Тысячелетие вокруг Балтики (4)
4. В первом приближении
(начало, предыд.)
Итак, у нас есть примерная разметка стадий Подъема и Надлома для двух «матрешек»: русской цивилизации и ее центральной ветви - российской нации, а также для европейской цивилизации, ее восходящей линии, которую мы обозначили как «Германский мир». В свою очередь «Русский мир» и «Германский мир» являются суперэтнической основой, соответственно, для современных центральной и исполнительной ветвей Глобализации как составной центральной части и четвертой четверти Надлома всемирно-исторического процесса. При этом оба суперэтнических «мира» - русский и германский развиваются, переходят из одной фазы в другую под влиянием надстроечных политических процессов, подчиненным общим законам развития.
Из этой достаточно сложной взаимосвязи двух «миров» мы выводим гипотезу, что внутри Русского мира пространственно-временной соотношение ветвей, основных узлов российского и русско-балтийского исторических процессов будет примерно таким же, как между русским и европейским «мирами». То есть, если узлу 13/14 Смены центра для Германского мира (1714, Утрехтский мир) соответствует узел 9/10 Инициации для Русского мира (1721, Ништадский мир), тогда и для ветвей Русского мира будет такое же соотношение исполнительной и центральной ветвей.
Для сугубо российской, а не общерусской истории узлом 9/10 Инициации является смерть Павла I. Вольно или невольно этот монарх, пытаясь во всем копировать своего великого прадеда, способствовал консолидации российской ветви имперской элиты. Как и Русский мир во времена Петра I по отношению к северной Европе, московская ветвь общерусской элиты находится в начале XIX века в полумаргинальном статусе, но без ее участия вопросы в петербургском центре русско-балтийской ветви уже не решаются. Сам «бедный Павел» в этом смысле был такой же двойственной фигурой между прибалтийской и новой российской элитой, как Петр между старомосковской и той же прибалтийской, остзейской. Достаточно упомянуть два потешных полка в Гатчине - отсзейский фон Ливена и «татарский» Аракчеева.
Соответственно, можно полагать, что для прибалтийской, в то время - русско-немецкой ветви общерусской элиты февральский переворот 1801 года был Сменой центра, то есть внутриэлитной революцией. Можно ли обнаружить признаки такого узла 13/14? Что еще, кроме перехода от символики жертвенности, «виктимности» двора Павла I к выходу александровского двора в свет внешней политики? Хотя уже и сам Павел вел дело к полному отказу от принципов екатерининской политики, но опирался он, пусть и нехотя, на екатерининских вельмож и генералов потемкинской школы. Так что признак 13 стадии налицо - для сравнения в 13 стадии общерусской истории Николай II уходит все дальше от принципов самодержавной политики, опираясь на того же Витте, Столыпина, других политиков, выросших при Александре III. И тоже с виктимностью - страх перед бунтами и одновременно их провоцирование.
В предыдущей главе в третьей таблице обозначена разметка Надлома для всей петербургской имперской элиты, и там 1801 год - это узел 18/19 Кризис центра. Из общей модели и опыта ее применения в работе «О культурных революциях» нам известно, что в узле 18/19 происходит смена центра исполнительной ветви политики. Разнокалиберные ведомства екатерининской эпохи уходят, их сменяют министерства европейского образца. Опытных старорежимных вельмож в политической администрации сменяют такие же «младореформаторы», как и в 1991 году, в узле 18/19 российской истории.
Эти два политических процесса (и сообщества) - исполнительная ветвь политического центра и центр исполнительной ветви цивилизации сопряжены. Так что смена центра в одном необходимо является сменой центра и для другого, то есть в нашем случае для русско-балтийской ветви дворянства. До 1801 года на первых ролях в прибалтийской ветви элиты находятся остзейские немцы, сыгравшие немалую роль в имперской экспансии, в том числе и в присоединении бывшей Речи Посполитой. И как следствие этого присоединения проникновение польской аристократии в петербургские салоны и альковы для начала, а потом и в коридоры исполнительной власти. После 1801 года русско-балтийская ветвь элиты разделилась на две остро конкурирующие ветви - «лютеранскую» остзейскую и «католическую» польскую. Это соответствует второй четверти Надлома для Прибалтики в широком смысле. И это соответствует 19 стадии Реставрации для имперского центра, когда влияние экспансионистской «немецкой» партии упало, и возродилось влияние пропольской партии, как в XVII веке ориентированной на культурное и политическое следование в европейском фарватере.
