Тысячелетие вокруг Балтики (32)
32. Крестовые походы как прообразы европейских революций
(начало, предыд.)
Принципиальная сложность с разметкой нисходящих линий Гармонизации связана с их обыкновением переплетаться с линиями Подъема и Надлома последующих циклов развития. Хотя примеры чистых и беспримесных линий Гармонизации древних народов, наверное, можно отыскать где-нибудь на изолированном острове Пасхи. Однако для прочих случаев придется искать признаки и вырабатывать свои методики выявления фаз Гармонизации. Пока что нам удалось, разве что, найти отдельные стадии германо-романского Надлома, когда временно возобладала политическая волна, относящаяся к нисходящему романскому миру (как в 1790-х во Франции). Определить номер этого романского узла из третьего десятка мы пока не можем. Так что придется двигаться в этом направлении не спеша, и для начала хотя бы определить общие правила стыковки между узлами Подъема, Надлома, Гармонизации.
Например, интуитивно можно понять, почему узел 19/20 Надлома всемирной истории (1945) совпадает не с революционной сменой центра общерусской и российской истории (1918), а с началом российской конструктивной четверти. Консолидация центров центра новых великих держав в глобальном институте СБ ООН не могла состояться, пока сами эти политические центры были расколоты и переживали активную четверть острой внутриполитической борьбы. Вопрос о реальном лидере и его внешнеполитической свите решился окончательно только при переходе к конструктивному взаимодействию этих центров - советского и американского.
Аналогично, предыдущий узел 18/19 всемирного Надлома (1760) - это тоже начало завершающей четверти, но уровнем ниже - внутри глобального процесса формирования государств Нового времени, предшествовавшего новейшей Глобализации. При этом понятно, что раскол военно-политической элиты во время Смены центра не может не затрагивать все четыре ветви этой цивилизации. Было бы странным, если в 1918 году военно-политическая элита раскололась только по фронтам между разными ветвями цивилизации, а внутри России или Украины такого раскола и гражданской войны не было. Хотя при этом правая балтийская ветвь явно была в иной фазе развития - кризис центра с распадом на национальные подветви, переподчиненные внешним игрокам.
Отсюда следует, что и в середине 18 века завершение германского Подъема со Сменой центра - произошло немного раньше, чем всемирный узел 18/19 Кризиса центра. Тогда же в 1740 году произошла Смена центра в осевой и левой ветвях Германского мира - на место коллегии курфюрстов СРИ (германского прообраза СБ ООН) приходят отдельные имперские союзы - австрийский, французский. Для германо-балтийской ветви это тоже узел Кризиса центра.
Учреждение ООН по итогам ВМВ основано на определенной консолидирующей идеологии, явно выраженной в Декларации прав человека и гражданина, Уставе ООН, а также в решениях Нюрнбергского трибунала, юридически важных для германо-романской Европы. Для атлантико-средиземноморских наследников Византии более важным правовым основанием стали Устав МВФ и бреттонвудская валютная система. При этом политико-правовой процесс опирается на культурно-политическое сообщество стадии Гармонизации. Вопрос только, какой именно большой узел Гармонизации был таким образом пройден для каждой из родительских цивилизаций?
В любом случае есть уверенность, что узлы консолидации, симметричные сменам центра относительно середины Надлома, сопряжены с узлами нисходящей линии предшествующего исторического цикла. Еще достопочтенный А.Тойнби в «Постижении Истории» определил церковь как один из двух центральных институтов цивилизации, обеспечивающий передачу культуры от родительской к дочерней цивилизации. Другие культурно-политические институты, так или иначе, являются ветвями и ответвлениями общего «древа знаний», сообщества духовенского типа, развивающегося по нисходящей линии Гармонизации. В любой гармоничной семье старшее поколение занято передачей знаний младшему, в то время как среднее поколение вовлечено в эмоциональные споры Надлома. Возможно, мы сможем лучше разобраться в деталях такого сопряжения трех линий развития, если продолжим параллели далее - от Франции 18 века, в начале германо-романского Надлома, к европейским королевствам 11 века на 3-4 стадиях германского Подъема и, соответственно, в начале романской Гармонизации.
Ранее был описан общий принцип поэтапного развития политического центра и его усложнения в больших узлах Подъема. До узла 3/4 политический центр Германского мира состоял из политической периферии центра родительской цивилизации. Только по завершении первой четверти Подъема германский политический центр получает один полностью автономный политический контур - военно-политический, с опорой на правую, германо-балтийскую ветвь. Остальные два контура - финансово-политический и третейский, политико-правовой, как и раньше принадлежат Романскому миру, который тоже в этот период переживает большой узел своей стадии Гармонизации. Только для нисходящей линии эволюции Романского мира происходит, наоборот, замещение одного из политических контуров внешним, германским - вот такое логичное сопряжение процессов Подъема и Гармонизации в общем романо-германском Надломе.
Кстати, «на местности» трем политическим контурам германского политического центра соответствовали политические институты королевств Германии, Бургундии и Италии. В каждом из них военно-политическая ветвь власти, так или иначе, встроена в императорскую вертикаль. Однако, имперскими канцлерами трех королевств числились при этом архиепископы Майнца, Трира и Кёльна, трех главных романских центров на границе бывшей римской провинции с остальной Германией. Третейский политический контур был подчинен римской курии, а финансово-политический балансировал между имперским и папским центрами с разной степенью сдвига этого баланса. Так, статус имперского канцлера Германии привязывал архиепископа Майнца ближе к военно-политической вертикали.
Итак, в узле 3/4 германского Подъема происходит не только фактическая, но и официальная замена в западной части романского Мира прежней имперской военно-политической вертикали, византийской на новую, германскую. Узлом событий, отрезавшим новый романо-германский альянс от второго Рима, стали взаимная анафема 1054 года и утверждение новых принципов католической церкви к 1062 году. Семилетняя война (узел 13/14, 1756-62) явилась отрицанием этого отрицания, когда распавшийся и фактически, и формально германский имперский центр уступил место системе внешних союзов, в том числе альянса австрийского двора с российским имперским центром - наследником Византии.
Однако параллель между схожими узлами, как всегда, не является полной. Если при полной смене центра в Надломе осевая и левая ветви достигли той же степени зрелости (тоже одновременно прошли узлы 13/14 в 1740 году), то при смене центра на Подъеме (узел 3/4) все ветви задерживаются с развитием, находясь под политической опекой романского политического центра. Правая ветвь развивается с опережением по отношению к левой и осевой, но по отношению к основному процессу в Надломе правая ветвь опережает, а на Подъеме - немного отстает.
