Анты и их потомки в VII-IX вв. Ч. 6
1
2
3
4
5
Эпизод V. Скрытая угроза
Как и предупреждал в прошлом посте, дальше идет скучный археологический конспект. В основу этого поста легла статья А.М. Обломского «Структура населения лесостепного Поднепровья в VII в. н. э. // ДГВЕ, 2010. С. 10-33».
На памятниках пеньковской культуры выделяются клады т.н. «мартыновсских древностей». У людей, знакомых с ранней славянской историей и их культурой, анты будут ассоциироваться в первую очередь с этим феноменом, особенно с «пляшущими человечками». На самом деле, клады с этими вещами относятся именно к VII в. Эти вещи представлены деталями парадного женского убора из бронзы и серебра, мужские наборные пояса, предметы вооружения и конского снаряжения, изделия из свинцово-оловянистых сплавов и другие вещи. Это были изящные и красивые вещи, явно принадлежавшие местной элите, вокруг которых не утихают споры о датировке и происхождении.
К примеру, Б.А. Рыбаков считал «мартыновские древности» - «древностями русов». Он считал русов антским племенем в Среднем Поднепровье. Сразу надо сказать, что ареал выпадения кладов почти совпадает с границами «Русской земли в узком смысле». В наши дни украинский археолог А.В. Комар считает эти древности вещами кочевого происхождения. Но в целом, общепринятая точка зрения - это антские древности. Они охватывают лесостепное Поднепровье, на западе доходят до Южного Буга, на востоке - до бассейна Сев. Донца, р. Оскол и Деснинского Полесья, на юге достигают Днепровских порогов. Т.е. мартыновские клады маркируют ядро пеньковской культуры. Главным центром их сосредоточения является район Пастырского городища, хотя на самом памятнике не было найдено ни мартыновских древностей, ни следов их производства. Помимо памятников пеньковской культуры мартыновские вещи известны также в кладах Колочинской культуры. Поскольку обе культуры сегодня признаются раннеславянскими, нельзя исключать, что имя антов распространялось как на пеньковцев, так и на колочинцев. «Мартыновская мода» была возможно общей для двух общностей, но показательно, что сами клады охватывают далеко не весь ареал 2-х культур. Они редки к западу от Днепра. Колочинская культура охватывает огромную территорию: север лесостепного Поднепровья, Днепровское Левобрежье, южную часть лесной полосы Поднепровья, Подесенье. Между тем, «мартыновские» клады встречаются только на юго-востоке колочинской и преимущественно восточной части пеньковской культуры. Думаю, что нельзя исключать того, что колочинские клады могли быть оставлены беженцами - пеньковцами (но, об этом позднее).
Что отличает колочинскую культуру от позднепеньковской в зоне распространения мартыновских кладов - отсутствие явных следов присутствия инородного степного населения и женские погребения с мартыновскими украшениями. Памятники этих категорий не сосредоточены в одном месте, а рассредоточены на обширной территории в целом совпадающей с ареалом выпадения мартыновских кладов (за исключением тех, что встречаются на колочинском юго-востоке). Женские погребения представляют собой ингумации, одиночные или комплексы из 2 - 3 памятников, в основном в пределах лесостепного Поднепровья, но встречаются и очень далеко оттуда, например, в Молдавии (могильник Данчены). Большинство исследователей рассматривают их как памятники, связанные с антской (мартыновские вещи не встречаются в погребениях степняков) и степной (ингумации совершены в традиционных для кочевников ямах с подбоем) культурами одновременно.
