Представление «либерального меньшинства»
Вот типовые ожидания, которые вызывает Прохоров: личный поход за властью, миражи «президентского кресла». Мало кто думает, что Прохоров во главе «Правого дела» маркирует состояние некой социальной группы и динамику этого состояния в определённом направлении. Нового лидера партии, формально пока ещё либерально-демократической, приветствуют совсем не в знак собственных коллективных намерений измениться, изменить себя и своё место в социуме, изменив тем самым и общество. Прохорова зовут с цезаристскими ожиданиями, чтобы он поменял нечто, и весьма значительное, не обременяя никого необходимостью меняться самим. Традиционная российская ситуация. То, что при этом ему и карты в руки - то есть полнота власти вновь приватизируется как чей-то произвол - и всё рискует свестись к очередному «вождизму» и очередному витку «блистательного карьеризма», воспринимается почти как должное.
15-20 % населения поддерживает «рыночный либерализм», считает М. Виноградов. Вот тот электорат, «представить» который идёт Прохоров. Ну, сначала, конечно, мобилизовать, а потом представить. Мобилизовать же значит разными жестами и плюшками заманить на выборы, которые названная часть общества привыкла игнорировать под предлогом того, что «в этой стране на выборы ходят только пенсионеры-сталинисты». Этим мобилизация начинается, этим же она и заканчивается. Фактически, не начавшись.
Вопрос: если всё пройдёт «как не надо», этот «либеральный электорат» вдруг явится на выборы и зачем-то окажется обильно представленным в парламенте, что дальше? С точки зрения верхних раскладов (противовес Путину, опора Медведеву, одна из нескольких опор власти, которой некомфортно сидеть на еровском колу-штыке-вертикали) - всё более-менее понятно. Но электорату-то сие зачем?
Добиваться преференций? Давайте подумаем, получится ли. Предположим, нечто не пользуется популярностью у значительной массы населении. Вопрос: куда можно продвинуть это нечто, максимально ярко и агрессивно подчёркивая его непопулярность?
Если что-то вам неприятное будет чаще и заметнее мелькать в вашем поле зрения, степень вашего раздражения по отношению к нему не снизится, а возрастёт. Либеральное меньшинство, представленное в Думе заметной «партией либерального меньшинства», а кроме того, персонифицированное куршевельским миллиардером - что это, как не горе-тореодор, со всех сторон обмотанный красными тряпками, вызвавший на бой сразу четырех быков?
Исход схватки сомнителен. Как было раньше? Сидели тихохонько и не высовывались, добиваясь преференций тихой сапой. Иногда получалось. Станет ли лучше после того, как начать активно эксплуатировать думскую трибуну? Вряд ли. Если цель либерального меньшинства - ещё острее почувствовать пропасть, разделяющую его и «их», то Прохоров, представляющий его в Думе, приведёт к цели. Но такая цель и не практична, и не функциональна. Она вообще из разряда предреволюционной общественно-политической лирики. Объективным результатом деятельности правой партии в концепции «представления» может оказаться антилиберальный консенсус «всех остальных». Сплотить все нелиберальные силы, превратив их в антилиберальные: является ли это сверхзадачей Михаила Прохорова?
Нетрудно заметить, что подобные вопросы связаны с критикой не только «либерального меньшинства», но и как таковой «концепции представления», которую Прохорову рекомендуется взять на реализацию. Впрочем, одно следует из другого. Сущность российского либерального меньшинства - в озабоченности своей представленностью.
Различные смыслы слова собираются здесь в узел. Либеральное меньшинство - как скандальная супруга, которая обещает «уехать к маме», относясь серьезно к сказанному ровно в той мере, в какой необходимо, чтобы произвести впечатление на благоверного. Производство представлений, что характерно для женской психологии - вообще фирменный вид деятельности этой части общества. Всё, уезжаю! - его любимая присказка. Присказка очень часто звучит без реального намерения «взять и уехать», поскольку производство представлений - самодостаточно увлекательный процесс.
Подобно викторианской даме, озабоченной презентацией собственной хрупкости и демонстративно мнящей себя не от мира сего, либеральное меньшинство ассоциирует себя с лучшим из «тамошних» миров. Мы все такие нездешние и настолько либерально-цивилизованнные, что намного выше этой печальной реальности, говорят они про себя. Но при всей внешней похожести они очень отличаются от тех на Западе, с кем склонны себя путать. На Западе «те, кто служит образцом», сделали стандартом свой тип общественного и личного поведения и сформировали большинство. У нас же носители внешне аналогичного стандарта - эскаписты. А значит, и стандарт не более, чем «лишь напоминает».
