Сергей Тимофеев. Часть 1. 1959-1979. Сыктывкар, тетя Клава, Князь-Асатуров, армия
Дорогие друзья! Тут, благодаря вам всем, а именно -
Галине Пилипенко, Виктору Асатурову, Виктории Тимофеевой-Врубель, Максу Белозору, Гете и Андрею Крашеницам, Дмитрию Диброву, Ксении Агалли, Павлу Филиппову, Ольге Эмдиной, Авдею Тер-Оганьяну, Валерию Посиделову, Игорю Ваганову, Руслану Ясаеву, Генриху Ламволю, Михаилу Шелудько, Алексею Евтушенко, Мирославу Немирову, Гузель Немировой, Юрию Шабельникову, Валерию Кошлякову, Дмитрию Келешьяну, Максу Василенко, Дмитрию Коваленко, Владимиру Межере, Людмиле Рублевской, Сергею Битюцкому, Татьяне Тимофеевой, Кириллу Серебренникову, Ивану Трофимову, Олегу Гапонову, Геннадию Жукову, Игорю Бондаревскому, Владимиру Ершову, Наталье Строковой, Алексею Горису, Анне Батуре, Вере Южанской, Юрию Иванову, Ирине Хансиваровой, Марине Каминской, Андрею Давыдову
- и самому Тиме -
собралось уже достаточно материалов для того, чтобы попробовать начать составлять изо всего этого биографию Сергея Тимофеева, до сих пор не существующую.
Это будет компилляция из ваших свидетельств, с минимумом текста "от составителя". Позволю себе только обозначать "белые пятна", оставшиеся еще во множестве, а также делать некоторые необходимые связки между вашими цитатами.
Тимофей был самой мощной "точкой сборки" всего мало-мальски живого в Ростове 80-х. Он дружил и сотрудничал с невероятным количеством людей. По сути, его биография - это хроника десятилетнего существования контр-культуры в нашем городе.
Прошу вас просматривать эти тексты и добавлять то, что вам известно, особенно по тем сюжетам, которые все еще остаются в тумане. А их очень много.
1959-1970. ТАЙНА РОЖДЕНИЯ И РАННИХ ЛЕТ
Существует легенда о рождении Тимы в Сибири, в лагере - у матери, сотрудницы тюремного ВОХРа.
Опирается она прежде всего на слова из известной его песенки:
Я родился в деревянной люльке,
Выли надо мной седые урки,
Надо мной звучал ненормативный слог
И дымил "казбеком" козерог.
Песенка эта «персонажная», мало кому в голову приходило, что в ней может быть запечатлен реальный факт биографии автора.
Между тем, Дмитрий Дибров в автобиографической книге «Раб лампы» вспоминает, что говорил ему умирающий в больнице Тима: «Вот говорят, что смерти нет, - потом сказал он. - Она есть. Я ее уже два дня вижу. Вот она сейчас там, в углу потолка. Знаешь, я ведь родился и вырос-то на зоне. Мать служила в ВОХРе, и я при ней. Один из конвоиров как-то хотел поиграть с пацаном. А чем играть? Да тем, что под рукой. Снял ружье и дулом в меня: «Пух-пух!» И осклабился. Это дуло и его цинготные зубы все годы преследуют меня как самое страшное из детства. Вот он и есть на потолке. Все время целится, сука. «Пух-пух!».
Павел Пономарев в тюремном детстве Тимы все-таки сомневается: "Я почти точно знаю, что детство Тимы было для него темной несчастливой "зоной", но не Тюрьмой. Это может быть фантазией-бредом, даже с подтверждением Диброва из больницы, где Тима все-таки не гланды лечил, а умирал... Вообще Тима об этой части своей жизни если и упоминал, то с явной болью. Я не копал. А блатной жаргон тогда был в моде, вот и мог где-то втесаться в тексты".
Первая из сохранившихся биографий Сергей Тимофеева. Журнал "Ура Бум Бум", №11-1998. Публикация, в свою очередь, ссылается на несохранившийся каталог "Искусство или смерть". Вот бы найти этого "каталог"! (нажать, чтобы увеличить)
Из этой автобиографии известно, что родился Тимофей в гор. Сыктывкар Коми АССР в 1959. Правда, тут же написано, что Тимофей «участвовал в выставках в гор.Сан-Франциско, гор.Флоренции, гор. Брюсселе и где-то еще», что не соответствует действительности. Так что, возможно, Сыктывкар - тоже мистификация?
Первая жена Тимы Татьяна утверждает, что Сережа приехал в Ростов в 8-летнем возрасте из «сибирского города Ийдель». Однако, такого города не существует. Немиров подсказывает, что Идель по-татарски - просто "Волга", река. Но Сыктывкар к Волге не имеет отношения. Река Сысола, на которой стоит этот город, входит в бассейн Северной Двины. Правда, в годы гражданской войны «Урал-Иделем» называлась большая условная территория (Урал, Татарстан, Коми, Карелия, часть Сибири), претендовавшая на особый автономно-административный статус в рамках только что возникшего СССР. Возможно, название «Идель» использовалось местными жителями, имевшими сепаратистские настроения, еще долго - А.Б.).
