Крейсера Германии - часть 3: рейдеры-переростки
Первая часть
Вторая часть
После Скапа-Флоу
Когда война закончилась, немецкий флот сдался англичанам и был похоронен в бухте Скапа-Флоу. Сначала победители очень разозлились на немцев, потому что желали присвоить эти корабли себе. Англичане разевали роток шире всех, утверждая, что корабли следует распределить в соответствии с потерями, понесенными во время войны. То есть, Великобритании - 70%, Франции - 10%, Италии - 10%,, Японии - 8%, США - 2%. Прикол был в том, что Англия потеряла за время войны только один линкор, а получила бы целых 13, что, конечно же, никого не устраивало. И больше всего не устраивало США, потому что, по итогам такого раздела, соотношение сил между английским и американским флотом составило бы три к одному. Со своей стороны, США предлагали создать на основе трофейных кораблей «флот Лиги Наций», но эта идея была, очевидно, утопической[5].
Вскоре все ведущие морские державы вынуждены были списать значительную часть собственных флотов, и на этом фоне «самосписание» германского быстро забыли. Однако, прежде, чем забыть похороненный флот, англичане предусмотрительно вбили в крышку гроба гвозди в виде Версальских ограничений. Германии разрешалось теперь иметь не более шести линкоров. Это было необходимо для соблюдения баланса на Балтике, где возникла потенциально опасная Советская Россия. Причем если для всех нормальных стран линкор определялся как корабль водоизмещением свыше 10 тысяч тонн или с орудиями калибра свыше 203 мм (на практике - 305 мм), для Германии линкором назывался корабль водоизмещением НЕ БОЛЕЕ 10 тысяч тонн. Вопреки распространенному заблуждению, в тексте Версальского договора нет ограничения на калибр строящихся кораблей. Однако, оно представляется довольно естественным. Линкор размером с крейсер либо не сможет иметь достойного вооружения и бронирования, либо вынужден будет ограничиться крайне низкой скоростью и автономностью, превращаясь фактически в броненосец береговой обороны. Естественно, для Германии предполагался второй вариант, после которого она бы окончательно «kann nicht in Ozean». И не беспокоила бы торговые пути ни англичан, ни других великих морских держав[8].
Проблемы могла бы испытывать только Франция, но значительную часть своих проблем она уготовила для себя сама. Именно французы настояли на том, чтобы немцы были лишены даже их первых дредноутов типа «Нассау». Дозволение заменять корабли только после двадцати лет службы означало, что этот процесс можно было начинать уже в 1922 году. Тогда как оставив Германии все-равно устаревшие к тому моменту дредноуты, можно было, во-первых, заблокировать для нее полностью строительство любых тяжелых кораблей вплоть до 1930 года, во-вторых, заставить тратить значительные средства на содержанию и модернизацию существующих. Теперь же Германия могла полностью заменить все броненосцы уже в 1926[8]. Но этого не давало сделать отсутствие средств. Как финансовых - из-за кризиса, - так и банально заводов, которые производили пушки, из-за оккупации французами Рейнланда. Поэтому «Эмден», первый крейсер, заложенный в Веймарской Республике, строился по кайзеровским чертежам целых четыре года и вступил в строй только в 1925-м[11]. К тому моменту, можно было думать о чем-то более серьезном. И вот тут в действие вступили Версальские ограничения, в рамках которых была невозможна даже эффективная оборона побережья или действия на Балтике против переживающего не лучшие времена российского флота. Максимум, который требовался от Рейхсмарине, заключался в том, чтобы наличие пусть небольшого, но эффективного флота при возникновении в Европе военного конфликта сделало бы Германию выгодным союзником.
Мэхэн против Вегенера
До войны в руководстве германского флота господствовали идеи американского адмирала Альфреда Мэхэна, семь принципов которого вдохновили Тирпица на создание «теории риска». Так вот, Мэхэном второстепенный характер крейсерской войны выделялся в отдельный, седьмой принцип. Но в сложившейся ситуации воевать «по Мэхэну» Германия могла разве что с Советской Россией. С другой стороны, большой резонанс вызвали работы Вольфгана Вегенера, который наоборот считал, что Германии необходимо иметь флот, приспособленный для действиях на коммуникациях, и развитую сеть военно-морских баз[2].
