочим в своей предсмертной речи пророк в 10 году гиджры на горе Арафат.
Конечно, человеколюбивые стремления пророка были часто нарушаемы, сплошь и рядом нарушаются и теперь, не только по произволу деспотических властелинов, но еще чаще от жестокости и свирепости отдельных собственников… однако то же самое ведь совершалось и в христианских странах…
Оркестр негров-рабов. Литография из „Bilder-Atlas zu Mekka“ Снука Гюрхронье (1888)
В Иерусалиме, Дамаске, Медине и Мекке проживает много люда, ничем не занимающегося, живущего исключительно подаяниями более или менее состоятельных путешественников, которые в этих священных местах довольно щедро раздают обязательную и необязательную милостыню (зякят и садака).
Благотворительность мусульман, согласно исповедуемой ими религии, должна выражаться двояким обрезом: путем уплаты зякят и выдачи садака. Зякят есть повинность, налагаемая Кораном, а садака - собственно милостыня - добровольное пожертвование более состоятельных лиц в пользу беднейших своих единоверцев. Зякят имеет определенную норму, а размер садака зависит от щедрости жертвователя. Обязательность зякята основана на повелении Корана: «Давайте зякят». Подобное предписание нередко встречается и в преданиях. Зякят обязателен для всякого мусульманина свободорожденного, здравого ума и совершеннолетнего, если он владеет на правах собственности движимым или недвижимым имуществом в размере, носящем на языке мусульманского законоведения термин «нисаб», и если он этим имуществом владел в течение одного полного года.
Условие быть мусульманином и владеть нисабом поставлено потому, что 1) уплата зякята считается актом благочестия, который не может быть совершаем неверными; 2) нисаб есть предельный размер имущества, с которого взимается зякят. При узаконении этого условия приняты были в соображение два обстоятельства: а) слова пророка: «Зякят не должен быть взимаем с имущества, пока оно не находилось во владении собственника в продолжение одного полного года»; б) владелец в течение года может получить приращение к своему достоянию; год делится на четыре времени, а в большинстве случаев имущество имеет различную стоимость в каждое из времен года.
Из вышеизложенного видно, что зякят является необходимым выполнением требования закона, не нося характера богоугодности; добровольное же пожертвование, садака, представляется душевным движением, почему истинным щедрым жертвователям обещана награда в загробной жизни.
Члены семьи шерифа. 1880-е
Зякят ведет свое происхождение с древнейших времен, со времен утверждения Ислама в Аравии. Пророк этим налогом первоначально распоряжался по своему личному усмотрению, употребляя на нужды беднейших своих последователей. С течением же времени объекты распределения нашли себе указание в различных местах Корана, которые были подробно растолкованы восточными законоведами.
Замечательно, что пророк запретил членам своего семейства пользоваться доходами этого налога; вместо этого, с целью обеспечения их, он разрешил брать пятую часть воинской добычи, поступавшей в общественное достояние. Много лет после пророка налог «зякят» аккуратно собирался и распределялся в точности, согласно указанному назначению. В большинстве мусульманских государств зякят взимается и по сию пору, но средства, предназначенные для облегчения жестокой участи материально обездоленных людей, поступают теперь в казну мусульманских государей.
ОКОНЧАНИЕ
Другие части: [1], [2], [3], [4], [5], [6].
Мекка занимает площадь приблизительно версты четыре в квадрате, окруженную со всех сторон голыми громадными скалами; дома от двух до пяти этажей, все они выстроены из каменных глыб. Всех домов насчитывают до трех тысяч. Квартиры крайне дорогие, напр., наша квартира на втором этаже, состоявшая из четырех небольших комнат, стоила 153 рубля. Такая дороговизна объясняется тем, что дома приносят доход исключительно во время паломничества, а в остальное время года они совершенно пустуют. Для бедных паломников существует несколько домов, пожертвованных в пользу паломников богатыми мусульманами.
