Предыстория и современное состояние фонда Шаламова в ЦГАЛИ/РГАЛИ
История фонда Шаламова в ЦГАЛИ/РГАЛИ требует отдельного беспристрастного исследования, для которого эти маргиналии могут служить подспорьем. Ее можно условно разделить на несколько периодов:
I (1966, когда, по словам Сиротинской, Шаламов передал в ЦГАЛИ первые рукописи стихов - 1988) Архив в "спецхране" политической полиции, не описан и не разобран, доступ к нему был полностью закрыт.
II (1988-1990) Архив выведен из "спецхрана", к концу десятилетия сделана опись, доступ к нему закрыт, хотя Сиротинская не является его владельцем.
III (1991-2010) Сиротинская становится юридическим владельцем архива (см. сомнения в законности этого наследования), доступ к нему по-прежнему закрыт, теперь уже по соображениям Сиротинской. Считая с года переезда Шаламова в дом престарелых (1979) его фонд в ЦГАЛИ/РГАЛИ был закрыт для исследователей на протяжении более тридцати лет. Со времен "перестройки" Сиротинская производила обширные и крайне неряшливые, а в части библиографии фальсифицированные публикации, с которыми читателю и приходится иметь дело.
IV (2011-настоящее время) Архив частично открыт, для работы с ним требуется разрешение сына Сиротинской Ригосика, т.е. реально архив доступен для лиц, отвечающих интересам Ригосика и того, что я называю советским шаламоведением, исключение составляет, кажется, только немецкая исследовательница Франциска Тун-Хоэнштайн. Для независимых исследователей архив закрыт. Многие важные материалы, например, текст несостоявшегося выступления Шаламова на втором вечере памяти Мандельштама (1966), переписка Шаламова с Солженицыным, отдельные места из записных книжек, письма и т.д. до сих пор не опубликованы.
Ниже отрывки, касающиеся архива Шаламова, из беседы литературоведа Вячеслава Огрызко с директором РГАЛИ Татьяной Горяевой, помещенной в газете Литературная Россия от 8 декабря сего года.
Очень интересен вопрос о передаче Сиротинской фонда Шаламова в ЦГАЛИ, поскольку завещание Шаламова на ее имя было обнаружено ею (вернее, предъявлено), во-первых, неизвестно когда, и во-вторых, против всяких ожиданий ее непосредственного начальника директора Натальи Волковой, немедленно изъявшей у Сиротинской подлинник этого завещания - очевидно, для госбезопасности, которая его уничтожила. Наконец, когда и при каких обстоятельствах произошла безвозмездная передача Сиротинской шаламовского фонда в ЦГАЛИ, то есть имелся ли у нее выбор, ведь судиться с государственным архивом в ее положении было бы делом весьма сомнительным?
Примечания в квадратных скобках мои.
__________
Огрызко: - Ещё одна очень чувствительная и болезненная для многих тема - это закрытые для исследователей личные фонды. Приведу примеры. Много-много десятилетий назад у вас был создан фонд Петра Семёновича Когана. <...> Наследников больше нет. Тем не менее, в читальном зале РГАЛИ говорят, что исполняют чью-то волю (не знают сами, чью; кого-то ещё из существовавших ранее наследников), никого из наследников не нашли, поэтому раньше 2020 года, дескать, фонд не откроем. А там в том числе документы, у которых все сроки давности прошли (75 лет со дня смерти Когана и т.д.). Как в таких случаях быть? Другой пример. Фонд Варлама Шаламова...
Горяева: - А, ну там наследники есть.
- Кстати, по поводу личных фондов есть интересный вопрос: все ли фонды переданы безвозмездно, или они покупались за государственные деньги? Возвращаясь к случаю с фондом Шаламова. Были быстро сделаны и страховой фонд, и плёнки [пленки, насколько я знаю, были сделаны не быстро, а только после смерти Сиротинской], затрачены государственные средства. Однако с самого начала этот фонд закрыт. Но тоже интересно, за государственный счёт он был приобретён, или Ираида Павловна бесплатно всё передала?..
- Конечно, безвозмездно.
- А микрофильмы с подлинников за чей счёт делались?
- Плёнки - это наша обязанность, обязанность государства микрофильмировать особо ценные фонды и коллекции.