Основной недостаток российского либерального меньшинства: ему недостает воли к власти. Ему, если использовать выражение из текста об идеологии правой правящей партии, вполне «хватает куска». Оно не хочет лидировать, ему достаточно быть представленным. Оно не нацелено на завоевание большинства и господство в качестве стандарта. Оно самоудовлетворяется хныканием по поводу своей представленности в меньшинстве. Стандарт, который оно олицетворяет, внутренне пуст, лишен энергии доминирования - той самой, которую правые партии на Западе черпают в религиозных ценностно-идеологических системах и не только. Этот стандарт похож на западный в той же мере, в какой экземпляр продукции таксидермиста сравним с живым оригиналом.
Аполитичная идеология российского либерального меньшинства теряет концепт власти, заменяя его различными суррогатами. Нет власти, есть «представительство». Нет власти, есть услуги управления. Нет власти, есть интересы. Как иерархизировать интересы? Никак. Даже смысла не имеет. Они равноценны в идеологической и ценностной системе координат (последняя, таким образом, просто аннулируется), они различаются по весу лишь в сфере «реальной политики». Но если нет интереса, который является субстанциально политическим, нет воли к власти соответствующего масштаба, эта сфера также демонтируется, в результате чего все прочие интересы представляются несущественными. Попытка исключить вопрос о власти как центральный для действующей повестки дня снимает с этой повестки и все прочие вопросы.
Только что высказанные мысли равносильны благому пожеланию, адресованному либеральному меньшинству, попытаться представить себя более реалистично - в качестве «национальной элиты». Конечно, выглядит это пока слишком утопично. Но, продолжая тему пожеланий, можно рекомендовать Прохорову по крайней мере задуматься над определением собственной миссии в рамках концепции власти и тогда уж - над проектом идеологической и ценностной реорганизации «либерального меньшинства» в нечто политически дееспособное. Это меньшинство нуждается в репрезентации себя - самому себе. Действительно серьезная и интересная задача «правой партии» в России на данном этапе заключается в таком переформатировании этого меньшинства, которое сделало бы его способным претендовать на лидерство. Почему эта задача относится к категории корректных и решаемых, говорилось неоднократно (см., например, здесь: «Александровская речь Медведева»).
Но она решаема только с применением идеологических ресурсов. «Переформатирование» меньшинства, которое позволило бы ему образовать на своей основе сильную правую партию, нужно начинать с образа мыслей и самосознания. Возможный вариант развития «правого дискурса» приведен вот здесь:
«Почему колеблется Путин»
«Почему правые - это правые, а левые - это левые»
«Государство и капитализм»
Вероятно, есть и другие подходы. Однако стоит приветствовать сам выбор поиска в данном направлении. Не подлежит сомнению: то, что в Европе когда-то создало себя, не будет где бы то ни было обретено заново методом простого копирования результата. Без усилий над собой не обойтись. Меньшинству, которое хочет видеть Россию похожей на Европу, не удастся уклониться от проделывания длинного пути к себе и рефлективного «собирания себя», даже опираясь на внешние европейские аналогии.
15-20 % населения поддерживает «рыночный либерализм», считает М. Виноградов. Вот тот электорат, «представить» который идёт Прохоров. Ну, сначала, конечно, мобилизовать, а потом представить. Мобилизовать же значит разными жестами и плюшками заманить на выборы, которые названная часть общества привыкла игнорировать под предлогом того, что «в этой стране на выборы ходят только пенсионеры-сталинисты». Этим мобилизация начинается, этим же она и заканчивается. Фактически, не начавшись.
Вопрос: если всё пройдёт «как не надо», этот «либеральный электорат» вдруг явится на выборы и зачем-то окажется обильно представленным в парламенте, что дальше? С точки зрения верхних раскладов (противовес Путину, опора Медведеву, одна из нескольких опор власти, которой некомфортно сидеть на еровском колу-штыке-вертикали) - всё более-менее понятно. Но электорату-то сие зачем?
Добиваться преференций? Давайте подумаем, получится ли. Предположим, нечто не пользуется популярностью у значительной массы населении. Вопрос: куда можно продвинуть это нечто, максимально ярко и агрессивно подчёркивая его непопулярность?
Если что-то вам неприятное будет чаще и заметнее мелькать в вашем поле зрения, степень вашего раздражения по отношению к нему не снизится, а возрастёт. Либеральное меньшинство, представленное в Думе заметной «партией либерального меньшинства», а кроме того, персонифицированное куршевельским миллиардером - что это, как не горе-тореодор, со всех сторон обмотанный красными тряпками, вызвавший на бой сразу четырех быков?
Исход схватки сомнителен. Как было раньше? Сидели тихохонько и не высовывались, добиваясь преференций тихой сапой. Иногда получалось. Станет ли лучше после того, как начать активно эксплуатировать думскую трибуну? Вряд ли. Если цель либерального меньшинства - ещё острее почувствовать пропасть, разделяющую его и «их», то Прохоров, представляющий его в Думе, приведёт к цели. Но такая цель и не практична, и не функциональна. Она вообще из разряда предреволюционной общественно-политической лирики. Объективным результатом деятельности правой партии в концепции «представления» может оказаться антилиберальный консенсус «всех остальных». Сплотить все нелиберальные силы, превратив их в антилиберальные: является ли это сверхзадачей Михаила Прохорова?