Христиан Снук Гюрхронье, Абд аль-Джаббар. Вид города Мекки. 1880-е. (Кликабельно)
Город носит мрачный вид; улицы кривы, узки и грязны. Главная улица Эль-Маса, по которой совершается саги между холмами Сафа и Мярва, превращается во время съезда паломников в многолюдную ярмарку. Здесь сыны пустыни продают выделанные кожи и вообще все то, что в течение года дает им избытка хозяйство, а на вырученные деньги приобретают домашнюю утварь и разного рода продукты цивилизации - украшения, ткани и т. д. Паломники здесь покупают финики, сюрьму, четки, индийскую посуду, высокочтимый древним миром ладон и прочее. На этой ярмарке можно найти почти все европейские товары. Торгуют, кроме местных арабов, индусы, сирийцы, персияне и турки.
Именитые индийские купцы и турецкие чиновники в Мекке. 1880-е
Подобно тому, как существование Медины, расположенной в сравнительно плодоносной стране, основано на разведении финиковых пальм, так существование жителей Мекки, находящейся среди голых скалистых гор, зависит исключительно от торговли, сдачи домов под квартиры и от щедрости паломников за оказываемые им услуги, без коих чужестранцу обойтись здесь невозможно.
Хотя рабство в Турции официально уничтожено, но фактически оно существует. В Мекке есть рынок рабов. Эта ужасная и на первый взгляд странная торговля, этот позорный товар, бьющий в глаза, производит удручающее впечатление. Цены очень недорогие: мальчиков продают от 50 до 100 рублей, а женщин и взрослых рабов 200 руб. и дороже.
Именитый мекканский купец (доверенное лицо Великого шерифа) со свои рабом-черкесом. 1880-е
Вода в Мекку проведена по подземным трубам из дальных гор, богатых источниками, верст за сорок от города. Водопровод этот, существующий исправно поныне, устроен вдовой халифа Гарун-аль-Рашида, Зубейдой, столь известной из сказок «Тысяча одна ночь». Военный и гражданский глава Мекки - турецкий губернатор.
Высшее духовное лицо в Аравии, да и всего мусульманского мира - меккский шериф. По происхождению своему он прямой потомок и наследник пророка. Хотя, казалось бы, он должен быть вполне независимым, но в действительности власть его невелика; это видно уже из того, что шерифы не только подчинены непосредственно турецкому губернатору, но и назначаются по его представлению.
Два почтенных сеида. Муэдзин. Катиб (секретарь) Великого шерифа. 1880-е
Резиденция шерифа - Таиф. Городок этот находится верстах в 70-ти на восток от Мекки; он известен как место изгнания и смерти Мидхат-паши и остальных заговорщиков против султана Абдул-Газиза. Таиф отличается плодородием своих окрестностей, своими виноградинками и садами. Разумеется, в знойное время года жизнь в тенистых садах Таифа гораздо приятнее, чем в узкой долине Мекки, среди голых стен. При шерифе постоянно находятся два адъютанта из турецких офицеров и гарнизон в 50 человек солдат. На Арафате я видел шерифа в азиатском костюме, в белой чалме, при ленте и множестве орденов, усыпанных драгоценными камнями.
Мекка. Турецкие казармы. Духовой оркестр
В городе имеются: почтово-телеграфная контора, две аптеки (казенная и частная), больницы, две казармы для двух тысяч солдат артиллерии, кавалерии и пехоты; при войсках есть и оркестр духовой музыки. В городе, кроме того, существуют казенная типография и книжный базар.
Абд аль-Джаббар. Типография в Мекке. 1880-е. [Печатный пресс появился в городе в 1885 году при Осман-паше, вали Хиджаза с 1882 по 1886 год]
Мекка. Полицейское здание, построенное при Осман-паше (с фотографии). 1880-е
Лошадей в городе очень мало; ездят преимущественно на ослах и мулах, а экипажи имеются только у шерифа и губернатора. Город содержится грязно, без соблюдения каких бы то ни было санитарных условий; не существует даже уличного освещения, особенно необходимого во время стечения сотен тысяч паломников.
Мекканский врач и его сын. Дети из Бени Шейбе (семья ключников Каабы). Сеид. 1880-е
В одном из уголков Мекки внимание мое остановилось на громадной куче камней различных величин. На вопрос, что это такое, мне объяснили, что это - могила Абу-Джахля.