Пока у нас нет задачи более детально исследовать Надлом прибалтийской ветви общерусской истории. Пока нам достаточно, что соответствие узлов 9/10 российского центра и 13/14 прибалтийской «правой руки» подтвердилось. Кстати, «правая» и «левая» ветви политической элиты - это и есть исполнительная и представительная власть. Этим можно воспользоваться, чтобы в дальнейшем кратко обозначать узлы и стадии ветвей с помощью индексов - C (центр), R (исполнительная ветвь), L (представительная) и J (третейская). (Получилось в рифму с разметкой текста;) Так, например, узел 1721-25 (Ништадский мир, провозглашение Империи и закрепление нового порядка при смене власти) есть 9/10 Инициация, он же сопряжен с C16/17 (Дно Надлома центральной ветви) и, похоже, с R9/10 (Инициация «правой» балтийской ветви).
Для остзейских баронов, как и для западнорусских князей и магнатов перенос столицы из прежних центров (Стокгольм, Варшава) в Петербург был таким же неожиданным следствием Северной войны, как и для московской, и всей общерусской элиты. И те, и другие, и третьи находились до старта имперской эпохи в маргинальном статусе по отношению к европейской и мировой политике. Участие в Северной войне стало суровым экзаменом, инициацией для всех, но для остзейских дворян - вдвойне, они должны были самоопределиться как самостоятельная сила и выбрать свою сторону. Внешняя, фрондирующая, «левая» часть балтийской элиты в лице Польши тоже выбрала в этот момент временный союз с Россией. Однако все неизбежные дальнейшие «походы налево» только сокращали «длину поводка» и закончились формальным присоединением.
Будущая центральная, а пока маргинальная ветвь великорусской элиты в 1721-м заметно отстает по фазе политического развития от прибалтийского дворянства. Она переживает узел C6/7 Перелома, когда ее представительная, боярская ветвь, оппонировавшая царской власти, расколота и подчинена новому центру. Но при этом сами бояре и дворяне кооптированы в новый центр вместе с петровской «опричниной» бывших потешных полков и немецких консультантов. Попробуем найти такой же узел R6/7 для балтийской ветви. Ориентиром может служить соответствие узла 6/7 для Германского мира (взятие крестоносцами Константинополя) узлу 4/5 для Русского мира (полное разделение южных и северных княжеств Древней Руси).
В параллельном сопоставлении балтийской и великорусской ветвей Русского мира узел 4/5 совершенно точно связан с первым русским царем Иоанном Васильевичем. Но есть сомнения выбора между двумя событиями - женитьбой и коронацией первого русского царя в 1547 году, либо - отмена опричнины и война с Крымом в 1571-72 годах. Оба события имеют признаки узла Дна Надлома, когда после бурного периода споров и взаимной вражды внутриэлитных партий в ходе политического кризиса происходит централизация власти за счет усиления и нарастания ее третейских функций. Вопрос только в том, какое из этих событий выше уровнем и является Дном Надлома для всей московской царской эпохи.
Коронация первого царя близка по политическому смыслу к «поэтапной конституционной реформе», как в узле Дна Надлома процесса учреждения Российской Федерации (октябрь 1993). В этом случае 1571 год - это тоже Дно Надлома, но уровнем ниже - внутри третьей четверти московской царской эпохи. Или может наоборот, коронация является Дном Надлома внутри второй четверти? Хотя по соотношению длительности третья четверть почти всегда в 2-3 раза длиннее второй. В общем, этот пример сомнений в разметке удаленных от нас событий необходим хотя бы для иллюстрации возможных ошибок метода. Собственно, наша задача и заключается в том, чтобы не пасовать перед возможными ошибками и сомнениями, а двигаться вперед в применении методов сравнительного анализа, чтобы постепенно исправлять ошибки и устранять такую неизбежную двойственность.