- Так вот, пока не был опубликован на родине Шаламова основной корпус его произведений и пока Ираида Павловна как текстолог, как человек, погружённый в творчество Варлама Тихоновича, занималась этой работой, возможно, всё это было оправдано, что больше никого к фонду не допускали [оправдано может быть решительно все включая "спецхран" для литературных архивов]. Но сейчас, как говорят, фонд закрыли для исследователей уже наследники Ираиды Павловны, которые к Шаламову не имели никакого отношения. Повторяется ситуация с Михаилом Булгаковым, когда в своё время объявился наследник, не имевший лично никакого отношения к Булгакову, и всё прибрал к своим рукам. Не кажется ли вам странной такая ситуация? <...>
- Вы привели ряд примеров, они очень разные и как бы отражают картину. Понимаю, что вас в основном интересует литература, но я вам могу сказать, что мы храним далеко не только литературные наследия, например, есть огромные фонды Прокофьева, Шостаковича, и их наследники очень строго следят за всеми обращениями к документам...
- Но они прямые наследники, и тут, как бы нам ни хотелось, с ними надо считаться...
- Да. И Александр Леонидович Ригосик - официальный наследник. Смотрите, Ираида Павловна Сиротинская, в кабинете которой мы сейчас находимся, являлась официальным, юридически оформленным наследником Варлама Тихоновича Шаламова. Она была владелицей всех авторских прав писателя. И именно ей принадлежит заслуга в том, что Шаламов стал достоянием мира [это миф, см. Приоритет: Михаил Геллер и Сиротинская], переведён на 46 языков [абсурдная какая-то цифра - книги Шаламова изданы на 34 языках плюс подборки в бумажной и сетевой периодике еще на семи-восьми языках, см. здесь] и т.д. Он действительно востребован за рубежом, и, может быть, даже больше, чем у нас. Теперь дальше. У неё трое сыновей. Один из них - Александр Ригосик, и два других сына передали брату права управления архивом.
Вообще, РГАЛИ - очень чёткий организм, для которого характерно очень чёткое выполнение всех договорных обязательств. Повторяю, что в РГАЛИ-ЦГАЛИ были очень хорошо разработаны юридические отношения между Архивом (то есть государством, представителем которого выступает Архив) и частным лицом, владельцем архива или коллекции, между которыми заключается, как вы знаете, соответствующий договор (кстати, образец этого договора используется всеми архивами, потому что он действительно очень удачный), где обозначаются права и обязанности сторон. И на нас лежит задача (на Ларисе Михайловне Бабаевой и её сотрудниках) - максимально донести до наследников идею, что все передаваемые материалы встраиваются в общий общественно-культурный контекст, который способствует популяризации творчества их великого родственника. То есть, чтобы вы знали, добиться максимальной открытости - это наша вообще задача и цель. Мы все в этом заинтересованы.
Эта традиция передавалась мне Натальей Борисовной Волковой... [ Наталья Борисовна Волкова заботилась в первую очередь об исполнении инструкций госбезопасности] Еще до моего прихода на работу в РГАЛИ я об этом знала. Если мне пишут заявление с просьбой дать доступ к тому или иному фонду, я, как правило, делаю все, чтобы содействовать в получении этого разрешения. Потому что сама была исследователем и прекрасно понимаю эти проблемы. Я могу сказать, что за последние годы, подписывая договоры с фондообразователями, ограничения на использование тех или иных категорий документов встречаются крайне редко.
<...> Александр Ригосик постоянно присылает на мой адрес такие же разрешения, и фонд Варлаама Тихоновича активно используется, его материалы представлены на отдельном сайте ["на отдельном сайте" выложена ничтожная часть аутентичного шаламовского архива, практически только фотокопии рукописей цикла "Колымские рассказы"]. Вот с перепиской Шаламова с Солженицыным, к сожалению, пока не достигнуто понимания между наследниками, хотя РГАЛИ много делал для того, чтобы это понимание всё-таки было установлено. Думаю, что пройдёт ещё некоторое время, и, возможно, переписка будет опубликована в полном виде. Дело в том, что некоторе время назад, когда еще был жив Александр Исаевич, Ирина Павловна подготовила переписку между двумя великими писателями, но не получила разрешение на её публикацию от Солженицына. Тогда она опубликовала её не совсем корректно, поместив черновики писем Варлама Тихоновича (они находятся в его фонде в РГАЛИ) вместо окончательных вариантов писем, которые сохранились у А.И. Солженицына. Конечно, согласитесь, что это не совсем то, что соответствует действительности. Одно дело черновик, который является только основой белового письма, посланного адресату [то же самое случилось с большим письмом Шаламова Пастернаку с разбором "Доктора Живаго"]. Получилось не совсем правильно. Сейчас ведутся переговоры для переиздания этой очень важной и содержательной переписки. [ Последние новости об этих переговорах, осень 2016]
По теме см. "СПЕЦХРАН"
I (1966, когда, по словам Сиротинской, Шаламов передал в ЦГАЛИ первые рукописи стихов - 1988) Архив в "спецхране" политической полиции, не описан и не разобран, доступ к нему был полностью закрыт.
