Принуждение к свободе (6)
Принуждение к свободе (1)
Принуждение к свободе (2)
Принуждение к свободе (3)
Принуждение к свободе (4)
Принуждение к свободе (5)
Определив понятия негативной и позитивной свободы, мы можем теперь более детально рассмотреть, как они связаны между собой и какие противоречия эта дуалистичная природа свободы порождает. Кроме того, мы должны указать, почему два полюса свободы не отделимы друг от друга, и почему такое разделение ведет к уничтожению свободы как таковой.
Левый экстремизм
Рассмотрим критику либеральной свободы "справа" - пусть в качестве критика выступит признанный апологет "традиционализма" и фашизма А. Дугин:
Либерализм - это отвратительное, человеконенавистническое, подлое учение. Он омерзителен в теории и на практике. Если бы мы знали, что стоит за красивым иностранным словом "либерализм", мы отшатнулись бы, ужаснулись бы, бросились бы бежать от него как можно быстрее и как можно дальше. Пора называть вещи своими именами, нас слишком долго запутывали...
"Свобода" в либерализме понимается совершенно не по-русски, это негативная свобода. Лучше всего сослаться на общепризнанного теоретика либерализма - ведь он знает, что говорит - английского философа Джона Стюарта Милля. Что говорит нам о свободе этот столп либерализма, почтенный английский джентльмен, чье имя украшает философские словари и научные энциклопедии? Почтенный Милль не может ошибаться, не может, ему виднее.
Оказывается, по Миллю, есть две свободы, обозначаемые к тому же разными английскими словами. "Свобода" как liberty, и "свобода" как freedom. Это совсем разные вещи, уверяет нас Джон Стюарт Милль. Liberty - это то понятие, из которого возник термин "либерализм". Но тут-то и начинаются сюрпризы: "liberty", по Миллю, это "свобода негативная", "свобода от". Ее Милль считает самой главной, важной и единственной.
У Милля четкого раздения свободы еще не проведено, но суть либерализма Дугин излагает правильно: в центре либерализма лежит "негативная свобода", "свобода-от", "liberty". Что же возмущает Дугина?
Милль конкретизирует: задачей либералов является освобождение от социально-политических, религиозных, сословных традиций и взаимообязательств. "Свобода от" - это свобода индивидуума от общества, от социальных связей, зависимостей, оценок. Либерализм настаивает: мерой всех вещей является "торгующий индивид", он - смысл бытия и полюс жизни. Не мешайте ему делать, что он хочет, т.е. торговать, и мы попадем "в счастливейший из миров". Торгующий индивид, движимый эгоизмом и алчностью - а "эгоизм" и "алчность" считаются добродетелями либеральной философии, - должен быть взят в качестве универсального эталона. Все правовые, административные, нравственные, религиозные и социальные ограничения должны быть с него сняты; произвол его капризов, его интересов, его расчетов и выгод ложится в основу новой системы ценностей.
Это было поистине новаторством для своего времени: нет больше религиозных и нравственных норм, нет сословных обязательств, нет контроля государства и общества над хозяйственной деятельностью, в перспективе нет вообще ни государства, ни общества - лишь хаотическая игра торгующих индивидуумов, без родины, веры, этики, культуры, не управляемых и не ограниченных ничем: каждый стремится к удовлетворению своих влечений, и лишь одна иррациональная инстанция - "невидимая рука рынка" - направляет этот процесс к заветной цели: чтобы жирели жирные, богатели богатые, преуспевали удачливые и радовались преуспевающие.
Это и есть "свобода от", отрицание в ней вполне конкретно, то, от чего предлагается освободиться, - вещи осязаемые и реальные. Да, человека в обществе ограничивают многие вещи, и процесс избавления от этих преград, нравственных норм и социальных обязательств вполне прозрачен - меньше налогов, меньше запретов, меньше отчетов.
Здесь Дугин несколько утрирует представления либерализма, но радикализм либерализма и его разрушительность в целом обозначены верны. Нужно только добавить, что этот идеал своевольного и капризного торгаша возникает в либерализме из отрицания всякого принуждения.
Но тут возникает каверзный вопрос: а для чего нужна такая свобода? "От чего" понятно, но "для чего"?
