Четыре жизни «Советского Союза». Часть 2 - Из советской биографии
Я вспоминаю все сначала,
Уже давно убpали тpап
Hа самом кpаешке пpичала
Стоишь ты голову задpав...
В первой части моего повествования о «Советском Союзе» вы немного познакомились с этим уникальным лайнером. Продолжаю дальше мой большой рассказ, а также сделаю некоторое обозрение советской части его биографии: интересных свидетельств и впечатлений.
1970-е. «Советский Союз» в море.
Один из немногочисленных цветных его снимков.
...После унизительного провала своего второго визита на корабль, в третий раз на «Советский Союз» я пришёл мудро по времени - сразу по приходу, и прошёл исключительно легко. Была уже весна, светило солнышко. В тот раз я опять прошёл большие помещения (а бассейна так и не нашёл, где он был), а потом ушёл в непассажирскую часть и попал в машинное отделение.
Оно тоже было очень своеобразным и резко отличалось от привычных мне тесных помещений машинных отделений у траулеров и сейнеров, куда меня порой водил отчим, с грохочущими дизелями и ребристыми металлическими проходами. А тут - тут это было огромное помещение, высотой с четырёхэтажный дом, по бокам вились трапы и четыре яруса проходов. Оно было светлым и хорошо освещенным - сверху проникал свет. Сами турбины (их выступающие над уровнем пола части) тоже были высотой примерно с 2-этажный дом, в полукруглых кожухах, покрашенных в светло-жёлтый цвет. Около них суетилось порядка полутора десятков человек - напомню, что я зашёл туда в момент прихода в порт, примерно через час. А по бокам и углам находились другие, непонятные мне по назначению девайсы. Вообще, там всё было очень интересно размечено: употреблялся только белый, желтый и красный цвета. Ну, и чёрный, в надписях. Не было никаких ужасных непокрашенных стальных элементов, все было сделано чрезвычайно аккуратно. Наверное, ещё и из-за этого машинный зал казался таким светлым.
Я пробрался на самый верхний ярус и опёрся о леер, созерцая всю эту деловую суету сверху. Минуты через три ко мне подошёл какой-то механик и сказал:
- А ты чего это тут делаешь? А?
Наученный хоть и небольшим, но опытом, я уже не делал попыток немедленно свинтить и ответствовал неопределённо:
- Да жду вот... сейчас... - и кивнул, показав на кого-то внизу.
- А... ладно. - он развернулся и ушёл.
Постояв ещё немного, я спустился вниз, прошёл вокруг одной из турбин, пересёк по отдельной лесенке толстенный кожух гребного вала и ушёл наверх, покинув машинное отделение.
* * *
Праздник на моей улице наступил в самом конце лета, перед седьмым классом, когда родители купили мне билет на маршрут выходного дня в бухту Русскую. Такая фишка возникала тогда, когда какой-то лайнер задерживался в порту по расписанию суток на пять. Чтобы он не стоял просто так, и организовывали такие прогулочные маршруты. Школьный билет стоил в принципе по камчатским меркам немного, что-то порядка 8 рублей, а взрослый - около 20 на каюту III класса, если мне память не изменяет.
Выглядело это так: сразу после обеда корабль выходил из бухты в открытое море, обходил вокруг острова Старичков и поздно вечером становился на якорь в бухте Русской, никого не высаживая. Рестораны, всякие салоны лайнера - музыкальный, танцевальный, библиотека, кинозал, шахматный клуб и прочее - всё работало на полную катушку. Нагулявшись и оторвавшись, кто хотел, народ ложился спать, а рано утром корабль снимался с якоря, и (не огибая уже остров Старичков) вдоль побережья проливом возвращался в Авачинскую бухту. К обеду подходил к Морвокзалу, и высаживал отдохнувшую публику. Утренний завтрак входил в билет, а за ужин надо было платить отдельно.
Я с волнением ждал, какой же теплоход придёт на этот билет. Старикашка «Ильич» с жёлтыми подтёками на бортах? Средненькая унылая «Русь»? «Орлова» (ну, это было бы уж совсем обидно и несправедливо)? Или... мой любимец? И вот, в какой-то раз позвонив на морвокзал, тётя из справочной ответила, что приходит «Советский Союз». Ура! В тот момент я был готов прыгать от радости.
И вот этот день настал.
По такому знакомому трапу я поднимался гордо и законно, с билетом в кармане, а не как партизан-подпольщик. Формально меня препоручили присмотру дочки нашей соседки с третьего этажа, которая со своим хахалем тоже ехала этим рейсом. Фактически же я был свободной птицей, так как девица (она была старше меня лет на семь и училась в техникуме), естественно, была занята своими, очень важными, отношениями. И, к тому же, я к этому моменту уже неплохо владел внутренней топографией корабля, отлично ориентируясь в переходах, в отличие от большинства турыстов. Заняв верхнюю койку в своей каюте, я немедленно отправился наверх, смотреть отход (к слову, я и сейчас никогда не пропускаю этот сакральный процесс).
Около двух часов дня, при ясной погоде и без тумана (что редкость!) «Союз» отдал швартовы, аккуратно развернулся перед Ковшом с помощью буксира и медленно вышел на фарватер к Воротам. Мы прошли Завойко, затем узость между мысами Маячным и Станицким, миновали Три Брата и вышли в океан, не поворачивая сразу на юг. Я был в совершенно полном восторге!
1970-е. «Советский Союз» покидает Авачинскую бухту. Чуть правей носа виден кусок сопки Мишенная
...Много в моей биографии потом было морских переходов, больше полутора десятков - и «Ульянова» на камчатской линии, и «Шолохов», и «Николаевск», а в постсоветскую эпоху добавились громадные скандинавские паромы, трансбалтийский Superfast VIII, греческий Golden Prince с Крита на Санторин, норвежский Nord Norge, соловецкий малышок по Белому морю, много... но ощущение того, как режет волну узкий, вытянутый, стремительный по обводам трансатлантик, а не бочкообразный сундук - оно совершенно неповторимое!
Сейчас я думаю, что наверное, в лайнерах той эпохи было своё, какое-то неповторимое и невыразимое очарование. Мне сложно это обьяснить в словах, но... Они не просто шли по морю, они - грациозно скользили. Как будто красивая женщина идёт мимо тебя на каблуках-шпильках, и ты зачарован походкой, и наслаждаешься процессом и самим созерцанием... Все вроде так же - и скорость такая же, и покачивает немного, но визуальное ощущение - совсем иное.
