РУССКИЙ ЛЕВ - НЕ ЛЕВ АЛЛАХА, или Кое-что о мифическом "пути Льва Толстого к исламу" - Часть 2-я.
Глава вторая. ЛЕВ ТОЛСТОЙ КАК ЧЕЧЕНСКИЙ СУФИЙ.
Продолжаем наш критический анализ статьи Саидо Кямилева и Джанната Сергея Маркуса «Лев Толстой: русский классик на пути к Исламу», опубликованной в июне 2008 года на сайте www.islam.az/article/a-140.html .
Первая часть - здесь: http://roman-altuchov.livejournal.com/57532.html
Особенным этапом на "пути к исламу" Льва Николаевича стала, по утверждению этих авторов, его трёхлетняя (с 1851 года) жизнь в казачьей станице на Северном Кавказе, военная служба. «Вернувшись в Россию, писатель отметил в дневнике, что полюбил этот "край дикий, в котором так странно и поэтически соединяются две самые противоположные вещи - война и свобода"».
Без ссылки на источник авторы утверждают, что Толстой-де пережил в этот период «религиозное потрясение», связанное с знакомством с учением суфийского шейха Кунта-Хаджи Кишиева, "призывавшего к примирению и ненасилию в условиях непрекращавшейся борьбы кавказских народов против захватчиков из России".
Авторы настаивают, «что именно его парадоксальные идеи “ненасильственного сопротивления” позднее развил Толстой, и они с особой силой воплотились в идеях “сатьяграхи” Махатмы Ганди, более того - привели к освобождению Индии от английского колониализма».
Так ли это?
Официальная биография Л.Н. Толстого не упоминает о встречах или переписке его с шейхом Кунта-Хаджи. Более того, упоминаний о нём нет ВО ВСЕХ 90-та ТОМАХ Полного собрания сочинений Л.Н. Толстого. О Христе, к примеру, произнесшем в Нагорной проповеди слова «не противься злому» (Мф., 5, 38-39) - упоминания есть (только в одной книге Толстого, «Круг чтения», Христос упомянут 51 раз, тогда как все суфии со всею их премудростью - только ТРИ раза, а пророк Мохаммед - 11 раз). О своих предшественниках В. Гаррисоне и А. Балу, развивших свои учения о всеобщем мире и ненасилии именно на идейном «фундаменте» Нагорной проповеди и примера земной жизни Христа, - Толстой не только упоминает, но именно он и знакомит с этими авторами российского читателя (см. трактат Толстого «Царство Божие внутри вас», главу 1).
О Кунта-Хаджи - ни слова…
Нет подтверждающей информации и в ресурсах интернета. Везде повторены одни и те же формулировки, отражающие чьи-то частные мнения, слухи. В Википедии, к примеру, мы встречаем буквально следующее: «Есть мнение, что учение Кунта-Хаджи о ненасилии оказало влияние на философию служившего в Чечне Льва Толстого, а через него на Махатму Ганди [источник не указан 1353 дня]» (https://ru.wikipedia.org/wiki/?4??4??4??4??6?_?4??4??..).
Отчего-то анонимный автор статьи в Википедии уж с лишком тысячу долгих, томительных дней всё как-то затрудняется назвать источник своего «мнения»…
Отчего бы это?
Ответ на сей вопрос невозможен без обращения к историческим сведениям о Кунта-Ходже и данным о нём исторической науки. Для начала - несколько деталей биографии шейха.