Двойственность в оценке уровней близких событий связана с тем, что все назревшие политические изменения происходят постепенно, накапливаясь и усиливаясь от стадии к стадии, хотя через две-три стадии могут обратиться в свою противоположность, стадии реакции (гражданской войны) или реставрации, которые в конечном итоге тоже расчищают поле для основной тенденции. Так, основным смыслом московской царской эпохи является формирование сильного политического центра для всего Русского мира, централизованной царской власти. Оппонирующей, фрондирующей стороной при этом является родовая знать, олигархические стремления которой имеют лишь одно общее идейное основание в виде восстановления древних феодальных вольностей, когда у каждой ветви Рюриковичей были шансы занять престижный «стол» или хотя бы потеснить своих родственников. В этом контексте принятие великим князем Московским и Всея Руси царского титула не могло не привести к разделению родовой знати на две ветви - «правую» и «левую», лояльную и фрондирующую, причем всего спектра оттенков. Следствием этого разделения и дробления становится постепенное возрастание значения третейской ветви внутри политического центра в лице будущей опричнины. Так что события 1571-72 года завершают период такого самоопределения родовой знати по отношению к царской власти.
Однако такое же разграничение к 1572 году происходит и вовне Московского царства. По итогам Ливонской войны формируется западная граница, а по итогам войны с Крымом (битвы при Молодях) определяется раздел сфер влияния на юге. Между тем, для узла 4/5 Подъема или 14/15 Надлома - именно это и является главным признаком: некий договор о разделе сфер влияния между центром и периферией после попыток взаимной экспансии и реакции на нее. Например, узел 14/15 российской истории - это Союзный договор 1922 года, узел 14/15 в процессе учреждения РФ - это Федеративный договор 31 марта 1992 года. Поэтому для узла 4/5 Подъема российской истории события 1572 года, сформировавшие границы великорусского этноса и будущей российской нации очень даже годятся.
Параллельно этому разграничению в западной части общерусского пространства также происходили драматические изменения, одним из главных итогов которых, наряду с распадом Ливонского ордена, стала Люблинская уния 1569 года, объединившая почти все западнорусские и прибалтийские земли. Под политическое влияние католического ядра новой конфедерации попадает, в том числе, и Киев с его митрополией. Немного позже это выльется в принятии Брестской унии (1596). По своему значению в масштабах общерусской истории Люблинская уния вполне сопоставима с событиями начала XIII века в масштабе всемирной истории, когда крестоносцы захватили Константинополь. То есть искомая параллель внутри общерусской истории вроде бы нашлась, когда есть такое же соответствие между узлами двух ветвей.
Подъем великорусского этноса, переходящий на этапе Надлома в формирование российской нации, происходит под влиянием предшествующих государственных форм и заимствуемой политической культуры. Однако это вовсе не означает синхронного с этими внешними формами развития. Скорее, наоборот - развитие самобытных форм и идей исторического самосознания связано с кризисами и упадком внешних влиятельных сил, а их усиление ведет к кризисам и подавлению самобытности. Поэтому несовпадение больших узлов общерусского Подъема с большими узлами великорусского (российского) Подъема вполне объяснимо. Так большой узел российского Подъема C9/10 (1801) совпал с кризисным узлом 18/19 имперской эпохи. Поэтому нет необходимости, чтобы не главный узел C4/5 совпадал с большим узлом царской эпохи, достаточно и узла 17/18.
Сделанное нами уточнение разметки позволяет лучше понять наши сомнения и видимую двойственность, когда не самый главный для современников узел царской эпохи, связанный с опричниной, привлекает намного большее внимание потомков, чем царская свадьба и коронация, имевшие огромное значение для тогдашней элиты. А вот славная битва при Молодях и ее героический полководец Воротынский были даже нашей российской историографией и вовсе почти забыты из-за негативного отношения церкви, а потом и интеллигенции к царю Ивану.
Разбор признаков, почему Люблинская уния может быть большим узлом R6/7 Перелома для западнорусской ветви, оставим на потом. Можно только заметить, что уния Польши и Литвы, расширивших свою сферу влияния, не отменила их политической автономии. Это соответствует признакам полураскола на пике доминирования, наивысшего влияния «левой» польско-литовской ветви внутри «правой» западнорусской ветви общерусской истории.
Самые первые фазы Подъема на данном уровне развития теории могут быть определены весьма и весьма приблизительно. Даже если речь идет не о столь отдаленных и туманных событиях как призвание варягов в Новгород (862) - предполагаемое начало (узел 0/1) общерусской истории. Хотя любые важные события древнерусской эпохи нельзя рассматривать вне связи с византийским внешним, материнским центром. Так, призванию Рюрика предшествовал набег русов на Царьград и решение о создании епархии для Руси.
