Салорская роза
Вышел пятый том собрания сочинений Кржижановского - а у меня не вышла статья об истоках его "Салыр-Гюля". Дальше некоторых наблюдений не продвинулось (отдельные выкладки см. здесь).
Изначально я предположил, что на замысел "Салыр-Гюля" могли повлиять сочинения пролетарского поэта Николая Абакумова, автора поэмы "Просто о Туркмении", изданной отдельным сборником в Туркменском государственном издательстве (Асхабад-Полторацк, 1927). Второе известное произведение Абакумова как раз и называется "Салорская роза" (опубликовано в сборнике "Туркменистан в стихах (К 3-летию ТССР)". Ашхабад, Туркменское государственное издательство, 1928).
Биографических данных о самом Абакумове я не нашел. Кое-что рассказал он сам о себе во вступлении к поэме "Просто о Туркмении":
Знал мороза я серебряную ковку,
Убаюкивали песни белых вьюг;
Променял все на цекистскую путевку
В дальний минаретный юг.
<...>
Годы как пустыня злобой упоены…
Что не перешли мы? Ну, какие версты?
Ветром мчались кони… впереди - Буденный…
Было небо кровом, пищей - ломтик черствый.
Ну, кочевник, здравствуй! Виделись в Казани,
А, быть может, позже, там, у Перекопа?
Истрепался, правда, партбилет в кармане, -
Ведь еще б без счета столько верст ухлопал!
Так что, возможно, за плечами Абакумова - бурное красноармейское прошлое. Да и посвятил он свою поэму (дебютную, судя по всему) "Центральному Комитету Коммунистической Партии (большевик.) Туркменистана". После 1928-го следов Абакумова в печати не обнаруживается. Возможно, он погиб в боях с басмачами в Узбекистане (под "Салорской розой" стоит помета: "Ташкент"). Годы его жизни я бы определил как 1897? - после 1928.
Что же сама поэма? Искренняя она, хорошим пролеткультовским стихом написана - просто о Туркмении сказано и понятно:
Облекли Восток пророки
Сном молитвенным.
Много сказок о Востоке,
Ну, а быль-то где?
Все покрыто лунной негой,
Цветом роз, журчаньем рек,
Ну, а вслед лихим набегам
Кто увидел жизни бег?
Все о ней - богатой знати
Да о ханской бороде,
Все о шелковом халате,
И ни слова о труде.
И дальше на ста страницах повествует Ник. Абакумов о темной, политически незрелой стране, которая по-своему, по-скотски, ожидает зарю коммунизма. На этих ста страницах получаются иногда у Абакумова потрясающие вещи:
Где у Востока шелк?
И где нирвана?
Сгибая спину, шел
В халате рваном
Всю жизнь за омачом
Из-за чурека…
И ела боль плечо
У человека.
Сборник "Туркменистан в стихах" посложнее: открывается он (отличным) стихотворением Конст. Липскерова "Восточные мотивы", прочие приглашенные звезды - Ник. Тихонов (ст. "Полустанок в пустыне Кара-Кумы") и Ник. Асеев (небольшая поэма "Двадцать шесть" о непременных бакинских комиссарах). Роли второго плана исполняют Ив. Галкин, Павел Комаров, Макс Асанин, И. Фролов. Ничего об этих людях не знаю (под всеми стихотворениями стоит: "Ашхабад"), но стихи они производят вполне правоверные:
Покрылись горы
Буйным свистом
(Ущельями сжимался свист)
Туман… шаги контрабандиста,
Ползет змеей контрабандист.
(Ив. Галкин, "На границе")
Машинист поезда
"049"!
Это ты хотел повернуть
Революцию вспять!
Это ты, негодяй,
Ты ведь
Вез бакинских комиссаров
Расстрелять!
(Макс Асанин, "049")
Здесь же - два стихотворения Абакумова: "Скачки" (фрагмент из поэмы "Просто о Туркмении") и "Салорская роза". Судя по подзаголовку, у Абакумова была написана целая повесть под этим названием, но следов ее публикации я не обнаружил. Приведу стихотворение полностью.
САЛОРСКАЯ РОЗА
(Из повести того же названия. Имитация восточных напевов)
В лад,
С дутаром в лад,
Споем-ка, брат,
О Махабад.
Ей
Не гром речей,
Не дым огней,
А сердце ей.
Дни, как нити в ряд,
Кто их крепко ткет?
Люди не молчат
И Махабад
Подруг зовет.
И по вечерам
В бубен звонкий бьет, -
Бубен по рукам, -
И девушкам она поет:
- Тки,
Ты нитки тки…
Их тки в цветки…
Ковер сотки.