Попробуем на примере событий середины 11 века по их характеру более точно определить фазу развития германо-балтийской ветви. Для этого нужно за разнообразными внешними формами проявления политических трендов видеть абстрагированные от этих форм соподчинения политических ветвей - военно-политической, финансово-политической и третейской (охранительной). Для периода феодальной революции - это германская аристократия, торгово-пиратская олигархия и церковники. Вот и посмотрим, каково соотношение этих ветвей, формирующих общий центр, после объявления папой Львом IX анафемы православию. После чего и сам папа, и его военная опора император Генрих III быстро покинули бренный мир.
Прежде всего нас заинтересует факт, что малолетний наследник Генрих IV сохранил за собой титул германского короля и права на корону императора (1056). Это признак временного завершения внешней военной экспансии, ограниченной сильными соперниками на северо-востоке - Польша и Русь. Лидеры германской аристократии не захотели выбрать себе нового сильного вождя, а согласились со слабым регентством императрицы, позволившей переделить владения между влиятельными графами и герцогами. Королева-мать Агнесса, в свою очередь, вынуждена согласиться с опекой папы и навязанной помощью германских архиепископов. Такая конфигурация политических ветвей характерна для узла 18/19 Надлома «Кризис центра» (или для аналогичного узла 8/9 Подъема).
Для сравнения приведем другие известные нам примеры узла 18/19 разного уровня. Скажем, дефолт федеральной власти в августе 1998 года, когда президентский центр оказался под опекой представительной власти, вынужденно сделавшей ставку на лидеров спецслужб (разведчика Примакова, пограничника Бордюжу, нового главу ФСБ Путина). Аналогичный узел 18/19 уровнем выше - это политический дефолт руководства СССР в 1991 году, после чего власть оказалась в руках Верховного совета РФ. При этом и новая «партия короля», и оппоненты из представительной ветви вынужденно опирались на третейскую политическую ветвь во главе с конституционным судом Зорькина и с опорой на СБ РФ Скокова и МБ РФ Баранникова. Все это тоже ради приватизационного передела владений между ближним кругом ослабленной власти.
Еще более масштабный узел 8/9 общерусского Подъема известен нам как Смутное время. Тогда тоже представительная ветвь Земского собора, поддержанная поволжским купечеством и его внешнеторговыми партнерами, выбрала на царство не сильного военного лидера, того же Пожарского, а малолетнего царя, опиравшегося на северные монастыри и южнорусских казаков, также ведомых епископами. Можно еще напомнить аналогичный узел французской истории после смерти Людовика XIII, когда королева-мать опиралась на кардинала Мазарини.
Во всех известных случаях дальнейшая траектория взаимодействия политических ветвей тоже примерно одинакова. Сначала призванные на помощь «партией королевы» (или в наше время парламентом) лидеры охранителей консолидируют свой контроль над политическим центром. На помощь майнцкому прима-канцлеру приходит кельнский «бордюжа», контролирующий имперскую печать. Затем под их опекой вырастает новая «партия короля», противодействие олигархии и военных, противоречия между охранителями приводят к отставке «бордюжи».
Далее следуют новые попытки охранителей подчинить «партию короля», вплоть до попыток импичмента, за которыми следует компромиссное примирение и подтверждение статуса («хождение в Каноссу»), но также раскол охранителей и опала их прежних лидеров - как взятие в плен архиепископа Майнца (1078), отставка Примакова (май 1999), отставка Зорькина (октябрь 1993), опала патриарха Никона (1666). Наконец, поддерживаемый третейской ветвью новый лидер аристократии доказывает свою военно-политическую состоятельность, и после этого берет под свой контроль самих охранителей - как Путин в 2000, Петр I в 1721 или Генрих IV в 1084.
Другое дело, что назначение императором подчиненного папы Климента III - не было признано романской частью элит, и на уровне всего германского Подъема речь идет о «горизонтальном» расколе элит и внутренней войне. Однако для правой германо-балтийской ветви, включая немецких епископов, Климент был настоящим германским папой, а романским антипапой для них был, наоборот, Виктор III, избранный итальянцами и норманнами.
При анализе и разметке давних событий бывает сложно различить похожие узлы разных уровней. Например, события горбачевской перестройки сложно различить от ельцинского периода, если смотреть издалека. Однако такой краткий период, когда старые «застойные» элиты пропускают вперед самого слабого или зависимого от них «лидера», всегда предшествует узлу 18/19 или 8/9 (Горбачев, Ельцин с Кириенко, Годунов, Павел I). Отличить подстадию 18D от похожего начала 19 стадии можно по сохранению или уходу от власти «старорежимной» представительной ветви. В случае Горбачева - это ЦК КПСС, в случае малолетнего Генриха V - регентство его матери. Уход Агнессы в монастырь - означал такой же политический развод с левыми ветвями (внешней и внутренней, Францией и Бургундией), как и с Украиной в ходе роспуска КПСС.
Таким образом, смерть Генриха III и регентство Агнессы - это еще «перестройка», а узел Кризиса центра для Германии - это захват власти клерикалами во главе с архиепископом Кельнским, завершившийся признанием папы Александра (1062). Это событие, подтвердившее новые правила Латеранского собора, стало завершением и для общегерманского узла 13/14 Смены центра.
Такая же аберрация возможна при определении завершающего события 19 стадии. Коронация Генриха IV в Риме в 1084 году - точно является узлом консолидации, вопрос только - внутренней (19.19/20) или внешней (узел 19/20). В пользу первой версии говорит отсутствие похожих на консолидацию событий до 1084 года, и продолжение дальнейшей борьбы с выдвижением и заменой наследников. Узел 19/20 всегда связан с внешним кризисом, заставляющим элиты забыть разногласия и объединиться (как в 2014 году из-за кризиса в Киеве и воссоединения Крыма). Таким же экзистенциальным кризисом для Германии, заставившим баварских Вельфов поддержать Генриха IV, становится Первый крестовый поход после решения Клермонского собора 1095 года, точнее - его начальная стадия, когда инспирированные извне Германии (и тоже из левой ветви, как Украина) орды погромщиков разорили торговые города по Рейну и Дунаю.
Если длительность 19 стадии составила около 35 лет, то это соответствует по масштабу фазе всей первой четверти германо-балтийского Подъема. Тогда узел 19/20 первой четверти - это узел 2/3 всего Подъема. Заметим, что в узле 2/3 общерусского Подъема (1113) консолидация вокруг Владимира Мономаха также была связана с глубоким социальным кризисом и защитой Киева от погромщиков.