Друзья все же склоняются к Сыктывкару.
Авдей Тер-Оганьян: «О раннем детстве он никогда не говорил. Но откуда-то я помню, что он родился в Сыктывкаре. И действительно, слово «Сыктывкар» он повторял часто и с выражением: «Сык. Тыв. Кар». (из моей личной беседы)
Мирослав Немиров: "В паспорт я ему не заглядывал, но про Сыктывкар мы все знали, сомнений не было".
Видел ли кто-нибудь из вас паспорт Тимы? И что там было написано о месте рождения?
Точная дата рождения - 10 мая 1959.
Его родительская семья была неблагополучной.
Виктор Асатуров: «Отец Сережи был геолог, пьющий, как все геологи того времени. С мамой Сережиной не жил. И закончил свою жизнь при малоизвестных, не до конца выясненных обстоятельствах, которые предполагает этот образ жизни. У Сережи есть родной младший брат, внешне - копия Сережи. С братом я познакомился на похоронах. Где работала его мать, когда родился Сережа, я ничего сказать не могу, не знаю. Его воспоминания о раннем детстве были связаны с какими-то пьянками в родительском доме. Довольно мрачные воспоминания. Сережа сам их избегал».
Т.Тимофеева: «Мама Сережи - Екатерина Захаровна - высокая блондинка, красивая и ветреная женщина, похожая на актрису Вию Артмане (Сережа внешне больше похож на отца), могла уйти в экспедицию с геологами и подолгу не появляться, а отец оставался с двумя детьми - Сережей и младшим Олегом. Потом мама возвращалась, и отец ей все прощал. Некоторое время она была хорошей хозяйкой, любящей матерью, а потом исчезала опять».
Сергей, видимо, растет болезненным мальчиком, много времени проводит в больницах: «А где мама? мама, мама, больницы, больницы, красивая такая, пела так хорошо... больницы, палаты...да, я болел часто в детстве, до сих пор привкус пилюль на языке».
Из его детства известен только один штрих, имеющий отношение к радости жизни.
Сергей Медведев: "С шести лет я занимался онанизмом", - часто рассказывал друзьям Сергей и загадочно улыбался. "Но как же так? Это невозможно!" - восклицали пораженные слушатели. "Да, невозможно, - соглашался художник. - Но я занимался".
1967 (8)-1973. РОСТОВ: ТЕТЯ КЛАВДИЯ, ШКОЛА
Т. Тимофеева: «Терпение отца все-таки иссякло, и мать с отцом развелись. Мать осталась с младшим, а Сергея сажают в поезд, и он из сибирского города Ийдель едет в Ростов-на-Дону.
Тетушка рассказывала, что однажды ночью в дверь постучали, и она увидела худого изможденного неухоженного ребенка... Он сказал: «Я приехал к вам». Некуда ему было деться. Ему было 8 лет.
Тогда жилось трудно - тетя работала в военной части медсестрой и не могла позволить себе лишней пары чулок, а тут надо мальчика поднимать. Первым делом они пошли в «Детский мир», и она купила ему всю новую одежду, а ту, в которой он приехал, просто выбросила. И начали жить-поживать. То, что он к ней привязался - естественно.
Виктор Асатуров: «С детства Сережа жил в Ростове у тетки, сестры Сережиного отца. Тетка ему была и мама, и папа, и все на свете. Звали ее Клавдия. Работала она медсестрой в поликлинике МВД. Замужем она не была, своих детей не имела. Жили в маленькой комнате в общежитии на пятом этаже "генеральского дома" за цирком.
Маму Сережину она не жаловала. Тетка мальчишку никогда не обижала, но бедность была страшная. Все поддразнивали Сережу за то, что у него были старомодные вещи, короткие штаны на его длинных ногах. Вечно странно он так выглядел».
Контакты Тимофея и Василенко, записанные на книге, подаренной Виктору Тихомирову, Ленинград. Но известно, что тетя Тимы теперь по этому адресу не живет. А где живет? Хотелось бы это знать хотя бы для того, чтобы попросить у нее отсканировать его детские фото. Пока ни одной Тиминой детской фотографии в нашем архиве нет, а это неправильно.
Тима увлекался рисованием с детства: «Вот класс мой, еще один, их много, дети, масса детей, а вон и я - рисую что-то в учебниках, сейчас мне влепят за это».
1974-1977. ЗНАКОМСТВО С «КНЯЗЕМ». ПТУ №14.
В 7-8 классе Сергей знакомится с Виктором Асатуровым («Князем»), мальчиком из «хорошей семьи» (мать - прокурор), учащимся специализированной школы №36 с английским уклоном.
Асатуров останется ближайшим другом Тимы всю жизнь.
Тима: «С этим человеком связано становление моей личности. В свое время моя юность прошла под его знаменем. Вокруг этого знамени собирались люди, которым вечно чего-нибудь в жизни не хватало».