Когда пророк стал открыто проповедывать в Мекке свое учение, в первых рядах его противников стоял Абуль-Хаким-Амр Ибн-Хишам, обыкновенно называемый насмешливым прозвищем Абу-Джахль, т. е. «отец глупостей». Кроме всевозможного вреда, какой только можно было нанести членам маленькой общины мусульман, не ставя ребром вопроса о внешней их безопасности, Абу-Джахль, во главе себе подобных, старался всячески дискредитировать самого пророка. Поэтому-то каждый прохожий считает своим долгом бросить камень в общую кучу, под которой предполагают могилу «отца глупостей», но едва ли это верно, так как он пал в битве при Бедре в 624 г. и, вероятно, вместе с прочими 63 убитыми был зарыт на поле сражения, а по другим сведениям под кучей этой - могила Абу-Голя. Абу-Голь - имя лица, указавшего дорогу в Мекку эфиопскому наместнику в Йемене, по имени Авраам, а по арабской транскрипции - Абраха, предпринявшему поход против Мекки с целью завоевать ее и ввести там христианство. Абраха должен был вернуться назад, так как в войске его распространилась свирепая болезнь.
Этот поход арабам памятен особенно потому, что за вражеским войском тянулись слоны, составлявшие для арабов невиданную диковину, почему Абраха они прозвали «слоновьим человеком», а по единогласному утверждению историков, в этом самом году родился Мухаммед; следовательно, поход «слоновьего человека» следует отнести к 570 году. Впрочем, об этом событии определенного более ничего не известно.
Как в Медине, так и в Мекке существует по нескольку школ (мектебы, медресе), из коих в Медине наиболее известна Махмудия, а в Мекке Хамидия. В мединских школах я побывал несколько раз. Здесь обучаются молодые люди из различных стран, обучаются и русские мусульмане, с которыми я познакомился тотчас же по приезде в Медину. Ученики получают небольшую поддержку от вакуфных комиссий, но в большинстве случаев обучаются на свой собственный счет. Школы помещаются в домах, пожертвованных богачами. Изучают здесь Коран, Тефсир (толкование Корана), изречения пророка и предания о действиях его (хадис), богословские науки, мусульманское право с законоведением, арабскую грамматику со словесностью, метафизику; далее в общих чертах проходится философия, математика и естествознание, причем философия - чисто греческого происхождения и целиком покоится на системе Аристотеля (Аристутилис). Из бесед с учениками я пришел к заключению. что они обладают очень небольшими и незавидными познаниями. После этих бесед невольно вспомнилась история арабов, и именно та ее эпоха, когда развитие знаний среди арабов достигало наивысшего в то время для всего мира уровня.
Где же теперь это прежнее величие арабов, их любознательность, их знания? Ответ на это дается между прочим в книге г. Баязитова «Ислам и прогресс».
Падению арабской культуры автор дает следующее историческое объяснение. В XII и XIII веках с прекращением династии абассидских халифов мусульмане круто отвернулись от пути халифов и от истинного духа Ислама. Заместители Абассидов не пошли по их славному пути; они отклонились к другому течению жизни и отстали от учения и духа Ислама и чистого шаригата. Они сохранили за собой лишь подражание аравитянам во внешней обрядности, а самый дух Ислама ускользнул от них. Ко всему этому прибавилась и другая беда, сделавшаяся чуть ли не самой главной причиной охлаждения ко всему, что называется светским прогрессом. Явившиеся так некстати в среде неустроенных и не установившихся народов дервиши, мистики, суфии со своими отвлеченными учениями, быть может, прекрасными по идее, но ничего не дающими для жизни земной и, главное, слишком неумело примененными к народным обрядам, надолго вытеснили всякое иное учение и отняли охоту к гармоническому развитию и устройству общественной жизни.
Сообразно арабским сказаниям и судя по историческим данным, положение женщин в доисламский период в Аравии было далеко не так ограничено, как впоследствии, и как оно сложилось в настоящее время на Востоке. Тогда не был в ходу обычай постоянного закутывания женщин, равным образом и нравственная самостоятельность их признавалась всеми. В некоторых случаях жена имела одинаковое право с мужем на развод. В особенности для вдов с некоторым состоянием, дозволявшим им жить самостоятельно, не будучи в тягость родственникам, допускалась возможность тотчас же заключать новые сердечные узы. Они могли распоряжаться собой довольно свободно. Честь прочно охраняла свободу аравитянки того времени и, как остроумно замечает историк, охраняла даже действительнее, чем современные евнухи, так любезно принявшие на себя эту сложную обязанность.