Кочевники появляются на пеньковских землях в VII в. Они были весьма богаты и оставили несколько комплексов роскошных престижных вещей (Малое Перещепино, Новые Санжары, Макуховка). Все они связаны с погребальными обрядами. Этническая природа кочевников остается предметом споров. Предлагают хазар, болгар и самих тюрок или какое-то неизвестное тюркское племя. Как мы уже знаем, я предпочитаю болгарский вариант в том виде, как его изложил писатель И. Коломийцев. На мой взгляд, можно уверенно говорить о том, что анто-болгарское объединение представляло собой «Великую Болгарию» Куврата, болгарскую орду, бежавшую из Аварского каганата со значительной частью сокровищ каганов. Вероятно, именно Куврату был посвящен поминальный храм в Вознесенке, у Днепровских порогов. Однако других кочевых погребений достоверно этого времени обнаружено в антских землях мало (собственно, А.М. Обломский пишет только об одном - Рябовка-3 на р. Ворсклице). Другие могильники надежно не датируются, хотя выделяются памятники гуннского и тюркского времени. Часть украшений в Рябовке-3 идентична украшениям из мартыновских кладов, что и позволяет относительно надежно датировать этот памятник.
Степные комплексы VII в. встречаются исключительно в пределах пеньковской культуры. На памятниках пеньковцев также встречаются юртообразные жилища, элементы вооружения и посуда, связываемые со степняками.
К позднему этапу пеньковской культуры (то есть, к нашему VII в.) относится появление так называемых ремесленных центров - поселки гончаров Канцирка, Мачухи и знаменитое Пастырское городище, которое С.В. Алексеев трактовал как своеобразную столицу антов уже в 1й половине VI в. Собственно, на Пастырском следов производства не найдено (если за последние 10 лет ничего не изменилось), но отмечается «высокая концентрация особой посуды «пастырского» типа». Традиции этих центров не связаны с местной культурой. Керамика типа Канцирки находит ближайшие аналогии на Северном Кавказе - на памятниках Кисловодской котловины и округе Мин. Вод. Т.е. гончары, основавшие в Антской земле свои мастерские, были, по всей видимости, аланами. (Напомню, что с тем же регионом связывают происхождение аланов, положивших начало салтовской культуре). Пастырское городище также традиционно связывали с алано-болгарским наслеением, однако пастырская керамика имеет совсем другое происхождение. Она восходит к традициям провинциально-римского и ранневизантийского гончарства. Вероятно, пастырскую посуду делали гончары, угнанные из дунайских и балканских провинций.
Анты не были потребителями продукции этих мастеров. Почти вся посуда сосредоточена внутри самих центров, а между тем, в Канцирке только найденных 18 гончарных печей в трех производственных поселках. На других антских поселениях эта посуда встречается крайне редко, составляя менее 2 % от всей керамики (пастырская - 1,6 - 1,7 %, хотя встречается шире, чем канцирская). Остается предполагать, что производство было ориентировано на болгарское население. При этом, в погребениях кочевников встречается только лепная посуда, что объясняют погребальными обычаями.
Пастырцы занимались также черной металлургией, металлообработкой, производством украшений. Однако, мартыновские древности производились не здесь, а самими антами. А вот т.н. «древности антов второй группы», которые связаны, как и посуда пастырского типа, с Подунавьем, как раз производилась именно здесь. Забегая вперед, можно отметить, что Пастырское городище пережило разгром антов и продолжало взаимодействовать со славянами в период культуры типа Сахновка. Следовательно, Пастырское городище возникло лишь под самый конец пеньковской культуры.
