Тысячелетие вокруг Балтики (50+)
50. Западные ветви на Подъеме (продолжение главы)
(начало, предыд.)
Для русского и русско-балтийского подъемов узел 9/10 Инициации- это учреждение Империи, точнее даже смерть учредителя Петра I (1725) и смена власти по новым имперским правилам, на основе согласованной воли высшей имперской элиты, организованной в имперские институты во главе с имперской гвардией как «боевым отрядом партии». При этом прибалтийские элиты (и военные, и торговые, и третейские) стали автономной частью имперской элиты, в том числе через многие личные связи с царской семьей.
Более тесные связи с имперским центром были у прибалтийской, западной подветви западной ветви, а внутри нее - у ливонской, западной подподветви, а внутри ливонской - у эстляндских немцев (этакая балтийская «матрешка»). Южные ветви и подветви (южнорусская ветвь, «западно-южная» польская подветвь, курляндская «запад-запад-юг» подподветвь) сохраняли существенную автономию и разнонаправленные внешние связи, хотя и все более зависимые от северо-западных «имперских» соседей.
Каждая из «матрешек» перед своей «имперской инициацией» пережила такой же кризис политического центра (узел 8/9) и 9 стадию Упорядочивания, когда вмешательство внешних сил со всех сторон оказывает давление на элиты и заставляет их понемногу учиться, перестраиваться в формате малой культурной революции. При этом ключевым моментом является именно многостороннее внешнее давление и участие во внутренних делах. Это позволяет слабому политическому классу сохранить баланс между сильными игроками, тем самым вовлекает и мотивирует внешних игроков на содействие своим младшим союзникам внутри кризисной элиты в ее модернизации и укреплении. Так что это не просто «матрешка», а своего рода постоянно сжимаемая пружина с нарастающим вектором давления и формируемым центром сил сопротивления на стыке западных и северных подветвей каждого уровня. То есть на карте все ближе к будущему Петербургу.
В таком случае закономерно, что западно-западные подветви многоуровневой «пружины», то есть Прибалтика-Ливония-Эстляндия на своей 9 стадии были самыми зависимыми от внешних сил и нарастающего давления, попыток упорядочивания извне.
Социально-психологическая природа этнополитических сообществ на 9 стадии Подъема обусловлена все более тесным вовлечением в исторический процесс. Поэтому длительность 9 стадии и в целом конструктивной четверти Подъема для всех ветвей одного основного процесса должна быть примерно одинаковой. Для северной ветви русского Подъема конструктивная четверть заняла период с 1725 по 1801 год (от ухода Петра I до убийства Павла I). При этом 9 стадия заняла четверть века (1775-1801).
За четверть века до имперской Инициации общерусским узлом стало взятие военной власти Петром I (1689, 9.D), хотя полноту всей власти он получил после смерти брата-соправителя Ивана V (1696) и подавления Стрелецкого бунта (1698, 10.A).
Для западной ветви аналогом пугачевского бунта против монархии (шведской) стал демарш депутации лифляндских баронов, чей лидер Иоганн фон Паткуль, потребовавший от шведского короля Карла XII восстановления привилегий (1689). (Пугачевщина тоже была лишь видимой частью «боярской фронды» во главе с опальными Орловыми. От кого еще самозванец мог получить трофейный голштинский штандарт?)
Для польско-литовского союза подветвей последние лет семь правления Яна III Собеского (1676-1696) после провального похода на турок (1691) также были омрачены его болезнью и смутой. Это также характерно для конца 8 стадии и предварительной фазы 9 стадии, когда разные политические кланы группируются вокруг разных кандидатов в преемники. Поэтому можно предварительно привязать узел R:8/9 к 1691 году, когда прежний польско-литовский центр «западной» ветви потерял внешние и внутренние опоры, включая подавленную остзейскую фронду. А ведь перед этим был разгром турок под Веной (1683) и «Вечный мир» 1686 года, вовлекший Россию в антитурецкую Священную лигу, как апофеоз дипломатии фазы застоя (R:8.C). Ничто не вечно под луной.
Отступив еще на полвека назад, обнаружим южнорусскую ветвь в состоянии войны с западными соседями - восстание Хмельницкого с вовлечением России (1648-1654), завершившейся Переяславской Радой (9.С.А) и началом польско-шведской войны (1655-1660), когда под шведским флагом воевали балтийские бароны. Внутри западной ветви это тоже была война «западной» (прибалтийской) подветви с «южной» (польской) подветвью с решающим вовлечением «северной» (литовской) подветви. Так что общие отношения между сторонами в целом совпадают, осталось поточнее разметить фазы этого «вечного спора славян между собой».
Нужно только помнить, что параллели между основным процессом и его ветвями не бывают прямыми. Горячие войны и перемирия на уровне имперских элит (политических центров цивилизации) на уровне подветвей (субцивилизации) соответствуют локальным конфронтациям и военно-дипломатическим союзам. Так что важнейшему Андрусовскому перемирию (1667, 9.С) его «балтийский» аналог мы находим в формате Преображенского договора («Северного союза») России, Польши и Саксонии против Швеции (1699, R:9.С). Его заключение активно лоббировали опальные остзейские бароны во главе с тем же И.фон Паткулем. Это открыло путь к интеграции балтийских немцев как ядра имперской военной элиты после Полтавской битвы и Торуньского договора, возобновившего теперь уже неравный союз России с Польшей (1709, R:9.D).