Асатуров: «Мы с ним познакомились, когда нам было по 14 лет за стаканчиком недорогого вина в гостях у нашего общего знакомого. Не чужды мы были этому делу. Мы рано начали выпивать. Очень были ранние. За столом кто-то дурь сидел сеял, кто-то выпивал, а Сережа сидел и рисовал какие-то комиксы на тематику нашего времяпрепровождения. Были дворы, в которых мы встречались. Были общие знакомые каторжанского толка. Нас это привлекало своей отстраненностью от советского образа жизни, какой-то внутренней свободой, которая у этих людей была. Мы искали свободу там, где ее никогда не было».
Вскоре два друга оказываются в одном и том же непристижном учебном заведении.
Асатуров: «После восьмого класса Сережа поступил в ПТУ №14 на специальность плиточник-мозаичник. По этой специальности он не работал никогда. А я учился в 36-ой английской школе, закончил 10 классов и поступил в то же самое ПТУ №14. Имел несчастье там учиться по специальности мастер цветовод-декоратор».
Между прочим, училище с таким номером в сети не находится. А хорошо было бы его найти для того, чтобы получить документальное подтверждение о его образовании - такие вещи иногда кое-о-чем свидетельствуют
1977-79. СЛУЖБА В СА.
О его годах в армии известно мало.
Асатуров: «После ПТУ Сережа ушел в армию. Служил во внутренних войсках художником. В армии ужасно ему было, ломка была жуткая психологическая».
Сергей Медведев: "Поскольку Тимофей служил во внутренних войсках конвойным, ему доводилось пристствовать на судебных заседаниях. Когда преступники описывали подробности совершенных ими преступлений, Сергей часто падал в обморок. После одного - более глубокого, чем обычно, обморока - он попадает в госпиталь, где его художественные способности заметили о оценили. Начальник медсанчасти предложил нашему герою остаться при госпитале и осваивать наглядную агитацию".
Валерий Посиделов: «Прочитал в армии "Дневник писателя" Достоевского» (24)
Когда ушел и когда вернулся? Где служил? Видимо, кое-что можно узнать в военкомате Ленинского района ( ул. Социалистическая, 81. Тел. (863) 2404-328 begin_of_the_skype_highlighting (863) 2404-328 end_of_the_skype_highlighting begin_of_the_skype_highlighting (863) 2404-328 end_of_the_skype_highlighting. Записываю это тут просто для того, чтобы все уж собиралось в одном месте)
1979-92. ВИК АСАТУРОВ - «ПАДШИЙ ХРИСТОС»
Виктор Асатуров
Из армии Тима вернулся в Ростов.
Асатуров: Первый, к кому он зашел, когда вернулся, был я. Он еще в военной форме пришел, и мы пошли бухать по этому поводу в "Зеленую горку"...
Дружба Тимы с Асатуровым в этот период еще более укрепилась. Асатуров уже был женат и крепко пил.
Макс Белозор: Когда Виктор Асатуров был первый раз женат, с ним произошел забавный случай. Вернулся он после запоя, повалился на кровать и вдруг обнаружил, что не может шевельнуть ни рукой, ни ногой - парализовало!
Вот он лежит, приходит жена, видит Витю и начинает кричать:
- Алкаш! Пьяная скотина! - в таком духе.
Витя что-то сипит, пытается втолковать, что ему очень плохо. Она не слышит:
- Свинья! - кричит. - Алкоголик!
Тот все шепчет что-то. Наконец она подошла:
- Что? Что ты можешь мне сказать, уродина!
- Наклонись, - шепчет Витя. - Я тебе на ухо скажу!
Она и наклонилась. Тогда Асатуров собрал последние силы и откусил ей пол-уха.
Кроме алкоголя, Князь со временем стал употреблять и тяжелые наркотики
Белозор: Виктор Асатуров долгое время употреблял наркотики. К нему приходили друзья-наркоманы покурить, поколоться. А Витина мама - Нина Эрвандовна - была прокурором и имела табельное оружие.
Однажды, когда к Вите, как обычно, пришли товарищи и стали заниматься наркоманией, маму охватило безумие. Она выхватила один из своих пистолетов и велела всем убираться. Гости, понятно, испугались, быстренько собрали наркотики и стали уходить. Но на лестнице кто-то нечаянно обронил резкое слово. Это переполнило чашу терпения Нины Эрвандовны. Закричав, она спустила предохранитель и открыла огонь на поражение. Вопя от ужаса, гости бросились бежать, а Нина Эрвандовна, стреляя, гналась за ними по лестнице.
Когда гости выскочили на улицу и отбежали подальше, они остановились перевести дух. Но тут на балконе появилась Нина Эрвандовна и открыла огонь. К счастью, никого не убила.
Витя утверждал впоследствии, что мама схватила оба пистолета и стреляла по-македонски.
В середине 80-х Асатуров пережил белую горячку.
Белозор: Князь Виктор Асатуров лежал у мамы на диване. Квартира находилась на третьем этаже старого ростовского дома. Виктор Асатуров дремал. И вдруг он увидел, что карпики, которых он купил на рынке, вылезают из авоськи и направляются прямо к нему. Причем вид у них самый агрессивный, а зубы как гвозди.
Он испугался. Вскочил с дивана - и к окну. Они за ним! Он на балкон - карпики за ним на балкон! Что делать? Не пропадать же! И Виктор Асатуров прыгнул с балкона.