Нет,
Туркменок нет,
Без мужа нет
В шестнадцать лет.
Девичий ковер -
Тайна и вопрос,
Кто возьмет ковер,
Кому узор
Салорских роз?
Слышу топот с гор…
Эй, ковер готовь!
Кто-то едет с гор,
Возьмет ковер,
Возьмет любовь.
Сон?
Ах, нет, не сон!
Таков закон -
Придет он.
Стук…
И радость вдруг -
На зов подруг
Приехал друг.
Делегатом, брат,
В город путь большой.
Все покуда спят.
От Махабад
Возьми с собой:
Первой ночи взор
Первую любовь
Девичий ковер:
Его узор
Алей, чем кровь.
Брат!
Мой милый брат,
Калым не взят
За Махабад.
С гор
Шел разговор:
«Ее ковер
Для нас позор…»
А мои смешки -
Горе старикам
Знайте, девушки,
Ах, девушки,
Скажу я вам.
Слушай, брат, и ты, -
Тайны голос тих. -
Ткала нить в цветы,
Мои мечты
И сердце в них.
Нить,
За нитью нить.
Как не грустить?
Как не любить?
Дню
Тку нить одну:
Алей, чем дню
Нить… «ЛЕНИНУ»…
Делегатом, брат,
В город путь большой.
Ах, розу, розу, брат.
От Махабад
Возьми с собой.
Так по вечерам
Махабад зовет
К новым Октябрям
И девушкам
Она поет:
«Тки…
Ты нитки тки…
Их тки в цветки,
Ковер сотки…»
Ей.
Не гром речей,
Не дым огней,
А сердце ей.
Итак, узорам Абакумова далеко до сложной символики повести Кржижановского. Роднит обоих авторов только пылкий, хотя и поверхностный интерес к культуре Средней Азии, стремление дать толкование ей с собственных культурных (а в случае Абакумова - и идеологических) позиций. Это вообще частая ошибка европейских исследователей, изучающих Восток (что подмечал еще Домбровский в "Хранителе древностей"). Правда, ошибка, совершаемая по любви.
Вообще, судя по всему, словосочетание было в 1930-х на слуху: в частности, на "Востокфильме" в 1932 г. был снят документальный фильм "Салорская роза" (реж. Петр Галаджев) - инструктивный (научно-пропагандистский) фильм. У меня, к сожалению, не было возможности просмотреть эту ленту.
Изначально я предположил, что на замысел "Салыр-Гюля" могли повлиять сочинения пролетарского поэта Николая Абакумова, автора поэмы "Просто о Туркмении", изданной отдельным сборником в Туркменском государственном издательстве (Асхабад-Полторацк, 1927). Второе известное произведение Абакумова как раз и называется "Салорская роза" (опубликовано в сборнике "Туркменистан в стихах (К 3-летию ТССР)". Ашхабад, Туркменское государственное издательство, 1928).
Биографических данных о самом Абакумове я не нашел. Кое-что рассказал он сам о себе во вступлении к поэме "Просто о Туркмении":
Знал мороза я серебряную ковку,
Убаюкивали песни белых вьюг;
Променял все на цекистскую путевку
В дальний минаретный юг.
<...>
Годы как пустыня злобой упоены…
Что не перешли мы? Ну, какие версты?
Ветром мчались кони… впереди - Буденный…
Было небо кровом, пищей - ломтик черствый.
Ну, кочевник, здравствуй! Виделись в Казани,
А, быть может, позже, там, у Перекопа?
Истрепался, правда, партбилет в кармане, -
Ведь еще б без счета столько верст ухлопал!
Так что, возможно, за плечами Абакумова - бурное красноармейское прошлое. Да и посвятил он свою поэму (дебютную, судя по всему) "Центральному Комитету Коммунистической Партии (большевик.) Туркменистана". После 1928-го следов Абакумова в печати не обнаруживается. Возможно, он погиб в боях с басмачами в Узбекистане (под "Салорской розой" стоит помета: "Ташкент"). Годы его жизни я бы определил как 1897? - после 1928.
Что же сама поэма? Искренняя она, хорошим пролеткультовским стихом написана - просто о Туркмении сказано и понятно:
Облекли Восток пророки
Сном молитвенным.
Много сказок о Востоке,
Ну, а быль-то где?
Все покрыто лунной негой,
Цветом роз, журчаньем рек,
Ну, а вслед лихим набегам
Кто увидел жизни бег?
Все о ней - богатой знати
Да о ханской бороде,
Все о шелковом халате,
И ни слова о труде.