Кунта-Хаджи Кишиев родился, как утверждают историки, в 1830 году в селе Илсхан-Юрт, расположенном на территории нынешнего Гудермесского района ЧР. Отец его считается уроженцем села Инхо Гумбетовского района Дагестана, мать родилась в Чечне. Жил Кунта-Хаджи Кишиев в с. Илсхан-Юрт, на горе, сельской возвышенности. Принадлежал к бедной семье, отличался честным образом жизни, строгой нравственностью и трудолюбием. По преданию, ещё в детстве отличался от своих сверстников тем, что часто уединялся, был не по годам задумчив, любил на плоской крыше дома своих родителей совершать круговые движения. Взрослые, замечавшие эти странности, интерпретировали это как знак выше. В возрасте семи лет, обучаясь у местных мусульманских священнослужителей, получил духовное образование. В юности Кишиев стал последователем известного в Чечне суфия Гази-шейха Зандакского. В 18 лет вместе со своими родственниками совершил свой первый хадж в Мекку во время которого вступил в суфийский орден (тарикат) Кадирийя. Вернувшись в Чечню через два года, Кишиев начал проповедовать идеи, глубоко отличные от идей имама Шамиля. Прежде всего, Хаджи осуждал войну и вообще насилие. Это было на исходе жестокой, шестидесятилетней войны с Россией, в результате которой погибла почти половина населения Чечни.
Имам Шамиль осуждает новое учение, поскольку по своему духу и практике оно находилось в противоречии с провозглашённым им газаватом (священной войной) против царской власти. По мнению царского офицера А. П. Ипполитова, ознакомившегося с учением Кунта-Хаджи, названного «учением зикр», имам Шамиль «боялся того влияния, которое проповедники, подобные Кунта-Хаджи, всегда имели на народ». Продолжая свою мысль, он подчёркивает, что «влияние - это нравственная сила, власть, а власти, кроме своей собственной, имам Шамиль не терпел никакой». Преследования имама Шамиля принудили Кунта-Хаджи отправиться в Мекку, где он провёл примерно три года. Наместник Кавказа, главнокомандующий Кавказской армии, великий князь Михаил Романов писал военному министру Российской Империи: «Возвратившись из путешествия в Мекку осенью 1861 года, Кунта-Хаджи начал свою проповедь и вскоре приобрёл в Чечне значительное число последователей и особое уважение народа, считающего его святым».
Кунта-Хаджи, отрицавший насилие, проповедующий добро, духовно-нравственное совершенство, 3 января 1864 года подвергся аресту с целью искоренить зикр в чеченском народе. По прямому указанию царя Александра II он отправляется в бессрочную ссылку под надзором полиции в г.Устюжна Новгородской губернии, ныне Вологодской области, где находился до дня своей смерти, 19 мая 1867 года.
Итак, никаких биографических «пересечений» с Л.Н. Толстым и никаких упоминаний о шейхе самого Толстого!
А вот что рассказывает о шейхе Кунта-Хаджи современный историк Вахит Акаев (http://j-vaynah.ru/vahit-akaev-shejh-kunta-hadzhi-v-d..):
«В конце Кавказской войны, когда чеченский народ был доведён до грани физического исчезновения, страстно прозвучала его проповедь: «Братья! Мы из-за систематических восстаний катастрофически уменьшаемся. Царская власть уже твёрдо укрепилась в нашем крае. Я не верю в сообщения и «разговоры», что из Турции придут войска для спасения нашего освобождения из-под ига русских. Это неправда, ибо султан сам является эксплуататором своего народа, как и другие арабские правители. Верьте мне, я всё это видел своими глазами. Дальнейшее всеобщее сопротивление властям Богу не угодно! И если скажут, чтобы вы шли в церкви, идите, ибо они только строения, а мы в душе мусульмане. Если вас заставят носить кресты, носите их, так как это только железки, оставаясь в душе магометанами. Но! Если ваших женщин будут использовать и насиловать, заставлять забыть язык, культуру и обычаи, подымайтесь и бейтесь до смерти, до последнего оставшегося! Свобода и честь народа - это его язык, обычаи и культура, дружба, взаимопомощь, прощение друг другу обиды и оскорблений».
В данном контексте смирение не означает безвольное подчинение насилию, оно имеет границы, власть следует терпеть до тех пор, пока она не посягает на женщин, язык, обычаи, культуру - факторы, определяющие свободу и честь этноса. В случае насилия над женщинами, попыток ассимиляции с точки зрения Кунта-Хаджи необходимо всем до единого чеченца подняться на защиту этих фундаментальных культурных ценностей».
И вот тут - ВНИМАНИЕ!