Нетрудно заметить, что подобные вопросы связаны с критикой не только «либерального меньшинства», но и как таковой «концепции представления», которую Прохорову рекомендуется взять на реализацию. Впрочем, одно следует из другого. Сущность российского либерального меньшинства - в озабоченности своей представленностью.
Различные смыслы слова собираются здесь в узел. Либеральное меньшинство - как скандальная супруга, которая обещает «уехать к маме», относясь серьезно к сказанному ровно в той мере, в какой необходимо, чтобы произвести впечатление на благоверного. Производство представлений, что характерно для женской психологии - вообще фирменный вид деятельности этой части общества. Всё, уезжаю! - его любимая присказка. Присказка очень часто звучит без реального намерения «взять и уехать», поскольку производство представлений - самодостаточно увлекательный процесс.
Подобно викторианской даме, озабоченной презентацией собственной хрупкости и демонстративно мнящей себя не от мира сего, либеральное меньшинство ассоциирует себя с лучшим из «тамошних» миров. Мы все такие нездешние и настолько либерально-цивилизованнные, что намного выше этой печальной реальности, говорят они про себя. Но при всей внешней похожести они очень отличаются от тех на Западе, с кем склонны себя путать. На Западе «те, кто служит образцом», сделали стандартом свой тип общественного и личного поведения и сформировали большинство. У нас же носители внешне аналогичного стандарта - эскаписты. А значит, и стандарт не более, чем «лишь напоминает».
Основной недостаток российского либерального меньшинства: ему недостает воли к власти. Ему, если использовать выражение из текста об идеологии правой правящей партии, вполне «хватает куска». Оно не хочет лидировать, ему достаточно быть представленным. Оно не нацелено на завоевание большинства и господство в качестве стандарта. Оно самоудовлетворяется хныканием по поводу своей представленности в меньшинстве. Стандарт, который оно олицетворяет, внутренне пуст, лишен энергии доминирования - той самой, которую правые партии на Западе черпают в религиозных ценностно-идеологических системах и не только. Этот стандарт похож на западный в той же мере, в какой экземпляр продукции таксидермиста сравним с живым оригиналом.
Аполитичная идеология российского либерального меньшинства теряет концепт власти, заменяя его различными суррогатами. Нет власти, есть «представительство». Нет власти, есть услуги управления. Нет власти, есть интересы. Как иерархизировать интересы? Никак. Даже смысла не имеет. Они равноценны в идеологической и ценностной системе координат (последняя, таким образом, просто аннулируется), они различаются по весу лишь в сфере «реальной политики». Но если нет интереса, который является субстанциально политическим, нет воли к власти соответствующего масштаба, эта сфера также демонтируется, в результате чего все прочие интересы представляются несущественными. Попытка исключить вопрос о власти как центральный для действующей повестки дня снимает с этой повестки и все прочие вопросы.
Только что высказанные мысли равносильны благому пожеланию, адресованному либеральному меньшинству, попытаться представить себя более реалистично - в качестве «национальной элиты». Конечно, выглядит это пока слишком утопично. Но, продолжая тему пожеланий, можно рекомендовать Прохорову по крайней мере задуматься над определением собственной миссии в рамках концепции власти и тогда уж - над проектом идеологической и ценностной реорганизации «либерального меньшинства» в нечто политически дееспособное. Это меньшинство нуждается в репрезентации себя - самому себе. Действительно серьезная и интересная задача «правой партии» в России на данном этапе заключается в таком переформатировании этого меньшинства, которое сделало бы его способным претендовать на лидерство. Почему эта задача относится к категории корректных и решаемых, говорилось неоднократно (см., например, здесь: «Александровская речь Медведева»).
Но она решаема только с применением идеологических ресурсов. «Переформатирование» меньшинства, которое позволило бы ему образовать на своей основе сильную правую партию, нужно начинать с образа мыслей и самосознания. Возможный вариант развития «правого дискурса» приведен вот здесь:
«Почему колеблется Путин»
«Почему правые - это правые, а левые - это левые»
«Государство и капитализм»
Вероятно, есть и другие подходы. Однако стоит приветствовать сам выбор поиска в данном направлении. Не подлежит сомнению: то, что в Европе когда-то создало себя, не будет где бы то ни было обретено заново методом простого копирования результата. Без усилий над собой не обойтись. Меньшинству, которое хочет видеть Россию похожей на Европу, не удастся уклониться от проделывания длинного пути к себе и рефлективного «собирания себя», даже опираясь на внешние европейские аналогии.