И дальше на ста страницах повествует Ник. Абакумов о темной, политически незрелой стране, которая по-своему, по-скотски, ожидает зарю коммунизма. На этих ста страницах получаются иногда у Абакумова потрясающие вещи:
Где у Востока шелк?
И где нирвана?
Сгибая спину, шел
В халате рваном
Всю жизнь за омачом
Из-за чурека…
И ела боль плечо
У человека.
Сборник "Туркменистан в стихах" посложнее: открывается он (отличным) стихотворением Конст. Липскерова "Восточные мотивы", прочие приглашенные звезды - Ник. Тихонов (ст. "Полустанок в пустыне Кара-Кумы") и Ник. Асеев (небольшая поэма "Двадцать шесть" о непременных бакинских комиссарах). Роли второго плана исполняют Ив. Галкин, Павел Комаров, Макс Асанин, И. Фролов. Ничего об этих людях не знаю (под всеми стихотворениями стоит: "Ашхабад"), но стихи они производят вполне правоверные:
Покрылись горы
Буйным свистом
(Ущельями сжимался свист)
Туман… шаги контрабандиста,
Ползет змеей контрабандист.
(Ив. Галкин, "На границе")
Машинист поезда
"049"!
Это ты хотел повернуть
Революцию вспять!
Это ты, негодяй,
Ты ведь
Вез бакинских комиссаров
Расстрелять!
(Макс Асанин, "049")
Здесь же - два стихотворения Абакумова: "Скачки" (фрагмент из поэмы "Просто о Туркмении") и "Салорская роза". Судя по подзаголовку, у Абакумова была написана целая повесть под этим названием, но следов ее публикации я не обнаружил. Приведу стихотворение полностью.
САЛОРСКАЯ РОЗА
(Из повести того же названия. Имитация восточных напевов)
В лад,
С дутаром в лад,
Споем-ка, брат,
О Махабад.
Ей
Не гром речей,
Не дым огней,
А сердце ей.
Дни, как нити в ряд,
Кто их крепко ткет?
Люди не молчат
И Махабад
Подруг зовет.
И по вечерам
В бубен звонкий бьет, -
Бубен по рукам, -
И девушкам она поет:
- Тки,
Ты нитки тки…
Их тки в цветки…
Ковер сотки.
Нет,
Туркменок нет,
Без мужа нет
В шестнадцать лет.
Девичий ковер -
Тайна и вопрос,
Кто возьмет ковер,
Кому узор
Салорских роз?
Слышу топот с гор…
Эй, ковер готовь!
Кто-то едет с гор,
Возьмет ковер,
Возьмет любовь.
Сон?
Ах, нет, не сон!
Таков закон -
Придет он.
Стук…
И радость вдруг -
На зов подруг
Приехал друг.
Делегатом, брат,
В город путь большой.
Все покуда спят.
От Махабад
Возьми с собой:
Первой ночи взор
Первую любовь
Девичий ковер:
Его узор
Алей, чем кровь.
Брат!
Мой милый брат,
Калым не взят
За Махабад.
С гор
Шел разговор:
«Ее ковер
Для нас позор…»
А мои смешки -
Горе старикам
Знайте, девушки,
Ах, девушки,
Скажу я вам.
Слушай, брат, и ты, -
Тайны голос тих. -
Ткала нить в цветы,
Мои мечты
И сердце в них.
Нить,
За нитью нить.
Как не грустить?
Как не любить?
Дню
Тку нить одну:
Алей, чем дню
Нить… «ЛЕНИНУ»…
Делегатом, брат,
В город путь большой.
Ах, розу, розу, брат.
От Махабад
Возьми с собой.
Так по вечерам
Махабад зовет
К новым Октябрям
И девушкам
Она поет:
«Тки…
Ты нитки тки…
Их тки в цветки,
Ковер сотки…»
Ей.
Не гром речей,
Не дым огней,
А сердце ей.
Итак, узорам Абакумова далеко до сложной символики повести Кржижановского. Роднит обоих авторов только пылкий, хотя и поверхностный интерес к культуре Средней Азии, стремление дать толкование ей с собственных культурных (а в случае Абакумова - и идеологических) позиций. Это вообще частая ошибка европейских исследователей, изучающих Восток (что подмечал еще Домбровский в "Хранителе древностей"). Правда, ошибка, совершаемая по любви.
Вообще, судя по всему, словосочетание было в 1930-х на слуху: в частности, на "Востокфильме" в 1932 г. был снят документальный фильм "Салорская роза" (реж. Петр Галаджев) - инструктивный (научно-пропагандистский) фильм. У меня, к сожалению, не было возможности просмотреть эту ленту.