«Представляется плодотворным, - продолжает Вахит Акаев, - выявление параллелей между учением шейха Кунта-Хаджи и идеями непротивления злу Льва Толстого, равно как и учением Ганди. Ещё в 1990 году, а затем и позже, автор в своих публикациях обратил на это внимание. После этого стали появляться художественные произведения, научно-популярные публикации, авторы которых усматривали прямую связь между учениями этих трёх, безусловно, великих людей. В своих измышлениях некоторые из них договорились до того, что стали утверждать, о якобы имевших место непосредственных контактах между шейхом Кунта-Хаджи и Толстым. Но в архивных документах до сих пор не найден ни один документ, подтверждающий сказанное. Тем не менее, считается, что исследователи могли бы более основательно подойти к изучению в сопоставительном плане этики ненасилия Кунта-Хаджи, учений Толстого и Ганди. Понятно, что это непростая задача, и она требует филигранного анализа, исключения сочинительства мифов».
Итак, мнение историка однозначно: перед нами - ещё один, ничем не подтверждённый, миф, «исламизирующий» Л.Н. Толстого. И хотя Вахит Акаев и не отрицает, что «Кунта-Хаджи раньше, чем Толстой, тем более раньше Ганди, исходя из сложившихся реалий, проповедовал идеи смирения, толерантности, непротивления злу, всепрощения», он не может утверждать, что учение Кунта-Ходжи стало идейным «вдохновителем» ненасильственной проповеди Толстого.
Да и можно ли это утверждать?
Учение Толстого о неупотреблении насилия в сопротивлении злому имеет свои строгие этические максимы. Среди них, к примеру, та (опирающаяся опять же на Нагорную проповедь, учащую отвечать любовью на вражду), что надо бороться с грехом, но не с носителем и совершителем его - человеком. В последнем случае - насилие неизбежно, в первом же - человек ограничивается словесными убеждениями в адрес совершителя греха, личным примером праведной жизни, в самом же крайнем случае - применяет силу, вырывая жертву из рук совершающего грех, закрывая собой, удерживая насильника, но не для ответа насилием, не для расправы, даже не для «защиты» жертвы, а - для защиты самого обезумевшего человека от будущих последствий совершаемого им зла.
НИКАКИХ оговорок об особенных условиях (жестокие насилия, ассимиляция и пр.), при которых было бы допустимо насилие, мы у Толстого не находим. У Кунты же, как мы видели, они есть. Да и само «публичное» обоснование необходимости отказа от вооружённой борьбы - скорее, военно-тактическое (обоснованное слабостью сил борющихся, отсутствием военной поддержки, необходимостью выжить чеченцам как этносу и пр.), нежели религиозно-этическое. Этим, действительно, учение и деятельность Кунта-Хаджи напоминает учение и деятельность М. Ганди в Индии. Но - никак не христианское научение Льва Николаевича! Для Толстого как христианина не существует ни национально-политических, ни даже общесоциальных светско-этических обоснований необходимости непротивления. Уже в работе «В чём моя вера?» он противопоставил жизнь людей по учению мира жизни по учению Христа, в котором выражена, по убеждению Льва Николаевича, воля самого Отца-Бога. И жизнь без насилия - это не обеспечение выживания и благ этноса, нации, государства и пр., а только - исполнение каждым человеком, как сыном, воли Всевышнего-Отца.
Да, Толстой немало занимался философией суфиев. Но его в ней привлекло не собственно учение об отказе от насилия, а более фундаментальное положение этого мистического учения о любви как всеобщем принципе бытия во вселенной, и, более конкретно, о любви к Богу. Тут, действительно, есть пересечение с христианским жизнепониманием Льва Николаевича: только любя Бога, доверяя Ему, человек готов и на жертву отказа от насилия…
Но вышеотмеченными не исчерпываются все различия между учением непротивления Л.Н. Толстого и, якобы ставшим для него идейным источником и предтечей, учения шейха-суфия Кунта-Ходжи. Последний, например, учил своих адептов слепому, без обдумывания, доверию наставнику (что для Толстого, признававшего силу разума каждого человека, являлось совершенно неприемлемым), а также тому, что: «Наш земной закон - шариат. Шариат - тарикат - хакигат - вот путеводные звёзды для истинного суфия». Или вот чему: «Не делите людей на князей и рабов, на местных и пришлых, ибо сказано в Коране, что все мусульмане равны. Не делил мусульман на достойных и недостойных пророк Мухаммад, да благословит Его Аллах и приветствует. Все мусульмане - братья» (http://www.babulabvab.ru/content/religiya/ustazyi-i-a..).