Польско-шведская война (1655-1660) и завершивший его Оливский мир внешне для классической историографии мало отличаются от польско-русской войны и мира примерно тогда же. Однако Оливский договор является внутренним событием западной подветви, а Андрусовский договор, как и Переяславская рада - события общерусского уровня, хотя имеют не меньшее значение и для западной подветви.
Можно, конечно, найти параллель польско-шведскому миру и внутри 9 западной стадии (переход И. фон Паткуля на службу к польскому королю, 1698). Однако, более значимую общерусскую параллель для Оливского мира следует искать в 16 веке, задолго до Смуты. Учитывать при этом, что ведущую роль в польско-шведской войне играла литовская военная элита, то есть «северная» подветвь. Так что аналогом является более масштабная война между западной и северной ветвями - Ливонская, на фоне которой периодически обострялись территориальные споры между северной и южной ветвями при участии восточной.
Завершение взаимных попыток переподчинения и пересмотра границ после разгрома крымского хана при Молодях (1572, 7/8) - узел Ограничения. Не только крымский хан, но и московский царь к этому моменту убедился, что управлять со своим уставом в прибалтийском «монастыре» не получается, даже учредив вассальное Ливонское королевство. Тогда же случился очередной кризис власти в Речи Посполитой, ограничивший амбиции западной ветви, несмотря на Люблинскую унию (1569). В аналогичной фазе внутри западной ветви Оливский мир (1660, R:7/8) разграничил не только «западную» (прибалтийскую) и «северную» (литовскую) подветви. Пруссия стала независимым от Польши герцогством, а Курляндия фактически перешла под контроль литовских гетманов.
Усиление третейского крыла элиты после смерти Ивана Грозного (1584, 8.15/16) имеет аналогом избрание польским королем Михаила Вишневецкого (1669, R:8.15/16). Семья Вишневецких так же испокон веку связана с киевской митрополией, как семья Годуновых с московской. И после смерти короля Михаила род Вишневецких сохранял силу и влияние в Литве и южнорусских землях («северной» и «восточной» подветвях западной ветви) как противовес прозападному королю Собескому в «южной» подветви. Так что общий расклад сил и влияний похож на правление Годунова в северной ветви, при полном отсутствии порядка в южной, где соперничали орды ногайцев, крымцев и казаков.
Следующий в ретроспективе большой узел R:6/7 в западной ветви попробуем распознать по смене политического вектора влияний с юго-востока на юго-запад. Нужно выявить предшествующий период, когда северная ветвь консолидировалась так же, как при Иване III за счет балансирования между позднеордынскими ханствами и подчинения внутреннего «запада» (тверского, псковского и новгородского). А затем, как при Василии III, привлекла родственные военные сил и земли с внешнего «запада» из-под Литвы. При поиске схожей параллели внутри западной ветви нужно учитывать, что эти два вектора взаимных влияний - юго-восточный и юго-западный - присутствуют и до, и после узла 6/7 Перелома. Изменяются лишь их приоритеты и относительное влияние на центр - «западное» перетекает из внешних влияний во внутреннее, а восточное - наоборот.
Нужно также учитывать, что юго-восточный вектор для западной ветви - это выход из «южной» (польской) подветви к Причерноморью, то есть зона венгерского и турецкого влияния, а через венгров - влияния средиземноморских торговых элит. Несомненно, что правление династии Ягеллонов (1386-1572) с их венгерскими корнями по женской линии (от Ядвиги Анжуйской до Сигизмунда II Августа) - это большая фаза юго-восточного влияния (как ордынское доминирование во второй четверти общерусского Подъема). Так что вопрос упирается в оценку периода правления (1576-86) короля Стефана Батория, мужа Анны Ягеллонки. (На кого он больше похож по стилю и результатам политики - на Ивана III или его сына?)
С одной стороны, Иштван Батори - сам венгр и «усыновлен» Ягеллонами. Однако, и Василий III был через византийские связи матери и Глинских связан с Причерноморьем, имел в союзниках крымского хана. Осада литовскими сторонниками Батория Данцига во многом похоже на покорение Иваном III Новгорода, однако это - скорее «внешний запад» для Литвы. Закрепление за Речью Посполитой Курляндского герцогства, Латгалии и Риги - это тоже внешний «юго-западный» вектор. Успешные действия на восточном фронте Ливонской войны позволили вернуть ранее утраченные ВКЛ земли, а безуспешная осада Пскова и Ям-Запольский мир (1582) закрепить границы. Хотя опять же - вернуть, а не собрать в единое государство, как при Сигизмунде II Августе, когда Люблинская уния конституировала федеративную Речь Посполитую (1569). Так что аналогом Ивана III стал Сигизмунд II, а Стефану соответствует Василий. При этом узел R:6/7 завершается в 1572 году, со смертью Сигизмунда II.
Избранный преемник Батория Сигизмунд III Ваза (R:7.C, 1587-1632) тоже похож по характеру долгого правления на Ивана IV (7.С, 1533-1584). Тоже опора на церковных консерваторов-«глобалистов», выстраивание элементов абсолютизма при опоре на сеймы против магнатов. Такие же маневры и попытки отказа от власти, такая же репрессивная политика с опорой на опричников-иезуитов. Аналогом взятия Казани (1552, 7.D) и принятия казанских татар под руку православного царя является Брестская уния (1596, R:7.D), принятие церкви греческого обряда под руку короля-католика.