Достаточно прозрачной является параллель Германского крестового похода 1096 года с революционными войнами Франции против германских государств. Только нужна поправка, что доминирование во Франции и Бургундии революционного «клюнийского» духовенства связано с участием римского политического центра, а не с развитием до нужной фазы самой франко-нидерландской ветви германского Подъема. Германская, королевская сторона нарушенного в пользу церковников баланса в этот период, наоборот, находится в оппозиции Риму и крестоносному движению, и отвлечена борьбой против нормандской Англии. Отлучение от церкви Филиппа I, утвержденное на том же Клермонском соборе, является параллелью казни Людовика XVI, тоже означившее резкий дисбаланс с ослаблением германской аристократии в пользу духовенства и романской, южно-французской элиты.
В таком случае, какое событие на рубеже 11-12 веков может быть параллелью переворота 18 брюмера, установления олигархической автократии Наполеона I? Прежде всего, аналога по форме нет, и не может быть, поскольку средиземноморская торговая олигархия в первой четверти германского Подъема не участвует, а ее интересы отстаивают лидеры Первого крестового похода. В этом смысле прослеживается параллель с египетским походом Бонапарта за символическим капиталом и против влияния сильнейшей торговой державы. Однако эта параллель нашлась за пределами Германского мира, а одним из заветов Секста Эмпирика - не выходить за границы исследуемого объекта (процесса). Поэтому нам снова нужно смотреть за изменением соотношений силы и влияния разных ветвей политической элиты.
Аналогом восстановления баланса между военной аристократией и духовенством является прецедентный компромисс между Филиппом I и папой Пасхалием II в споре об инвеституре (1104). Казалось бы, успех крестового похода должен был укрепить влияние церковных революционеров, но после захвата левантийских городов и торговых путей интересы альтернативной крестоносной аристократии вошли в противоречие с желаниями церковных иерархов, так что стали возможны теневые или даже явные альянсы новой и старой германской аристократии. Другое дело, что в отличие от 1800 года, где в центре политики был Бонапарт, в 1100 году в центре мировой политики был иерусалимский король Болдуин, а маргинальная общегерманская политика, как и французская или немецкая, следовали за главными событиями с небольшим запозданием.
При этом в пользу восстановления баланса играли интересы торгово-финансовой олигархии в освоении завоеванных торговых путей и освобожденных от прежних хозяев земель. Потому стороны склонились к перемирию на рубеже веков. Однако далее в обоих случаях следуют обоюдные нарушения компромиссов, войны временных коалиций. Генрих V сначала дружит с папой, потом, как и его отец, дважды предан анафеме. Однако, все это тоже периферийные интриги, хотя и ведущие к созданию и укреплению империи. Так же как общегерманские интриги после распада СРИ оказались в тени мировых раскладов между Францией, Британией, Россией.
Завершение активной фазы общегерманских споров и войн привело к соглашению, разграничивающему сферы влияния - Вормсский конкордат (1122, узел 4/5) и решения Венского конгресса (1815, 14/15). Сложнее вопрос с разметкой 3 германо-балтийской стадии. Для Германии примирение императора с папой означало усиление клерикальной оппозиции и недовольства аристократии, а попытка бездетного Генриха V передать власть Гогенштауфенам явочным порядком - похож по характеру событий на промежуточный узел 3.16/17 (он же 10/11 для второй четверти Подъема).
Швабские герцоги представляли левую подветвь немецкой ветви, тесно связанную с французской (левой общегерманской) ветвью, так что после воцарения Гогенштауфенов в 1138 году активность двух ветвей вылилась совместный Второй крестовый поход (узел R4). Для сравнения - в более масштабном узле 10/11 (Пик Подъема) российской истории тоже была нелегитимная попытка «польской» левой ветви элит взять власть в декабре 1824 года. После периода рыцарственного «палингенеза» (Николай I, как и Лотарь II) и смены центра левая ветвь доминирует в активной четверти.
Соответственно, Второй крестовый поход (1147-49), когда расколотая элита Германии была вовлечена и подчинена интересам внешних игроков из «торговой» левой ветви - это аналог общеевропейской революции 1848 года. Впрочем, правая немецкая подветвь (саксонско-бранденбургская) предпочла участвовать в отдельном крестовом походе на север, против славян. Это что касается общегерманской параллели к событиям революционного века (1740 - 1848). Теперь можно обратиться к параллели для событий самой революционной левой ветви - французской.
Как уже было сказано, в начале Подъема развитие левой ветви отстает от правой и от фаз основного процесса. Общегерманскому узлу 3/4 (1062) в левой французской ветви соответствует узел 1/2, связанный с фактическим распадом на подветви при сохранении формального главы в лице малолетнего короля Филиппа I, внука и французского аналога Ярослава Мудрого. Внук Филиппа - король) Людовик VII (с 1137, узел 2/3) является французским аналогом Владимира Мономаха. Хотя вернее сказать, что всю аналогичную работу по консолидации до воцарения короля-монаха провел его отец Людовик VI. Роль экзистенциальной угрозы при этом сыграл глубокий кризис англо-нормандской монархии.
Полувековое правление Людовика Молодого, как и положено в завершающей 3 стадии первой четверти, было посвящено укреплению вертикали и королевского домена с опорой на освященные церковью репрессии против зарвавшихся баронов. При этом по ходу стадии, в узле 13.С (1148) был неизбежен раскол элиты. После политической измены Алиеноры во время Второго крестового похода последовало переформатирование «партии королевы». Сама эта попытка элиты левой (аквитанской) подветви найти замену своему королю - есть признак не только раскола, но и Пика Подъема для политического процесса второй четверти Подъема (узел B’.A).
Для дальнейшей разметки истории Франции нужно выбрать момент, когда левая аквитанская подветвь становится ведущей, отрывая центр от северо-западной (фландрско-нидерландской) подветви и германских союзников и вовлекая его во внутреннюю войну за власть в левой подветви, тесно связанной со средиземноморской торговлей. Таким моментом становится смерть Людовика VII (1180) и разрыв юного короля Филиппа Августа с пронормандской «партией королевы-матери» в пользу фландро-лотарингской «партии королевы», в которой сразу же произошел раскол и переход в оппозицию. Такой формат сугубо конфликтной замены центра представительной ветви характерен для узла смены центра (в данном случае - перехода от первой ко второй четверти Подъема в большом узле 3/4).