Кстати, насчёт качки - «Союз» на волне в открытом море качало очень мало. Ну, скажем с «Марией Ульяновой» совсем не сравнить.
Вечером мы, уже в сумерках, вошли в постепенно сужающуюся бухту Русскую. Я успел к этому моменту поужинать; к сожалению, не в главном ресторане с потолочным плафоном, а в другом, поменьше. Это был организованный процесс, и что я там тогда ел, убей - не помню сейчас. Помню другое, что танцы-шманцы с оркестром начинались уже попозже основного ужина, и заказы были по другой цене. Но меня это тогда мало касалось, в тринадцать-то лет. Что запомнил (уже поздно вечером, в процессе гуляний по разным помещениям корабля), так это когда какой-то мужик в ресторане бросил бутылку на пол, разбил, а затем начал размахивать руками и орать (перепился, знамо дело), к нему быстренько подошли двое в форме, резко схватили за руки, и куда-то довольно бесцеремонно повели. Видимо, подобный алгоритм тут уже был хорошо отработан. Да это и понятно, почти на две тыщи пассажиров явно надо иметь выделенную милицию.
А лайнер в ночь встал на якорь в Русской бухте. Место это довольно специфическое и практически безлюдное - конфигурация бухты похожа на пасть акулы, постепенно сужается по мере отдаления от открытой воды, извиваясь как кишка. Берега высокие, мрачные, скалы вокруг почти черного цвета.
Уже довольно поздно, около полуночи, я вышел на верхнюю открытую палубу. С погодой в принципе нам очень повезло - было ясно, сильно вызвездило, но довольно холодно и к тому же по ходу бухты-«кишки» постоянно дул противный холодный ветер. В поисках удобного укрытия я пошёл ещё дальше, и воспользовавшись тем, что шлюпочная палуба была открыта, проскользнул туда, найдя безветренное место.
Чёрные волны плескались о борт, где-то в отдалении нырял и фыркал то ли сивуч, то ли тюлень, а внизу ещё постепенно затихал праздник отдыха с пьяными голосами пассажиров. Корабль, тем не менее, не спал, чуть слышно вибрируя и был этаким светящимся островом в чёрной мрачной дыре-бухте.
Бухта Русская, тихоокеанское побережье Камчатки
(c) Николай Ушаков, photosight.ru
Вдруг мимо меня прошёл мужик средних лет в морской форме, явно навеселе:
- Ого! А ты чего тут мерзнешь? (он даже не обратил внимание на то, что я нахожусь в месте, где непассажирская зона)
- Да просто смотрю... красиво! - хотел увильнуть я.
- Не! Мёрзнуть и тут стоять не надо, - упрямо повторил он, взяв меня за рукав - пошли-ка чай пить, греться! Пойдём!
Я не стал спорить и неохотно поплёлся за ним. Мало ли?
И в общем, не напрасно. Оказалось, что он привёл меня прямо в рубку. Мы зашли в закуток, точней даже не закуток, а довольно большое помещение, где был водружён широкий штурманский стол со здоровенной расстеленной морской картой, для прокладок. Напротив был другой стол, без карт. Там же были и вахтенные - один постарше (видимо, вахтенный штурман), второй помоложе, наверное, рулевой. Что интересно, шкаф у стола, где стояли тяжёлые тома лоций, тоже был не простой, а вычурный, с претензией, и с какими-то вензелями, типа тех, что в главном проходе.
- Вот, отловил за шлюпкой! - весело обьявил он им. - Надо сперва чаем напоить, погреться! Ну? Будешь?
- Конечно! - ответил я.
Почувствовав достаточно дружелюбную обстановку, я по-хозяйски сел на стул, и стал рассматривать окружающее. Мужик снял трубку телефона и набрал номер на диске:
- Наденька! Это ты? Нам пять чая. В рубку! - и тут же положил, обращаясь ко мне. - Тэк-с! И что же мы это делаем на шлюпочной палубе, молодой человек?
- Да ничего, просто смотрел... - смутился я. - Там не дует!
- Ну да, ну да... сам откуда? Здешний? - стал он расспрашивать.
- Ага. С Питера (Петропавловск-Камчатский на Д.В. тоже Питером зовут, если кто не в курсе). У меня отец тож моряк.
- Военный?
- Не... рыболовецкий траулер.
- О! Заебись вариант! И ответственности меньше, и денег хорошо. Правильно. Не то что наш старичок, да народу полтыщи...
- А почему старичок? - удивился я.
- Так потому, что годков ему уже далеко за полтинник.
Наш милый разговор прервала Наденька - молодая женщина в белом передничке с подносом чая. Вышколенными движениями она поставила все стаканы на стол, положила блюдца с сахаром и печеньем.
- (назвала мужика по имени-отчеству - не помню как), а почему пять? Вас же четверо тут?
- Ну разве ты не знаешь? Я ж на ночь всегда пью два! Я ж водохлёб! - улыбнулся тот.
- Приятного чая! Ещё что-то вам надо будет, звоните! - и упорхнула.
- Бери, пей, - мужик пододвинул мне чай. - Вот печенье, не стесняйся.
- Спасибо, - я взял в руки подстаканник и с любопытством стал его рассматривать. На приятно тяжелом металле было отчеканено: «ДВМП. Владивосток». И красивый рельефный якорь. Но это не всё! Стакан - тонкий негранёный стакан - тоже был с изюминкой. На нём был нанесен вместо привычных трех тонких полосок белый контур лайнера, очень похожего на «Советский Союз» (да... дорого бы я сейчас отдал, чтобы заполучить такой комплект!). Я постучал пальцем по лайнеру на краю стакана:
- Что, наш?
- Он, кормилец! - подтвердил моряк.
- А можно ещё спросить? - осторожно начал я.
- Давай, валяй, - разрешил главный.
- Скажите... а правда, что на рояле с музыкального салона сам Гитлер играл?
...Штурман, сидевший рядом, поперхнулся чаем, а главный, который меня в рубку привёл, от души расхохотался. Отсмеявшись, он спросил:
- Это кто ж такое тебе сказал?