В 1987 Тимофей будет писать о своем друге как о «падшем Христе»: «Ты приходил ко мне с униженными и оскорбленными, ты приводил каких-то шоферов дальних рейсов, которые пили, потом угрожали ножом. Один раз ты привел врожденного сифилитика, плакал над ним, жалел. Мы пили вино.
Потом сифилитик спер у меня несколько книг. Ученики христовы.
Я помню, как ты пришел один раз ночью, в пальто с чужого плеча и с ведром картошки. Стал рассказывать, как ты встретил мужика на улице, с ведром, и зная мою любовь к жареной картошке, попросил у него несколько картофелин. Мужик отказался и тебе пришлось его завалить. Ты сидел на диване и вдохновенно врал, просил сердечных капель, потому как за друга грех взял на душу. Я делал вид, что верю тебе, подыгрывал. Все отвернулись от тебя, мои друзья ненавидят тебя, один я тебя люблю - просто тебе не дали искупить грех человеческий...».
В другом месте: «И вдруг появился Вик. Он зашел уставший, с каким-то остановившимся взглядом. На руках у него был ребенок месяцев шести. Он сел рядом с нами, заговорили о том-о сем. Все делали традиционную "козу" и с натужным сюсюканьем пугали ребенка. Ребенок удивленно смотрел на идиотов, корчивших рожи. Затем Вик встал и пошел выходу. Он уходил, а я не удержался, чтобы не сделать для себя вывод: "Вот уходит богочеловек. Уходит, уходит, уходит, потом придет его сын, потом придут сотни, тысячи, миллионы. Как жарко, господи..."
И еще: «Дверь с грохотом открывается, появляется Вик в глубочайшей степени опьянения. Говорит, выгнали из вытрезвителя, потому как сильно пьян. Что у них там вроде даже что-то зашкаливать начало. Верю. Верю. Верую в тебя, господи... На Вике уже нет моих штанов, вместо них - детские кальсоны с вышивкой из "Ну, погоди", украл, видимо. Он лежит на полу, говорит протяжно. Иногда мне кажется, что это - Иисус Христос, которого не стали распинать, а отпустили с миром, и вот от отчаянья, что ему не дали искупить грех человеческий, он пьет, ворует, обманывает. Я помню, Витенька, все помню».
Похоже, Вик был Тиминым альтер-эго.
Макс Белозор в книге «Волшебная страна» рассказывает несколько историй в участием Тимы и Асатурова.
***
Мама у Асатурова прокурор, а папа сидит в тюрьме. Такая интересная семья. Однажды у мамы был день рождения, товарищи по работе пришли ее поздравить. Асатуров вышел, посмотрел на застолье и сказал ворчливо: - Понавела полный дом ментов! Родному сыну присесть негде!
***
Однажды Виктор Асатуров и Сергей Тимофеев, совершенно пьяные, нашли один из пистолетов мамы Асатурова Нины Эрвандовны и запас патронов к нему. Они улеглись на диван и принялись стрелять в потолок. Они стреляли довольно долго, но потом, к счастью, приехала милиция, и все обошлось.
***
Князь Виктор Асатуров и Сергей Тимофеев сидели в кафе. К ним подошел человек, наклонился и сказал негромко:
- Есть маза!
- Ну, - сказал Асатуров.
- Есть маза продать паспорт!
- Чей паспорт? - спросил Асатуров.
- Мой!
- А, - сказал Асатуров, - а нахуя продаешь?
- Бабки нужны.
- Понятно, - сказал Асатуров, - а сколько хочешь?
- Ну, - сказал человек, - вмазать надо. Тимофеев сказал:
- Извини, брат, нам не надо.
- Подожди, - сказал Асатуров, - садись сюда, братское сердце! Слушай меня. Сейчас мы идем в «Тополя». Садимся, короче, заказываем выпить, покушать. Культурно отдыхаем. Потом ты говоришь: «Ой! Бабки дома забыл!» Оставляешь паспорт. Типа: сейчас сбегаю принесу. Мы тихо встаем и уходим. И хуй с ним, с паспортом!
Они пошли в «Тополя», сели, заказали выпить, закусить. Когда стали закрывать, Асатуров поднялся:
- Ну, мы пошли, брат. Сдавай паспорт и подходи. Мы на улице.
На улице они закурили и стали ждать. Вдруг сверху послышались крики, шум драки. Фокус с паспортом не сработал, человека били.
- Пойдем, - сказал Асатуров. - Хуля мы ему поможем?
С годами Виктор, подорвав здоровье, пить и употреблять наркотики прекратил и начал заниматься у-шу. Испытав просветление, он сформировал собственное художественное видение своего друга как «даосского художника»:
«Сергей всегда был созерцателем, не восхищаясь никем, не выделяя никого. У него был даосский подход к творчеству. Он, как и даосы, рисовал водой на горячем камне. Когда они заканчивали работу, то начало картины уже высыхало. То есть он только сам мог видеть эту картину в своем внутреннем зрении. Для него неважно было сохранить ее... Однажды, не имея карандаша и красок, помню, лист бумаги держит в руках, другой рукой берет грязь из лужи после дождя и рукой по бумаге рисует грязью".