Разрушение почти всех внешних союзов ведет к вынужденной опоре и даже отчасти подчинению радикализованного центра таким же контрэлитным союзникам из левой подветви - сыновья и внуки той же Алиеноры Аквитанской, идущей к реваншу над мужьями: и умершим Людовиком, и нынешним Генрихом Плантагенетом. Завершение внутренней войны (слово «гражданская» к феодалам не подходит) со смертью Генриха в 1189 году переводит контрэлитную партию в миттельшпиль. В узле 4.14/15 оформляется формальный союз между лидерами центральной и левой подветвей (Филипп и Ричард), однако для его сохранения, как и для восстановления страны после серии внутренних войн нужно канализировать радикальную энергию вовне - в рамках Третьего крестового похода (1189-92). Здесь уместно провести аналогию с узлом 14/15 российской истории, подписанием союзного договора между российским центром (дзержинско-сталинским) и троцкистскими элитами союзных республик. После чего также была попытка внешней революционной экспансии за счет ресурсов разоренной страны.
Если вернуться к искомой параллели 4 и 14 стадий французской истории, то в 18 веке французские элиты также проходили сначала «перевертывание альянсов», а затем участие торговой олигархии в заокеанской экспансии так же неизбежно привело радикал-либеральное крыло французов к союзу с американской контрэлитой и заморской войне двух экспедиционных корпусов, плавно перетекающей в прямые войны против Англии и ее германских и австрийских союзников (1202-14 и 1793-1802). Началу войн в обоих случаях предшествовал кризис королевской власти, лишившейся союзников. Вместо союзной «партии королевы» после 1201 года Филипп получил ее противоположность и вмешательство третейской силы в свои семейные дела (узел 4.15/16).
Вряд ли нас сильно удивило противостояние в следующей фазе 4.16 между крестоносцами и альбигойцами, духовными предшественниками «добрых людей» из якобинских сект фазы 14.16. Другое дело, что в начале 4 стадии третейская ветвь находилась еще вне процесса германского Подъема, принадлежала романскому миру, его левой ветви, третейской подветви. Восстание альбигойцев, как и крестовый поход папы, взаимные репрессии, ставшие прообразом революционных войн конца 18 века, только обескровили и ослабили обе стороны. Это позволило Филиппу II после победы над англичанами вмешаться, чтобы подчинить одних, и оттеснить других клерикалов, реформировав и централизовав судебную власть. При активном участии лангедокских эмигрантов-законников на 4 стадии были учреждены те самые судебные парламенты, которые были упразднены на параллельной 14 стадии. Такой вот пример диалектического закона отрицания отрицания при развитии по спирали.
Филипп Август за свою долгую карьеру короля успел побывать и прообразом Людовика XVI, и прообразом Бонапарта в ипостаси законодателя и собирателя земель. Различие двух сюжетов 4 и 14 стадий в том, что на Подъеме торговая олигархия не может выбрать себе просто удачного военачальника в диктаторы, а выбирает надежную ставку из королей и принцев легитимного германского корня. Для проведения точной параллели с восшествием Наполеона нужно понять, в какой момент в начале 13 века ослабленная власть в Париже из контрэлитных изгоев становится легитимным сильным игроком на общегерманском политическом поле, и при этом институализируется влияние торговой олигархии из левой аквитанской подветви.
Такая постановка наводящего вопроса позволяет нам провести параллели и с более масштабным процессом Глобализации, где роль контрэлитных изгоев выполнял советский центр в Москве с опорой на российскую осевую ветвь. При этом расколотый центр англосаксонской ветви активно играл на германском поле, выращивая великогерманский «ледокол» против конкурентов. Примерно то же самое происходило и в начале 13 века вокруг Франции. Как англо-американский тандем выкормил Гитлера против России, при этом надеясь контролировать режим в Риме, подослав его как союзника Германии, так и англо-аквитанский союз делал ставку на Оттона Брауншвейгского, надеясь, что через Рим смогут его контролировать так же, как смогли изолировать и влиять на Филиппа Августа в Париже.
Однако, внутренне консолидированная внешними игроками Германия сначала вторглась в зону влияния Рима, поставив под угрозу торговые пути англосаксов и союзных аквитанцев в Средиземноморье. После этого не только аквитанцам, но и союзным английским баронам ничего не оставалось, как сделать ставку на Париж как единственного оставшегося сильного союзника юного сицилийского короля-заложника Фридриха Гогенштауфена. Только после этого Филипп II легализовал проаквитанскую «партию королевы», с большим запозданием посвятив в рыцари 22-летнего принца Людовика Льва, женатого на Бланке Кастильской, столь же энергичной, как ее бабушка Алиенора. Такая смена центра представительной ветви элиты - является признаком Дна Надлома, узла 4.16/17.
Далее последовало совместное вытеснение английских конкурентов с континента с разграничением сфер влияния центра и аквитанцев (1214), и переключение внимание на совместную зачистку Лангедока, где обе клерикальные партии истощили друг друга. Для лангедокско-прованской третейской подветви фаза реставрации наступает раньше, чем в целом для западно-франкской ветви. Воцарение Людовика VIII в Париже (1223) и регентство Бланки после его смерти (1226) для юга Франции означает восстановление женского аквитанского правления, «как при бабушке». Для всей западно-франкской ветви это узел 4.17/18 с характерным троевластием в начале 18 стадии, пока был жив Людовик-муж.
Далее следует усиление левой аквитанской ветви элит, ведущее в итоге к кризису центра и частичной реставрации в Париже порядков, предшествовавших аквитанско-парижскому альянсу 1180-х - после женитьбы и эмансипации Людовика IX (1234, 4.18/19). При помощи общего прованского тестя был восстановлен союз с английским королем Генрихом III. Внезапные болезни и смерти германских королей, слишком тесно взаимодействовавших с Римом и романской элитой, слишком часты и своевременны для их соперников или даже супруг. Поэтому тяжелое недомогание Людовика IX в 1244 году чудесным образом вылечилось после обета выступить в крестовый поход, то есть после вынужденной политической опоры на церковников. Это похоже на узел консолидации 4.19/20, параллельный французским событиям 1848 года, когда Вторая империя также была поставлена на службу международной торгово-финансовой олигархии.
Можем добавить к этому, что партии двух королев - проанглийская аквитанская и проримская прованская друг друга уравновесили. Поэтому формальное регентство королевы-матери во время Седьмого крестового похода (1248-1254) служит внутренней консолидации, а узел 4.20С 1248 года является «гегелевским» повторением Третьего крестового похода и регентства Алиеноры.
Пожалуй, этих общегерманских и французских параллелей пока будет достаточно для перехода к уточнению на этой основе более интересных для нас русских параллелей между советским и ордынским периодами соответственно 4 и 14 стадий общерусской истории и ее ветвей.