- Да все говорят вокруг, - смущённо ответил я.
- Ясно. В общем, я тебе так скажу: рояль тот старый, заслуженный, и точно из довоенной Германии. А вот кто на нём бренчал - Гитлер, Геббельс или Ева Браун с Герингом, это уж хер знает, история умалчивает. А наше дело, чтоб пассажиры были довольны :)
Напившись чаю, главный не стал больше меня пытать вопросами, а просто сказал вахтенному, самому молодому:
- Ну ладно, выведи парня вниз, на его палубу, чтоб не заблудился. - обращаясь ко мне, - Согрелся?
- Ага. Спасибо! - я уж скромно не стал добавлять, что внутренности лайнера я и без провожатых знаю неплохо. - А когда мы уходим отсюда?
- В шесть пятьдесят. Ну, бывай! :-)
Кто это был - не знаю и сейчас. Может, старпом, больно уж по-хозяйски вёл себя. А может, и нет…
Утром момент отхода из Русской я позорно проспал, хотя очень хотел застать. Позавтракали (моя каюта опять попала в зону распределения маленького ресторана). А потом, пройдя остров Старичков, мы попали в полосу сильного тумана и прошли в нём, собственно, почти весь путь до Петропавловска.
1970-е, «Советский Союз», проекция с борта.
Это был последний раз, когда я ступал на борт «Советского Союза».
Вообще-то, планировалось, что зимой родичи меня отправят в традиционный круиз камчатских детей - на зимние каникулы во Владивосток. Длился он две недели - десять дней на лайнере, четыре дня во Владике, и обычно возил школьников «Союз», как самый большой по вместимости - он был очень популярен. Путёвка на него стоила, если мне не изменяет память, 125 руб. с питанием и экскурсиями, а извещения о круизе для школьников несколько раз загодя публиковались в «Камчатской правде», с призывом заранее записываться и выкупать путёвки. Я очень предвкушал поездку, но было условие - закончить полугодие без троек в четверти. Как назло, по физике и по химии (которые я не любил и сейчас не люблю) у меня созрели трояки, и я пошёл на то, чтобы исправить те неправильные четвертные отметки в дневнике, выставленные классной, химическим путём на пятёрки. Это в результате не прокатило, по какой-то причине я спалился (сейчас не помню, что послужило провалом операции - вроде, некачественно свёл оценки кислотой), дома разразился большой скандал и в общем, поездки меня лишили.
На следующий год в зимний круиз пошла «Русь», и в общем, я тоже по какой-то причине не ездил. Экспрессную линию Владивосток - Петропавловск в результате я изведал только в 1987 году на старушке «Марии Ульяновой», в первом моём северном отпуске, но это совсем другая история. И хотя она вполне достойна быть рассказанной - но не в этом посте. А ещё через четыре года и сама линия приказала долго жить, под беспощадной поступью Истории.
* * *
Ну что ж, с личной мемуарной частью в моей серии, в принципе, закончено, давайте же теперь перейдём к интересным историям, случавшимся на лайнере в советское время.
Для начала - отрывок из статьи «Петропавловск: Годы, корабли, люди».
Лайнер «Советский Союз» (1956 г.).
До конца 1950-х гг., когда открылось регулярное авиационное сообщение Камчатки с материком на новых комфортабельных самолетах «Аэрофлота» ТУ-104, пассажиров перевозили лайнеры Дальневосточного морского пароходства «Ильич», «Азия», «Русь», «Советский Союз».
Их предшественником был довоенный экспресс «Ильич», плававший по маршруту Владивосток - Петропавловск - Владивосток. Его первый приход в камчатскую столицу состоялся 20 сентября 1934 г. Это судно быстро приобрело популярность у местных жителей: в городских газетах даже появилась рубрика «Что привез “Ильич”», рассказывавшая о доставленных им грузах и наиболее интересных людях.
11 августа 1952 г. в Петропавловск впервые зашел теплоход «Русь». Он привез из Ленинграда пятьдесят комплектов типовых жилых домиков и первых пассажиров из Владивостока. К январю 1954 г. теплоход прошел уже 100 000 миль по Камчатско-Чукотской экспрессной линии. Им командовал капитан Л. Жерженко.
Самым большим и наиболее комфортабельным из послевоенных лайнеров Дальневосточного пароходства был «Советский Союз» - трофейный германский турбоход, построенный в 1923 г. Это громадное судно имело длину 205, ширину 24 и осадку 9,6 м. Его энергетическая установка, включавшая четыре паровых котла и две турбины мощностью 28 000 л. с., обеспечивала гиганту скорость хода 19 узлов. Лайнер мог принять 1 669 пассажиров и 2 300 т груза. Экипаж «Советского Союза» насчитывал 443 человека.
Плавание на этом судне становилось для его пассажиров настоящим праздником. Каждый вступавший на палубу лайнера неизбалованный бытовой роскошью камчатский отпускник попадал в необыкновенную обстановку: судовые помещения были отделаны ценными породами дерева - красным, орехом, палисандром, дубом, ясенем, полы в музыкальном и танцевальном салонах покрывал цветной фигурный паркет. В распоряжении отдыхавших находились закрытый бассейн с подсвеченным дном, рестораны первого и второго классов. При необходимости пассажиры могли получить услуги лечебного центра с рентгеновским и зубоврачебным кабинетами, операционной, аптекой, четырьмя изоляторами.
1959. На борту «Советского Союза» - в законный отпуск на материк!
Фото предоставил уважаемый камрад ancient_skipper.
Некогда стоявший у причалов Петропавловского морского торгового порта красавец-лайнер привлекал всеобщее внимание горожан, приходивших к порту просто для того, чтобы полюбоваться этим необыкновенным судном.
В 1980-х гг. на смену постаревшему лайнеру пришли более современные теплоходы, совершавшие регулярные плавания на Камчатку до начала 1990-х гг. Теперь, из-за начавшихся в стране «экономических реформ», морская дорога между Петропавловском и Владивостоком, существовавшая сотню лет, оказалась невостребованной. Понятие «пассажирский пароход» из жизни петропавловцев ушло если не навсегда, то надолго.