Нам осталось уточнить разметку 6 стадии западнорусского Подъема, на основе сравнения с общерусской и северорусской 6 стадиями. Временный распад польско-литовской унии после смерти Казимира IV (1492, R:6.A) при великом князе Литовском Александре и короле Польше Яне - имеет своей общерусской параллелью распад союза Литвы, Москвы и хана Улу-Мухаммеда после смерти Витовта (1430, 6.А). Внутри ветвей также происходит смута и феодальная война, которая завершится возобновлением унии при Сигизмунде I (1506, R:5/6), с возобновленным вассалитетом Тевтонского ордена. Для общерусской параллели таким возобновлением триединого влияния расколотого, но все еще влиятельного ордынского центра послужила битва при Белеве (1437, 5/6), победа Улу-Мухаммеда над войском Дмитрия Шемяки при игре Василия II в поддавки. Такой же узел С:5/6 в северорусской ветви тоже связан с восстановлением единства политической элиты через избрание царя Михаила Романова (1613) при ведущей роли третейского крыла, тоже при этом расколотого.
После этого сюжет правления Сигизмунда I и передачи власти (1548, R:6.C) сыну и соправителю Сигизмунду II в целом повторяет повороты правления Василия Темного и переход власти его сыну и соправителю Ивану III (1462, 6.С). В северорусском сюжете аналогичный период двоевластия соправителей связан с патриархом Никоном, а переход к единоличной власти царя Алексея Михайловича совпал с Андрусовским перемирием (1667, С:6.С). Аналогом общерусского узла (1480, Стояние на Угре) для западной ветви стало перемирие в Ливонской войне, позволившее ВКЛ установить протекторат над Лифляндией (1560, R: 6.D).
Поскольку мы исходим из уверенности, что законы надличной психологии элит (психоистории) одинаково работают во всех человеческих обществах, можно проверить точность разметки западной ветви на примере германского Подъема. Разметка основного процесса у нас уже есть, привязка западных узлов и стадий к основным - тоже. Так что можем теперь смотреть в таблицу 29 соответствия узлов русского и германского Подъемов и проверить, совпадает ли характер событий и смены фаз «западной» (немецкой) ветви. Только еще раз напомню, что в Европе, особенно северной, из-за влияния Гольфстрима и особенностей конфигурации морей и гор психологическая ориентация по ведущим функциям элиты (мышление-чувство-ощущение-интуиция), обозначенная как «запад-юг-восток-север» в кавычках, не вполне совпадает с географической ориентацией, а зависит от ландшафта и внешнего контекста. (На Руси такое совпадение есть, поэтому пишем северная или западная ветви без кавычек.)
Немецкая ветвь германского Подъема является «западной», хотя расположена севернее «северной» австро-венгерской ветви, а «южная» франко-нидерландская ветвь - на западе. Внутри «западной» ветви ее «южная» торговая подветвь также находится на западе и северо-западе, соединяя торговые города на Рейне и Балтике. В политике зачастую проявляла себя как «союз городов». «Восточная» подветвь, как водится, формируется в предгорьях и долинах Альп и контролирует торговый пути из внутреннего «юга» на внешние «юг» и «восток» в верхних течениях Рейна и Дуная. Во внутренней политике СРИ - это союз князей церкви во главе с тремя курфюрстами-архиепископами Трира, Кельна и Майнца. Во внешней политике ориентированы на «восточную» ветвь с центром в Риме, и по сей день это самые католические земли в Германии. Наконец, «западная» подветвь с ведущей военно-политической элитой ориентирована на контроль плодородных сельхозугодий и на внешнюю экспансию, а такой немецкий фронтир лежит на востоке и северо-востоке. Немного сложнее с «северной» подветвью, по определению включающей все три типа земель, но ориентированной на внешний «север» (то есть географически - на восток и юго-восток). Исторически - это верхняя Саксония, Силезия, Тюрингия, северо-восток Баварии, временами - Бранденбург. Границы подветвей часто подвижны, а приграничные подподветви сопряжены. (Внутри подветвей тоже есть свои подподветви, тоже ориентированные по ландшафтам и внешним соседям. И так далее - как матрешки.)
Пойдем теперь по порядку от узла R:5/6, утверждения «Золотой буллы», принятой имперским рейхстагом на Нюрнбергском сейме (1356). Как и в начале правления короля Польши и великого князя Литвы Сигизмунда I, речь об упорядочивании всех феодальных отношений, определении прав и обязанностей сословий и высших элит Германии. И точно так же упорядочивание опиралось на ведущую роль третейской элиты - по утвержденным правилам четыре из семи курфюрстов были из «восточной» подветви на Рейне.
Далее в 1386 году (R:6.C) тоже закончилось временное двоевластие в Германии, когда альтернативный лидер во главе Швабской лиги герцог Леопольд III Австрийский погиб на войне со швейцарцами. Немецкий узел R:6.D в 1394 году так же, как польско-литовский аналог 1560 года - связан с политическим кризисом в «северной» ветви, в том числе неудачным крестовым походом на турок и попыткой дворцового переворота. Это привело к отпадению «западной» подветви от «северного» имперского центра (аналог выхода Ливонии из-под руки Москвы). Лидером с немецкой стороны был альтернативный король Германии Рупрехт, как и его польско-литовский аналог Сигизмунд II Август. Оба завершили свой путь в узле R:6/7 после утверждения на практике равенства выборщиков, определяющего федеративный характер «империи». Для Германии - это 1411 год, избрание королем Германии Сигизмунда. Заметим, что и в северорусском сюжете узел 6/7 (1725) - это тоже фактически избрание монарха своего рода «двухпалатным сеймом» - коллегией высших сановников («лордов») и гвардейцами, представляющими интересы дворянства.