Аналогичный узел C0/1 для российского Подъема есть смысл приурочить к 1205 году, когда на время исчез материнский политический центр Руси в захваченном Константинополе и, соответственно, исчез политический смысл в борьбе за «киевский стол». Всеволод Большое Гнездо и его наследники отныне вынуждены черпать политические ресурсы для укрепления своей власти и экспансии на севере и востоке, а не на юге или западе. Так уж совпало, что именно большое число сыновей весьма пригодилось для такой стратегии перехвата контроля торговых путей у новгородских и поволжских соседей.
Для западнорусской ветви аналогичным начальным событием может быть похожая самоизоляция полоцкой ветви Рюриковичей при князе Всеславе Вещем (Чародее), который также сосредоточил усилия своих дружин на контроле западных и северо-западных торговых путей, отказавшись от борьбы за Киев. Символической опорой для такого самостоятельного плавания был захват Новгорода и похищение новгородских святынь (1067), похожий в этом смысле на более поздний рейд Андрея Боголюбского на Киев (1169), а также на поход русов на Царьград (860), предваривший начало общерусской истории. Тем не менее, самым значимым событием, политически отрезавшим полоцких князей от Киева, стало бегство Всеслава в Полоцк с почти насильно врученного ему киевлянами поста великого князя (1069). Это событие можно принять за отправную точку Подъема автономной от остальной Руси западнорусской истории.
Следующим столь же важным событием западнорусской истории (R3/4) будет аналог возвышения Москвы до самодержавного Московского княжества. Для балтийской ветви общерусской истории таким аналогом является выход Литовского княжества в центр западнорусской политики. Случилось это примерно тогда же , что и первое событие автономной российской истории, связанное с отказом Всеволода Большое Гнездо и его сыновей от борьбы за Киев и южнорусские земли (1205).
По итогам нашего краткого экскурса в русско-балтийскую историю можно достаточно уверенно утверждать, что наша гипотеза о соответствии фаз развития в разных ветвях исторического Подъема имеет полное право на существование и дальнейшую проверку.
Продолжение следует
(начало, предыд.)
Итак, у нас есть примерная разметка стадий Подъема и Надлома для двух «матрешек»: русской цивилизации и ее центральной ветви - российской нации, а также для европейской цивилизации, ее восходящей линии, которую мы обозначили как «Германский мир». В свою очередь «Русский мир» и «Германский мир» являются суперэтнической основой, соответственно, для современных центральной и исполнительной ветвей Глобализации как составной центральной части и четвертой четверти Надлома всемирно-исторического процесса. При этом оба суперэтнических «мира» - русский и германский развиваются, переходят из одной фазы в другую под влиянием надстроечных политических процессов, подчиненным общим законам развития.
Из этой достаточно сложной взаимосвязи двух «миров» мы выводим гипотезу, что внутри Русского мира пространственно-временной соотношение ветвей, основных узлов российского и русско-балтийского исторических процессов будет примерно таким же, как между русским и европейским «мирами». То есть, если узлу 13/14 Смены центра для Германского мира (1714, Утрехтский мир) соответствует узел 9/10 Инициации для Русского мира (1721, Ништадский мир), тогда и для ветвей Русского мира будет такое же соотношение исполнительной и центральной ветвей.
Для сугубо российской, а не общерусской истории узлом 9/10 Инициации является смерть Павла I. Вольно или невольно этот монарх, пытаясь во всем копировать своего великого прадеда, способствовал консолидации российской ветви имперской элиты. Как и Русский мир во времена Петра I по отношению к северной Европе, московская ветвь общерусской элиты находится в начале XIX века в полумаргинальном статусе, но без ее участия вопросы в петербургском центре русско-балтийской ветви уже не решаются. Сам «бедный Павел» в этом смысле был такой же двойственной фигурой между прибалтийской и новой российской элитой, как Петр между старомосковской и той же прибалтийской, остзейской. Достаточно упомянуть два потешных полка в Гатчине - отсзейский фон Ливена и «татарский» Аракчеева.