* * *
А вот ещё, из статьи Г.П.Турмова История «Советского Союза»
[...] Как-то перед Новым (то ли 1960, то ли 1961) годом к нам в док встал на ремонт «Советский Союз». Люди старшего возраста помнят, что в те времена в канун Нового года во Владивосток завозили мандарины и яблоки, которые люди брали не килограммами, а ящиками. До сих пор запах мандаринов ассоциируется у меня, да, наверное, и не только у меня, с приближением Нового года, с ожиданием каких-то перемен, чудес и надеждой на исполнение желаний.
А тогда, после постановки «Советского Союза» в док, мы строили леса, а маляры с помощью насаженных на длинные палки остро заточенных металлических пластин очищали днище от налипших ракушек, полипов-прилипал и других морских микроорганизмов. Разлагаясь, все они издавали зловоние такой густоты, что от него не спасали ни респираторы, ни тем более марлевые повязки. Перед самым обедом пронесся слух, что на «Советском Союзе» «выбросили» мандарины, а это в переводе на обычный язык означало, что их продают на судне. Узнав приблизительное место распродажи, мы потащились на верхнюю доковую площадку. Именно потащились, потому что выглядели неуклюже, передвигаясь, как пингвины, в своих застывших на морозе брезентовых робах, под которыми были надеты ватные телогрейки и прочие теплые вещи. Предъявив заводские пропуска скучающему вахтенному матросу, мы по узенькому и хлипкому трапу поднялись один за одним на борт судна и отыскали судовую лавку. Узенький коридор был заполнен стоящими в длинной очереди рабочими, одетыми в такие же, как у нас, робы, причем преобладали женщины-маляры. Было довольно тихо, продавцы работали споро, в «одни руки», как тогда говорили, давали по одному ящику мандаринов, и мы довольно быстро отоварились. Я подумал, что завтра возьму еще один ящик, но надежде не суждено было сбыться. Ночью заводские «умельцы» вырезали обшивку в районе лавки и вынесли не только мандарины, но и все товары, которые там были.
Милиция так и не нашла «расхитителей социалистической собственности», а мы продолжали выполнять работы по ремонту лайнера. В одном из его помещений, куда бригадир Володя взял меня как подручного, я и увидел впервые рояль, который через десятки лет будет установлен в Пушкинском театре ДВГТУ. Об этом я уже рассказывал в радиопередаче «История двух роялей». [...]
* * *
1970-е, Владивосток. «Советский Союз» покидает бухту Золотой Рог, направляясь в круиз.
С середины 1960-х гг, когда каботажный пассажиропоток стал неуклонно снижаться, ДВМП стало практиковать круизные рейсы как с заходами в иностранные порты, так и без заходов, получившие название «Из зимы в лето». Судно выходило из Владивостока, за несколько дней спускалось к экватору, а затем вновь приходило во Владивосток - круиз длился около двух недель. Такие круизы были очень популярными в первую очередь у советских туристов, не имевших загранпаспортов и свободной возможности выезжать за границу. В период снижения сезонного каботажного пассажиропотока «Советский Союз» совершал такие круизы «в никуда».
Об этом круизе c его незатейливой организацией и бытом сохранились воспоминания одного из пассажиров (Михаила Матвеева).
«Итак, "Советский Союз" двинулся в морское путешествие, пенится за кормой кильватерная струя. В лютый декабрь, через несколько дней, туристы уже загорали на верхней палубе. Но перед этим мы проходили Цусимский пролив. Звучат мелодии "Плещут холодные волны...", "Наверх вы, товарищи, все по местам..." И там, где несколько десятилетий назад морская пучина поглотила российских героев, мы торжественно опускаем в воду венок. Дань памяти.
Когда проходили Тайвань, слегка штормило. Выныривали из туманной мороси какие-то странные длинноносые китайские суденышки, подозрительно вертелись подле нашего судна, сопровождали его какое-то время и молча исчезали. А мы "топали" дальше. Вскоре уже и солнце стало баловать круизян. Кто-то, "дорвавшись до бесплатного", сразу и обгорел, страдал потом в тропиках от невозможности позагорать. Корабельная развлекательная "индустрия" действовала на всю катушку. В самом начале круиза каждая группа выбрала себе имя: "Морепроходимцы", "Бычки в томате", "Морские дьяволята"... Под такими названиями выпускались и стенные газеты. В каждой группе был избран кабинет министров: министр финансов, министр культуры и бытового разложения, пан спортсмен и, конечно же, премьер-министр.
В моей группе, например, чтоб здорово не скучать, вскоре сформированный официально кабинет министров был свергнут, и власть захватила "хунта черных полковников". Туристы развлекали себя сами, развлекала, как могла, их дирекция круиза. Повсюду были понатыканы бары, кабачки, спиртного - вдосталь. Эротическими мотивами был пропитан корабельный воздух - круиз... И жгучее экваториальное солнце. А по ночам - Южный Крест. Действовали души и бассейн с забортной водой. Каждая группа ставила концерт. На нашем звучали песни "Как хорошо быть Раппопортом..." (директор круиза), про корабельных тараканов, которых действительно было много: "Ветер свистит, лайнер скрипит, шторм надвигается..." Великолепен был праздник Нептуна с купелью, в которую швыряли черти всех и каждого. А потом зазвучала грустноватая песенка, сочиненная тут же, на "Советском Союзе": "Уносят с палубы шезлонги, пора костюмы надевать..." Всему приходит конец.»
[Легенды и правда "Советского Союза", газета "Владивосток", 2007 г.]
В одном их таких круизов произошёл единственный известный случай побега с корабля, о котором подробно написано в эмигрантской газете "Каскад" (Балтимор, США).
* Другая ссылка для чтения:
http://rozamira.org/lib/names/k/kurilov_s/kurilov.html
Уф-ф-ф... многовато получается, однако.
Остальное переносится в следующий пост, так что - продолжение следует! :)
PS. Други! Если кто-то располагает фотографиями оформления интерьеров лайнера в его советскую бытность - потолочных плафонов, светильников, панно, бассейна, ресторанов, салонов, кают, а также всяческих деталей - буклетов, открыток, подстаканников, кружек, пачек сахара-рафинада с символикой корабля, формы стюардов и т.д., - присылайте мне, буду делать add-посты к этой серии. Также интересуют снимки членов экипажа, капитанов, пассажиров на фоне корабля.