Продолжение следует
(начало, предыд.)
Принципиальная сложность с разметкой нисходящих линий Гармонизации связана с их обыкновением переплетаться с линиями Подъема и Надлома последующих циклов развития. Хотя примеры чистых и беспримесных линий Гармонизации древних народов, наверное, можно отыскать где-нибудь на изолированном острове Пасхи. Однако для прочих случаев придется искать признаки и вырабатывать свои методики выявления фаз Гармонизации. Пока что нам удалось, разве что, найти отдельные стадии германо-романского Надлома, когда временно возобладала политическая волна, относящаяся к нисходящему романскому миру (как в 1790-х во Франции). Определить номер этого романского узла из третьего десятка мы пока не можем. Так что придется двигаться в этом направлении не спеша, и для начала хотя бы определить общие правила стыковки между узлами Подъема, Надлома, Гармонизации.
Например, интуитивно можно понять, почему узел 19/20 Надлома всемирной истории (1945) совпадает не с революционной сменой центра общерусской и российской истории (1918), а с началом российской конструктивной четверти. Консолидация центров центра новых великих держав в глобальном институте СБ ООН не могла состояться, пока сами эти политические центры были расколоты и переживали активную четверть острой внутриполитической борьбы. Вопрос о реальном лидере и его внешнеполитической свите решился окончательно только при переходе к конструктивному взаимодействию этих центров - советского и американского.
Аналогично, предыдущий узел 18/19 всемирного Надлома (1760) - это тоже начало завершающей четверти, но уровнем ниже - внутри глобального процесса формирования государств Нового времени, предшествовавшего новейшей Глобализации. При этом понятно, что раскол военно-политической элиты во время Смены центра не может не затрагивать все четыре ветви этой цивилизации. Было бы странным, если в 1918 году военно-политическая элита раскололась только по фронтам между разными ветвями цивилизации, а внутри России или Украины такого раскола и гражданской войны не было. Хотя при этом правая балтийская ветвь явно была в иной фазе развития - кризис центра с распадом на национальные подветви, переподчиненные внешним игрокам.
Отсюда следует, что и в середине 18 века завершение германского Подъема со Сменой центра - произошло немного раньше, чем всемирный узел 18/19 Кризиса центра. Тогда же в 1740 году произошла Смена центра в осевой и левой ветвях Германского мира - на место коллегии курфюрстов СРИ (германского прообраза СБ ООН) приходят отдельные имперские союзы - австрийский, французский. Для германо-балтийской ветви это тоже узел Кризиса центра.
Учреждение ООН по итогам ВМВ основано на определенной консолидирующей идеологии, явно выраженной в Декларации прав человека и гражданина, Уставе ООН, а также в решениях Нюрнбергского трибунала, юридически важных для германо-романской Европы. Для атлантико-средиземноморских наследников Византии более важным правовым основанием стали Устав МВФ и бреттонвудская валютная система. При этом политико-правовой процесс опирается на культурно-политическое сообщество стадии Гармонизации. Вопрос только, какой именно большой узел Гармонизации был таким образом пройден для каждой из родительских цивилизаций?
В любом случае есть уверенность, что узлы консолидации, симметричные сменам центра относительно середины Надлома, сопряжены с узлами нисходящей линии предшествующего исторического цикла. Еще достопочтенный А.Тойнби в «Постижении Истории» определил церковь как один из двух центральных институтов цивилизации, обеспечивающий передачу культуры от родительской к дочерней цивилизации. Другие культурно-политические институты, так или иначе, являются ветвями и ответвлениями общего «древа знаний», сообщества духовенского типа, развивающегося по нисходящей линии Гармонизации. В любой гармоничной семье старшее поколение занято передачей знаний младшему, в то время как среднее поколение вовлечено в эмоциональные споры Надлома. Возможно, мы сможем лучше разобраться в деталях такого сопряжения трех линий развития, если продолжим параллели далее - от Франции 18 века, в начале германо-романского Надлома, к европейским королевствам 11 века на 3-4 стадиях германского Подъема и, соответственно, в начале романской Гармонизации.
Ранее был описан общий принцип поэтапного развития политического центра и его усложнения в больших узлах Подъема. До узла 3/4 политический центр Германского мира состоял из политической периферии центра родительской цивилизации. Только по завершении первой четверти Подъема германский политический центр получает один полностью автономный политический контур - военно-политический, с опорой на правую, германо-балтийскую ветвь. Остальные два контура - финансово-политический и третейский, политико-правовой, как и раньше принадлежат Романскому миру, который тоже в этот период переживает большой узел своей стадии Гармонизации. Только для нисходящей линии эволюции Романского мира происходит, наоборот, замещение одного из политических контуров внешним, германским - вот такое логичное сопряжение процессов Подъема и Гармонизации в общем романо-германском Надломе.
Кстати, «на местности» трем политическим контурам германского политического центра соответствовали политические институты королевств Германии, Бургундии и Италии. В каждом из них военно-политическая ветвь власти, так или иначе, встроена в императорскую вертикаль. Однако, имперскими канцлерами трех королевств числились при этом архиепископы Майнца, Трира и Кёльна, трех главных романских центров на границе бывшей римской провинции с остальной Германией. Третейский политический контур был подчинен римской курии, а финансово-политический балансировал между имперским и папским центрами с разной степенью сдвига этого баланса. Так, статус имперского канцлера Германии привязывал архиепископа Майнца ближе к военно-политической вертикали.
Итак, в узле 3/4 германского Подъема происходит не только фактическая, но и официальная замена в западной части романского Мира прежней имперской военно-политической вертикали, византийской на новую, германскую. Узлом событий, отрезавшим новый романо-германский альянс от второго Рима, стали взаимная анафема 1054 года и утверждение новых принципов католической церкви к 1062 году. Семилетняя война (узел 13/14, 1756-62) явилась отрицанием этого отрицания, когда распавшийся и фактически, и формально германский имперский центр уступил место системе внешних союзов, в том числе альянса австрийского двора с российским имперским центром - наследником Византии.
Однако параллель между схожими узлами, как всегда, не является полной. Если при полной смене центра в Надломе осевая и левая ветви достигли той же степени зрелости (тоже одновременно прошли узлы 13/14 в 1740 году), то при смене центра на Подъеме (узел 3/4) все ветви задерживаются с развитием, находясь под политической опекой романского политического центра. Правая ветвь развивается с опережением по отношению к левой и осевой, но по отношению к основному процессу в Надломе правая ветвь опережает, а на Подъеме - немного отстает.