Кроме Советской России, воевать Германия могла с Польшей и (или) Францией. Также был не исключен новый конфликт с Данией, которая, в условиях договорных ограничений германских вооруженных сил, тоже представляла некоторую опасность. Наиболее вероятным театром военных действий в каждом случае оказывалось Балтийское море, где роль минных постановок была решающей. Дредноутам там развернуться негде, и Франция вряд-ли стала бы посылать их туда. В качестве двух вариантов замены устаревших кораблей, морское министерство Веймарской республики рассматривало броненосец береговой обороны с 380-мм пушками, ориентированный на Балтику, и «вашингтонский» крейсер с 210-мм, ориентированный на французские коммуникации. К счастью, во главе обновляющегося Рейхсмарине находился Ганс Ценкер, командовавший в свое время крейсером «Фон дер Танн». Он не хотел идти на поводу у англичан, желавших ограничить возможности Германии обороной своего побережья, и сделал выбор в пользу крейсера, который по документам проходил бы как линкор. Но не «вашингтонского»[8].
Отсутствие ограничений на калибр, особенно после того, как французы вывели войска из Рейнланда, позволило немцам избрать для своих кораблей 280-мм пушки, обеспечивавшие преимущество перед «вашингтонскими» крейсерами, и позволяющие вести бой с почти любыми кораблями других стран, имеющих выход к Балтике. Тот же калибр, что и на «Фон дер Танне», но не совсем те же возможности. Ведь рост калибра - не единственный способ увеличить мощь. Пушка 28 cm SKC/28 имела длину 52,5 калибра, а ее усовершенствованная версия - 28 cm SKC/34 - 54,5. Против пятидесяти на довоенной пушке 28 cm SK L/50. В результате, в первой пушке тот же снаряд имел скорость на 30 м/с больше. А во второй использовался снаряд на 30 кг тяжелее и на 10 м/с быстрее. Что позволило довести дальность стрельбы до 42 км, каковое значение считалось избыточным, так как вести бой на таких дистанциях тогда казалось невозможным. А вот выбор вместо единого универсального калибра 150-мм вспомогательных и 88-мм зенитных пушек оказался неудачным, ослабив противовоздушную оборону корабля. Ошибка прошла через всю ветвь развития немецких послевоенных линкоров и снизила эффективность отражения атак авиации, ставших роковыми для большинства из них[8,9].
Запас карман тянет
Когда истек срок, после которого разрешалось заменить старые «Дойчланд» и «Брауншвейг», оба броненосца отправились на свалку истории, а на смену им пришло то, что давно вынашивал сумрачный немецкий гений. Новый корабль, также получивший имя «Дойчланд», названный в шутку «карманным» линкором, воплотил в себе отнюдь не новую идею крейсера, который был бы быстрее любого линкора и сильнее любого корабля своего класса. В обычной обстановке идея была бы непременно запорота. Однако, в условиях искусственных ограничений Вашингтонского договора все крейсера ведущих держав оснащались 203-мм пушками. Возможность немцев свободно выбирать главный калибр автоматически решила вторую половину задачи и позволила сконцентрироваться на первой.
Линкор-обрезок «Адмирал Шеер»
Оставалось лишь разобраться с ограничением по массе. Ведь имея более мощное вооружение, чем «вашингтонские» крейсера, при одинаковой массе «Дойчланд» должен был существенно уступать либо в скорости, либо в автономности, либо в защищенности. Немцы, как всегда бывает в таких случаях, выбрали «либо», рассчитывая, во-первых, на облегчение корпуса за счет широкого внедрения электросварки, во-вторых, на дизельные установки с гидравлической передачей в качестве двигателя. В итоге, броневой пояс сократился со ста до 60-80 мм, но на фоне современных «Дойчланду» крейсеров других стран это все-равно смотрелось неплохо. Осталось место и на противоторпедную защиту шириной около 4,5 м (вместе с булями), завершавшуюся 40-мм продольной переборкой.[8]
Как всегда бывает в таких случаях, в относительных величинах немцы облажались. По броневой защите «карманные» линкоры превосходили далеко не все «вашингтонские» крейсера[12], а по скорости стабильно уступали большинству из них на 4-5 узлов. Решение, к тому моменту уже знали итальянцы, наплевав ради защищенности «Зароы» на некоторые ограничения. Но лютый вин был в том, что «Дойчланд» мог, прорвавшись в Атлантику, дойти до мыса Горн, вернуться обратно и иметь 20% запас топлива для боя - без единой дозаправки. Беспрецедентная по тем временам автономность[10].