Тут Милль подбирает новое слово - freedom, понимая под ним "свободу для". Ясность, пафос и последовательность либеральной философии Милля останавливается перед этим пределом, как курица, завороженная чертой на песке. "Свобода для" кажется ему пустым и бессодержательным понятием. Оно пугает Милля и либералов тем, что отсылает к глубинам метафизики, к основам человеческого духа, к безднам, с которыми не так легко справиться. "Свобода для", freedom, требует более высокой цели и более фундаментального понимания человека. Она ставит трудные вопросы: в чем позитивный смысл жизни? Для чего человек трудиться, живет, дышит, любит, творит? Куда и зачем направить тот сгусток энергии, с которым человеческий детеныш рождается в мире людей, возрастает в нем, делает первые шаги, говорит первые слова, сажает деревья, строит дома, заводит семью? "Свобода для" - это удар по струне человеческого сердца, это новый животворящий мрак, куда нас бросает философское вопрошание... Это риск, это безумие, это вызов, это далекий зов наших последних, глубоко запрятанных бездн...
Джон Стюарт Милль бледнеет перед этим вопросом, он подавлен ужасающим бытийным объемом открывающейся позитивной свободы, он не знает, что с этим делать, он пасует, он прячется, он уходит от ответа.
И здесь Дугин также совершенно прав: либерализм боится позитивной свободы, само это понятие не оставляет от либерализм и камня на камне. Почему - об этом мы еще будем говорить.
Правый экстремизм
Отвергнув либеральное представление о свободе и негативную свободу как таковую, Дугин на ее место ставит и утверждает свободу позитивную - через апологию Ф.Ницше:
Тут на горизонте европейской философии появляется худой немецкий профессор славянского происхождения. Тонкие желтые пальцы ловко и немного брезгливо хватают англичанина за мочку пуританского уха.
Фридрих Ницше, блистательный, беспощадный, фатальный, как ветер пустынь сирокко:
"Свободным называешь ты себя? Твою господствующую мысль хочу я слышать, а не о том, что ты сбросил ярмо с себя.
Из тех ли ты, что имеют право сбросить ярмо с себя?
Таких не мало, которые потеряли свою последнюю ценность, когда освободились от своего рабства.
Свободный от чего?
Какое дело до этого Заратустре!
Но твой ясный взор должен поведать мне: свободный для чего?"
"Так говорил Заратустра (о пути созидающего)"
Одним этим коротким пассажем либералы окончательно и бесповоротно уничтожены. На них поставлен крест - немногие способны преодолеть проклятие Заратустры. "Свобода от" - это чаяние извечного законченного раба, свободный дух выбирает только "свободу для" - с нее он начинает и ею заканчивает. Ты хочешь торговать, мужчина? Иди и торгуй, не хочешь, не иди и не торгуй! Вставай, улыбайся, твори, рискуй, ошибайся - ты заплатишь за все и по полной шкале, и никто тебя не спасет от жестоких и беспощадных стихий полнокровного живого человеческого бытия. Гарантировать "свободу от" невозможно. Свободу берут сильной мужской рукой и больше не хнычут и ни от кого не ждут пощады.
Либерализм - политическая платформа уродов и пройдох, стремящихся правовым образом сохранить награбленное, уворованное, стащенное. Русскому человеку такая гадость чужда. Мы гордый славянский народ, сильный и смелый...
Почему же мы веками стоим на коленях? - спросит язвительный англосакс, поигрывая бумажкой с биржевыми котировками... Потому, что мы не можем нащупать этого тайного, трудного, кристально чистого и не терпящего ни малейшего обмана "для". Мы слишком любим истинную свободу, чтобы разменивать ее на пошлое, рабское, уродское либеральное "от". Мы лучше постоим еще так, как стоим, соберемся с духом... А потом скажем наконец, скажем свое великое русское слово, последнее слово мировой истории. Это будет слово ультимативной свободы, позитивной и солнечной.
Свободы для...
Итак, круг замкнулся. Негативная свобода либерализма окончательно повержена и на ее место воздвигнута чистая позитивная свобода, свобода-для.
Бесконечный европейский тупик
В сущности, Дугин в этой небольшой работе обрисовал всю суть развития политических идей Европы за последние два столетия - от становления либерализма до его крушения и появления на его месте европейского фашизма. Сегодня у Европы есть все шансы повторить эту карусель.