Резюмируем. Насколько можно судить, в VII в. в восточной половине пеньковских земель сформировалось новое политическое объединение, охватывающее почти все (кроме северной части) Среднее Поднепровье, юг лесостепного Левобережья и бассейна Северского Донца до Оскола, на юге - до Днепровских порогов. Основное население представляли оседлые земледельцы - анты, среди которых проживали кочевые болгары. Местами кочевники переходили, возможно, к оседлому образу жизни, на что указываются юртообразные жилища. Следы присутствия степняков концентрируются в нижнем и среднем течении Ворсклы, в Поорелье, на Порогах и в Среднем Поднепровье. Обе группы населения жили чересполосно и тесно взаимодействовали. Отношения 2х народов строились скорее в форме симбиоза, как мы видим, нежели в форме «господства-подчинения» (на память приходят примеры болгарских орд, искавших убежище в Баварии, Италии, у словен). Степняки, осевшие на землю, жили в общинах антов, женские погребения - ингумации с мартыновскими украшениями скорее всего принадлежали славянским женам болгарской знати (погребение в Мохначе) и рядовых степняков (вряд ли так стали бы хоронить рабынь). Анты сохраняли собственную знать, о чем говорят богатые мартыновские клады. Предполагается, что кочевники в этом союзе главенствовали, поскольку их комплексы более богатые. Однако, строго говоря ничто прямо не свидетельствует о подчиненном положении антов. Свое богатство принесли с собой. В обществе, далеком от капитализма, оно не определяло автоматически элитарное положение, поэтому степняки так легко закапывали свои сокровища в могилах. Мерилом богатства и статуса в кочевом обществе служил скот. Между тем, рост юртообразных жилищ свидетельствует, что со скотом у болгар были проблемы и все большее их число вынуждено было переходить к оседлому образу жизни. Особую группу населения составляли жители ремесленных центров, пришедшие с окраин степей (Подунавья, Северного Кавказа).
Сложная структура населения свидетельствует о том, что в регионе сложилось довольно развитое раннегосударственное объединение, напоминающее Аварский каганат, но выстроенное на иных принципах отношений кочевников и земледельцев. К северу от лесостепной «Великой Болгарии» сложилось второе политическое объединение, представленное колочинской культурой. По мнению А.М. Обломского, клады с мартыновскими древностями говорят о том, что колочинская элита придерживалась той же моды, что и пеньковская знать. Колочинцы представляли более монолитное общество, как этнически, так и социально.
Казалось, что ничто не предвещает беды. Анты медленно, но верно переваривали кочевников. В ремесленных центрах формировалась новая культура. Однако, где-то рядом скрывалась угроза, масштабы которой трудно переоценить. В конце VII в. пеньковско-болгарское и колочинское объединения подверглись разгрому, который привел к уничтожению прежних культур и , судя по всему, в значительной степени - к изменению этнической карты региона. Что именно там произошло, мы попробуем понять в следующей серии.
Продолжение следует...
2
3
4
5
Эпизод V. Скрытая угроза
Как и предупреждал в прошлом посте, дальше идет скучный археологический конспект. В основу этого поста легла статья А.М. Обломского «Структура населения лесостепного Поднепровья в VII в. н. э. // ДГВЕ, 2010. С. 10-33».
На памятниках пеньковской культуры выделяются клады т.н. «мартыновсских древностей». У людей, знакомых с ранней славянской историей и их культурой, анты будут ассоциироваться в первую очередь с этим феноменом, особенно с «пляшущими человечками». На самом деле, клады с этими вещами относятся именно к VII в. Эти вещи представлены деталями парадного женского убора из бронзы и серебра, мужские наборные пояса, предметы вооружения и конского снаряжения, изделия из свинцово-оловянистых сплавов и другие вещи. Это были изящные и красивые вещи, явно принадлежавшие местной элите, вокруг которых не утихают споры о датировке и происхождении.
К примеру, Б.А. Рыбаков считал «мартыновские древности» - «древностями русов». Он считал русов антским племенем в Среднем Поднепровье. Сразу надо сказать, что ареал выпадения кладов почти совпадает с границами «Русской земли в узком смысле». В наши дни украинский археолог А.В. Комар считает эти древности вещами кочевого происхождения. Но в целом, общепринятая точка зрения - это антские древности. Они охватывают лесостепное Поднепровье, на западе доходят до Южного Буга, на востоке - до бассейна Сев. Донца, р. Оскол и Деснинского Полесья, на юге достигают Днепровских порогов. Т.е. мартыновские клады маркируют ядро пеньковской культуры. Главным центром их сосредоточения является район Пастырского городища, хотя на самом памятнике не было найдено ни мартыновских древностей, ни следов их производства. Помимо памятников пеньковской культуры мартыновские вещи известны также в кладах Колочинской культуры. Поскольку обе культуры сегодня признаются раннеславянскими, нельзя исключать, что имя антов распространялось как на пеньковцев, так и на колочинцев. «Мартыновская мода» была возможно общей для двух общностей, но показательно, что сами клады охватывают далеко не весь ареал 2-х культур. Они редки к западу от Днепра. Колочинская культура охватывает огромную территорию: север лесостепного Поднепровья, Днепровское Левобрежье, южную часть лесной полосы Поднепровья, Подесенье. Между тем, «мартыновские» клады встречаются только на юго-востоке колочинской и преимущественно восточной части пеньковской культуры. Думаю, что нельзя исключать того, что колочинские клады могли быть оставлены беженцами - пеньковцами (но, об этом позднее).