Попробуем на примере событий середины 11 века по их характеру более точно определить фазу развития германо-балтийской ветви. Для этого нужно за разнообразными внешними формами проявления политических трендов видеть абстрагированные от этих форм соподчинения политических ветвей - военно-политической, финансово-политической и третейской (охранительной). Для периода феодальной революции - это германская аристократия, торгово-пиратская олигархия и церковники. Вот и посмотрим, каково соотношение этих ветвей, формирующих общий центр, после объявления папой Львом IX анафемы православию. После чего и сам папа, и его военная опора император Генрих III быстро покинули бренный мир.
Прежде всего нас заинтересует факт, что малолетний наследник Генрих IV сохранил за собой титул германского короля и права на корону императора (1056). Это признак временного завершения внешней военной экспансии, ограниченной сильными соперниками на северо-востоке - Польша и Русь. Лидеры германской аристократии не захотели выбрать себе нового сильного вождя, а согласились со слабым регентством императрицы, позволившей переделить владения между влиятельными графами и герцогами. Королева-мать Агнесса, в свою очередь, вынуждена согласиться с опекой папы и навязанной помощью германских архиепископов. Такая конфигурация политических ветвей характерна для узла 18/19 Надлома «Кризис центра» (или для аналогичного узла 8/9 Подъема).
Для сравнения приведем другие известные нам примеры узла 18/19 разного уровня. Скажем, дефолт федеральной власти в августе 1998 года, когда президентский центр оказался под опекой представительной власти, вынужденно сделавшей ставку на лидеров спецслужб (разведчика Примакова, пограничника Бордюжу, нового главу ФСБ Путина). Аналогичный узел 18/19 уровнем выше - это политический дефолт руководства СССР в 1991 году, после чего власть оказалась в руках Верховного совета РФ. При этом и новая «партия короля», и оппоненты из представительной ветви вынужденно опирались на третейскую политическую ветвь во главе с конституционным судом Зорькина и с опорой на СБ РФ Скокова и МБ РФ Баранникова. Все это тоже ради приватизационного передела владений между ближним кругом ослабленной власти.
Еще более масштабный узел 8/9 общерусского Подъема известен нам как Смутное время. Тогда тоже представительная ветвь Земского собора, поддержанная поволжским купечеством и его внешнеторговыми партнерами, выбрала на царство не сильного военного лидера, того же Пожарского, а малолетнего царя, опиравшегося на северные монастыри и южнорусских казаков, также ведомых епископами. Можно еще напомнить аналогичный узел французской истории после смерти Людовика XIII, когда королева-мать опиралась на кардинала Мазарини.
Во всех известных случаях дальнейшая траектория взаимодействия политических ветвей тоже примерно одинакова. Сначала призванные на помощь «партией королевы» (или в наше время парламентом) лидеры охранителей консолидируют свой контроль над политическим центром. На помощь майнцкому прима-канцлеру приходит кельнский «бордюжа», контролирующий имперскую печать. Затем под их опекой вырастает новая «партия короля», противодействие олигархии и военных, противоречия между охранителями приводят к отставке «бордюжи».
Далее следуют новые попытки охранителей подчинить «партию короля», вплоть до попыток импичмента, за которыми следует компромиссное примирение и подтверждение статуса («хождение в Каноссу»), но также раскол охранителей и опала их прежних лидеров - как взятие в плен архиепископа Майнца (1078), отставка Примакова (май 1999), отставка Зорькина (октябрь 1993), опала патриарха Никона (1666). Наконец, поддерживаемый третейской ветвью новый лидер аристократии доказывает свою военно-политическую состоятельность, и после этого берет под свой контроль самих охранителей - как Путин в 2000, Петр I в 1721 или Генрих IV в 1084.
Другое дело, что назначение императором подчиненного папы Климента III - не было признано романской частью элит, и на уровне всего германского Подъема речь идет о «горизонтальном» расколе элит и внутренней войне. Однако для правой германо-балтийской ветви, включая немецких епископов, Климент был настоящим германским папой, а романским антипапой для них был, наоборот, Виктор III, избранный итальянцами и норманнами.
При анализе и разметке давних событий бывает сложно различить похожие узлы разных уровней. Например, события горбачевской перестройки сложно различить от ельцинского периода, если смотреть издалека. Однако такой краткий период, когда старые «застойные» элиты пропускают вперед самого слабого или зависимого от них «лидера», всегда предшествует узлу 18/19 или 8/9 (Горбачев, Ельцин с Кириенко, Годунов, Павел I). Отличить подстадию 18D от похожего начала 19 стадии можно по сохранению или уходу от власти «старорежимной» представительной ветви. В случае Горбачева - это ЦК КПСС, в случае малолетнего Генриха V - регентство его матери. Уход Агнессы в монастырь - означал такой же политический развод с левыми ветвями (внешней и внутренней, Францией и Бургундией), как и с Украиной в ходе роспуска КПСС.
Таким образом, смерть Генриха III и регентство Агнессы - это еще «перестройка», а узел Кризиса центра для Германии - это захват власти клерикалами во главе с архиепископом Кельнским, завершившийся признанием папы Александра (1062). Это событие, подтвердившее новые правила Латеранского собора, стало завершением и для общегерманского узла 13/14 Смены центра.
Такая же аберрация возможна при определении завершающего события 19 стадии. Коронация Генриха IV в Риме в 1084 году - точно является узлом консолидации, вопрос только - внутренней (19.19/20) или внешней (узел 19/20). В пользу первой версии говорит отсутствие похожих на консолидацию событий до 1084 года, и продолжение дальнейшей борьбы с выдвижением и заменой наследников. Узел 19/20 всегда связан с внешним кризисом, заставляющим элиты забыть разногласия и объединиться (как в 2014 году из-за кризиса в Киеве и воссоединения Крыма). Таким же экзистенциальным кризисом для Германии, заставившим баварских Вельфов поддержать Генриха IV, становится Первый крестовый поход после решения Клермонского собора 1095 года, точнее - его начальная стадия, когда инспирированные извне Германии (и тоже из левой ветви, как Украина) орды погромщиков разорили торговые города по Рейну и Дунаю.
Если длительность 19 стадии составила около 35 лет, то это соответствует по масштабу фазе всей первой четверти германо-балтийского Подъема. Тогда узел 19/20 первой четверти - это узел 2/3 всего Подъема. Заметим, что в узле 2/3 общерусского Подъема (1113) консолидация вокруг Владимира Мономаха также была связана с глубоким социальным кризисом и защитой Киева от погромщиков.