Тут уж - и комментарии излишни…
И всё-таки мусульманские авторы продолжают настаивать, что источником христианского проповедания Толстого было суфийское учение Кунта-Хаджи. По мнению своеобразной «шахидки российского толстоведения» Марьям Вахидовой (агрессивно-безапелляционной в своих, неподкреплённых точными ссылками на источники, утверждениях), Толстой даже СУЗИЛ, то есть выхолостил, учение Кунта-Ходжи (http://www.proza.ru/2010/01/27/1187). Вырвав где-то в Дневнике молодого, служащего на Кавказе, Льва Николаевича подходящую для спекуляции фразу, учёная шахидка Вахидова громоздит на ней просто-таки головокружительные выводы: «Если Толстой говорит, что он в Чечне "испытал высший религиозный экстаз", это говорит не только о том, что он принял Ислам, но и то, что он стал последователем учения Кунта-Хаджи Кишиева. Это тоже факт». (Там же).
Вот так! «Факт» - и точка!
И такие «факты» находят доверчивую аудиторию как в церковно-христианском, так и в исламском мире, ибо слишком многим хочется, как бы «забыв» о Христе и истинных, христианских, источниках религиозно-этического проповедания Льва Николаевича, сделать из него «недозрелого» мусульманина или буддиста. На одном из сайтов авторы статьи о Кунта-Ходжи даже не удерживаются от такого признания: им «так и хочется», невзирая на отсутствие всяких подтверждающих фактов, «перебросить мостик от духовного мира Кунта-Хаджи к духовному миру Льва Толстого, а от него к Мохандасу Ганди…» (https://oldsufiwebzine.wordpress.com/2002/05/30/шейх-..).
Ну, что ж, господа исламизаторы! Хочется - креститься надо, или, как в русском народе говорят: «ХОТЕТЬ НЕ ВРЕДНО»!
_______________
Продолжаем наш критический анализ статьи Саидо Кямилева и Джанната Сергея Маркуса «Лев Толстой: русский классик на пути к Исламу», опубликованной в июне 2008 года на сайте www.islam.az/article/a-140.html .
Первая часть - здесь: http://roman-altuchov.livejournal.com/57532.html
Особенным этапом на "пути к исламу" Льва Николаевича стала, по утверждению этих авторов, его трёхлетняя (с 1851 года) жизнь в казачьей станице на Северном Кавказе, военная служба. «Вернувшись в Россию, писатель отметил в дневнике, что полюбил этот "край дикий, в котором так странно и поэтически соединяются две самые противоположные вещи - война и свобода"».
Без ссылки на источник авторы утверждают, что Толстой-де пережил в этот период «религиозное потрясение», связанное с знакомством с учением суфийского шейха Кунта-Хаджи Кишиева, "призывавшего к примирению и ненасилию в условиях непрекращавшейся борьбы кавказских народов против захватчиков из России".
Авторы настаивают, «что именно его парадоксальные идеи “ненасильственного сопротивления” позднее развил Толстой, и они с особой силой воплотились в идеях “сатьяграхи” Махатмы Ганди, более того - привели к освобождению Индии от английского колониализма».
Так ли это?
Официальная биография Л.Н. Толстого не упоминает о встречах или переписке его с шейхом Кунта-Хаджи. Более того, упоминаний о нём нет ВО ВСЕХ 90-та ТОМАХ Полного собрания сочинений Л.Н. Толстого. О Христе, к примеру, произнесшем в Нагорной проповеди слова «не противься злому» (Мф., 5, 38-39) - упоминания есть (только в одной книге Толстого, «Круг чтения», Христос упомянут 51 раз, тогда как все суфии со всею их премудростью - только ТРИ раза, а пророк Мохаммед - 11 раз). О своих предшественниках В. Гаррисоне и А. Балу, развивших свои учения о всеобщем мире и ненасилии именно на идейном «фундаменте» Нагорной проповеди и примера земной жизни Христа, - Толстой не только упоминает, но именно он и знакомит с этими авторами российского читателя (см. трактат Толстого «Царство Божие внутри вас», главу 1).