Слуга и евнух с ребенком своего господина. Джидда, 1880-е
В старину, т. е. в доисламский период, женщины принимали участие даже на войне; так, например, они участвовали на поле сражения при Оходе, в бою между первыми последователями Ислама с самим пророком во главе и мекканцами-язычниками. Во время сражения, стоя за фронтом, они звоном бубен, возгласами и военными песнями поддерживали мужество в сражающихся.
Современное же положение мусульманки, в смысле затворнического образа жизни, связано со следующим, не лишенным интереса, историческим событием.
В 625 году, отправляясь в поход против Бену-Мусталик - отдела кочевавшего близ Мекки племени Хузая, пророк нашел возможным взять с собой двух жен, Умму-Саламу и Айшу, последняя из коих всегда была его любимицей; едва достигши 14-летнего возраста, она своим веселым и ласковым обращением умела рассеивать мрачные тучи на челе стареющего и часто удрученного заботами пророка; и позднее эта рассудительная женщина сохранила свое влияние на мужа до конца его жизни.
Раз вечером, на обратном пути, войско остановилось невдалеке от Медины; ночью до рассвета, ранее чем ожидали, вдруг раздался приказ подыматься. Между тем Айша только что ушла искать свое ожерелье из южноаравийских раковин, которое она потеряла незадолго пред тем, гуляя по окрестностям. Свою вещь она нашла, но когда вернулась, войска уже не было; ушел и верблюд, в замкнутом паланкине которого предполагали ее спящей. Ничего не оставалось делать, как обождать на месте; вскоре, действительно, проехал один отсталый Сафван ибн-аль-Муаатталь; он узнал ее, посадил к себе на верблюда и привез в Медину. Запоздалое появление супруги пророка вместе с молодым человеком обратило всеобщее внимание и подало к разного рода злостным сплетням. Мало-помалу некоторые из них дошли до Мухаммеда. Вскоре Айша заметила, что, к великой обиде, пророк, отличавший ее прежде от других жен, всячески избегает ее, и перестал наконец даже обращать на нее внимание. При продолжении подобных отношений, когда оскорбительные пересуды стали доходить до нее, бедняжка заболела и стала наконец просить дозволения отправиться к отцу своему Абу-Бекру. Это было ей разрешено, но так как возвращение в отеческий дом считалось обыкновенно знаком расторжения брака, злые языки заговорили еще громче. Зло все росло и росло. Мухаммед вынужден был серьезно посоветоваться со своими приближенными.
Мнения разделились. Алий с жаром советовал объявить расторжение брака с подозрительной женой, другие были обратного мнения. В конце концов пророк принужден был поверить в невинность Айши. Тут последовало несколько откровений, запрещающих касаться чести замужних женщин, если обвинитель не может подтвердить своих слов четырьмя свидетелями-очевидцами. Далее повелевалось женам пророка не выходить из дому, а потом предписывалось им и другим женам правоверных закрываться покрывалами в присутствии чужих и т. д. Этот печальный эпизод привел к весьма печальным последствиям в дальнейшем развитии мусульманской жизни.