Параллели характера правления Сигизмунда III Вазы и Ивана IV Грозного мы уже отметили, как еще раньше параллели между Иваном Грозным и германским королем Сигизмундом. Выходит, что после создания австро-венгерского союза (1422) Сигизмунд еще раз через своих протеже повторил этот же «грозный» сюжет борьбы с фрондой магнатов внутри немецкой ветви. Кстати, отношения Сигизмунда с Фридрихом Бранденбургским напоминают сюжет с созданием Ливонского королевства Иваном Грозным. Переход немецкого лидерства к Фридриху Гогенцоллерну как союзнику Сигизмунда на Франкфуртском сейме (1427) похож на узел R:7.C и начало конструктивной фазы.
Так же как Брестская уния (1596), решения Нюрнбергского сейма (1631, R:7.D) открыли путь к проведению Базельского собора, формальному церковному объединению немецких подветвей. Далее в немецкой ветви - также, как в период Ливонской войны в русско-балтийской ветви, происходит попытка имперского центра, опирающегося на «северную ветвь», усилить и подчинить аналог Ливонии - Бранденбург. Однако торгово-политическое влияние «союза городов» на «союз князей» после серии локальных стычек и Тринадцатилетней войны на северо-востоке завершается поражением внешнего союзника императора - Тевтонского ордена и Торуньским миром (1466, R:7/8), аналогом Оливского мира (1660). Имперский центр в лице Фридриха III при этом вынужден искать другую опору в лице Рима и «восточных» подветвей - южно-немецкой и венгерской. Так что долгожданное учреждение епископств в Вене и Винер-Нойштадте является аналогом Большого Московского собора 1666 года, а «западным» аналогом Андрусовского перемирия стало ослабление «западной» подветви в борьбе с «южной» за контроль над Померанией, когда Бранденбург вынужден был опереться на имперский центр.
Немецким аналогом быстро взошедшей и погасшей политической звезды Михаила Вишневецкого стал курфюрст Альбрехт Ахилл (1470), решивший вопросы усиления Бранденбурга, а затем отказавшийся платить по церковным счетам за его поддержку. После церковной анафемы лидеру «западной» подветви (1473) усилилась «южная», а ее неформальным до поры лидером стал наследник императора Максимилиан. Основой формирования альтернативного центра стал проект его брака с наследницей Бургундского дома, продвигаемый совместно частью торговой и церковной элиты как с австрийской, так и с немецкой стороны. Российский аналог австрийской части проекта «наследник» в той же фазе возглавил боярин Артамон Матвеев после рождения Петра Алексеевича (1672). Возможно, голландским аналогом внешней бургундской части имперского проекта стал антифранцузский союз Голландии, Австрии и будущего Ганноверского дома - для параллельного британского Подъема - прямо, а для русско-балтийского - опосредованно, через торгово-политическое влияние в Прибалтике.
Далее по сюжету брак Максимилиана с М.Бургундской (1477) означал удаление от дел в Германии и Австрии, аналогично маргинализации Нарышкиных после смерти Алексея Михайловича (1676) при Федоре Алексеевиче. Гибель Марии (1482) и отказ Максимилиану в регентстве над наследником Карлом означали возвращение в имперскую политику, как и провозглашение Петра вторым царем (1682) при ослаблении его опоры после убийства А.Матвеева. Взятие Петром военно-политической власти и отмена регентства (1689), аналогично избранию Максимилиана королем Германии (1486, R:8/9). Возвращение Вены после смерти венгерского короля Матиаша (1490) - аналог возвращения Москвы после смерти Ивана V и подавления стрелецкого бунта (1698).
Смерть Фридриха III делает Максимилиана эрцгерцогом Австрии и почти главой империи (1493, R:9.C), что соответствует союзу России и Речи Посполитой (1699), но также оспаривается немецкими князьями из западной подветви. Имперская реформа Максимилиана (1495) имеет аналогом учреждение новой столицы в Санкт-Петербурге (1703). Битва при Ландсхуте (1504, R:9.D) имеет такое же значение для утверждения империи, как и битва при Полтаве (1709). Неудачный поход на юг в Италию (1508) - аналог Прутского похода (1711). Передача власти наследнику по новым имперским правилам (1519, 9/10 = R:9/10) имеет такой же русский аналог (1725).
Как и в русской параллели, ведущую роль в конце 9 стадии играет «северная» ветвь, а «западная» остается в маргинальной тени, однако «западно-западная» подветвь, немецкое дворянство становится главной опорой реформированной империи.
Таким образом, мы убедились, что «западные» параллели русского и германского Подъема имеют место и подтверждают используемую нами модель, а заодно уточняют ее в части сопряжения узлов основного процесса и его ветвей. При разметке ветвей удалось подтвердить и немного уточнить разметку основного процесса. При этом привязка узлов ветвей остается приближенной плюс-минус 2-3 года в отдельных случаях. Более точно привязать можно только после разметки подподветвей, однако для этого нужно слишком сильно погрузиться в сугубо внутренние немецкие или польско-прибалтийские дела, не так чтобы хорошо отраженные в исторических анналах. Оставим это увлекательное занятие немецким, польским и белорусским историкам, вооруженным новой оптикой нашей модели. А сами можем продвинуться дальше на уровне процессов 1-2 уровня, лучше описанных в исторических источниках.