Четыре жизни "Советского Союза":
1. Знакомство, 2. На лайнере, 3. Немецкая биография (1923-1947), 4. Советская биография (1947-1982)
Уже давно убpали тpап
Hа самом кpаешке пpичала
Стоишь ты голову задpав...
В первой части моего повествования о «Советском Союзе» вы немного познакомились с этим уникальным лайнером. Продолжаю дальше мой большой рассказ, а также сделаю некоторое обозрение советской части его биографии: интересных свидетельств и впечатлений.
1970-е. «Советский Союз» в море.
Один из немногочисленных цветных его снимков.
...После унизительного провала своего второго визита на корабль, в третий раз на «Советский Союз» я пришёл мудро по времени - сразу по приходу, и прошёл исключительно легко. Была уже весна, светило солнышко. В тот раз я опять прошёл большие помещения (а бассейна так и не нашёл, где он был), а потом ушёл в непассажирскую часть и попал в машинное отделение.
Оно тоже было очень своеобразным и резко отличалось от привычных мне тесных помещений машинных отделений у траулеров и сейнеров, куда меня порой водил отчим, с грохочущими дизелями и ребристыми металлическими проходами. А тут - тут это было огромное помещение, высотой с четырёхэтажный дом, по бокам вились трапы и четыре яруса проходов. Оно было светлым и хорошо освещенным - сверху проникал свет. Сами турбины (их выступающие над уровнем пола части) тоже были высотой примерно с 2-этажный дом, в полукруглых кожухах, покрашенных в светло-жёлтый цвет. Около них суетилось порядка полутора десятков человек - напомню, что я зашёл туда в момент прихода в порт, примерно через час. А по бокам и углам находились другие, непонятные мне по назначению девайсы. Вообще, там всё было очень интересно размечено: употреблялся только белый, желтый и красный цвета. Ну, и чёрный, в надписях. Не было никаких ужасных непокрашенных стальных элементов, все было сделано чрезвычайно аккуратно. Наверное, ещё и из-за этого машинный зал казался таким светлым.
Я пробрался на самый верхний ярус и опёрся о леер, созерцая всю эту деловую суету сверху. Минуты через три ко мне подошёл какой-то механик и сказал:
- А ты чего это тут делаешь? А?
Наученный хоть и небольшим, но опытом, я уже не делал попыток немедленно свинтить и ответствовал неопределённо:
- Да жду вот... сейчас... - и кивнул, показав на кого-то внизу.
- А... ладно. - он развернулся и ушёл.
Постояв ещё немного, я спустился вниз, прошёл вокруг одной из турбин, пересёк по отдельной лесенке толстенный кожух гребного вала и ушёл наверх, покинув машинное отделение.
* * *
Праздник на моей улице наступил в самом конце лета, перед седьмым классом, когда родители купили мне билет на маршрут выходного дня в бухту Русскую. Такая фишка возникала тогда, когда какой-то лайнер задерживался в порту по расписанию суток на пять. Чтобы он не стоял просто так, и организовывали такие прогулочные маршруты. Школьный билет стоил в принципе по камчатским меркам немного, что-то порядка 8 рублей, а взрослый - около 20 на каюту III класса, если мне память не изменяет.
Выглядело это так: сразу после обеда корабль выходил из бухты в открытое море, обходил вокруг острова Старичков и поздно вечером становился на якорь в бухте Русской, никого не высаживая. Рестораны, всякие салоны лайнера - музыкальный, танцевальный, библиотека, кинозал, шахматный клуб и прочее - всё работало на полную катушку. Нагулявшись и оторвавшись, кто хотел, народ ложился спать, а рано утром корабль снимался с якоря, и (не огибая уже остров Старичков) вдоль побережья проливом возвращался в Авачинскую бухту. К обеду подходил к Морвокзалу, и высаживал отдохнувшую публику. Утренний завтрак входил в билет, а за ужин надо было платить отдельно.
Я с волнением ждал, какой же теплоход придёт на этот билет. Старикашка «Ильич» с жёлтыми подтёками на бортах? Средненькая унылая «Русь»? «Орлова» (ну, это было бы уж совсем обидно и несправедливо)? Или... мой любимец? И вот, в какой-то раз позвонив на морвокзал, тётя из справочной ответила, что приходит «Советский Союз». Ура! В тот момент я был готов прыгать от радости.
И вот этот день настал.
По такому знакомому трапу я поднимался гордо и законно, с билетом в кармане, а не как партизан-подпольщик. Формально меня препоручили присмотру дочки нашей соседки с третьего этажа, которая со своим хахалем тоже ехала этим рейсом. Фактически же я был свободной птицей, так как девица (она была старше меня лет на семь и училась в техникуме), естественно, была занята своими, очень важными, отношениями. И, к тому же, я к этому моменту уже неплохо владел внутренней топографией корабля, отлично ориентируясь в переходах, в отличие от большинства турыстов. Заняв верхнюю койку в своей каюте, я немедленно отправился наверх, смотреть отход (к слову, я и сейчас никогда не пропускаю этот сакральный процесс).
Около двух часов дня, при ясной погоде и без тумана (что редкость!) «Союз» отдал швартовы, аккуратно развернулся перед Ковшом с помощью буксира и медленно вышел на фарватер к Воротам. Мы прошли Завойко, затем узость между мысами Маячным и Станицким, миновали Три Брата и вышли в океан, не поворачивая сразу на юг. Я был в совершенно полном восторге!
1970-е. «Советский Союз» покидает Авачинскую бухту. Чуть правей носа виден кусок сопки Мишенная
...Много в моей биографии потом было морских переходов, больше полутора десятков - и «Ульянова» на камчатской линии, и «Шолохов», и «Николаевск», а в постсоветскую эпоху добавились громадные скандинавские паромы, трансбалтийский Superfast VIII, греческий Golden Prince с Крита на Санторин, норвежский Nord Norge, соловецкий малышок по Белому морю, много... но ощущение того, как режет волну узкий, вытянутый, стремительный по обводам трансатлантик, а не бочкообразный сундук - оно совершенно неповторимое!
Сейчас я думаю, что наверное, в лайнерах той эпохи было своё, какое-то неповторимое и невыразимое очарование. Мне сложно это обьяснить в словах, но... Они не просто шли по морю, они - грациозно скользили. Как будто красивая женщина идёт мимо тебя на каблуках-шпильках, и ты зачарован походкой, и наслаждаешься процессом и самим созерцанием... Все вроде так же - и скорость такая же, и покачивает немного, но визуальное ощущение - совсем иное.