Мекканка. Мекканка в наряде невесты. 1880-е
О современном положении мекканок сказать ничего не могу, так как в Мекке жил очень недолго; другой же паломник, некто г. Ишаев, рассказывает, что население города живет вообще довольно нескучно. По праздникам устраиваются большие народныя гулянья с каруселями и плясками в особых балаганах. На гуляньях действуют кофейни, съестные лавки, здесь же продаются мелочными торговцами всякие безделушки, игрушки для детей, устраивается, словом, праздничный базар. На гуляниях собираются преимущественно женщины и дети в пестрых блестящих костюмах. В особенности поражают непривычный глаз фантастические костюмы детей из парчи и кисеи. Они обвешаны с головы до ног всевозможными ожерельями и серебряными монетами. Женщины, хотя и ходят с закрытыми лицами, но гуляют совершенно свободно, громко перекликиваются в толпе, разговаривают, смеются; исключительно ими только и заняты карусели. Оне усаживаются обыкновенно попарно, поют песни, играют в бубны. Это не только им не воспрещается и никто их не осуждает, но, напротив, мужчины чинно стоят в стороне и слушают их песни и игру на бубнах. Удивительна такая свобода женщин в городе и вообще в Геджасе. На гулянья собирается публика со всего города. Здесь и офицеры, и чиновники, и солдаты; приходят также и паломники, торговцы, кадии, имамы, словом, представители всех классов городского общества и представители всех мусульманских народностей земного шара. Толпы мужчин ведут себя весьма скромно и прилично, как бы вовсе не замечая веселящихся женщин. По вечерам обыкновенно пускают ракеты, жгут разноцветные бенгальские огни; повсюду гремят бубны и раздаются песни женщин. Шумно, пестро, оживленно, и все крайне оригинально. [Шакирзян Ишаев добавляет: «Нужно, однако, заметить, что женские нравы в Мекке не отличаются особой чистотою. Конечно, всем понятно, что в городе, куда собирается множество бессемейного народа, иначе и быть не может. Существующее мнение о том, что паломники могут жениться на разные сроки от нескольких дней до нескольких месяцев, я подтвердить не могу, но известно, что спрос везде вызывает предложение… В городе много рабынь, а под городом есть притоны самого низкого разбора…» В городе Джидда (порт Мекки), согласно Ш. Ишаеву, дело обстояло не лучше: «Нравы жителей Джедда не отличаются особою чистотою, что нужно приписать существованию невольничества и торговому характеру города, полному иностранцев, собирающихся сюда почти со всех концов света. Здесь, как, впрочем, и во всем Геджасе, в обычае содомитство, называемое в Средней Азии бачебазством, и неизвестно, кто у кого заимствовал этот позорный грех, за который у европейцев полагаются уголовные наказания - туркестанцы ли у арабов, или же арабы у туркестанцев… Под городом есть также разные притоны, находящиеся без всякого наблюдения со стороны местного начальства в медицинском и санитарном отношениях». - rus_turk.]. Кроме того, г. Ишаев упоминает об одном оригинальном обычае. Все женщины курят и, отправляясь куда-нибудь в гости, предварительно посылают свой наргеле (кальян).
Женщины в домашнем и уличном нарядах. Джидда, 1880-е
Заговорив о положении женщин, я не могу не остановиться на крупной особенности Ислама - полигамии. Мухаммед не запретил ее, но он ограничил ее свободу; он весьма обстоятельно предписывает, чтобы никто не смел брать более жен, чем сколько в состоянии прилично содержать; поэтому большая часть мусульманского народа, за весьма редкими случаями, довольствуется одной подругой. Полигамия теперь представляет скорее исключение, чем общее правило в наиболее цивилизованных мусульманских странах, например, Европейской Турции, Египте, Алжире и среди интеллигентных мусульман у нас в России… Я, конечно, не защитник полигамии, но полагаю, что полигамия при всех своих отрицательных сторонах имеет некоторые хорошие стороны. Строго урегулированная полигамия во всяком случае менее позорна и менее унизительна для женщин и менее постыдна для мужчин, чем беспорядочная полиандрия - это проклятие христианских народов, совершенно неизвестное мусульманам.
Полигамический брак обставлен такими тяжелыми условиями, что не многие мусульмане при условии точного соблюдения предписаний пророка рискуют пользоваться этим правом. Коран гласит: «Если вы боитесь быть несправедливыми к сиротам, не женитесь на женщинах, которые вам нравятся, более как на 3-х или 4-х [Каждый правоверный не может иметь более 4-х жен. Пророк же не был связан никаким определенным числом]. Если все-таки боитесь быть несправедливыми - то на одной» (Коран, гл. II, ст. 3). Кто же решится из благоразумных мусульман жениться на 4-х женах с их потребностями на началах абсолютного равенства, как то требуется шаригатом?