II (1988-1990) Архив выведен из "спецхрана", к концу десятилетия сделана опись, доступ к нему закрыт, хотя Сиротинская не является его владельцем.
III (1991-2010) Сиротинская становится юридическим владельцем архива (см. сомнения в законности этого наследования), доступ к нему по-прежнему закрыт, теперь уже по соображениям Сиротинской. Считая с года переезда Шаламова в дом престарелых (1979) его фонд в ЦГАЛИ/РГАЛИ был закрыт для исследователей на протяжении более тридцати лет. Со времен "перестройки" Сиротинская производила обширные и крайне неряшливые, а в части библиографии фальсифицированные публикации, с которыми читателю и приходится иметь дело.
IV (2011-настоящее время) Архив частично открыт, для работы с ним требуется разрешение сына Сиротинской Ригосика, т.е. реально архив доступен для лиц, отвечающих интересам Ригосика и того, что я называю советским шаламоведением, исключение составляет, кажется, только немецкая исследовательница Франциска Тун-Хоэнштайн. Для независимых исследователей архив закрыт. Многие важные материалы, например, текст несостоявшегося выступления Шаламова на втором вечере памяти Мандельштама (1966), переписка Шаламова с Солженицыным, отдельные места из записных книжек, письма и т.д. до сих пор не опубликованы.
Ниже отрывки, касающиеся архива Шаламова, из беседы литературоведа Вячеслава Огрызко с директором РГАЛИ Татьяной Горяевой, помещенной в газете Литературная Россия от 8 декабря сего года.
Очень интересен вопрос о передаче Сиротинской фонда Шаламова в ЦГАЛИ, поскольку завещание Шаламова на ее имя было обнаружено ею (вернее, предъявлено), во-первых, неизвестно когда, и во-вторых, против всяких ожиданий ее непосредственного начальника директора Натальи Волковой, немедленно изъявшей у Сиротинской подлинник этого завещания - очевидно, для госбезопасности, которая его уничтожила. Наконец, когда и при каких обстоятельствах произошла безвозмездная передача Сиротинской шаламовского фонда в ЦГАЛИ, то есть имелся ли у нее выбор, ведь судиться с государственным архивом в ее положении было бы делом весьма сомнительным?
Примечания в квадратных скобках мои.
__________
Огрызко: - Ещё одна очень чувствительная и болезненная для многих тема - это закрытые для исследователей личные фонды. Приведу примеры. Много-много десятилетий назад у вас был создан фонд Петра Семёновича Когана. <...> Наследников больше нет. Тем не менее, в читальном зале РГАЛИ говорят, что исполняют чью-то волю (не знают сами, чью; кого-то ещё из существовавших ранее наследников), никого из наследников не нашли, поэтому раньше 2020 года, дескать, фонд не откроем. А там в том числе документы, у которых все сроки давности прошли (75 лет со дня смерти Когана и т.д.). Как в таких случаях быть? Другой пример. Фонд Варлама Шаламова...
Горяева: - А, ну там наследники есть.
- Кстати, по поводу личных фондов есть интересный вопрос: все ли фонды переданы безвозмездно, или они покупались за государственные деньги? Возвращаясь к случаю с фондом Шаламова. Были быстро сделаны и страховой фонд, и плёнки [пленки, насколько я знаю, были сделаны не быстро, а только после смерти Сиротинской], затрачены государственные средства. Однако с самого начала этот фонд закрыт. Но тоже интересно, за государственный счёт он был приобретён, или Ираида Павловна бесплатно всё передала?..
- Конечно, безвозмездно.
- А микрофильмы с подлинников за чей счёт делались?
- Плёнки - это наша обязанность, обязанность государства микрофильмировать особо ценные фонды и коллекции.