Кстати, насчёт качки - «Союз» на волне в открытом море качало очень мало. Ну, скажем с «Марией Ульяновой» совсем не сравнить.
Вечером мы, уже в сумерках, вошли в постепенно сужающуюся бухту Русскую. Я успел к этому моменту поужинать; к сожалению, не в главном ресторане с потолочным плафоном, а в другом, поменьше. Это был организованный процесс, и что я там тогда ел, убей - не помню сейчас. Помню другое, что танцы-шманцы с оркестром начинались уже попозже основного ужина, и заказы были по другой цене. Но меня это тогда мало касалось, в тринадцать-то лет. Что запомнил (уже поздно вечером, в процессе гуляний по разным помещениям корабля), так это когда какой-то мужик в ресторане бросил бутылку на пол, разбил, а затем начал размахивать руками и орать (перепился, знамо дело), к нему быстренько подошли двое в форме, резко схватили за руки, и куда-то довольно бесцеремонно повели. Видимо, подобный алгоритм тут уже был хорошо отработан. Да это и понятно, почти на две тыщи пассажиров явно надо иметь выделенную милицию.
А лайнер в ночь встал на якорь в Русской бухте. Место это довольно специфическое и практически безлюдное - конфигурация бухты похожа на пасть акулы, постепенно сужается по мере отдаления от открытой воды, извиваясь как кишка. Берега высокие, мрачные, скалы вокруг почти черного цвета.
Уже довольно поздно, около полуночи, я вышел на верхнюю открытую палубу. С погодой в принципе нам очень повезло - было ясно, сильно вызвездило, но довольно холодно и к тому же по ходу бухты-«кишки» постоянно дул противный холодный ветер. В поисках удобного укрытия я пошёл ещё дальше, и воспользовавшись тем, что шлюпочная палуба была открыта, проскользнул туда, найдя безветренное место.
Чёрные волны плескались о борт, где-то в отдалении нырял и фыркал то ли сивуч, то ли тюлень, а внизу ещё постепенно затихал праздник отдыха с пьяными голосами пассажиров. Корабль, тем не менее, не спал, чуть слышно вибрируя и был этаким светящимся островом в чёрной мрачной дыре-бухте.
Бухта Русская, тихоокеанское побережье Камчатки
(c) Николай Ушаков, photosight.ru
Вдруг мимо меня прошёл мужик средних лет в морской форме, явно навеселе:
- Ого! А ты чего тут мерзнешь? (он даже не обратил внимание на то, что я нахожусь в месте, где непассажирская зона)
- Да просто смотрю... красиво! - хотел увильнуть я.
- Не! Мёрзнуть и тут стоять не надо, - упрямо повторил он, взяв меня за рукав - пошли-ка чай пить, греться! Пойдём!
Я не стал спорить и неохотно поплёлся за ним. Мало ли?
И в общем, не напрасно. Оказалось, что он привёл меня прямо в рубку. Мы зашли в закуток, точней даже не закуток, а довольно большое помещение, где был водружён широкий штурманский стол со здоровенной расстеленной морской картой, для прокладок. Напротив был другой стол, без карт. Там же были и вахтенные - один постарше (видимо, вахтенный штурман), второй помоложе, наверное, рулевой. Что интересно, шкаф у стола, где стояли тяжёлые тома лоций, тоже был не простой, а вычурный, с претензией, и с какими-то вензелями, типа тех, что в главном проходе.
- Вот, отловил за шлюпкой! - весело обьявил он им. - Надо сперва чаем напоить, погреться! Ну? Будешь?
- Конечно! - ответил я.
Почувствовав достаточно дружелюбную обстановку, я по-хозяйски сел на стул, и стал рассматривать окружающее. Мужик снял трубку телефона и набрал номер на диске:
- Наденька! Это ты? Нам пять чая. В рубку! - и тут же положил, обращаясь ко мне. - Тэк-с! И что же мы это делаем на шлюпочной палубе, молодой человек?
- Да ничего, просто смотрел... - смутился я. - Там не дует!
- Ну да, ну да... сам откуда? Здешний? - стал он расспрашивать.
- Ага. С Питера (Петропавловск-Камчатский на Д.В. тоже Питером зовут, если кто не в курсе). У меня отец тож моряк.
- Военный?
- Не... рыболовецкий траулер.
- О! Заебись вариант! И ответственности меньше, и денег хорошо. Правильно. Не то что наш старичок, да народу полтыщи...
- А почему старичок? - удивился я.
- Так потому, что годков ему уже далеко за полтинник.
Наш милый разговор прервала Наденька - молодая женщина в белом передничке с подносом чая. Вышколенными движениями она поставила все стаканы на стол, положила блюдца с сахаром и печеньем.
- (назвала мужика по имени-отчеству - не помню как), а почему пять? Вас же четверо тут?
- Ну разве ты не знаешь? Я ж на ночь всегда пью два! Я ж водохлёб! - улыбнулся тот.
- Приятного чая! Ещё что-то вам надо будет, звоните! - и упорхнула.
- Бери, пей, - мужик пододвинул мне чай. - Вот печенье, не стесняйся.
- Спасибо, - я взял в руки подстаканник и с любопытством стал его рассматривать. На приятно тяжелом металле было отчеканено: «ДВМП. Владивосток». И красивый рельефный якорь. Но это не всё! Стакан - тонкий негранёный стакан - тоже был с изюминкой. На нём был нанесен вместо привычных трех тонких полосок белый контур лайнера, очень похожего на «Советский Союз» (да... дорого бы я сейчас отдал, чтобы заполучить такой комплект!). Я постучал пальцем по лайнеру на краю стакана:
- Что, наш?
- Он, кормилец! - подтвердил моряк.
- А можно ещё спросить? - осторожно начал я.
- Давай, валяй, - разрешил главный.
- Скажите... а правда, что на рояле с музыкального салона сам Гитлер играл?
...Штурман, сидевший рядом, поперхнулся чаем, а главный, который меня в рубку привёл, от души расхохотался. Отсмеявшись, он спросил:
- Это кто ж такое тебе сказал?
- Да все говорят вокруг, - смущённо ответил я.