Достаточно прозрачной является параллель Германского крестового похода 1096 года с революционными войнами Франции против германских государств. Только нужна поправка, что доминирование во Франции и Бургундии революционного «клюнийского» духовенства связано с участием римского политического центра, а не с развитием до нужной фазы самой франко-нидерландской ветви германского Подъема. Германская, королевская сторона нарушенного в пользу церковников баланса в этот период, наоборот, находится в оппозиции Риму и крестоносному движению, и отвлечена борьбой против нормандской Англии. Отлучение от церкви Филиппа I, утвержденное на том же Клермонском соборе, является параллелью казни Людовика XVI, тоже означившее резкий дисбаланс с ослаблением германской аристократии в пользу духовенства и романской, южно-французской элиты.
В таком случае, какое событие на рубеже 11-12 веков может быть параллелью переворота 18 брюмера, установления олигархической автократии Наполеона I? Прежде всего, аналога по форме нет, и не может быть, поскольку средиземноморская торговая олигархия в первой четверти германского Подъема не участвует, а ее интересы отстаивают лидеры Первого крестового похода. В этом смысле прослеживается параллель с египетским походом Бонапарта за символическим капиталом и против влияния сильнейшей торговой державы. Однако эта параллель нашлась за пределами Германского мира, а одним из заветов Секста Эмпирика - не выходить за границы исследуемого объекта (процесса). Поэтому нам снова нужно смотреть за изменением соотношений силы и влияния разных ветвей политической элиты.
Аналогом восстановления баланса между военной аристократией и духовенством является прецедентный компромисс между Филиппом I и папой Пасхалием II в споре об инвеституре (1104). Казалось бы, успех крестового похода должен был укрепить влияние церковных революционеров, но после захвата левантийских городов и торговых путей интересы альтернативной крестоносной аристократии вошли в противоречие с желаниями церковных иерархов, так что стали возможны теневые или даже явные альянсы новой и старой германской аристократии. Другое дело, что в отличие от 1800 года, где в центре политики был Бонапарт, в 1100 году в центре мировой политики был иерусалимский король Болдуин, а маргинальная общегерманская политика, как и французская или немецкая, следовали за главными событиями с небольшим запозданием.
При этом в пользу восстановления баланса играли интересы торгово-финансовой олигархии в освоении завоеванных торговых путей и освобожденных от прежних хозяев земель. Потому стороны склонились к перемирию на рубеже веков. Однако далее в обоих случаях следуют обоюдные нарушения компромиссов, войны временных коалиций. Генрих V сначала дружит с папой, потом, как и его отец, дважды предан анафеме. Однако, все это тоже периферийные интриги, хотя и ведущие к созданию и укреплению империи. Так же как общегерманские интриги после распада СРИ оказались в тени мировых раскладов между Францией, Британией, Россией.
Завершение активной фазы общегерманских споров и войн привело к соглашению, разграничивающему сферы влияния - Вормсский конкордат (1122, узел 4/5) и решения Венского конгресса (1815, 14/15). Сложнее вопрос с разметкой 3 германо-балтийской стадии. Для Германии примирение императора с папой означало усиление клерикальной оппозиции и недовольства аристократии, а попытка бездетного Генриха V передать власть Гогенштауфенам явочным порядком - похож по характеру событий на промежуточный узел 3.16/17 (он же 10/11 для второй четверти Подъема).
Швабские герцоги представляли левую подветвь немецкой ветви, тесно связанную с французской (левой общегерманской) ветвью, так что после воцарения Гогенштауфенов в 1138 году активность двух ветвей вылилась совместный Второй крестовый поход (узел R4). Для сравнения - в более масштабном узле 10/11 (Пик Подъема) российской истории тоже была нелегитимная попытка «польской» левой ветви элит взять власть в декабре 1824 года. После периода рыцарственного «палингенеза» (Николай I, как и Лотарь II) и смены центра левая ветвь доминирует в активной четверти.
Соответственно, Второй крестовый поход (1147-49), когда расколотая элита Германии была вовлечена и подчинена интересам внешних игроков из «торговой» левой ветви - это аналог общеевропейской революции 1848 года. Впрочем, правая немецкая подветвь (саксонско-бранденбургская) предпочла участвовать в отдельном крестовом походе на север, против славян. Это что касается общегерманской параллели к событиям революционного века (1740 - 1848). Теперь можно обратиться к параллели для событий самой революционной левой ветви - французской.
Как уже было сказано, в начале Подъема развитие левой ветви отстает от правой и от фаз основного процесса. Общегерманскому узлу 3/4 (1062) в левой французской ветви соответствует узел 1/2, связанный с фактическим распадом на подветви при сохранении формального главы в лице малолетнего короля Филиппа I, внука и французского аналога Ярослава Мудрого. Внук Филиппа - король) Людовик VII (с 1137, узел 2/3) является французским аналогом Владимира Мономаха. Хотя вернее сказать, что всю аналогичную работу по консолидации до воцарения короля-монаха провел его отец Людовик VI. Роль экзистенциальной угрозы при этом сыграл глубокий кризис англо-нормандской монархии.
Полувековое правление Людовика Молодого, как и положено в завершающей 3 стадии первой четверти, было посвящено укреплению вертикали и королевского домена с опорой на освященные церковью репрессии против зарвавшихся баронов. При этом по ходу стадии, в узле 13.С (1148) был неизбежен раскол элиты. После политической измены Алиеноры во время Второго крестового похода последовало переформатирование «партии королевы». Сама эта попытка элиты левой (аквитанской) подветви найти замену своему королю - есть признак не только раскола, но и Пика Подъема для политического процесса второй четверти Подъема (узел B’.A).
Для дальнейшей разметки истории Франции нужно выбрать момент, когда левая аквитанская подветвь становится ведущей, отрывая центр от северо-западной (фландрско-нидерландской) подветви и германских союзников и вовлекая его во внутреннюю войну за власть в левой подветви, тесно связанной со средиземноморской торговлей. Таким моментом становится смерть Людовика VII (1180) и разрыв юного короля Филиппа Августа с пронормандской «партией королевы-матери» в пользу фландро-лотарингской «партии королевы», в которой сразу же произошел раскол и переход в оппозицию. Такой формат сугубо конфликтной замены центра представительной ветви характерен для узла смены центра (в данном случае - перехода от первой ко второй четверти Подъема в большом узле 3/4).