В чем проблема европейской политической культуры и мысли? В том, что свобода позитивная противопоставляется свободе негативной. Либо-либо. Либо мертвая и рабская свобода либерализма, либо разлитие свободы позитивной, не оставляющей от негативной свободы и следа.
В действительности, как я уже отмечал, и то, и другое есть ересь и экстремизм, приводящий к разрушению свободы как таковой. Ересь либеральная (левого толка) и ересь фашистская (правого толка).
Богословие свободы
В свое время, в период становления православного богословия, шли ожесточенные споры относительно природы Иисуса Христа. Одни утверждали превосходство его Божественной природы, другие, напротив, говорили, что Иисус Христос был только человеком - самым совершенным и познавшим Бога, но все же человеком. Эти споры породили множество ересей и сект, некоторые из которых существуют до сих пор.
Православие исповедует, что Иисус Христос был "истинным Богом и истиным человеком" - то есть природа Божественная в нем сочетается с природой человеческой, во всем подобной нашей, кроме греха. Это фундаментальный догмат Церкви, который только и есть истина и который только и может спасти человека. В самом деле, если Христос был только человеком, то чем Он отличается от простого пророка, и как тогда может произойти спасение без преображения человеческой природы? Если же в Христе есть только Божественная природа, значит, Боговоплощение было не настоящим, а призрачным, неким подобием воплощения.
Мне представляется, что проблема соотношения позитивной и негативной свободы очень близка по сути к догматической проблеме христологии. Мы не можем утверждать только негативную свободу, умаляя или разрушая свободу позитивную. В этом случае мы придем к политической ереси либерализма. Но и утверждать только позитивную свободу, отказываясь от негативной, как это делает Дугин вслед за европейскими правыми, мы тоже не можем. В этом случае мы получим такую же ересь - ересь фашизма.
И только русский национализм, вскормленный полнотой истины православия, избегает обеих этих крайностей и утверждает оба полюса свободы. Именно это и делает русский национализм единственным истинным политическим учением, в котором дана вся полнота человеческой и общественной свободы.
Нам не нужны крайности либерализма и фашизма. Мы идем срединным путем. Иногда трудно удержать это равновесие и не впасть в политическую ересь, но только эта "золотая середина" и есть совершенное политическое учение, дающее представление о подлинной свободе во всей ее полноте и противоречивости.
Принуждение к свободе (2)
Принуждение к свободе (3)
Принуждение к свободе (4)
Принуждение к свободе (5)
Определив понятия негативной и позитивной свободы, мы можем теперь более детально рассмотреть, как они связаны между собой и какие противоречия эта дуалистичная природа свободы порождает. Кроме того, мы должны указать, почему два полюса свободы не отделимы друг от друга, и почему такое разделение ведет к уничтожению свободы как таковой.
Левый экстремизм
Рассмотрим критику либеральной свободы "справа" - пусть в качестве критика выступит признанный апологет "традиционализма" и фашизма А. Дугин:
Либерализм - это отвратительное, человеконенавистническое, подлое учение. Он омерзителен в теории и на практике. Если бы мы знали, что стоит за красивым иностранным словом "либерализм", мы отшатнулись бы, ужаснулись бы, бросились бы бежать от него как можно быстрее и как можно дальше. Пора называть вещи своими именами, нас слишком долго запутывали...
"Свобода" в либерализме понимается совершенно не по-русски, это негативная свобода. Лучше всего сослаться на общепризнанного теоретика либерализма - ведь он знает, что говорит - английского философа Джона Стюарта Милля. Что говорит нам о свободе этот столп либерализма, почтенный английский джентльмен, чье имя украшает философские словари и научные энциклопедии? Почтенный Милль не может ошибаться, не может, ему виднее.
Оказывается, по Миллю, есть две свободы, обозначаемые к тому же разными английскими словами. "Свобода" как liberty, и "свобода" как freedom. Это совсем разные вещи, уверяет нас Джон Стюарт Милль. Liberty - это то понятие, из которого возник термин "либерализм". Но тут-то и начинаются сюрпризы: "liberty", по Миллю, это "свобода негативная", "свобода от". Ее Милль считает самой главной, важной и единственной.
У Милля четкого раздения свободы еще не проведено, но суть либерализма Дугин излагает правильно: в центре либерализма лежит "негативная свобода", "свобода-от", "liberty". Что же возмущает Дугина?