- Ясно. В общем, я тебе так скажу: рояль тот старый, заслуженный, и точно из довоенной Германии. А вот кто на нём бренчал - Гитлер, Геббельс или Ева Браун с Герингом, это уж хер знает, история умалчивает. А наше дело, чтоб пассажиры были довольны :)
Напившись чаю, главный не стал больше меня пытать вопросами, а просто сказал вахтенному, самому молодому:
- Ну ладно, выведи парня вниз, на его палубу, чтоб не заблудился. - обращаясь ко мне, - Согрелся?
- Ага. Спасибо! - я уж скромно не стал добавлять, что внутренности лайнера я и без провожатых знаю неплохо. - А когда мы уходим отсюда?
- В шесть пятьдесят. Ну, бывай! :-)
Кто это был - не знаю и сейчас. Может, старпом, больно уж по-хозяйски вёл себя. А может, и нет…
Утром момент отхода из Русской я позорно проспал, хотя очень хотел застать. Позавтракали (моя каюта опять попала в зону распределения маленького ресторана). А потом, пройдя остров Старичков, мы попали в полосу сильного тумана и прошли в нём, собственно, почти весь путь до Петропавловска.
1970-е, «Советский Союз», проекция с борта.
Это был последний раз, когда я ступал на борт «Советского Союза».
Вообще-то, планировалось, что зимой родичи меня отправят в традиционный круиз камчатских детей - на зимние каникулы во Владивосток. Длился он две недели - десять дней на лайнере, четыре дня во Владике, и обычно возил школьников «Союз», как самый большой по вместимости - он был очень популярен. Путёвка на него стоила, если мне не изменяет память, 125 руб. с питанием и экскурсиями, а извещения о круизе для школьников несколько раз загодя публиковались в «Камчатской правде», с призывом заранее записываться и выкупать путёвки. Я очень предвкушал поездку, но было условие - закончить полугодие без троек в четверти. Как назло, по физике и по химии (которые я не любил и сейчас не люблю) у меня созрели трояки, и я пошёл на то, чтобы исправить те неправильные четвертные отметки в дневнике, выставленные классной, химическим путём на пятёрки. Это в результате не прокатило, по какой-то причине я спалился (сейчас не помню, что послужило провалом операции - вроде, некачественно свёл оценки кислотой), дома разразился большой скандал и в общем, поездки меня лишили.
На следующий год в зимний круиз пошла «Русь», и в общем, я тоже по какой-то причине не ездил. Экспрессную линию Владивосток - Петропавловск в результате я изведал только в 1987 году на старушке «Марии Ульяновой», в первом моём северном отпуске, но это совсем другая история. И хотя она вполне достойна быть рассказанной - но не в этом посте. А ещё через четыре года и сама линия приказала долго жить, под беспощадной поступью Истории.
* * *
Ну что ж, с личной мемуарной частью в моей серии, в принципе, закончено, давайте же теперь перейдём к интересным историям, случавшимся на лайнере в советское время.
Для начала - отрывок из статьи «Петропавловск: Годы, корабли, люди».
Лайнер «Советский Союз» (1956 г.).
До конца 1950-х гг., когда открылось регулярное авиационное сообщение Камчатки с материком на новых комфортабельных самолетах «Аэрофлота» ТУ-104, пассажиров перевозили лайнеры Дальневосточного морского пароходства «Ильич», «Азия», «Русь», «Советский Союз».
Их предшественником был довоенный экспресс «Ильич», плававший по маршруту Владивосток - Петропавловск - Владивосток. Его первый приход в камчатскую столицу состоялся 20 сентября 1934 г. Это судно быстро приобрело популярность у местных жителей: в городских газетах даже появилась рубрика «Что привез “Ильич”», рассказывавшая о доставленных им грузах и наиболее интересных людях.
11 августа 1952 г. в Петропавловск впервые зашел теплоход «Русь». Он привез из Ленинграда пятьдесят комплектов типовых жилых домиков и первых пассажиров из Владивостока. К январю 1954 г. теплоход прошел уже 100 000 миль по Камчатско-Чукотской экспрессной линии. Им командовал капитан Л. Жерженко.
Самым большим и наиболее комфортабельным из послевоенных лайнеров Дальневосточного пароходства был «Советский Союз» - трофейный германский турбоход, построенный в 1923 г. Это громадное судно имело длину 205, ширину 24 и осадку 9,6 м. Его энергетическая установка, включавшая четыре паровых котла и две турбины мощностью 28 000 л. с., обеспечивала гиганту скорость хода 19 узлов. Лайнер мог принять 1 669 пассажиров и 2 300 т груза. Экипаж «Советского Союза» насчитывал 443 человека.
Плавание на этом судне становилось для его пассажиров настоящим праздником. Каждый вступавший на палубу лайнера неизбалованный бытовой роскошью камчатский отпускник попадал в необыкновенную обстановку: судовые помещения были отделаны ценными породами дерева - красным, орехом, палисандром, дубом, ясенем, полы в музыкальном и танцевальном салонах покрывал цветной фигурный паркет. В распоряжении отдыхавших находились закрытый бассейн с подсвеченным дном, рестораны первого и второго классов. При необходимости пассажиры могли получить услуги лечебного центра с рентгеновским и зубоврачебным кабинетами, операционной, аптекой, четырьмя изоляторами.
1959. На борту «Советского Союза» - в законный отпуск на материк!
Фото предоставил уважаемый камрад ancient_skipper.
Некогда стоявший у причалов Петропавловского морского торгового порта красавец-лайнер привлекал всеобщее внимание горожан, приходивших к порту просто для того, чтобы полюбоваться этим необыкновенным судном.
В 1980-х гг. на смену постаревшему лайнеру пришли более современные теплоходы, совершавшие регулярные плавания на Камчатку до начала 1990-х гг. Теперь, из-за начавшихся в стране «экономических реформ», морская дорога между Петропавловском и Владивостоком, существовавшая сотню лет, оказалась невостребованной. Понятие «пассажирский пароход» из жизни петропавловцев ушло если не навсегда, то надолго.