Разрушение почти всех внешних союзов ведет к вынужденной опоре и даже отчасти подчинению радикализованного центра таким же контрэлитным союзникам из левой подветви - сыновья и внуки той же Алиеноры Аквитанской, идущей к реваншу над мужьями: и умершим Людовиком, и нынешним Генрихом Плантагенетом. Завершение внутренней войны (слово «гражданская» к феодалам не подходит) со смертью Генриха в 1189 году переводит контрэлитную партию в миттельшпиль. В узле 4.14/15 оформляется формальный союз между лидерами центральной и левой подветвей (Филипп и Ричард), однако для его сохранения, как и для восстановления страны после серии внутренних войн нужно канализировать радикальную энергию вовне - в рамках Третьего крестового похода (1189-92). Здесь уместно провести аналогию с узлом 14/15 российской истории, подписанием союзного договора между российским центром (дзержинско-сталинским) и троцкистскими элитами союзных республик. После чего также была попытка внешней революционной экспансии за счет ресурсов разоренной страны.
Если вернуться к искомой параллели 4 и 14 стадий французской истории, то в 18 веке французские элиты также проходили сначала «перевертывание альянсов», а затем участие торговой олигархии в заокеанской экспансии так же неизбежно привело радикал-либеральное крыло французов к союзу с американской контрэлитой и заморской войне двух экспедиционных корпусов, плавно перетекающей в прямые войны против Англии и ее германских и австрийских союзников (1202-14 и 1793-1802). Началу войн в обоих случаях предшествовал кризис королевской власти, лишившейся союзников. Вместо союзной «партии королевы» после 1201 года Филипп получил ее противоположность и вмешательство третейской силы в свои семейные дела (узел 4.15/16).
Вряд ли нас сильно удивило противостояние в следующей фазе 4.16 между крестоносцами и альбигойцами, духовными предшественниками «добрых людей» из якобинских сект фазы 14.16. Другое дело, что в начале 4 стадии третейская ветвь находилась еще вне процесса германского Подъема, принадлежала романскому миру, его левой ветви, третейской подветви. Восстание альбигойцев, как и крестовый поход папы, взаимные репрессии, ставшие прообразом революционных войн конца 18 века, только обескровили и ослабили обе стороны. Это позволило Филиппу II после победы над англичанами вмешаться, чтобы подчинить одних, и оттеснить других клерикалов, реформировав и централизовав судебную власть. При активном участии лангедокских эмигрантов-законников на 4 стадии были учреждены те самые судебные парламенты, которые были упразднены на параллельной 14 стадии. Такой вот пример диалектического закона отрицания отрицания при развитии по спирали.
Филипп Август за свою долгую карьеру короля успел побывать и прообразом Людовика XVI, и прообразом Бонапарта в ипостаси законодателя и собирателя земель. Различие двух сюжетов 4 и 14 стадий в том, что на Подъеме торговая олигархия не может выбрать себе просто удачного военачальника в диктаторы, а выбирает надежную ставку из королей и принцев легитимного германского корня. Для проведения точной параллели с восшествием Наполеона нужно понять, в какой момент в начале 13 века ослабленная власть в Париже из контрэлитных изгоев становится легитимным сильным игроком на общегерманском политическом поле, и при этом институализируется влияние торговой олигархии из левой аквитанской подветви.
Такая постановка наводящего вопроса позволяет нам провести параллели и с более масштабным процессом Глобализации, где роль контрэлитных изгоев выполнял советский центр в Москве с опорой на российскую осевую ветвь. При этом расколотый центр англосаксонской ветви активно играл на германском поле, выращивая великогерманский «ледокол» против конкурентов. Примерно то же самое происходило и в начале 13 века вокруг Франции. Как англо-американский тандем выкормил Гитлера против России, при этом надеясь контролировать режим в Риме, подослав его как союзника Германии, так и англо-аквитанский союз делал ставку на Оттона Брауншвейгского, надеясь, что через Рим смогут его контролировать так же, как смогли изолировать и влиять на Филиппа Августа в Париже.
Однако, внутренне консолидированная внешними игроками Германия сначала вторглась в зону влияния Рима, поставив под угрозу торговые пути англосаксов и союзных аквитанцев в Средиземноморье. После этого не только аквитанцам, но и союзным английским баронам ничего не оставалось, как сделать ставку на Париж как единственного оставшегося сильного союзника юного сицилийского короля-заложника Фридриха Гогенштауфена. Только после этого Филипп II легализовал проаквитанскую «партию королевы», с большим запозданием посвятив в рыцари 22-летнего принца Людовика Льва, женатого на Бланке Кастильской, столь же энергичной, как ее бабушка Алиенора. Такая смена центра представительной ветви элиты - является признаком Дна Надлома, узла 4.16/17.
Далее последовало совместное вытеснение английских конкурентов с континента с разграничением сфер влияния центра и аквитанцев (1214), и переключение внимание на совместную зачистку Лангедока, где обе клерикальные партии истощили друг друга. Для лангедокско-прованской третейской подветви фаза реставрации наступает раньше, чем в целом для западно-франкской ветви. Воцарение Людовика VIII в Париже (1223) и регентство Бланки после его смерти (1226) для юга Франции означает восстановление женского аквитанского правления, «как при бабушке». Для всей западно-франкской ветви это узел 4.17/18 с характерным троевластием в начале 18 стадии, пока был жив Людовик-муж.
Далее следует усиление левой аквитанской ветви элит, ведущее в итоге к кризису центра и частичной реставрации в Париже порядков, предшествовавших аквитанско-парижскому альянсу 1180-х - после женитьбы и эмансипации Людовика IX (1234, 4.18/19). При помощи общего прованского тестя был восстановлен союз с английским королем Генрихом III. Внезапные болезни и смерти германских королей, слишком тесно взаимодействовавших с Римом и романской элитой, слишком часты и своевременны для их соперников или даже супруг. Поэтому тяжелое недомогание Людовика IX в 1244 году чудесным образом вылечилось после обета выступить в крестовый поход, то есть после вынужденной политической опоры на церковников. Это похоже на узел консолидации 4.19/20, параллельный французским событиям 1848 года, когда Вторая империя также была поставлена на службу международной торгово-финансовой олигархии.
Можем добавить к этому, что партии двух королев - проанглийская аквитанская и проримская прованская друг друга уравновесили. Поэтому формальное регентство королевы-матери во время Седьмого крестового похода (1248-1254) служит внутренней консолидации, а узел 4.20С 1248 года является «гегелевским» повторением Третьего крестового похода и регентства Алиеноры.
Пожалуй, этих общегерманских и французских параллелей пока будет достаточно для перехода к уточнению на этой основе более интересных для нас русских параллелей между советским и ордынским периодами соответственно 4 и 14 стадий общерусской истории и ее ветвей.
Продолжение следует