Галине Пилипенко, Виктору Асатурову, Виктории Тимофеевой-Врубель, Максу Белозору, Гете и Андрею Крашеницам, Дмитрию Диброву, Ксении Агалли, Павлу Филиппову, Ольге Эмдиной, Авдею Тер-Оганьяну, Валерию Посиделову, Игорю Ваганову, Руслану Ясаеву, Генриху Ламволю, Михаилу Шелудько, Алексею Евтушенко, Мирославу Немирову, Гузель Немировой, Юрию Шабельникову, Валерию Кошлякову, Дмитрию Келешьяну, Максу Василенко, Дмитрию Коваленко, Владимиру Межере, Людмиле Рублевской, Сергею Битюцкому, Татьяне Тимофеевой, Кириллу Серебренникову, Ивану Трофимову, Олегу Гапонову, Геннадию Жукову, Игорю Бондаревскому, Владимиру Ершову, Наталье Строковой, Алексею Горису, Анне Батуре, Вере Южанской, Юрию Иванову, Ирине Хансиваровой, Марине Каминской, Андрею Давыдову
- и самому Тиме -
собралось уже достаточно материалов для того, чтобы попробовать начать составлять изо всего этого биографию Сергея Тимофеева, до сих пор не существующую.
Это будет компилляция из ваших свидетельств, с минимумом текста "от составителя". Позволю себе только обозначать "белые пятна", оставшиеся еще во множестве, а также делать некоторые необходимые связки между вашими цитатами.
Тимофей был самой мощной "точкой сборки" всего мало-мальски живого в Ростове 80-х. Он дружил и сотрудничал с невероятным количеством людей. По сути, его биография - это хроника десятилетнего существования контр-культуры в нашем городе.
Прошу вас просматривать эти тексты и добавлять то, что вам известно, особенно по тем сюжетам, которые все еще остаются в тумане. А их очень много.
1959-1970. ТАЙНА РОЖДЕНИЯ И РАННИХ ЛЕТ
Существует легенда о рождении Тимы в Сибири, в лагере - у матери, сотрудницы тюремного ВОХРа.
Опирается она прежде всего на слова из известной его песенки:
Я родился в деревянной люльке,
Выли надо мной седые урки,
Надо мной звучал ненормативный слог
И дымил "казбеком" козерог.
Песенка эта «персонажная», мало кому в голову приходило, что в ней может быть запечатлен реальный факт биографии автора.
Между тем, Дмитрий Дибров в автобиографической книге «Раб лампы» вспоминает, что говорил ему умирающий в больнице Тима: «Вот говорят, что смерти нет, - потом сказал он. - Она есть. Я ее уже два дня вижу. Вот она сейчас там, в углу потолка. Знаешь, я ведь родился и вырос-то на зоне. Мать служила в ВОХРе, и я при ней. Один из конвоиров как-то хотел поиграть с пацаном. А чем играть? Да тем, что под рукой. Снял ружье и дулом в меня: «Пух-пух!» И осклабился. Это дуло и его цинготные зубы все годы преследуют меня как самое страшное из детства. Вот он и есть на потолке. Все время целится, сука. «Пух-пух!».
Павел Пономарев в тюремном детстве Тимы все-таки сомневается: "Я почти точно знаю, что детство Тимы было для него темной несчастливой "зоной", но не Тюрьмой. Это может быть фантазией-бредом, даже с подтверждением Диброва из больницы, где Тима все-таки не гланды лечил, а умирал... Вообще Тима об этой части своей жизни если и упоминал, то с явной болью. Я не копал. А блатной жаргон тогда был в моде, вот и мог где-то втесаться в тексты".
Первая из сохранившихся биографий Сергей Тимофеева. Журнал "Ура Бум Бум", №11-1998. Публикация, в свою очередь, ссылается на несохранившийся каталог "Искусство или смерть". Вот бы найти этого "каталог"! (нажать, чтобы увеличить)
Из этой автобиографии известно, что родился Тимофей в гор. Сыктывкар Коми АССР в 1959. Правда, тут же написано, что Тимофей «участвовал в выставках в гор.Сан-Франциско, гор.Флоренции, гор. Брюсселе и где-то еще», что не соответствует действительности. Так что, возможно, Сыктывкар - тоже мистификация?
Первая жена Тимы Татьяна утверждает, что Сережа приехал в Ростов в 8-летнем возрасте из «сибирского города Ийдель». Однако, такого города не существует. Немиров подсказывает, что Идель по-татарски - просто "Волга", река. Но Сыктывкар к Волге не имеет отношения. Река Сысола, на которой стоит этот город, входит в бассейн Северной Двины. Правда, в годы гражданской войны «Урал-Иделем» называлась большая условная территория (Урал, Татарстан, Коми, Карелия, часть Сибири), претендовавшая на особый автономно-административный статус в рамках только что возникшего СССР. Возможно, название «Идель» использовалось местными жителями, имевшими сепаратистские настроения, еще долго - А.Б.).
Друзья все же склоняются к Сыктывкару.
