Масло преткновения
«Имперцы предлагают "империю вместо масла". "Недоедим, но аксельбанты будут начищены". Ключевым моментом тут для них является именно недоедим»
Зацикленность Маркса-и-Энгельса нашего демонационализма на еде немного даже изумляет ( см.). Что это? Следствие голодного детства/отрочества/студенчества/итд? Или результат повседневного принуждения себя к диете?
Под предлогом устранения превратного понимания собственных взглядов («очень печально, что некоторые… считают…»), Холмогоров наряжает себе картонную куклу супротивника и повергает её мастерским нокаутирующим ударом в челюсть. Мифические имперцы, которые непрерывно строят коварные планы отобрать у Крылова и Холмогорова масло и пончики, посрамлены. Веселится храбрый автохтон.
А если серьезно, то это очень нерационально - подменять анти-имперскими речитативами тот пункт реальной повестки, который, как уже не раз говорилось, гласит: полемика с левыми, у каковых нет логических и моральных прав на «имперскость», с целью остановить практику использования этого слова не по назначению. Проблема «империи» не в инертности ущербной внешней социально-экономической структуры, не поддающейся перестройке, а в константах самосознания строителей. Предмет ненависти демонационалистов неотделим от контекста левототалитарной природы, который в свою очередь враждебен имперским устремлениям.
Априорная угнетённость, обнаруживаемая левыми на каждом углу, а в реальности проецируемая из их голов, воспроизводится в более жесткой форме в рамках политического действия, продиктованного замыслом «освобождения». Чем радикальнее левый прожект и на большую свободу он замахивается, тем значительнее активируются левые архетипы угнетённости и масштабнее картина зла, проникающего (то есть проецируемого) всюду, которая служит источником вдохновения. И тем тоталитарнее аппарат, обеспечивающий агитационно-эмпирическое воспроизводство этой картины.
Путать его с «империей» - непростительная культурологическая ошибка: по духу, внутренней сути он - её противоположность; советский пафос борьбы с империализмом при всей её бессмысленности не случайность, но чистое, как искусство, выражение левого существа исходных мотивов. Заметим, что история повторяется. Путинская бюрократия настолько же закономерно продолжает освободительный порыв 1991 г., насколько «империя» Сталина соответствовала имплицитной стороне замысла 1917-го. Мы всё время выбираем один и тот же путь, хотя прогресс всё-таки есть: на этот раз ухабов на дороге меньше. Поддерживая левое, «не по назначению» использование обсуждаемого концепта, Холмогоров льёт то самое «масло вместо империи» на дорожное полотно, способствуя пробуксовке машины. А ей бы лучше скорее добраться до поворота и свернуть.
Альтернатива «нынешнему» совсем не такая, как её привыкли рассматривать адепты демоверсии национализма. И, судя по нетрадиционному для себя продолжению текста сегодняшней реплики, Холмогоров уже готов с этим согласиться.
Вот здесь я определил «идеальные типы» государств, между которыми всё и колеблется:
«Имперско-аристократическое правое государство, созданное людьми, которыми движет дух самоутверждения и силы. Тоталитарное государство «маленьких людей», генерированное левым духом самоотрицания и слабости. Правое государство сильных, утверждающих и возвеличивающих в нём собственную силу, возводя её в систему. Левое государство слабых, сплотившихся, чтобы систематизировать и вывести на новые высоты «угнетённость-страдательность», которая априорно объединяет их в глубине самосознания. Разницу нужно искать в культурно-идеологическом коде, мотивирующем выбирать тот или иной тип объединения».
Холмогоров, над трупиком картонной куклы заговоривший об имперской эстетике, мысленно уходит от несуществующих противоположностей к подлинным и к признанию тех аспектов генеалогии значимых для него вещей, которые выражены формулировкой: «только нации, претендующие на мировое господство, способны обладать национальным государством».
Зацикленность Маркса-и-Энгельса нашего демонационализма на еде немного даже изумляет ( см.). Что это? Следствие голодного детства/отрочества/студенчества/итд? Или результат повседневного принуждения себя к диете?
Под предлогом устранения превратного понимания собственных взглядов («очень печально, что некоторые… считают…»), Холмогоров наряжает себе картонную куклу супротивника и повергает её мастерским нокаутирующим ударом в челюсть. Мифические имперцы, которые непрерывно строят коварные планы отобрать у Крылова и Холмогорова масло и пончики, посрамлены. Веселится храбрый автохтон.
А если серьезно, то это очень нерационально - подменять анти-имперскими речитативами тот пункт реальной повестки, который, как уже не раз говорилось, гласит: полемика с левыми, у каковых нет логических и моральных прав на «имперскость», с целью остановить практику использования этого слова не по назначению. Проблема «империи» не в инертности ущербной внешней социально-экономической структуры, не поддающейся перестройке, а в константах самосознания строителей. Предмет ненависти демонационалистов неотделим от контекста левототалитарной природы, который в свою очередь враждебен имперским устремлениям.
Априорная угнетённость, обнаруживаемая левыми на каждом углу, а в реальности проецируемая из их голов, воспроизводится в более жесткой форме в рамках политического действия, продиктованного замыслом «освобождения». Чем радикальнее левый прожект и на большую свободу он замахивается, тем значительнее активируются левые архетипы угнетённости и масштабнее картина зла, проникающего (то есть проецируемого) всюду, которая служит источником вдохновения. И тем тоталитарнее аппарат, обеспечивающий агитационно-эмпирическое воспроизводство этой картины.
Путать его с «империей» - непростительная культурологическая ошибка: по духу, внутренней сути он - её противоположность; советский пафос борьбы с империализмом при всей её бессмысленности не случайность, но чистое, как искусство, выражение левого существа исходных мотивов. Заметим, что история повторяется. Путинская бюрократия настолько же закономерно продолжает освободительный порыв 1991 г., насколько «империя» Сталина соответствовала имплицитной стороне замысла 1917-го. Мы всё время выбираем один и тот же путь, хотя прогресс всё-таки есть: на этот раз ухабов на дороге меньше. Поддерживая левое, «не по назначению» использование обсуждаемого концепта, Холмогоров льёт то самое «масло вместо империи» на дорожное полотно, способствуя пробуксовке машины. А ей бы лучше скорее добраться до поворота и свернуть.
Альтернатива «нынешнему» совсем не такая, как её привыкли рассматривать адепты демоверсии национализма. И, судя по нетрадиционному для себя продолжению текста сегодняшней реплики, Холмогоров уже готов с этим согласиться.
Вот здесь я определил «идеальные типы» государств, между которыми всё и колеблется:
«Имперско-аристократическое правое государство, созданное людьми, которыми движет дух самоутверждения и силы. Тоталитарное государство «маленьких людей», генерированное левым духом самоотрицания и слабости. Правое государство сильных, утверждающих и возвеличивающих в нём собственную силу, возводя её в систему. Левое государство слабых, сплотившихся, чтобы систематизировать и вывести на новые высоты «угнетённость-страдательность», которая априорно объединяет их в глубине самосознания. Разницу нужно искать в культурно-идеологическом коде, мотивирующем выбирать тот или иной тип объединения».
Холмогоров, над трупиком картонной куклы заговоривший об имперской эстетике, мысленно уходит от несуществующих противоположностей к подлинным и к признанию тех аспектов генеалогии значимых для него вещей, которые выражены формулировкой: «только нации, претендующие на мировое господство, способны обладать национальным государством».