Продолжение следует
(начало, предыд.)
Для русского и русско-балтийского подъемов узел 9/10 Инициации- это учреждение Империи, точнее даже смерть учредителя Петра I (1725) и смена власти по новым имперским правилам, на основе согласованной воли высшей имперской элиты, организованной в имперские институты во главе с имперской гвардией как «боевым отрядом партии». При этом прибалтийские элиты (и военные, и торговые, и третейские) стали автономной частью имперской элиты, в том числе через многие личные связи с царской семьей.
Более тесные связи с имперским центром были у прибалтийской, западной подветви западной ветви, а внутри нее - у ливонской, западной подподветви, а внутри ливонской - у эстляндских немцев (этакая балтийская «матрешка»). Южные ветви и подветви (южнорусская ветвь, «западно-южная» польская подветвь, курляндская «запад-запад-юг» подподветвь) сохраняли существенную автономию и разнонаправленные внешние связи, хотя и все более зависимые от северо-западных «имперских» соседей.
Каждая из «матрешек» перед своей «имперской инициацией» пережила такой же кризис политического центра (узел 8/9) и 9 стадию Упорядочивания, когда вмешательство внешних сил со всех сторон оказывает давление на элиты и заставляет их понемногу учиться, перестраиваться в формате малой культурной революции. При этом ключевым моментом является именно многостороннее внешнее давление и участие во внутренних делах. Это позволяет слабому политическому классу сохранить баланс между сильными игроками, тем самым вовлекает и мотивирует внешних игроков на содействие своим младшим союзникам внутри кризисной элиты в ее модернизации и укреплении. Так что это не просто «матрешка», а своего рода постоянно сжимаемая пружина с нарастающим вектором давления и формируемым центром сил сопротивления на стыке западных и северных подветвей каждого уровня. То есть на карте все ближе к будущему Петербургу.
В таком случае закономерно, что западно-западные подветви многоуровневой «пружины», то есть Прибалтика-Ливония-Эстляндия на своей 9 стадии были самыми зависимыми от внешних сил и нарастающего давления, попыток упорядочивания извне.
Социально-психологическая природа этнополитических сообществ на 9 стадии Подъема обусловлена все более тесным вовлечением в исторический процесс. Поэтому длительность 9 стадии и в целом конструктивной четверти Подъема для всех ветвей одного основного процесса должна быть примерно одинаковой. Для северной ветви русского Подъема конструктивная четверть заняла период с 1725 по 1801 год (от ухода Петра I до убийства Павла I). При этом 9 стадия заняла четверть века (1775-1801).
За четверть века до имперской Инициации общерусским узлом стало взятие военной власти Петром I (1689, 9.D), хотя полноту всей власти он получил после смерти брата-соправителя Ивана V (1696) и подавления Стрелецкого бунта (1698, 10.A).
Для западной ветви аналогом пугачевского бунта против монархии (шведской) стал демарш депутации лифляндских баронов, чей лидер Иоганн фон Паткуль, потребовавший от шведского короля Карла XII восстановления привилегий (1689). (Пугачевщина тоже была лишь видимой частью «боярской фронды» во главе с опальными Орловыми. От кого еще самозванец мог получить трофейный голштинский штандарт?)
Для польско-литовского союза подветвей последние лет семь правления Яна III Собеского (1676-1696) после провального похода на турок (1691) также были омрачены его болезнью и смутой. Это также характерно для конца 8 стадии и предварительной фазы 9 стадии, когда разные политические кланы группируются вокруг разных кандидатов в преемники. Поэтому можно предварительно привязать узел R:8/9 к 1691 году, когда прежний польско-литовский центр «западной» ветви потерял внешние и внутренние опоры, включая подавленную остзейскую фронду. А ведь перед этим был разгром турок под Веной (1683) и «Вечный мир» 1686 года, вовлекший Россию в антитурецкую Священную лигу, как апофеоз дипломатии фазы застоя (R:8.C). Ничто не вечно под луной.
Отступив еще на полвека назад, обнаружим южнорусскую ветвь в состоянии войны с западными соседями - восстание Хмельницкого с вовлечением России (1648-1654), завершившейся Переяславской Радой (9.С.А) и началом польско-шведской войны (1655-1660), когда под шведским флагом воевали балтийские бароны. Внутри западной ветви это тоже была война «западной» (прибалтийской) подветви с «южной» (польской) подветвью с решающим вовлечением «северной» (литовской) подветви. Так что общие отношения между сторонами в целом совпадают, осталось поточнее разметить фазы этого «вечного спора славян между собой».
Нужно только помнить, что параллели между основным процессом и его ветвями не бывают прямыми. Горячие войны и перемирия на уровне имперских элит (политических центров цивилизации) на уровне подветвей (субцивилизации) соответствуют локальным конфронтациям и военно-дипломатическим союзам. Так что важнейшему Андрусовскому перемирию (1667, 9.С) его «балтийский» аналог мы находим в формате Преображенского договора («Северного союза») России, Польши и Саксонии против Швеции (1699, R:9.С). Его заключение активно лоббировали опальные остзейские бароны во главе с тем же И.фон Паткулем. Это открыло путь к интеграции балтийских немцев как ядра имперской военной элиты после Полтавской битвы и Торуньского договора, возобновившего теперь уже неравный союз России с Польшей (1709, R:9.D).