Авдей Тер-Оганьян: «О раннем детстве он никогда не говорил. Но откуда-то я помню, что он родился в Сыктывкаре. И действительно, слово «Сыктывкар» он повторял часто и с выражением: «Сык. Тыв. Кар». (из моей личной беседы)
Мирослав Немиров: "В паспорт я ему не заглядывал, но про Сыктывкар мы все знали, сомнений не было".
Видел ли кто-нибудь из вас паспорт Тимы? И что там было написано о месте рождения?
Точная дата рождения - 10 мая 1959.
Его родительская семья была неблагополучной.
Виктор Асатуров: «Отец Сережи был геолог, пьющий, как все геологи того времени. С мамой Сережиной не жил. И закончил свою жизнь при малоизвестных, не до конца выясненных обстоятельствах, которые предполагает этот образ жизни. У Сережи есть родной младший брат, внешне - копия Сережи. С братом я познакомился на похоронах. Где работала его мать, когда родился Сережа, я ничего сказать не могу, не знаю. Его воспоминания о раннем детстве были связаны с какими-то пьянками в родительском доме. Довольно мрачные воспоминания. Сережа сам их избегал».
Т.Тимофеева: «Мама Сережи - Екатерина Захаровна - высокая блондинка, красивая и ветреная женщина, похожая на актрису Вию Артмане (Сережа внешне больше похож на отца), могла уйти в экспедицию с геологами и подолгу не появляться, а отец оставался с двумя детьми - Сережей и младшим Олегом. Потом мама возвращалась, и отец ей все прощал. Некоторое время она была хорошей хозяйкой, любящей матерью, а потом исчезала опять».
Сергей, видимо, растет болезненным мальчиком, много времени проводит в больницах: «А где мама? мама, мама, больницы, больницы, красивая такая, пела так хорошо... больницы, палаты...да, я болел часто в детстве, до сих пор привкус пилюль на языке».
Из его детства известен только один штрих, имеющий отношение к радости жизни.
Сергей Медведев: "С шести лет я занимался онанизмом", - часто рассказывал друзьям Сергей и загадочно улыбался. "Но как же так? Это невозможно!" - восклицали пораженные слушатели. "Да, невозможно, - соглашался художник. - Но я занимался".
1967 (8)-1973. РОСТОВ: ТЕТЯ КЛАВДИЯ, ШКОЛА
Т. Тимофеева: «Терпение отца все-таки иссякло, и мать с отцом развелись. Мать осталась с младшим, а Сергея сажают в поезд, и он из сибирского города Ийдель едет в Ростов-на-Дону.
Тетушка рассказывала, что однажды ночью в дверь постучали, и она увидела худого изможденного неухоженного ребенка... Он сказал: «Я приехал к вам». Некуда ему было деться. Ему было 8 лет.
Тогда жилось трудно - тетя работала в военной части медсестрой и не могла позволить себе лишней пары чулок, а тут надо мальчика поднимать. Первым делом они пошли в «Детский мир», и она купила ему всю новую одежду, а ту, в которой он приехал, просто выбросила. И начали жить-поживать. То, что он к ней привязался - естественно.
Виктор Асатуров: «С детства Сережа жил в Ростове у тетки, сестры Сережиного отца. Тетка ему была и мама, и папа, и все на свете. Звали ее Клавдия. Работала она медсестрой в поликлинике МВД. Замужем она не была, своих детей не имела. Жили в маленькой комнате в общежитии на пятом этаже "генеральского дома" за цирком.
Маму Сережину она не жаловала. Тетка мальчишку никогда не обижала, но бедность была страшная. Все поддразнивали Сережу за то, что у него были старомодные вещи, короткие штаны на его длинных ногах. Вечно странно он так выглядел».
Контакты Тимофея и Василенко, записанные на книге, подаренной Виктору Тихомирову, Ленинград. Но известно, что тетя Тимы теперь по этому адресу не живет. А где живет? Хотелось бы это знать хотя бы для того, чтобы попросить у нее отсканировать его детские фото. Пока ни одной Тиминой детской фотографии в нашем архиве нет, а это неправильно.
Тима увлекался рисованием с детства: «Вот класс мой, еще один, их много, дети, масса детей, а вон и я - рисую что-то в учебниках, сейчас мне влепят за это».
1974-1977. ЗНАКОМСТВО С «КНЯЗЕМ». ПТУ №14.
В 7-8 классе Сергей знакомится с Виктором Асатуровым («Князем»), мальчиком из «хорошей семьи» (мать - прокурор), учащимся специализированной школы №36 с английским уклоном.
Асатуров останется ближайшим другом Тимы всю жизнь.
Тима: «С этим человеком связано становление моей личности. В свое время моя юность прошла под его знаменем. Вокруг этого знамени собирались люди, которым вечно чего-нибудь в жизни не хватало».
Асатуров: «Мы с ним познакомились, когда нам было по 14 лет за стаканчиком недорогого вина в гостях у нашего общего знакомого. Не чужды мы были этому делу. Мы рано начали выпивать. Очень были ранние. За столом кто-то дурь сидел сеял, кто-то выпивал, а Сережа сидел и рисовал какие-то комиксы на тематику нашего времяпрепровождения. Были дворы, в которых мы встречались. Были общие знакомые каторжанского толка. Нас это привлекало своей отстраненностью от советского образа жизни, какой-то внутренней свободой, которая у этих людей была. Мы искали свободу там, где ее никогда не было».
