Столица Колчака 16: брошеный Флот - растоптаный Февраль
Колчак демонстративно выбросил свой наградной золотой кортик в море (тут сцена фильма подтверждается другими источниками, быть может, в реальности это выглядело менее эффектно, чем в фильме, но...), заявил об отставке и выехал в Петроград. Хандорин тут отмечает, что на запрос, разосланный делегатским собранием всем командам кораблей и береговым частям, как поступить с Колчаком, поступило только 4 резолюции за его арест и 68 - против.
Колчак поясняет свой уход с флота и отставку, за которую противники его тоже обвиняют в предательстве уже Временному Правительству:
«Что же мне оставалось еще делать, - итти на дальнейший позор, на то, чтобы мои приказания не выполнялись? [ответ на вопрос: Вы оставили пост командующего ЧФ без приказа Правительства?] Я оставался на своем посту, пока меня не убрали. Когда меня заставили уйти, правительство на это никак не реагировало. Я сидел в Петрограде 1-11/2 месяца, а правительство не делало мне никаких предложений; по-видимому, оно само считало это невозможным... Если бы правительство дало такой приказ, то я бы вернулся, - я всегда был лоялен правительству» [1].
Далее в описании 6 июня говорится, что на Черноморский Флот телеграфировал Керенский, в предельно резких выражениях высказывающий недовольство случившимся:
«Временное правительство требует: немедленного подчинения Черноморского флота законной власти: приказывает адмиралу Колчаку и капитану Смирнову, допустившим явный бунт, немедленно выехать в Петроград для личного доклада: возвратить оружие офицерам... не подчинившихся арестовать как изменников Отечеству и революции и предать суду».
Приказ правительства был выполнен, оружие было возвращено сейчас же, и все опять пришло во внешнее благополучие и спокойствие» [2].
Колчак был вызван в Петроград. Лейтенант Федотов, записи которого приводит Г. Иоффе, вспоминал:
«Колчак был в нервном состоянии и кипел негодованием как против Совета, так и против Временного правительства... Он был убежден, что Керенский постарается сделать из него козла отпущения, обвинив в том, что он не сумел сохранить дисциплину на флоте...» [5].
Такие надежды Колчак возлагал на Февральскую революцию (протокол допроса):
«У всех был расчет на то, что революция вызовет подъем в войсках, чувство патриотизма, желанно победы, желание закрепить совершившийся переворот победой на театре военных действий. Я помню, что это было общее мнение людей, знакомых с историей».
«Расчет» не оправдался. Г. Иоффе ссылаясь на дневник Колчака, утверждает, что эти дни для него были кошмаром, отняли много сил, заставляли терпеть «истеричную толпу» [5]. О таких своих настроениях на иркутских допросах Колчак не рассказывал. И в письме к возлюбленной А. В. Тимиревой был откровеннее:
«Я хотел вести свой флот по пути славы и чести, я хотел дать Родине вооруженную силу, как я ее понимаю, для решения тех задач, которые так или иначе рано или поздно будут решены, но бессмысленное и глупое правительство и обезумевший дикий неспособный выйти из психологии рабов народ этого не захотели» [5].
На заседании Временного Правительства Колчак обвинил февралистов в развале армии и флота. Из многочисленных фрагментов стенограммы, приведенных выше, можно сделать однозначный вывод: Колчак не считал Временное Правительство предательским, но считал слабым, не способным ни на что.
Список предыдущих постов на тему "Колчак и ЧФ в 1917 году":
15. Нож цензора: Как "слепить" Стрелкова из Колчака
14. Оружие под воду
13. Демократ против сторонника воинской дисциплины
12. "Держался курса и теченье ловил..."
К головной статье серии "Столица Колчака"