Милль конкретизирует: задачей либералов является освобождение от социально-политических, религиозных, сословных традиций и взаимообязательств. "Свобода от" - это свобода индивидуума от общества, от социальных связей, зависимостей, оценок. Либерализм настаивает: мерой всех вещей является "торгующий индивид", он - смысл бытия и полюс жизни. Не мешайте ему делать, что он хочет, т.е. торговать, и мы попадем "в счастливейший из миров". Торгующий индивид, движимый эгоизмом и алчностью - а "эгоизм" и "алчность" считаются добродетелями либеральной философии, - должен быть взят в качестве универсального эталона. Все правовые, административные, нравственные, религиозные и социальные ограничения должны быть с него сняты; произвол его капризов, его интересов, его расчетов и выгод ложится в основу новой системы ценностей.
Это было поистине новаторством для своего времени: нет больше религиозных и нравственных норм, нет сословных обязательств, нет контроля государства и общества над хозяйственной деятельностью, в перспективе нет вообще ни государства, ни общества - лишь хаотическая игра торгующих индивидуумов, без родины, веры, этики, культуры, не управляемых и не ограниченных ничем: каждый стремится к удовлетворению своих влечений, и лишь одна иррациональная инстанция - "невидимая рука рынка" - направляет этот процесс к заветной цели: чтобы жирели жирные, богатели богатые, преуспевали удачливые и радовались преуспевающие.
Это и есть "свобода от", отрицание в ней вполне конкретно, то, от чего предлагается освободиться, - вещи осязаемые и реальные. Да, человека в обществе ограничивают многие вещи, и процесс избавления от этих преград, нравственных норм и социальных обязательств вполне прозрачен - меньше налогов, меньше запретов, меньше отчетов.
Здесь Дугин несколько утрирует представления либерализма, но радикализм либерализма и его разрушительность в целом обозначены верны. Нужно только добавить, что этот идеал своевольного и капризного торгаша возникает в либерализме из отрицания всякого принуждения.
Но тут возникает каверзный вопрос: а для чего нужна такая свобода? "От чего" понятно, но "для чего"?
Тут Милль подбирает новое слово - freedom, понимая под ним "свободу для". Ясность, пафос и последовательность либеральной философии Милля останавливается перед этим пределом, как курица, завороженная чертой на песке. "Свобода для" кажется ему пустым и бессодержательным понятием. Оно пугает Милля и либералов тем, что отсылает к глубинам метафизики, к основам человеческого духа, к безднам, с которыми не так легко справиться. "Свобода для", freedom, требует более высокой цели и более фундаментального понимания человека. Она ставит трудные вопросы: в чем позитивный смысл жизни? Для чего человек трудиться, живет, дышит, любит, творит? Куда и зачем направить тот сгусток энергии, с которым человеческий детеныш рождается в мире людей, возрастает в нем, делает первые шаги, говорит первые слова, сажает деревья, строит дома, заводит семью? "Свобода для" - это удар по струне человеческого сердца, это новый животворящий мрак, куда нас бросает философское вопрошание... Это риск, это безумие, это вызов, это далекий зов наших последних, глубоко запрятанных бездн...
Джон Стюарт Милль бледнеет перед этим вопросом, он подавлен ужасающим бытийным объемом открывающейся позитивной свободы, он не знает, что с этим делать, он пасует, он прячется, он уходит от ответа.
И здесь Дугин также совершенно прав: либерализм боится позитивной свободы, само это понятие не оставляет от либерализм и камня на камне. Почему - об этом мы еще будем говорить.
Правый экстремизм
Отвергнув либеральное представление о свободе и негативную свободу как таковую, Дугин на ее место ставит и утверждает свободу позитивную - через апологию Ф.Ницше:
Тут на горизонте европейской философии появляется худой немецкий профессор славянского происхождения. Тонкие желтые пальцы ловко и немного брезгливо хватают англичанина за мочку пуританского уха.
Фридрих Ницше, блистательный, беспощадный, фатальный, как ветер пустынь сирокко:
"Свободным называешь ты себя? Твою господствующую мысль хочу я слышать, а не о том, что ты сбросил ярмо с себя.
Из тех ли ты, что имеют право сбросить ярмо с себя?
Таких не мало, которые потеряли свою последнюю ценность, когда освободились от своего рабства.
Свободный от чего?
Какое дело до этого Заратустре!
Но твой ясный взор должен поведать мне: свободный для чего?"