Поступательное развитие
Немцы тоже мухлевали, превышая весовой лимит в среднем на четверть. Пересмотр Версальских ограничений в Лондоне привел в 1935 году к тому, что Германии позволили иметь флот в 35% от британского. То есть, равный флоту Франции, чье мнение было проигнорировано. Англичане такими тонкими намеками пытались натравить Гитлера на континентальных соседей. Но фюрер смотрел гораздо дальше, в глубину мирового океана. Поэтому генеральная линия не изменилась. «Шарнхорст» и «Гнезенау» - следующая пара германских линкоров - не стали линкорами в традиционном смысле. Это были просто выросшие до нормальных размеров «Дойчланды», которые теперь уж точно превосходили любой «вашингтонский» крейсер просто потому, что весили втрое больше. Теперь им предстояло столкнуться еще и с новыми французскими «Дюнкерками», то ли линейными крейсерами, то ли быстроходными линкорами - в это время классификация уже размывается[9].
Главный калибр остался тем же, что и на «Дойчланде», только выросли длинна ствола и масса снаряда. Для пробития брони «Дюнкерка» орудий 28 cm SKC/34 было вполне достаточно. А вот шести пушек - недостаточно. С одной стороны, в условиях ограниченного водоизмещения требовалось рациональное по весу расположение орудий главного калибра. С другой - трехорудийные башни были уже готовы. Все это определило их применение для «Шарнхорста» и «Гнейзенау» и отличие от кораблей Первой Мировой. До того все немецкие линейные крейсера использовали двухорудийные башни, что обеспечивало равномерное распределение огня на нос и корму, лучшее управление и более высокую скорость перезарядки. Схема бронирования была похожа на ту, что применялась на «Зейдлице». А вот в чем «Гнейзенау» существенно продвинулся по сравнению с ним, так это в мощности паровых турбин, скорости и автономности[9].
Еще бы, ведь если «Зейдлиц» и его собратья создавались для участия в эскадренном сражении, то теперь ни о чем подобном не могло идти речи в связи с отсутствием у Германии эскадр дредноутов. Гитлер лично контролировал строительство кораблей 1-го ранга и ставил перед ними задачу разрушения британской торговли. Чем больше крейсер, тем больше затруднений ждет противника, ведь для сопровождения конвоев требуется задействовать корабли, которые как минимум вооружены не хуже рейдера. Логика подталкивала к дальнейшему росту размеров крейсера и установке на него дредноутных орудий. Вот и получилось, что один из мощнейших линкоров, которые когда-либо были созданы, на деле использовался как крейсер-переросток, но это уже совсем другая история.
Очень легкие крейсера
Помимо эрзац-линкоров, немцам дозволялось иметь шесть легких крейсеров, ограниченным, между прочим, водоизмещением в шесть тысяч тонн. И конечно же Веймарская республика использовала этот лимит. Первым стал упомянутый «Эмден», построенный по кайзеровским чертежам. Следующая тройка крейсеров - «Кенигсберг», «Карлсруэ» и «Кельн» - создавались по оригинальному проекту, основными особенностями которого стали первые в германском флоте трехорудийные башни и такое спорное нововведение, как комбинированная силовая установка. К паровой турбине прилагался дизель, который тогда считался более экономичным. Если мощность турбин «Кенигсберга» составляла 68 тысяч л.с., то дизелей - только 1800 л.с. Что это означало для скорости при «экономичном» ходу - догадаться несложно. Поэтому в боевой обстановке капитан, не будь дурак, вынужден был держать турбины в готовности. При ходе на турбинах, дизель оказывался бесполезным балластом. Кроме того, в случае совместных действий как с чисто дизельными линкорами «Дойчланд», так и с чисто паротурбинными кораблями, которые будут созданы позднее, экономичного хода было совершенно недостаточно, что заставляло использовать турбины. Однако, влажные мечты о действиях на океанских коммуникациях побуждали немцев улучшать дизельную установку, и на четвертом корабле - «Лейпциге» - она имела сравнимую с основной мощность в 12 тыс. л.с. и приводила в действие отдельный винт. Только за счет дизеля удалось увеличить дальность плавания на 10%. Оставался последний разрешенный крейсер. Немцы не спешили его строить, названный «Нюрнбергом» корабль разрабатывался в течении пяти лет в обстановке строжайшей секретности. А когда его спустили на воду, оказалось, что это всего лишь увеличенный вариант «Лейпцига» с усиленным зенитным вооружением. Продолжить серию не позволял лимит[11].
