Из истории голубого жигулёнка. Зимние главы
Несмотря на однообразие снежных рисунков, а, быть, может, вопреки ему, Печерская породила минимум черно-белых снимков, хотя я старался, конечно, достичь равенства: именно черно-белые фотографии дают ощущение особой экзистенциальной угловатости, "голой" в своих основаниях и выражениях, из-за чего "правильные" нарративы следует составлять, вроде, из них.
Но оттепели снежных оттенков столь щедры на локальные красоты, что не могу, не смог сдержаться.
Несмотря на то, что, по логике задумки, цвет должен давать только заснеженный запорожец, стоящий на вечном (?) приколе возле фабрики глухонемых, в непосредственной близости от психбольнички (она там через дорогу - в городском сосновом бору).
Это сторону посёлка я называю "Германтской", так как, во-первых, она менее личная - дом-то наш стоит в другой половине Печерской, а, во-вторых, потому что именно здесь, на месте фабричной коробки, которую я помню как строили, однажды в детстве привиделась мне готическая башня.
Видимо, замковая - всё, как и положено уважающему себя герцогству.
Возможно, как раз тогда привиделась, когда фабрику строили и стояли подъёмные краны, хотя самих кранов я не помню - мне приблазилось, что будут строить нечто возвышенное во всех смыслах, а вышла бетонная, разочаровывающая коробка - модель телецентра в Останкино.
Хотя теперь мне кажется, что башня привиделась когда я только узнал о строительстве, но его самого ещё не было.
И я увидел готику, вгрызающуюся в небо, предчувствуя изменения.
Сейчас пытаюсь вспомнить что было на месте фабрики, но, кажется, ничего не было. Ничего не помню.
Зато на месте автостоянки, прибрахлившей себе проржевелый остов, располагались картофельные поля людей из близлежащих домов от единички до девятки.
И там были такие впадины, в которых до мая стояла ледяная, бестыдная вода, по которой можно было шлёпать в резиновых сапогах.
А если есть впадины, то, возле берёз, растущих кустами по несколько стволов из одного корня, вполне естественно набираются холмы - весной они превращались в острова, торчащие из шуги.
Один такой остров я изобразил на уроке рисования в четвёртом или пятом классе акварельными красками, за что получил пятёрку.
Этот остров и сейчас там есть - посредине автостоянки, которая теперь давно не играет в острова и страны, но даёт приют проржавелым сущностям.
Хотя и не только им.
Там поставили сарай-каюту, в которой всё время сидят надсмотрщики, выходящие покурить, опираясь на перильца.
А там и я иду в магазин, делая крюк до психушки, чтобы выгулять себя по полной.
Начинаю снимать жигулёнок как подорванный, а им и пофигна, ибо понимают почему.
Просвещённыя.
Березы моего детства видно на снимках сразу же за брошенными автомашинами.
Они там на втором плане.
Исполняют функцию подтанцовки.