О Кунта-Хаджи - ни слова…
Нет подтверждающей информации и в ресурсах интернета. Везде повторены одни и те же формулировки, отражающие чьи-то частные мнения, слухи. В Википедии, к примеру, мы встречаем буквально следующее: «Есть мнение, что учение Кунта-Хаджи о ненасилии оказало влияние на философию служившего в Чечне Льва Толстого, а через него на Махатму Ганди [источник не указан 1353 дня]» (https://ru.wikipedia.org/wiki/?4??4??4??4??6?_?4??4??..).
Отчего-то анонимный автор статьи в Википедии уж с лишком тысячу долгих, томительных дней всё как-то затрудняется назвать источник своего «мнения»…
Отчего бы это?
Ответ на сей вопрос невозможен без обращения к историческим сведениям о Кунта-Ходже и данным о нём исторической науки. Для начала - несколько деталей биографии шейха.
Кунта-Хаджи Кишиев родился, как утверждают историки, в 1830 году в селе Илсхан-Юрт, расположенном на территории нынешнего Гудермесского района ЧР. Отец его считается уроженцем села Инхо Гумбетовского района Дагестана, мать родилась в Чечне. Жил Кунта-Хаджи Кишиев в с. Илсхан-Юрт, на горе, сельской возвышенности. Принадлежал к бедной семье, отличался честным образом жизни, строгой нравственностью и трудолюбием. По преданию, ещё в детстве отличался от своих сверстников тем, что часто уединялся, был не по годам задумчив, любил на плоской крыше дома своих родителей совершать круговые движения. Взрослые, замечавшие эти странности, интерпретировали это как знак выше. В возрасте семи лет, обучаясь у местных мусульманских священнослужителей, получил духовное образование. В юности Кишиев стал последователем известного в Чечне суфия Гази-шейха Зандакского. В 18 лет вместе со своими родственниками совершил свой первый хадж в Мекку во время которого вступил в суфийский орден (тарикат) Кадирийя. Вернувшись в Чечню через два года, Кишиев начал проповедовать идеи, глубоко отличные от идей имама Шамиля. Прежде всего, Хаджи осуждал войну и вообще насилие. Это было на исходе жестокой, шестидесятилетней войны с Россией, в результате которой погибла почти половина населения Чечни.
Имам Шамиль осуждает новое учение, поскольку по своему духу и практике оно находилось в противоречии с провозглашённым им газаватом (священной войной) против царской власти. По мнению царского офицера А. П. Ипполитова, ознакомившегося с учением Кунта-Хаджи, названного «учением зикр», имам Шамиль «боялся того влияния, которое проповедники, подобные Кунта-Хаджи, всегда имели на народ». Продолжая свою мысль, он подчёркивает, что «влияние - это нравственная сила, власть, а власти, кроме своей собственной, имам Шамиль не терпел никакой». Преследования имама Шамиля принудили Кунта-Хаджи отправиться в Мекку, где он провёл примерно три года. Наместник Кавказа, главнокомандующий Кавказской армии, великий князь Михаил Романов писал военному министру Российской Империи: «Возвратившись из путешествия в Мекку осенью 1861 года, Кунта-Хаджи начал свою проповедь и вскоре приобрёл в Чечне значительное число последователей и особое уважение народа, считающего его святым».
Кунта-Хаджи, отрицавший насилие, проповедующий добро, духовно-нравственное совершенство, 3 января 1864 года подвергся аресту с целью искоренить зикр в чеченском народе. По прямому указанию царя Александра II он отправляется в бессрочную ссылку под надзором полиции в г.Устюжна Новгородской губернии, ныне Вологодской области, где находился до дня своей смерти, 19 мая 1867 года.
Итак, никаких биографических «пересечений» с Л.Н. Толстым и никаких упоминаний о шейхе самого Толстого!