Очень тяжелые крейсера
Когда же он был отброшен, ушли и качественные ограничения. «Вашингтонские» крейсера немцы проектировали еще в 20-е годы. Тогда на бумаге получался довольно неплохой корабль, особенно по сравнению с другими тяжелыми крейсерами первого поколения. Сделать его тогда не позволили финансы, ограничения и то, что предпочтение было отдано типу «Дойчланд»[8]. Теперь задача снова была актуальна, поскольку «Дойчланд», имея хорошее преимущество перед тяжелыми крейсерами первого поколения, был, тем не менее, довольно уязвим для 155-мм артиллерии, которая набирала популярность. В такой обстановке, Германия стала строить более сбалансированные тяжелые крейсера, с оглядкой на итальянскую «Зару» и французский «Альжери». Только немецкий крейсер был ориентирован не на Средиземное море, а на куда менее гостеприимную Атлантику. От него хотели 8 203-мм пушек, скорость 32 узла, запас топлива на 12 тысяч миль 15-узловым ходом и защиту как минимум не хуже, чему у «Альжери». Ясно, что при той же массе так не бывает, и сев на стул в Вашингтоне, эту рыбку съесть не смогли державы с более серьезным опытом судостроения. И немцы стали думать, чего бы им сократить.
Рассматривался вариант снижения калибра орудия для экономии веса. Но сэкономить таким образом можно было не более пятисот тонн, а цена вопроса - пробитие брони «Альжери». Впрочем, совещание по этому поводу проводилось не зря. Немцы вспомнили, как англичане обманули их со своими линейными крейсерами, и распустили слухи, будто новый крейсер будет нести 155-мм пушки. Англичане поверили, ведь это было бы вполне в духе немецкого судостроения. Когда в 1939 году в строй вступил полноценный тяжелый крейсер, кто-то наверняка радостно воскликнул: «Один-один, чаехлебы!». Причем этот тяжелый крейсер превосходил все, что было у англичан, даже в большей мере, чем японский «усовершенствованный Такао». Потому что японцы смухлевали на две тысячи, а немцы совершенно честно превысили договорной лимит на целых четыре.
Но вот как распорядиться этими четырьмя тысячами, чтобы получить преимущество не только перед легкими крейсерами? Немцы не имели права на полный провал, но им это почти удалось. Хотя «Хиппер» был самым тяжелым из тяжелых крейсеров, его вооружение было минимальным для кораблей этого класса, а бронирование уступало как «Альжери», так и «Заре». Не получилось догнать французов и по противоторпедной защите. Да, слава лучших корабелов мира так просто не дается. Энергетическая установка, по поводу которой было сломано много копий, и которую было решено делать чисто паротурбинной, без дизеля, не обеспечивало достаточно высоких ходовых характеристик, и разница с «Альжери» здесь была несущественна.
На что же ушел лишний вес? Во-первых, на зенитное вооружение, по которому с «Хиппером» могли тягаться только американцы. Во-вторых, дублирование всех систем управления огнем, как на линкоре. В-третьих, целых 12 торпедных аппаратов, непонятно зачем нужные кораблю таких размеров. В-четвертых, все перечисленное закономерно вело к значительному (чуть ли не вдвое по сравнению с другими тяжелыми крейсерами) росту экипажа, который должен спать и кушать.