Однако благодаря легкости получения развода и вследствие разрешения, кроме 4-х законных жен, брать в виде побочных сколько угодно рабынь, мусульманские брачные установления не благоприятствуют порядочности семейной жизни. И общественное положение женщин также стало подчиненным, вследствие того же предписании пророка и Корана, причем возвращение приданого после развода давало и дает женщине лишь несовершенную защиту, ибо отослать ее мужчина мог и может всегда, когда вздумает или найдет это подходящим. Впрочем, применение этого права связано с разного рода формальностями, клонящимися к тому, чтобы предотвратить всякую поспешность или же убедить стороны к примирению. Тем не менее, определенно выраженная воля мужчины ставит женщину в беспомощное положение…
Девочка-рабыня в Аравии
Другое явление мусульманства - рабство. Под словом «раб» - говорит Г. Спенсер [см. «Грядущее рабство» Г. Спенсера, стр. 52] - мы понимаем человека, ставшего собственностью другого лица; чтобы не быть, однако ж, только номинальною, собственность должна проявляться в контроле господина над действиями раба, и вдобавок в таком контроле, который обыкновенно направлен к выгоде контролирующего. Коренное свойство раба заключается в том, что он принужден работать по воле другого. Отношение это допускает различные степени. Напомнив, что первоначально раб был пленник, жизнь которого находилась в руках и зависела от милости полонившего, Г. Спенсер замечает, что существует суровая форма рабства, в которой раб, трактуемый как животное, принужден направлять все свои усилия на пользу господина. При системе менее суровой, рабу, хотя и обязанному трудиться преимущественно на господина, дозволяется вместе с тем работать короткое время на себя и предоставляется участок земли для произращения некоторого излишка пищи. Дальнейшее улучшение в положении раба дозволяет ему продавать добытое на своем участке и сохранять в своих руках выручку. Еще более мягкая форма является там, где свободный хлебопашец, работающий на собственной земле, превращается завоевателем в то, что называется крепостным. Последний принужден каждый год платить своему господину известную постоянную дань - работою или продуктами своего труда, или и тем и другим вместе, удерживая все остальное в свою пользу. Наконец, иногда, как то недавно еще было у многих помещиков в России, рабу дозволяется покидать имение своего господина и работать или торговать на себя в другом месте, платя господину только известный ежегодный оброк. Что заставляет нас в этих условиях рабства считать его более или менее суровым? Очевидно, больший или меньший размер труда, употребляемого принудительно на пользу другого лица, вместо своей собственной. Там, где весь труд раба берет себе его собственник, рабство тяжело, а где господину отдается небольшая часть труда - оно легко.
Освобожденные рабы в Бахрейне
В Аравии существует первая, т. е. самая тяжелая форма рабства. На спины непокорных рабов часто опускается пальмовая палка. Контингент рабов в Аравии состоит из чернокожих, вывозимых из Центральной Африки, главным образом из Судана. Рабовладение Мухаммед застал в сильно развитом виде среди арабов своего времени, и вынужден был терпеть это грустное явление. Нельзя думать, чтобы он питал сочувствие к нему. В учении Ислама видно сильное желание уничтожить рабство, и хотя пророку и не удалось этого сделать, тем не менее он старался смягчить обхождение с рабами и ослабить вредные последствия рабовладения. Рабство не входит, как существенная часть, в мусульманское credo. Одним из самых богоугодных дел пророк ставил выкуп раба с освобождением его на волю, что делал и сам. В своих изречениях Мухаммед говорит: «Хорошее обращение с невольником - признак благодатности ума, дурное же - признак дурного дома». При этом он не ограничился одним проповедованием гуманного принципа; он издал законы, ограждающие рабов от произвола владельцев, и старался поднять нравственный облик невольника. В домашнем быту, при обращении к рабу, он не позволял себе звать: «Раб! рабыня!», предпочитая пользоваться менее унизительными для сознания человека словами: «юноша», «молодец» и т. д. Он ставил выкуп раба одним из условий искупления прежних грехов и даже преступлений… «Кто только отпустит своего раба на волю, того Всевышний освободит от геенны огненной». Коран говорит: «Почитайте Бога, ничего с ним не равняйте; оказывайте доброту вашим отцам, матерям, вашим родным, сиротам, бедным, опекаемым, соединенным с вами родством и покровительствуемым иностранцам, вашим товарищам, путешественникам и невольникам!» (гл. II, стр. 40). Мухаммед сказал: «Рабы ваши - братья ваши; насыщайте их той же пищей, что сами едите». «Если кто имеет рабыню, то пусть ее воспитывает и лучшим украшением для нее сделает воспитание, а потом выдаст ее замуж и уволит». «Мои последователи. Завещаю вам строго соблюдать пятикратное богослужение и строго соблюдать хорошие отношения к своим рабам. Удовлетворяйте их нужды; кормите их, чем сами питаетесь; одевайте, во что сами одеваетесь; не принуждайте их к непосильной работе, не притесняйте их. Что же в том, что судьба поставила их под вашу власть? Если Бог пожелает, и вы будете под их властью» [Приведенные в этой главе стихи Корана и изречения пророка мной выписаны из указанной выше книги г. Баязитова]. Так сказал между прочим в своей предсмертной речи пророк в 10 году гиджры на горе Арафат.