Соответственно, можно полагать, что для прибалтийской, в то время - русско-немецкой ветви общерусской элиты февральский переворот 1801 года был Сменой центра, то есть внутриэлитной революцией. Можно ли обнаружить признаки такого узла 13/14? Что еще, кроме перехода от символики жертвенности, «виктимности» двора Павла I к выходу александровского двора в свет внешней политики? Хотя уже и сам Павел вел дело к полному отказу от принципов екатерининской политики, но опирался он, пусть и нехотя, на екатерининских вельмож и генералов потемкинской школы. Так что признак 13 стадии налицо - для сравнения в 13 стадии общерусской истории Николай II уходит все дальше от принципов самодержавной политики, опираясь на того же Витте, Столыпина, других политиков, выросших при Александре III. И тоже с виктимностью - страх перед бунтами и одновременно их провоцирование.
В предыдущей главе в третьей таблице обозначена разметка Надлома для всей петербургской имперской элиты, и там 1801 год - это узел 18/19 Кризис центра. Из общей модели и опыта ее применения в работе «О культурных революциях» нам известно, что в узле 18/19 происходит смена центра исполнительной ветви политики. Разнокалиберные ведомства екатерининской эпохи уходят, их сменяют министерства европейского образца. Опытных старорежимных вельмож в политической администрации сменяют такие же «младореформаторы», как и в 1991 году, в узле 18/19 российской истории.
Эти два политических процесса (и сообщества) - исполнительная ветвь политического центра и центр исполнительной ветви цивилизации сопряжены. Так что смена центра в одном необходимо является сменой центра и для другого, то есть в нашем случае для русско-балтийской ветви дворянства. До 1801 года на первых ролях в прибалтийской ветви элиты находятся остзейские немцы, сыгравшие немалую роль в имперской экспансии, в том числе и в присоединении бывшей Речи Посполитой. И как следствие этого присоединения проникновение польской аристократии в петербургские салоны и альковы для начала, а потом и в коридоры исполнительной власти. После 1801 года русско-балтийская ветвь элиты разделилась на две остро конкурирующие ветви - «лютеранскую» остзейскую и «католическую» польскую. Это соответствует второй четверти Надлома для Прибалтики в широком смысле. И это соответствует 19 стадии Реставрации для имперского центра, когда влияние экспансионистской «немецкой» партии упало, и возродилось влияние пропольской партии, как в XVII веке ориентированной на культурное и политическое следование в европейском фарватере.
Пока у нас нет задачи более детально исследовать Надлом прибалтийской ветви общерусской истории. Пока нам достаточно, что соответствие узлов 9/10 российского центра и 13/14 прибалтийской «правой руки» подтвердилось. Кстати, «правая» и «левая» ветви политической элиты - это и есть исполнительная и представительная власть. Этим можно воспользоваться, чтобы в дальнейшем кратко обозначать узлы и стадии ветвей с помощью индексов - C (центр), R (исполнительная ветвь), L (представительная) и J (третейская). (Получилось в рифму с разметкой текста;) Так, например, узел 1721-25 (Ништадский мир, провозглашение Империи и закрепление нового порядка при смене власти) есть 9/10 Инициация, он же сопряжен с C16/17 (Дно Надлома центральной ветви) и, похоже, с R9/10 (Инициация «правой» балтийской ветви).
Для остзейских баронов, как и для западнорусских князей и магнатов перенос столицы из прежних центров (Стокгольм, Варшава) в Петербург был таким же неожиданным следствием Северной войны, как и для московской, и всей общерусской элиты. И те, и другие, и третьи находились до старта имперской эпохи в маргинальном статусе по отношению к европейской и мировой политике. Участие в Северной войне стало суровым экзаменом, инициацией для всех, но для остзейских дворян - вдвойне, они должны были самоопределиться как самостоятельная сила и выбрать свою сторону. Внешняя, фрондирующая, «левая» часть балтийской элиты в лице Польши тоже выбрала в этот момент временный союз с Россией. Однако все неизбежные дальнейшие «походы налево» только сокращали «длину поводка» и закончились формальным присоединением.
Будущая центральная, а пока маргинальная ветвь великорусской элиты в 1721-м заметно отстает по фазе политического развития от прибалтийского дворянства. Она переживает узел C6/7 Перелома, когда ее представительная, боярская ветвь, оппонировавшая царской власти, расколота и подчинена новому центру. Но при этом сами бояре и дворяне кооптированы в новый центр вместе с петровской «опричниной» бывших потешных полков и немецких консультантов. Попробуем найти такой же узел R6/7 для балтийской ветви. Ориентиром может служить соответствие узла 6/7 для Германского мира (взятие крестоносцами Константинополя) узлу 4/5 для Русского мира (полное разделение южных и северных княжеств Древней Руси).