Польско-шведская война (1655-1660) и завершивший его Оливский мир внешне для классической историографии мало отличаются от польско-русской войны и мира примерно тогда же. Однако Оливский договор является внутренним событием западной подветви, а Андрусовский договор, как и Переяславская рада - события общерусского уровня, хотя имеют не меньшее значение и для западной подветви.
Можно, конечно, найти параллель польско-шведскому миру и внутри 9 западной стадии (переход И. фон Паткуля на службу к польскому королю, 1698). Однако, более значимую общерусскую параллель для Оливского мира следует искать в 16 веке, задолго до Смуты. Учитывать при этом, что ведущую роль в польско-шведской войне играла литовская военная элита, то есть «северная» подветвь. Так что аналогом является более масштабная война между западной и северной ветвями - Ливонская, на фоне которой периодически обострялись территориальные споры между северной и южной ветвями при участии восточной.
Завершение взаимных попыток переподчинения и пересмотра границ после разгрома крымского хана при Молодях (1572, 7/8) - узел Ограничения. Не только крымский хан, но и московский царь к этому моменту убедился, что управлять со своим уставом в прибалтийском «монастыре» не получается, даже учредив вассальное Ливонское королевство. Тогда же случился очередной кризис власти в Речи Посполитой, ограничивший амбиции западной ветви, несмотря на Люблинскую унию (1569). В аналогичной фазе внутри западной ветви Оливский мир (1660, R:7/8) разграничил не только «западную» (прибалтийскую) и «северную» (литовскую) подветви. Пруссия стала независимым от Польши герцогством, а Курляндия фактически перешла под контроль литовских гетманов.
Усиление третейского крыла элиты после смерти Ивана Грозного (1584, 8.15/16) имеет аналогом избрание польским королем Михаила Вишневецкого (1669, R:8.15/16). Семья Вишневецких так же испокон веку связана с киевской митрополией, как семья Годуновых с московской. И после смерти короля Михаила род Вишневецких сохранял силу и влияние в Литве и южнорусских землях («северной» и «восточной» подветвях западной ветви) как противовес прозападному королю Собескому в «южной» подветви. Так что общий расклад сил и влияний похож на правление Годунова в северной ветви, при полном отсутствии порядка в южной, где соперничали орды ногайцев, крымцев и казаков.
Следующий в ретроспективе большой узел R:6/7 в западной ветви попробуем распознать по смене политического вектора влияний с юго-востока на юго-запад. Нужно выявить предшествующий период, когда северная ветвь консолидировалась так же, как при Иване III за счет балансирования между позднеордынскими ханствами и подчинения внутреннего «запада» (тверского, псковского и новгородского). А затем, как при Василии III, привлекла родственные военные сил и земли с внешнего «запада» из-под Литвы. При поиске схожей параллели внутри западной ветви нужно учитывать, что эти два вектора взаимных влияний - юго-восточный и юго-западный - присутствуют и до, и после узла 6/7 Перелома. Изменяются лишь их приоритеты и относительное влияние на центр - «западное» перетекает из внешних влияний во внутреннее, а восточное - наоборот.
Нужно также учитывать, что юго-восточный вектор для западной ветви - это выход из «южной» (польской) подветви к Причерноморью, то есть зона венгерского и турецкого влияния, а через венгров - влияния средиземноморских торговых элит. Несомненно, что правление династии Ягеллонов (1386-1572) с их венгерскими корнями по женской линии (от Ядвиги Анжуйской до Сигизмунда II Августа) - это большая фаза юго-восточного влияния (как ордынское доминирование во второй четверти общерусского Подъема). Так что вопрос упирается в оценку периода правления (1576-86) короля Стефана Батория, мужа Анны Ягеллонки. (На кого он больше похож по стилю и результатам политики - на Ивана III или его сына?)
С одной стороны, Иштван Батори - сам венгр и «усыновлен» Ягеллонами. Однако, и Василий III был через византийские связи матери и Глинских связан с Причерноморьем, имел в союзниках крымского хана. Осада литовскими сторонниками Батория Данцига во многом похоже на покорение Иваном III Новгорода, однако это - скорее «внешний запад» для Литвы. Закрепление за Речью Посполитой Курляндского герцогства, Латгалии и Риги - это тоже внешний «юго-западный» вектор. Успешные действия на восточном фронте Ливонской войны позволили вернуть ранее утраченные ВКЛ земли, а безуспешная осада Пскова и Ям-Запольский мир (1582) закрепить границы. Хотя опять же - вернуть, а не собрать в единое государство, как при Сигизмунде II Августе, когда Люблинская уния конституировала федеративную Речь Посполитую (1569). Так что аналогом Ивана III стал Сигизмунд II, а Стефану соответствует Василий. При этом узел R:6/7 завершается в 1572 году, со смертью Сигизмунда II.
Избранный преемник Батория Сигизмунд III Ваза (R:7.C, 1587-1632) тоже похож по характеру долгого правления на Ивана IV (7.С, 1533-1584). Тоже опора на церковных консерваторов-«глобалистов», выстраивание элементов абсолютизма при опоре на сеймы против магнатов. Такие же маневры и попытки отказа от власти, такая же репрессивная политика с опорой на опричников-иезуитов. Аналогом взятия Казани (1552, 7.D) и принятия казанских татар под руку православного царя является Брестская уния (1596, R:7.D), принятие церкви греческого обряда под руку короля-католика.