Что отличает колочинскую культуру от позднепеньковской в зоне распространения мартыновских кладов - отсутствие явных следов присутствия инородного степного населения и женские погребения с мартыновскими украшениями. Памятники этих категорий не сосредоточены в одном месте, а рассредоточены на обширной территории в целом совпадающей с ареалом выпадения мартыновских кладов (за исключением тех, что встречаются на колочинском юго-востоке). Женские погребения представляют собой ингумации, одиночные или комплексы из 2 - 3 памятников, в основном в пределах лесостепного Поднепровья, но встречаются и очень далеко оттуда, например, в Молдавии (могильник Данчены). Большинство исследователей рассматривают их как памятники, связанные с антской (мартыновские вещи не встречаются в погребениях степняков) и степной (ингумации совершены в традиционных для кочевников ямах с подбоем) культурами одновременно.
Кочевники появляются на пеньковских землях в VII в. Они были весьма богаты и оставили несколько комплексов роскошных престижных вещей (Малое Перещепино, Новые Санжары, Макуховка). Все они связаны с погребальными обрядами. Этническая природа кочевников остается предметом споров. Предлагают хазар, болгар и самих тюрок или какое-то неизвестное тюркское племя. Как мы уже знаем, я предпочитаю болгарский вариант в том виде, как его изложил писатель И. Коломийцев. На мой взгляд, можно уверенно говорить о том, что анто-болгарское объединение представляло собой «Великую Болгарию» Куврата, болгарскую орду, бежавшую из Аварского каганата со значительной частью сокровищ каганов. Вероятно, именно Куврату был посвящен поминальный храм в Вознесенке, у Днепровских порогов. Однако других кочевых погребений достоверно этого времени обнаружено в антских землях мало (собственно, А.М. Обломский пишет только об одном - Рябовка-3 на р. Ворсклице). Другие могильники надежно не датируются, хотя выделяются памятники гуннского и тюркского времени. Часть украшений в Рябовке-3 идентична украшениям из мартыновских кладов, что и позволяет относительно надежно датировать этот памятник.
Степные комплексы VII в. встречаются исключительно в пределах пеньковской культуры. На памятниках пеньковцев также встречаются юртообразные жилища, элементы вооружения и посуда, связываемые со степняками.
К позднему этапу пеньковской культуры (то есть, к нашему VII в.) относится появление так называемых ремесленных центров - поселки гончаров Канцирка, Мачухи и знаменитое Пастырское городище, которое С.В. Алексеев трактовал как своеобразную столицу антов уже в 1й половине VI в. Собственно, на Пастырском следов производства не найдено (если за последние 10 лет ничего не изменилось), но отмечается «высокая концентрация особой посуды «пастырского» типа». Традиции этих центров не связаны с местной культурой. Керамика типа Канцирки находит ближайшие аналогии на Северном Кавказе - на памятниках Кисловодской котловины и округе Мин. Вод. Т.е. гончары, основавшие в Антской земле свои мастерские, были, по всей видимости, аланами. (Напомню, что с тем же регионом связывают происхождение аланов, положивших начало салтовской культуре). Пастырское городище также традиционно связывали с алано-болгарским наслеением, однако пастырская керамика имеет совсем другое происхождение. Она восходит к традициям провинциально-римского и ранневизантийского гончарства. Вероятно, пастырскую посуду делали гончары, угнанные из дунайских и балканских провинций.