Вскоре два друга оказываются в одном и том же непристижном учебном заведении.
Асатуров: «После восьмого класса Сережа поступил в ПТУ №14 на специальность плиточник-мозаичник. По этой специальности он не работал никогда. А я учился в 36-ой английской школе, закончил 10 классов и поступил в то же самое ПТУ №14. Имел несчастье там учиться по специальности мастер цветовод-декоратор».
Между прочим, училище с таким номером в сети не находится. А хорошо было бы его найти для того, чтобы получить документальное подтверждение о его образовании - такие вещи иногда кое-о-чем свидетельствуют
1977-79. СЛУЖБА В СА.
О его годах в армии известно мало.
Асатуров: «После ПТУ Сережа ушел в армию. Служил во внутренних войсках художником. В армии ужасно ему было, ломка была жуткая психологическая».
Сергей Медведев: "Поскольку Тимофей служил во внутренних войсках конвойным, ему доводилось пристствовать на судебных заседаниях. Когда преступники описывали подробности совершенных ими преступлений, Сергей часто падал в обморок. После одного - более глубокого, чем обычно, обморока - он попадает в госпиталь, где его художественные способности заметили о оценили. Начальник медсанчасти предложил нашему герою остаться при госпитале и осваивать наглядную агитацию".
Валерий Посиделов: «Прочитал в армии "Дневник писателя" Достоевского» (24)
Когда ушел и когда вернулся? Где служил? Видимо, кое-что можно узнать в военкомате Ленинского района ( ул. Социалистическая, 81. Тел. (863) 2404-328 begin_of_the_skype_highlighting (863) 2404-328 end_of_the_skype_highlighting begin_of_the_skype_highlighting (863) 2404-328 end_of_the_skype_highlighting. Записываю это тут просто для того, чтобы все уж собиралось в одном месте)
1979-92. ВИК АСАТУРОВ - «ПАДШИЙ ХРИСТОС»
Виктор Асатуров
Из армии Тима вернулся в Ростов.
Асатуров: Первый, к кому он зашел, когда вернулся, был я. Он еще в военной форме пришел, и мы пошли бухать по этому поводу в "Зеленую горку"...
Дружба Тимы с Асатуровым в этот период еще более укрепилась. Асатуров уже был женат и крепко пил.
Макс Белозор: Когда Виктор Асатуров был первый раз женат, с ним произошел забавный случай. Вернулся он после запоя, повалился на кровать и вдруг обнаружил, что не может шевельнуть ни рукой, ни ногой - парализовало!
Вот он лежит, приходит жена, видит Витю и начинает кричать:
- Алкаш! Пьяная скотина! - в таком духе.
Витя что-то сипит, пытается втолковать, что ему очень плохо. Она не слышит:
- Свинья! - кричит. - Алкоголик!
Тот все шепчет что-то. Наконец она подошла:
- Что? Что ты можешь мне сказать, уродина!
- Наклонись, - шепчет Витя. - Я тебе на ухо скажу!
Она и наклонилась. Тогда Асатуров собрал последние силы и откусил ей пол-уха.
Кроме алкоголя, Князь со временем стал употреблять и тяжелые наркотики
Белозор: Виктор Асатуров долгое время употреблял наркотики. К нему приходили друзья-наркоманы покурить, поколоться. А Витина мама - Нина Эрвандовна - была прокурором и имела табельное оружие.
Однажды, когда к Вите, как обычно, пришли товарищи и стали заниматься наркоманией, маму охватило безумие. Она выхватила один из своих пистолетов и велела всем убираться. Гости, понятно, испугались, быстренько собрали наркотики и стали уходить. Но на лестнице кто-то нечаянно обронил резкое слово. Это переполнило чашу терпения Нины Эрвандовны. Закричав, она спустила предохранитель и открыла огонь на поражение. Вопя от ужаса, гости бросились бежать, а Нина Эрвандовна, стреляя, гналась за ними по лестнице.
Когда гости выскочили на улицу и отбежали подальше, они остановились перевести дух. Но тут на балконе появилась Нина Эрвандовна и открыла огонь. К счастью, никого не убила.
Витя утверждал впоследствии, что мама схватила оба пистолета и стреляла по-македонски.
В середине 80-х Асатуров пережил белую горячку.
Белозор: Князь Виктор Асатуров лежал у мамы на диване. Квартира находилась на третьем этаже старого ростовского дома. Виктор Асатуров дремал. И вдруг он увидел, что карпики, которых он купил на рынке, вылезают из авоськи и направляются прямо к нему. Причем вид у них самый агрессивный, а зубы как гвозди.
Он испугался. Вскочил с дивана - и к окну. Они за ним! Он на балкон - карпики за ним на балкон! Что делать? Не пропадать же! И Виктор Асатуров прыгнул с балкона.