Нам осталось уточнить разметку 6 стадии западнорусского Подъема, на основе сравнения с общерусской и северорусской 6 стадиями. Временный распад польско-литовской унии после смерти Казимира IV (1492, R:6.A) при великом князе Литовском Александре и короле Польше Яне - имеет своей общерусской параллелью распад союза Литвы, Москвы и хана Улу-Мухаммеда после смерти Витовта (1430, 6.А). Внутри ветвей также происходит смута и феодальная война, которая завершится возобновлением унии при Сигизмунде I (1506, R:5/6), с возобновленным вассалитетом Тевтонского ордена. Для общерусской параллели таким возобновлением триединого влияния расколотого, но все еще влиятельного ордынского центра послужила битва при Белеве (1437, 5/6), победа Улу-Мухаммеда над войском Дмитрия Шемяки при игре Василия II в поддавки. Такой же узел С:5/6 в северорусской ветви тоже связан с восстановлением единства политической элиты через избрание царя Михаила Романова (1613) при ведущей роли третейского крыла, тоже при этом расколотого.
После этого сюжет правления Сигизмунда I и передачи власти (1548, R:6.C) сыну и соправителю Сигизмунду II в целом повторяет повороты правления Василия Темного и переход власти его сыну и соправителю Ивану III (1462, 6.С). В северорусском сюжете аналогичный период двоевластия соправителей связан с патриархом Никоном, а переход к единоличной власти царя Алексея Михайловича совпал с Андрусовским перемирием (1667, С:6.С). Аналогом общерусского узла (1480, Стояние на Угре) для западной ветви стало перемирие в Ливонской войне, позволившее ВКЛ установить протекторат над Лифляндией (1560, R: 6.D).
Поскольку мы исходим из уверенности, что законы надличной психологии элит (психоистории) одинаково работают во всех человеческих обществах, можно проверить точность разметки западной ветви на примере германского Подъема. Разметка основного процесса у нас уже есть, привязка западных узлов и стадий к основным - тоже. Так что можем теперь смотреть в таблицу 29 соответствия узлов русского и германского Подъемов и проверить, совпадает ли характер событий и смены фаз «западной» (немецкой) ветви. Только еще раз напомню, что в Европе, особенно северной, из-за влияния Гольфстрима и особенностей конфигурации морей и гор психологическая ориентация по ведущим функциям элиты (мышление-чувство-ощущение-интуиция), обозначенная как «запад-юг-восток-север» в кавычках, не вполне совпадает с географической ориентацией, а зависит от ландшафта и внешнего контекста. (На Руси такое совпадение есть, поэтому пишем северная или западная ветви без кавычек.)
Немецкая ветвь германского Подъема является «западной», хотя расположена севернее «северной» австро-венгерской ветви, а «южная» франко-нидерландская ветвь - на западе. Внутри «западной» ветви ее «южная» торговая подветвь также находится на западе и северо-западе, соединяя торговые города на Рейне и Балтике. В политике зачастую проявляла себя как «союз городов». «Восточная» подветвь, как водится, формируется в предгорьях и долинах Альп и контролирует торговый пути из внутреннего «юга» на внешние «юг» и «восток» в верхних течениях Рейна и Дуная. Во внутренней политике СРИ - это союз князей церкви во главе с тремя курфюрстами-архиепископами Трира, Кельна и Майнца. Во внешней политике ориентированы на «восточную» ветвь с центром в Риме, и по сей день это самые католические земли в Германии. Наконец, «западная» подветвь с ведущей военно-политической элитой ориентирована на контроль плодородных сельхозугодий и на внешнюю экспансию, а такой немецкий фронтир лежит на востоке и северо-востоке. Немного сложнее с «северной» подветвью, по определению включающей все три типа земель, но ориентированной на внешний «север» (то есть географически - на восток и юго-восток). Исторически - это верхняя Саксония, Силезия, Тюрингия, северо-восток Баварии, временами - Бранденбург. Границы подветвей часто подвижны, а приграничные подподветви сопряжены. (Внутри подветвей тоже есть свои подподветви, тоже ориентированные по ландшафтам и внешним соседям. И так далее - как матрешки.)
Пойдем теперь по порядку от узла R:5/6, утверждения «Золотой буллы», принятой имперским рейхстагом на Нюрнбергском сейме (1356). Как и в начале правления короля Польши и великого князя Литвы Сигизмунда I, речь об упорядочивании всех феодальных отношений, определении прав и обязанностей сословий и высших элит Германии. И точно так же упорядочивание опиралось на ведущую роль третейской элиты - по утвержденным правилам четыре из семи курфюрстов были из «восточной» подветви на Рейне.
Далее в 1386 году (R:6.C) тоже закончилось временное двоевластие в Германии, когда альтернативный лидер во главе Швабской лиги герцог Леопольд III Австрийский погиб на войне со швейцарцами. Немецкий узел R:6.D в 1394 году так же, как польско-литовский аналог 1560 года - связан с политическим кризисом в «северной» ветви, в том числе неудачным крестовым походом на турок и попыткой дворцового переворота. Это привело к отпадению «западной» подветви от «северного» имперского центра (аналог выхода Ливонии из-под руки Москвы). Лидером с немецкой стороны был альтернативный король Германии Рупрехт, как и его польско-литовский аналог Сигизмунд II Август. Оба завершили свой путь в узле R:6/7 после утверждения на практике равенства выборщиков, определяющего федеративный характер «империи». Для Германии - это 1411 год, избрание королем Германии Сигизмунда. Заметим, что и в северорусском сюжете узел 6/7 (1725) - это тоже фактически избрание монарха своего рода «двухпалатным сеймом» - коллегией высших сановников («лордов») и гвардейцами, представляющими интересы дворянства.