Анты не были потребителями продукции этих мастеров. Почти вся посуда сосредоточена внутри самих центров, а между тем, в Канцирке только найденных 18 гончарных печей в трех производственных поселках. На других антских поселениях эта посуда встречается крайне редко, составляя менее 2 % от всей керамики (пастырская - 1,6 - 1,7 %, хотя встречается шире, чем канцирская). Остается предполагать, что производство было ориентировано на болгарское население. При этом, в погребениях кочевников встречается только лепная посуда, что объясняют погребальными обычаями.
Пастырцы занимались также черной металлургией, металлообработкой, производством украшений. Однако, мартыновские древности производились не здесь, а самими антами. А вот т.н. «древности антов второй группы», которые связаны, как и посуда пастырского типа, с Подунавьем, как раз производилась именно здесь. Забегая вперед, можно отметить, что Пастырское городище пережило разгром антов и продолжало взаимодействовать со славянами в период культуры типа Сахновка. Следовательно, Пастырское городище возникло лишь под самый конец пеньковской культуры.
Резюмируем. Насколько можно судить, в VII в. в восточной половине пеньковских земель сформировалось новое политическое объединение, охватывающее почти все (кроме северной части) Среднее Поднепровье, юг лесостепного Левобережья и бассейна Северского Донца до Оскола, на юге - до Днепровских порогов. Основное население представляли оседлые земледельцы - анты, среди которых проживали кочевые болгары. Местами кочевники переходили, возможно, к оседлому образу жизни, на что указываются юртообразные жилища. Следы присутствия степняков концентрируются в нижнем и среднем течении Ворсклы, в Поорелье, на Порогах и в Среднем Поднепровье. Обе группы населения жили чересполосно и тесно взаимодействовали. Отношения 2х народов строились скорее в форме симбиоза, как мы видим, нежели в форме «господства-подчинения» (на память приходят примеры болгарских орд, искавших убежище в Баварии, Италии, у словен). Степняки, осевшие на землю, жили в общинах антов, женские погребения - ингумации с мартыновскими украшениями скорее всего принадлежали славянским женам болгарской знати (погребение в Мохначе) и рядовых степняков (вряд ли так стали бы хоронить рабынь). Анты сохраняли собственную знать, о чем говорят богатые мартыновские клады. Предполагается, что кочевники в этом союзе главенствовали, поскольку их комплексы более богатые. Однако, строго говоря ничто прямо не свидетельствует о подчиненном положении антов. Свое богатство принесли с собой. В обществе, далеком от капитализма, оно не определяло автоматически элитарное положение, поэтому степняки так легко закапывали свои сокровища в могилах. Мерилом богатства и статуса в кочевом обществе служил скот. Между тем, рост юртообразных жилищ свидетельствует, что со скотом у болгар были проблемы и все большее их число вынуждено было переходить к оседлому образу жизни. Особую группу населения составляли жители ремесленных центров, пришедшие с окраин степей (Подунавья, Северного Кавказа).
Сложная структура населения свидетельствует о том, что в регионе сложилось довольно развитое раннегосударственное объединение, напоминающее Аварский каганат, но выстроенное на иных принципах отношений кочевников и земледельцев. К северу от лесостепной «Великой Болгарии» сложилось второе политическое объединение, представленное колочинской культурой. По мнению А.М. Обломского, клады с мартыновскими древностями говорят о том, что колочинская элита придерживалась той же моды, что и пеньковская знать. Колочинцы представляли более монолитное общество, как этнически, так и социально.
Казалось, что ничто не предвещает беды. Анты медленно, но верно переваривали кочевников. В ремесленных центрах формировалась новая культура. Однако, где-то рядом скрывалась угроза, масштабы которой трудно переоценить. В конце VII в. пеньковско-болгарское и колочинское объединения подверглись разгрому, который привел к уничтожению прежних культур и , судя по всему, в значительной степени - к изменению этнической карты региона. Что именно там произошло, мы попробуем понять в следующей серии.
Продолжение следует...