* * *
А вот ещё, из статьи Г.П.Турмова История «Советского Союза»
[...] Как-то перед Новым (то ли 1960, то ли 1961) годом к нам в док встал на ремонт «Советский Союз». Люди старшего возраста помнят, что в те времена в канун Нового года во Владивосток завозили мандарины и яблоки, которые люди брали не килограммами, а ящиками. До сих пор запах мандаринов ассоциируется у меня, да, наверное, и не только у меня, с приближением Нового года, с ожиданием каких-то перемен, чудес и надеждой на исполнение желаний.
А тогда, после постановки «Советского Союза» в док, мы строили леса, а маляры с помощью насаженных на длинные палки остро заточенных металлических пластин очищали днище от налипших ракушек, полипов-прилипал и других морских микроорганизмов. Разлагаясь, все они издавали зловоние такой густоты, что от него не спасали ни респираторы, ни тем более марлевые повязки. Перед самым обедом пронесся слух, что на «Советском Союзе» «выбросили» мандарины, а это в переводе на обычный язык означало, что их продают на судне. Узнав приблизительное место распродажи, мы потащились на верхнюю доковую площадку. Именно потащились, потому что выглядели неуклюже, передвигаясь, как пингвины, в своих застывших на морозе брезентовых робах, под которыми были надеты ватные телогрейки и прочие теплые вещи. Предъявив заводские пропуска скучающему вахтенному матросу, мы по узенькому и хлипкому трапу поднялись один за одним на борт судна и отыскали судовую лавку. Узенький коридор был заполнен стоящими в длинной очереди рабочими, одетыми в такие же, как у нас, робы, причем преобладали женщины-маляры. Было довольно тихо, продавцы работали споро, в «одни руки», как тогда говорили, давали по одному ящику мандаринов, и мы довольно быстро отоварились. Я подумал, что завтра возьму еще один ящик, но надежде не суждено было сбыться. Ночью заводские «умельцы» вырезали обшивку в районе лавки и вынесли не только мандарины, но и все товары, которые там были.
Милиция так и не нашла «расхитителей социалистической собственности», а мы продолжали выполнять работы по ремонту лайнера. В одном из его помещений, куда бригадир Володя взял меня как подручного, я и увидел впервые рояль, который через десятки лет будет установлен в Пушкинском театре ДВГТУ. Об этом я уже рассказывал в радиопередаче «История двух роялей». [...]
* * *
1970-е, Владивосток. «Советский Союз» покидает бухту Золотой Рог, направляясь в круиз.
С середины 1960-х гг, когда каботажный пассажиропоток стал неуклонно снижаться, ДВМП стало практиковать круизные рейсы как с заходами в иностранные порты, так и без заходов, получившие название «Из зимы в лето». Судно выходило из Владивостока, за несколько дней спускалось к экватору, а затем вновь приходило во Владивосток - круиз длился около двух недель. Такие круизы были очень популярными в первую очередь у советских туристов, не имевших загранпаспортов и свободной возможности выезжать за границу. В период снижения сезонного каботажного пассажиропотока «Советский Союз» совершал такие круизы «в никуда».
Об этом круизе c его незатейливой организацией и бытом сохранились воспоминания одного из пассажиров (Михаила Матвеева).
«Итак, "Советский Союз" двинулся в морское путешествие, пенится за кормой кильватерная струя. В лютый декабрь, через несколько дней, туристы уже загорали на верхней палубе. Но перед этим мы проходили Цусимский пролив. Звучат мелодии "Плещут холодные волны...", "Наверх вы, товарищи, все по местам..." И там, где несколько десятилетий назад морская пучина поглотила российских героев, мы торжественно опускаем в воду венок. Дань памяти.
Когда проходили Тайвань, слегка штормило. Выныривали из туманной мороси какие-то странные длинноносые китайские суденышки, подозрительно вертелись подле нашего судна, сопровождали его какое-то время и молча исчезали. А мы "топали" дальше. Вскоре уже и солнце стало баловать круизян. Кто-то, "дорвавшись до бесплатного", сразу и обгорел, страдал потом в тропиках от невозможности позагорать. Корабельная развлекательная "индустрия" действовала на всю катушку. В самом начале круиза каждая группа выбрала себе имя: "Морепроходимцы", "Бычки в томате", "Морские дьяволята"... Под такими названиями выпускались и стенные газеты. В каждой группе был избран кабинет министров: министр финансов, министр культуры и бытового разложения, пан спортсмен и, конечно же, премьер-министр.
В моей группе, например, чтоб здорово не скучать, вскоре сформированный официально кабинет министров был свергнут, и власть захватила "хунта черных полковников". Туристы развлекали себя сами, развлекала, как могла, их дирекция круиза. Повсюду были понатыканы бары, кабачки, спиртного - вдосталь. Эротическими мотивами был пропитан корабельный воздух - круиз... И жгучее экваториальное солнце. А по ночам - Южный Крест. Действовали души и бассейн с забортной водой. Каждая группа ставила концерт. На нашем звучали песни "Как хорошо быть Раппопортом..." (директор круиза), про корабельных тараканов, которых действительно было много: "Ветер свистит, лайнер скрипит, шторм надвигается..." Великолепен был праздник Нептуна с купелью, в которую швыряли черти всех и каждого. А потом зазвучала грустноватая песенка, сочиненная тут же, на "Советском Союзе": "Уносят с палубы шезлонги, пора костюмы надевать..." Всему приходит конец.»
[Легенды и правда "Советского Союза", газета "Владивосток", 2007 г.]
В одном их таких круизов произошёл единственный известный случай побега с корабля, о котором подробно написано в эмигрантской газете "Каскад" (Балтимор, США).
* Другая ссылка для чтения:
http://rozamira.org/lib/names/k/kurilov_s/kurilov.html
Уф-ф-ф... многовато получается, однако.
Остальное переносится в следующий пост, так что - продолжение следует! :)
PS. Други! Если кто-то располагает фотографиями оформления интерьеров лайнера в его советскую бытность - потолочных плафонов, светильников, панно, бассейна, ресторанов, салонов, кают, а также всяческих деталей - буклетов, открыток, подстаканников, кружек, пачек сахара-рафинада с символикой корабля, формы стюардов и т.д., - присылайте мне, буду делать add-посты к этой серии. Также интересуют снимки членов экипажа, капитанов, пассажиров на фоне корабля.
Четыре жизни "Советского Союза":
1. Знакомство, 2. На лайнере, 3. Немецкая биография (1923-1947), 4. Советская биография (1947-1982)