А вот что рассказывает о шейхе Кунта-Хаджи современный историк Вахит Акаев (http://j-vaynah.ru/vahit-akaev-shejh-kunta-hadzhi-v-d..):
«В конце Кавказской войны, когда чеченский народ был доведён до грани физического исчезновения, страстно прозвучала его проповедь: «Братья! Мы из-за систематических восстаний катастрофически уменьшаемся. Царская власть уже твёрдо укрепилась в нашем крае. Я не верю в сообщения и «разговоры», что из Турции придут войска для спасения нашего освобождения из-под ига русских. Это неправда, ибо султан сам является эксплуататором своего народа, как и другие арабские правители. Верьте мне, я всё это видел своими глазами. Дальнейшее всеобщее сопротивление властям Богу не угодно! И если скажут, чтобы вы шли в церкви, идите, ибо они только строения, а мы в душе мусульмане. Если вас заставят носить кресты, носите их, так как это только железки, оставаясь в душе магометанами. Но! Если ваших женщин будут использовать и насиловать, заставлять забыть язык, культуру и обычаи, подымайтесь и бейтесь до смерти, до последнего оставшегося! Свобода и честь народа - это его язык, обычаи и культура, дружба, взаимопомощь, прощение друг другу обиды и оскорблений».
В данном контексте смирение не означает безвольное подчинение насилию, оно имеет границы, власть следует терпеть до тех пор, пока она не посягает на женщин, язык, обычаи, культуру - факторы, определяющие свободу и честь этноса. В случае насилия над женщинами, попыток ассимиляции с точки зрения Кунта-Хаджи необходимо всем до единого чеченца подняться на защиту этих фундаментальных культурных ценностей».
И вот тут - ВНИМАНИЕ!
«Представляется плодотворным, - продолжает Вахит Акаев, - выявление параллелей между учением шейха Кунта-Хаджи и идеями непротивления злу Льва Толстого, равно как и учением Ганди. Ещё в 1990 году, а затем и позже, автор в своих публикациях обратил на это внимание. После этого стали появляться художественные произведения, научно-популярные публикации, авторы которых усматривали прямую связь между учениями этих трёх, безусловно, великих людей. В своих измышлениях некоторые из них договорились до того, что стали утверждать, о якобы имевших место непосредственных контактах между шейхом Кунта-Хаджи и Толстым. Но в архивных документах до сих пор не найден ни один документ, подтверждающий сказанное. Тем не менее, считается, что исследователи могли бы более основательно подойти к изучению в сопоставительном плане этики ненасилия Кунта-Хаджи, учений Толстого и Ганди. Понятно, что это непростая задача, и она требует филигранного анализа, исключения сочинительства мифов».
Итак, мнение историка однозначно: перед нами - ещё один, ничем не подтверждённый, миф, «исламизирующий» Л.Н. Толстого. И хотя Вахит Акаев и не отрицает, что «Кунта-Хаджи раньше, чем Толстой, тем более раньше Ганди, исходя из сложившихся реалий, проповедовал идеи смирения, толерантности, непротивления злу, всепрощения», он не может утверждать, что учение Кунта-Ходжи стало идейным «вдохновителем» ненасильственной проповеди Толстого.
Да и можно ли это утверждать?
Учение Толстого о неупотреблении насилия в сопротивлении злому имеет свои строгие этические максимы. Среди них, к примеру, та (опирающаяся опять же на Нагорную проповедь, учащую отвечать любовью на вражду), что надо бороться с грехом, но не с носителем и совершителем его - человеком. В последнем случае - насилие неизбежно, в первом же - человек ограничивается словесными убеждениями в адрес совершителя греха, личным примером праведной жизни, в самом же крайнем случае - применяет силу, вырывая жертву из рук совершающего грех, закрывая собой, удерживая насильника, но не для ответа насилием, не для расправы, даже не для «защиты» жертвы, а - для защиты самого обезумевшего человека от будущих последствий совершаемого им зла.