Параллели характера правления Сигизмунда III Вазы и Ивана IV Грозного мы уже отметили, как еще раньше параллели между Иваном Грозным и германским королем Сигизмундом. Выходит, что после создания австро-венгерского союза (1422) Сигизмунд еще раз через своих протеже повторил этот же «грозный» сюжет борьбы с фрондой магнатов внутри немецкой ветви. Кстати, отношения Сигизмунда с Фридрихом Бранденбургским напоминают сюжет с созданием Ливонского королевства Иваном Грозным. Переход немецкого лидерства к Фридриху Гогенцоллерну как союзнику Сигизмунда на Франкфуртском сейме (1427) похож на узел R:7.C и начало конструктивной фазы.
Так же как Брестская уния (1596), решения Нюрнбергского сейма (1631, R:7.D) открыли путь к проведению Базельского собора, формальному церковному объединению немецких подветвей. Далее в немецкой ветви - также, как в период Ливонской войны в русско-балтийской ветви, происходит попытка имперского центра, опирающегося на «северную ветвь», усилить и подчинить аналог Ливонии - Бранденбург. Однако торгово-политическое влияние «союза городов» на «союз князей» после серии локальных стычек и Тринадцатилетней войны на северо-востоке завершается поражением внешнего союзника императора - Тевтонского ордена и Торуньским миром (1466, R:7/8), аналогом Оливского мира (1660). Имперский центр в лице Фридриха III при этом вынужден искать другую опору в лице Рима и «восточных» подветвей - южно-немецкой и венгерской. Так что долгожданное учреждение епископств в Вене и Винер-Нойштадте является аналогом Большого Московского собора 1666 года, а «западным» аналогом Андрусовского перемирия стало ослабление «западной» подветви в борьбе с «южной» за контроль над Померанией, когда Бранденбург вынужден был опереться на имперский центр.
Немецким аналогом быстро взошедшей и погасшей политической звезды Михаила Вишневецкого стал курфюрст Альбрехт Ахилл (1470), решивший вопросы усиления Бранденбурга, а затем отказавшийся платить по церковным счетам за его поддержку. После церковной анафемы лидеру «западной» подветви (1473) усилилась «южная», а ее неформальным до поры лидером стал наследник императора Максимилиан. Основой формирования альтернативного центра стал проект его брака с наследницей Бургундского дома, продвигаемый совместно частью торговой и церковной элиты как с австрийской, так и с немецкой стороны. Российский аналог австрийской части проекта «наследник» в той же фазе возглавил боярин Артамон Матвеев после рождения Петра Алексеевича (1672). Возможно, голландским аналогом внешней бургундской части имперского проекта стал антифранцузский союз Голландии, Австрии и будущего Ганноверского дома - для параллельного британского Подъема - прямо, а для русско-балтийского - опосредованно, через торгово-политическое влияние в Прибалтике.
Далее по сюжету брак Максимилиана с М.Бургундской (1477) означал удаление от дел в Германии и Австрии, аналогично маргинализации Нарышкиных после смерти Алексея Михайловича (1676) при Федоре Алексеевиче. Гибель Марии (1482) и отказ Максимилиану в регентстве над наследником Карлом означали возвращение в имперскую политику, как и провозглашение Петра вторым царем (1682) при ослаблении его опоры после убийства А.Матвеева. Взятие Петром военно-политической власти и отмена регентства (1689), аналогично избранию Максимилиана королем Германии (1486, R:8/9). Возвращение Вены после смерти венгерского короля Матиаша (1490) - аналог возвращения Москвы после смерти Ивана V и подавления стрелецкого бунта (1698).
Смерть Фридриха III делает Максимилиана эрцгерцогом Австрии и почти главой империи (1493, R:9.C), что соответствует союзу России и Речи Посполитой (1699), но также оспаривается немецкими князьями из западной подветви. Имперская реформа Максимилиана (1495) имеет аналогом учреждение новой столицы в Санкт-Петербурге (1703). Битва при Ландсхуте (1504, R:9.D) имеет такое же значение для утверждения империи, как и битва при Полтаве (1709). Неудачный поход на юг в Италию (1508) - аналог Прутского похода (1711). Передача власти наследнику по новым имперским правилам (1519, 9/10 = R:9/10) имеет такой же русский аналог (1725).
Как и в русской параллели, ведущую роль в конце 9 стадии играет «северная» ветвь, а «западная» остается в маргинальной тени, однако «западно-западная» подветвь, немецкое дворянство становится главной опорой реформированной империи.
Таким образом, мы убедились, что «западные» параллели русского и германского Подъема имеют место и подтверждают используемую нами модель, а заодно уточняют ее в части сопряжения узлов основного процесса и его ветвей. При разметке ветвей удалось подтвердить и немного уточнить разметку основного процесса. При этом привязка узлов ветвей остается приближенной плюс-минус 2-3 года в отдельных случаях. Более точно привязать можно только после разметки подподветвей, однако для этого нужно слишком сильно погрузиться в сугубо внутренние немецкие или польско-прибалтийские дела, не так чтобы хорошо отраженные в исторических анналах. Оставим это увлекательное занятие немецким, польским и белорусским историкам, вооруженным новой оптикой нашей модели. А сами можем продвинуться дальше на уровне процессов 1-2 уровня, лучше описанных в исторических источниках.
Продолжение следует