- Так вот, пока не был опубликован на родине Шаламова основной корпус его произведений и пока Ираида Павловна как текстолог, как человек, погружённый в творчество Варлама Тихоновича, занималась этой работой, возможно, всё это было оправдано, что больше никого к фонду не допускали [оправдано может быть решительно все включая "спецхран" для литературных архивов]. Но сейчас, как говорят, фонд закрыли для исследователей уже наследники Ираиды Павловны, которые к Шаламову не имели никакого отношения. Повторяется ситуация с Михаилом Булгаковым, когда в своё время объявился наследник, не имевший лично никакого отношения к Булгакову, и всё прибрал к своим рукам. Не кажется ли вам странной такая ситуация? <...>
- Вы привели ряд примеров, они очень разные и как бы отражают картину. Понимаю, что вас в основном интересует литература, но я вам могу сказать, что мы храним далеко не только литературные наследия, например, есть огромные фонды Прокофьева, Шостаковича, и их наследники очень строго следят за всеми обращениями к документам...
- Но они прямые наследники, и тут, как бы нам ни хотелось, с ними надо считаться...
- Да. И Александр Леонидович Ригосик - официальный наследник. Смотрите, Ираида Павловна Сиротинская, в кабинете которой мы сейчас находимся, являлась официальным, юридически оформленным наследником Варлама Тихоновича Шаламова. Она была владелицей всех авторских прав писателя. И именно ей принадлежит заслуга в том, что Шаламов стал достоянием мира [это миф, см. Приоритет: Михаил Геллер и Сиротинская], переведён на 46 языков [абсурдная какая-то цифра - книги Шаламова изданы на 34 языках плюс подборки в бумажной и сетевой периодике еще на семи-восьми языках, см. здесь] и т.д. Он действительно востребован за рубежом, и, может быть, даже больше, чем у нас. Теперь дальше. У неё трое сыновей. Один из них - Александр Ригосик, и два других сына передали брату права управления архивом.
Вообще, РГАЛИ - очень чёткий организм, для которого характерно очень чёткое выполнение всех договорных обязательств. Повторяю, что в РГАЛИ-ЦГАЛИ были очень хорошо разработаны юридические отношения между Архивом (то есть государством, представителем которого выступает Архив) и частным лицом, владельцем архива или коллекции, между которыми заключается, как вы знаете, соответствующий договор (кстати, образец этого договора используется всеми архивами, потому что он действительно очень удачный), где обозначаются права и обязанности сторон. И на нас лежит задача (на Ларисе Михайловне Бабаевой и её сотрудниках) - максимально донести до наследников идею, что все передаваемые материалы встраиваются в общий общественно-культурный контекст, который способствует популяризации творчества их великого родственника. То есть, чтобы вы знали, добиться максимальной открытости - это наша вообще задача и цель. Мы все в этом заинтересованы.
Эта традиция передавалась мне Натальей Борисовной Волковой... [ Наталья Борисовна Волкова заботилась в первую очередь об исполнении инструкций госбезопасности] Еще до моего прихода на работу в РГАЛИ я об этом знала. Если мне пишут заявление с просьбой дать доступ к тому или иному фонду, я, как правило, делаю все, чтобы содействовать в получении этого разрешения. Потому что сама была исследователем и прекрасно понимаю эти проблемы. Я могу сказать, что за последние годы, подписывая договоры с фондообразователями, ограничения на использование тех или иных категорий документов встречаются крайне редко.
<...> Александр Ригосик постоянно присылает на мой адрес такие же разрешения, и фонд Варлаама Тихоновича активно используется, его материалы представлены на отдельном сайте ["на отдельном сайте" выложена ничтожная часть аутентичного шаламовского архива, практически только фотокопии рукописей цикла "Колымские рассказы"]. Вот с перепиской Шаламова с Солженицыным, к сожалению, пока не достигнуто понимания между наследниками, хотя РГАЛИ много делал для того, чтобы это понимание всё-таки было установлено. Думаю, что пройдёт ещё некоторое время, и, возможно, переписка будет опубликована в полном виде. Дело в том, что некоторе время назад, когда еще был жив Александр Исаевич, Ирина Павловна подготовила переписку между двумя великими писателями, но не получила разрешение на её публикацию от Солженицына. Тогда она опубликовала её не совсем корректно, поместив черновики писем Варлама Тихоновича (они находятся в его фонде в РГАЛИ) вместо окончательных вариантов писем, которые сохранились у А.И. Солженицына. Конечно, согласитесь, что это не совсем то, что соответствует действительности. Одно дело черновик, который является только основой белового письма, посланного адресату [то же самое случилось с большим письмом Шаламова Пастернаку с разбором "Доктора Живаго"]. Получилось не совсем правильно. Сейчас ведутся переговоры для переиздания этой очень важной и содержательной переписки. [ Последние новости об этих переговорах, осень 2016]
По теме см. "СПЕЦХРАН"