В 1987 Тимофей будет писать о своем друге как о «падшем Христе»: «Ты приходил ко мне с униженными и оскорбленными, ты приводил каких-то шоферов дальних рейсов, которые пили, потом угрожали ножом. Один раз ты привел врожденного сифилитика, плакал над ним, жалел. Мы пили вино.
Потом сифилитик спер у меня несколько книг. Ученики христовы.
Я помню, как ты пришел один раз ночью, в пальто с чужого плеча и с ведром картошки. Стал рассказывать, как ты встретил мужика на улице, с ведром, и зная мою любовь к жареной картошке, попросил у него несколько картофелин. Мужик отказался и тебе пришлось его завалить. Ты сидел на диване и вдохновенно врал, просил сердечных капель, потому как за друга грех взял на душу. Я делал вид, что верю тебе, подыгрывал. Все отвернулись от тебя, мои друзья ненавидят тебя, один я тебя люблю - просто тебе не дали искупить грех человеческий...».
В другом месте: «И вдруг появился Вик. Он зашел уставший, с каким-то остановившимся взглядом. На руках у него был ребенок месяцев шести. Он сел рядом с нами, заговорили о том-о сем. Все делали традиционную "козу" и с натужным сюсюканьем пугали ребенка. Ребенок удивленно смотрел на идиотов, корчивших рожи. Затем Вик встал и пошел выходу. Он уходил, а я не удержался, чтобы не сделать для себя вывод: "Вот уходит богочеловек. Уходит, уходит, уходит, потом придет его сын, потом придут сотни, тысячи, миллионы. Как жарко, господи..."
И еще: «Дверь с грохотом открывается, появляется Вик в глубочайшей степени опьянения. Говорит, выгнали из вытрезвителя, потому как сильно пьян. Что у них там вроде даже что-то зашкаливать начало. Верю. Верю. Верую в тебя, господи... На Вике уже нет моих штанов, вместо них - детские кальсоны с вышивкой из "Ну, погоди", украл, видимо. Он лежит на полу, говорит протяжно. Иногда мне кажется, что это - Иисус Христос, которого не стали распинать, а отпустили с миром, и вот от отчаянья, что ему не дали искупить грех человеческий, он пьет, ворует, обманывает. Я помню, Витенька, все помню».
Похоже, Вик был Тиминым альтер-эго.
Макс Белозор в книге «Волшебная страна» рассказывает несколько историй в участием Тимы и Асатурова.
***
Мама у Асатурова прокурор, а папа сидит в тюрьме. Такая интересная семья. Однажды у мамы был день рождения, товарищи по работе пришли ее поздравить. Асатуров вышел, посмотрел на застолье и сказал ворчливо: - Понавела полный дом ментов! Родному сыну присесть негде!
***
Однажды Виктор Асатуров и Сергей Тимофеев, совершенно пьяные, нашли один из пистолетов мамы Асатурова Нины Эрвандовны и запас патронов к нему. Они улеглись на диван и принялись стрелять в потолок. Они стреляли довольно долго, но потом, к счастью, приехала милиция, и все обошлось.
***
Князь Виктор Асатуров и Сергей Тимофеев сидели в кафе. К ним подошел человек, наклонился и сказал негромко:
- Есть маза!
- Ну, - сказал Асатуров.
- Есть маза продать паспорт!
- Чей паспорт? - спросил Асатуров.
- Мой!
- А, - сказал Асатуров, - а нахуя продаешь?
- Бабки нужны.
- Понятно, - сказал Асатуров, - а сколько хочешь?
- Ну, - сказал человек, - вмазать надо. Тимофеев сказал:
- Извини, брат, нам не надо.
- Подожди, - сказал Асатуров, - садись сюда, братское сердце! Слушай меня. Сейчас мы идем в «Тополя». Садимся, короче, заказываем выпить, покушать. Культурно отдыхаем. Потом ты говоришь: «Ой! Бабки дома забыл!» Оставляешь паспорт. Типа: сейчас сбегаю принесу. Мы тихо встаем и уходим. И хуй с ним, с паспортом!
Они пошли в «Тополя», сели, заказали выпить, закусить. Когда стали закрывать, Асатуров поднялся:
- Ну, мы пошли, брат. Сдавай паспорт и подходи. Мы на улице.
На улице они закурили и стали ждать. Вдруг сверху послышались крики, шум драки. Фокус с паспортом не сработал, человека били.
- Пойдем, - сказал Асатуров. - Хуля мы ему поможем?
С годами Виктор, подорвав здоровье, пить и употреблять наркотики прекратил и начал заниматься у-шу. Испытав просветление, он сформировал собственное художественное видение своего друга как «даосского художника»:
«Сергей всегда был созерцателем, не восхищаясь никем, не выделяя никого. У него был даосский подход к творчеству. Он, как и даосы, рисовал водой на горячем камне. Когда они заканчивали работу, то начало картины уже высыхало. То есть он только сам мог видеть эту картину в своем внутреннем зрении. Для него неважно было сохранить ее... Однажды, не имея карандаша и красок, помню, лист бумаги держит в руках, другой рукой берет грязь из лужи после дождя и рукой по бумаге рисует грязью".