В параллельном сопоставлении балтийской и великорусской ветвей Русского мира узел 4/5 совершенно точно связан с первым русским царем Иоанном Васильевичем. Но есть сомнения выбора между двумя событиями - женитьбой и коронацией первого русского царя в 1547 году, либо - отмена опричнины и война с Крымом в 1571-72 годах. Оба события имеют признаки узла Дна Надлома, когда после бурного периода споров и взаимной вражды внутриэлитных партий в ходе политического кризиса происходит централизация власти за счет усиления и нарастания ее третейских функций. Вопрос только в том, какое из этих событий выше уровнем и является Дном Надлома для всей московской царской эпохи.
Коронация первого царя близка по политическому смыслу к «поэтапной конституционной реформе», как в узле Дна Надлома процесса учреждения Российской Федерации (октябрь 1993). В этом случае 1571 год - это тоже Дно Надлома, но уровнем ниже - внутри третьей четверти московской царской эпохи. Или может наоборот, коронация является Дном Надлома внутри второй четверти? Хотя по соотношению длительности третья четверть почти всегда в 2-3 раза длиннее второй. В общем, этот пример сомнений в разметке удаленных от нас событий необходим хотя бы для иллюстрации возможных ошибок метода. Собственно, наша задача и заключается в том, чтобы не пасовать перед возможными ошибками и сомнениями, а двигаться вперед в применении методов сравнительного анализа, чтобы постепенно исправлять ошибки и устранять такую неизбежную двойственность.
Двойственность в оценке уровней близких событий связана с тем, что все назревшие политические изменения происходят постепенно, накапливаясь и усиливаясь от стадии к стадии, хотя через две-три стадии могут обратиться в свою противоположность, стадии реакции (гражданской войны) или реставрации, которые в конечном итоге тоже расчищают поле для основной тенденции. Так, основным смыслом московской царской эпохи является формирование сильного политического центра для всего Русского мира, централизованной царской власти. Оппонирующей, фрондирующей стороной при этом является родовая знать, олигархические стремления которой имеют лишь одно общее идейное основание в виде восстановления древних феодальных вольностей, когда у каждой ветви Рюриковичей были шансы занять престижный «стол» или хотя бы потеснить своих родственников. В этом контексте принятие великим князем Московским и Всея Руси царского титула не могло не привести к разделению родовой знати на две ветви - «правую» и «левую», лояльную и фрондирующую, причем всего спектра оттенков. Следствием этого разделения и дробления становится постепенное возрастание значения третейской ветви внутри политического центра в лице будущей опричнины. Так что события 1571-72 года завершают период такого самоопределения родовой знати по отношению к царской власти.
Однако такое же разграничение к 1572 году происходит и вовне Московского царства. По итогам Ливонской войны формируется западная граница, а по итогам войны с Крымом (битвы при Молодях) определяется раздел сфер влияния на юге. Между тем, для узла 4/5 Подъема или 14/15 Надлома - именно это и является главным признаком: некий договор о разделе сфер влияния между центром и периферией после попыток взаимной экспансии и реакции на нее. Например, узел 14/15 российской истории - это Союзный договор 1922 года, узел 14/15 в процессе учреждения РФ - это Федеративный договор 31 марта 1992 года. Поэтому для узла 4/5 Подъема российской истории события 1572 года, сформировавшие границы великорусского этноса и будущей российской нации очень даже годятся.
Параллельно этому разграничению в западной части общерусского пространства также происходили драматические изменения, одним из главных итогов которых, наряду с распадом Ливонского ордена, стала Люблинская уния 1569 года, объединившая почти все западнорусские и прибалтийские земли. Под политическое влияние католического ядра новой конфедерации попадает, в том числе, и Киев с его митрополией. Немного позже это выльется в принятии Брестской унии (1596). По своему значению в масштабах общерусской истории Люблинская уния вполне сопоставима с событиями начала XIII века в масштабе всемирной истории, когда крестоносцы захватили Константинополь. То есть искомая параллель внутри общерусской истории вроде бы нашлась, когда есть такое же соответствие между узлами двух ветвей.