Конечно, человеколюбивые стремления пророка были часто нарушаемы, сплошь и рядом нарушаются и теперь, не только по произволу деспотических властелинов, но еще чаще от жестокости и свирепости отдельных собственников… однако то же самое ведь совершалось и в христианских странах…
Оркестр негров-рабов. Литография из „Bilder-Atlas zu Mekka“ Снука Гюрхронье (1888)
В Иерусалиме, Дамаске, Медине и Мекке проживает много люда, ничем не занимающегося, живущего исключительно подаяниями более или менее состоятельных путешественников, которые в этих священных местах довольно щедро раздают обязательную и необязательную милостыню (зякят и садака).
Благотворительность мусульман, согласно исповедуемой ими религии, должна выражаться двояким обрезом: путем уплаты зякят и выдачи садака. Зякят есть повинность, налагаемая Кораном, а садака - собственно милостыня - добровольное пожертвование более состоятельных лиц в пользу беднейших своих единоверцев. Зякят имеет определенную норму, а размер садака зависит от щедрости жертвователя. Обязательность зякята основана на повелении Корана: «Давайте зякят». Подобное предписание нередко встречается и в преданиях. Зякят обязателен для всякого мусульманина свободорожденного, здравого ума и совершеннолетнего, если он владеет на правах собственности движимым или недвижимым имуществом в размере, носящем на языке мусульманского законоведения термин «нисаб», и если он этим имуществом владел в течение одного полного года.
Условие быть мусульманином и владеть нисабом поставлено потому, что 1) уплата зякята считается актом благочестия, который не может быть совершаем неверными; 2) нисаб есть предельный размер имущества, с которого взимается зякят. При узаконении этого условия приняты были в соображение два обстоятельства: а) слова пророка: «Зякят не должен быть взимаем с имущества, пока оно не находилось во владении собственника в продолжение одного полного года»; б) владелец в течение года может получить приращение к своему достоянию; год делится на четыре времени, а в большинстве случаев имущество имеет различную стоимость в каждое из времен года.
Из вышеизложенного видно, что зякят является необходимым выполнением требования закона, не нося характера богоугодности; добровольное же пожертвование, садака, представляется душевным движением, почему истинным щедрым жертвователям обещана награда в загробной жизни.
Члены семьи шерифа. 1880-е
Зякят ведет свое происхождение с древнейших времен, со времен утверждения Ислама в Аравии. Пророк этим налогом первоначально распоряжался по своему личному усмотрению, употребляя на нужды беднейших своих последователей. С течением же времени объекты распределения нашли себе указание в различных местах Корана, которые были подробно растолкованы восточными законоведами.
Замечательно, что пророк запретил членам своего семейства пользоваться доходами этого налога; вместо этого, с целью обеспечения их, он разрешил брать пятую часть воинской добычи, поступавшей в общественное достояние. Много лет после пророка налог «зякят» аккуратно собирался и распределялся в точности, согласно указанному назначению. В большинстве мусульманских государств зякят взимается и по сию пору, но средства, предназначенные для облегчения жестокой участи материально обездоленных людей, поступают теперь в казну мусульманских государей.
ОКОНЧАНИЕ