НИКАКИХ оговорок об особенных условиях (жестокие насилия, ассимиляция и пр.), при которых было бы допустимо насилие, мы у Толстого не находим. У Кунты же, как мы видели, они есть. Да и само «публичное» обоснование необходимости отказа от вооружённой борьбы - скорее, военно-тактическое (обоснованное слабостью сил борющихся, отсутствием военной поддержки, необходимостью выжить чеченцам как этносу и пр.), нежели религиозно-этическое. Этим, действительно, учение и деятельность Кунта-Хаджи напоминает учение и деятельность М. Ганди в Индии. Но - никак не христианское научение Льва Николаевича! Для Толстого как христианина не существует ни национально-политических, ни даже общесоциальных светско-этических обоснований необходимости непротивления. Уже в работе «В чём моя вера?» он противопоставил жизнь людей по учению мира жизни по учению Христа, в котором выражена, по убеждению Льва Николаевича, воля самого Отца-Бога. И жизнь без насилия - это не обеспечение выживания и благ этноса, нации, государства и пр., а только - исполнение каждым человеком, как сыном, воли Всевышнего-Отца.
Да, Толстой немало занимался философией суфиев. Но его в ней привлекло не собственно учение об отказе от насилия, а более фундаментальное положение этого мистического учения о любви как всеобщем принципе бытия во вселенной, и, более конкретно, о любви к Богу. Тут, действительно, есть пересечение с христианским жизнепониманием Льва Николаевича: только любя Бога, доверяя Ему, человек готов и на жертву отказа от насилия…
Но вышеотмеченными не исчерпываются все различия между учением непротивления Л.Н. Толстого и, якобы ставшим для него идейным источником и предтечей, учения шейха-суфия Кунта-Ходжи. Последний, например, учил своих адептов слепому, без обдумывания, доверию наставнику (что для Толстого, признававшего силу разума каждого человека, являлось совершенно неприемлемым), а также тому, что: «Наш земной закон - шариат. Шариат - тарикат - хакигат - вот путеводные звёзды для истинного суфия». Или вот чему: «Не делите людей на князей и рабов, на местных и пришлых, ибо сказано в Коране, что все мусульмане равны. Не делил мусульман на достойных и недостойных пророк Мухаммад, да благословит Его Аллах и приветствует. Все мусульмане - братья» (http://www.babulabvab.ru/content/religiya/ustazyi-i-a..).
Тут уж - и комментарии излишни…
И всё-таки мусульманские авторы продолжают настаивать, что источником христианского проповедания Толстого было суфийское учение Кунта-Хаджи. По мнению своеобразной «шахидки российского толстоведения» Марьям Вахидовой (агрессивно-безапелляционной в своих, неподкреплённых точными ссылками на источники, утверждениях), Толстой даже СУЗИЛ, то есть выхолостил, учение Кунта-Ходжи (http://www.proza.ru/2010/01/27/1187). Вырвав где-то в Дневнике молодого, служащего на Кавказе, Льва Николаевича подходящую для спекуляции фразу, учёная шахидка Вахидова громоздит на ней просто-таки головокружительные выводы: «Если Толстой говорит, что он в Чечне "испытал высший религиозный экстаз", это говорит не только о том, что он принял Ислам, но и то, что он стал последователем учения Кунта-Хаджи Кишиева. Это тоже факт». (Там же).
Вот так! «Факт» - и точка!
И такие «факты» находят доверчивую аудиторию как в церковно-христианском, так и в исламском мире, ибо слишком многим хочется, как бы «забыв» о Христе и истинных, христианских, источниках религиозно-этического проповедания Льва Николаевича, сделать из него «недозрелого» мусульманина или буддиста. На одном из сайтов авторы статьи о Кунта-Ходжи даже не удерживаются от такого признания: им «так и хочется», невзирая на отсутствие всяких подтверждающих фактов, «перебросить мостик от духовного мира Кунта-Хаджи к духовному миру Льва Толстого, а от него к Мохандасу Ганди…» (https://oldsufiwebzine.wordpress.com/2002/05/30/шейх-..).
Ну, что ж, господа исламизаторы! Хочется - креститься надо, или, как в русском народе говорят: «ХОТЕТЬ НЕ ВРЕДНО»!
_______________