Подъем великорусского этноса, переходящий на этапе Надлома в формирование российской нации, происходит под влиянием предшествующих государственных форм и заимствуемой политической культуры. Однако это вовсе не означает синхронного с этими внешними формами развития. Скорее, наоборот - развитие самобытных форм и идей исторического самосознания связано с кризисами и упадком внешних влиятельных сил, а их усиление ведет к кризисам и подавлению самобытности. Поэтому несовпадение больших узлов общерусского Подъема с большими узлами великорусского (российского) Подъема вполне объяснимо. Так большой узел российского Подъема C9/10 (1801) совпал с кризисным узлом 18/19 имперской эпохи. Поэтому нет необходимости, чтобы не главный узел C4/5 совпадал с большим узлом царской эпохи, достаточно и узла 17/18.
Сделанное нами уточнение разметки позволяет лучше понять наши сомнения и видимую двойственность, когда не самый главный для современников узел царской эпохи, связанный с опричниной, привлекает намного большее внимание потомков, чем царская свадьба и коронация, имевшие огромное значение для тогдашней элиты. А вот славная битва при Молодях и ее героический полководец Воротынский были даже нашей российской историографией и вовсе почти забыты из-за негативного отношения церкви, а потом и интеллигенции к царю Ивану.
Разбор признаков, почему Люблинская уния может быть большим узлом R6/7 Перелома для западнорусской ветви, оставим на потом. Можно только заметить, что уния Польши и Литвы, расширивших свою сферу влияния, не отменила их политической автономии. Это соответствует признакам полураскола на пике доминирования, наивысшего влияния «левой» польско-литовской ветви внутри «правой» западнорусской ветви общерусской истории.
Самые первые фазы Подъема на данном уровне развития теории могут быть определены весьма и весьма приблизительно. Даже если речь идет не о столь отдаленных и туманных событиях как призвание варягов в Новгород (862) - предполагаемое начало (узел 0/1) общерусской истории. Хотя любые важные события древнерусской эпохи нельзя рассматривать вне связи с византийским внешним, материнским центром. Так, призванию Рюрика предшествовал набег русов на Царьград и решение о создании епархии для Руси.
Аналогичный узел C0/1 для российского Подъема есть смысл приурочить к 1205 году, когда на время исчез материнский политический центр Руси в захваченном Константинополе и, соответственно, исчез политический смысл в борьбе за «киевский стол». Всеволод Большое Гнездо и его наследники отныне вынуждены черпать политические ресурсы для укрепления своей власти и экспансии на севере и востоке, а не на юге или западе. Так уж совпало, что именно большое число сыновей весьма пригодилось для такой стратегии перехвата контроля торговых путей у новгородских и поволжских соседей.
Для западнорусской ветви аналогичным начальным событием может быть похожая самоизоляция полоцкой ветви Рюриковичей при князе Всеславе Вещем (Чародее), который также сосредоточил усилия своих дружин на контроле западных и северо-западных торговых путей, отказавшись от борьбы за Киев. Символической опорой для такого самостоятельного плавания был захват Новгорода и похищение новгородских святынь (1067), похожий в этом смысле на более поздний рейд Андрея Боголюбского на Киев (1169), а также на поход русов на Царьград (860), предваривший начало общерусской истории. Тем не менее, самым значимым событием, политически отрезавшим полоцких князей от Киева, стало бегство Всеслава в Полоцк с почти насильно врученного ему киевлянами поста великого князя (1069). Это событие можно принять за отправную точку Подъема автономной от остальной Руси западнорусской истории.
Следующим столь же важным событием западнорусской истории (R3/4) будет аналог возвышения Москвы до самодержавного Московского княжества. Для балтийской ветви общерусской истории таким аналогом является выход Литовского княжества в центр западнорусской политики. Случилось это примерно тогда же , что и первое событие автономной российской истории, связанное с отказом Всеволода Большое Гнездо и его сыновей от борьбы за Киев и южнорусские земли (1205).
По итогам нашего краткого экскурса в русско-балтийскую историю можно достаточно уверенно утверждать, что наша гипотеза о соответствии фаз развития в разных ветвях исторического Подъема имеет полное право на существование и дальнейшую проверку.
Продолжение следует