"Так говорил Заратустра (о пути созидающего)"
Одним этим коротким пассажем либералы окончательно и бесповоротно уничтожены. На них поставлен крест - немногие способны преодолеть проклятие Заратустры. "Свобода от" - это чаяние извечного законченного раба, свободный дух выбирает только "свободу для" - с нее он начинает и ею заканчивает. Ты хочешь торговать, мужчина? Иди и торгуй, не хочешь, не иди и не торгуй! Вставай, улыбайся, твори, рискуй, ошибайся - ты заплатишь за все и по полной шкале, и никто тебя не спасет от жестоких и беспощадных стихий полнокровного живого человеческого бытия. Гарантировать "свободу от" невозможно. Свободу берут сильной мужской рукой и больше не хнычут и ни от кого не ждут пощады.
Либерализм - политическая платформа уродов и пройдох, стремящихся правовым образом сохранить награбленное, уворованное, стащенное. Русскому человеку такая гадость чужда. Мы гордый славянский народ, сильный и смелый...
Почему же мы веками стоим на коленях? - спросит язвительный англосакс, поигрывая бумажкой с биржевыми котировками... Потому, что мы не можем нащупать этого тайного, трудного, кристально чистого и не терпящего ни малейшего обмана "для". Мы слишком любим истинную свободу, чтобы разменивать ее на пошлое, рабское, уродское либеральное "от". Мы лучше постоим еще так, как стоим, соберемся с духом... А потом скажем наконец, скажем свое великое русское слово, последнее слово мировой истории. Это будет слово ультимативной свободы, позитивной и солнечной.
Свободы для...
Итак, круг замкнулся. Негативная свобода либерализма окончательно повержена и на ее место воздвигнута чистая позитивная свобода, свобода-для.
Бесконечный европейский тупик
В сущности, Дугин в этой небольшой работе обрисовал всю суть развития политических идей Европы за последние два столетия - от становления либерализма до его крушения и появления на его месте европейского фашизма. Сегодня у Европы есть все шансы повторить эту карусель.
В чем проблема европейской политической культуры и мысли? В том, что свобода позитивная противопоставляется свободе негативной. Либо-либо. Либо мертвая и рабская свобода либерализма, либо разлитие свободы позитивной, не оставляющей от негативной свободы и следа.
В действительности, как я уже отмечал, и то, и другое есть ересь и экстремизм, приводящий к разрушению свободы как таковой. Ересь либеральная (левого толка) и ересь фашистская (правого толка).
Богословие свободы
В свое время, в период становления православного богословия, шли ожесточенные споры относительно природы Иисуса Христа. Одни утверждали превосходство его Божественной природы, другие, напротив, говорили, что Иисус Христос был только человеком - самым совершенным и познавшим Бога, но все же человеком. Эти споры породили множество ересей и сект, некоторые из которых существуют до сих пор.
Православие исповедует, что Иисус Христос был "истинным Богом и истиным человеком" - то есть природа Божественная в нем сочетается с природой человеческой, во всем подобной нашей, кроме греха. Это фундаментальный догмат Церкви, который только и есть истина и который только и может спасти человека. В самом деле, если Христос был только человеком, то чем Он отличается от простого пророка, и как тогда может произойти спасение без преображения человеческой природы? Если же в Христе есть только Божественная природа, значит, Боговоплощение было не настоящим, а призрачным, неким подобием воплощения.
Мне представляется, что проблема соотношения позитивной и негативной свободы очень близка по сути к догматической проблеме христологии. Мы не можем утверждать только негативную свободу, умаляя или разрушая свободу позитивную. В этом случае мы придем к политической ереси либерализма. Но и утверждать только позитивную свободу, отказываясь от негативной, как это делает Дугин вслед за европейскими правыми, мы тоже не можем. В этом случае мы получим такую же ересь - ересь фашизма.
И только русский национализм, вскормленный полнотой истины православия, избегает обеих этих крайностей и утверждает оба полюса свободы. Именно это и делает русский национализм единственным истинным политическим учением, в котором дана вся полнота человеческой и общественной свободы.
Нам не нужны крайности либерализма и фашизма. Мы идем срединным путем. Иногда трудно удержать это равновесие и не впасть в политическую ересь, но только эта "золотая середина" и есть совершенное политическое учение, дающее представление о подлинной свободе во всей ее полноте и противоречивости.