Не то чтобы «Хиппер» был совсем плохим кораблем. Да, у него не было превосходства по формальным ТТХ, но качество управления огнем и универсальность - это направление послевоенного развития крейсеров. Есть мнение, что успей немцы создать полноценный флот, крейсера типа «Хиппер» заняли бы в нем достойное место. Помешала война, во время которой универсальность не дала существенного преимущества, а вот все остальное снизило соотношение цена/эффективность. Поэтому когда встал вопрос о сокращении трат на флот, немцы прекратили строить тяжелые крейсера в первую очередь. Всего было принято на вооружение три крейсера этого типа (также «Блюхер» и «Принц Ойген»). Четвертый был почти завершен, но так и не введен в строй. Пятый продан СССР и под именем «Таллин» принимал активное участие в боевых действиях против страны-производителя[10].
[Начиная с этого места, идет текст без источников в квадратных скобках. Возможно, он будет переписан, когда я дочитаю [1]]
Триумф немецкого оружия
К началу Второй Мировой войны выбитый двусторонним соглашением с Великобританией лимит в 35% от английского флота достигнут не был. Причем отставание было не только количественным, но и качественным: самым мощным немецким линкором на тот момент был «Гнейзенау», а авианосцев у Германии вообще не было. Как и Ценкер, Гитлер, может быть, и рад был бы следовать доктрине Мэхэна, но реальность говорила в пользу Вегенера. В полном соответствии с идеями этого выдающегося теоретика, Германия оккупировала Норвегию, получив развитую сеть военно-морских баз. Задача стояла совершенно нетривиальная, потому что операцию было невозможно провести без широкой поддержки надводных кораблей всех классов. И происходить все это должно было прямо под носом у британского флота. Действия Рейхсмарине, переименованного по случаю в Кригсмарине - военный флот - были быстрыми и решительными. В отличии от остальной армии скандинавских королевств, береговая охрана Норвегии сражалась достойно. Кригсмарине безвозвратно потерял 24 крупных корабля, в том числе три из девяти задействованных в операции крейсеров, но поставленную задачу выполнил. И это хороший пример того, как грамотное планирование позволяет достичь решительных успехов даже при подавляющем превосходстве противника в силах.
Как же немцам удалось провести такую масштабную операцию на виду у англичан? Просто никто не думал, что Гитлеру хватит наглости лезть в Норвегию. Более того, англичане сами собирались ее оккупировать. И хотя самолеты-разведчики закономерно обнаружили немецкое соединение на первый же день, британское командование решило, что гитлеровцы собираются прорваться в Атлантику для действия на коммуникациях. На перехват было отправлено соединение эсминцев во главе с линейным крейсером «Ринаун», который обменялся любезностями с «Шарнхорстом» и «Гнейзенау», лишился башни, нанес противнику такие же повреждения, но вынужден был прекратить бой из-за плохой погоды.
На долю немецких эрзац-линкоров пришлась еще одна действительно эпичная победа - они потопили авианосец «Глориес» (фото выше - кадр из хроники). Сегодня это звучит как курьез, но тогда капитаны кораблей не знали, какой ужас начнет твориться через пару лет на Тихом океане, и просто делали свою работу. Секрет успеха - удачная тактическая ситуация, решительные действия и пушки 28 cm SKC/34.
Кстати, можно оценить, насколько велики были расстояния морского боя в сравнении с размерами корабля. Подбитого «Глориеса» не видно. Только поднимающийся в небо столб дыма. Истребители, поверьте, замечательно горят(с).
Рейдеры в бою
Норвежская операция была уникальным случаем и повториться с Британией не могла. Даже не потому, что немецкий флот понес тяжелые потери. Просто англичане теперь были начеку, и подавляющее превосходство во флоте позволяло им не допустить десанта в метрополии. Даже если бы сам десант Royal Navy проворонили, его все-равно требовалось снабжать через Северное море. Что означает регулярные рейсы, невозможные при столь значительном превосходстве противника. Такой поворот чуть не привел к провалу в Нарвике, отдаленном и вместе с тем стратегически важном норвежском порту.
Все, что оставалось немецкому флоту, это действовать в соответствии с доктриной Вегенера, используя обретенные базы. В январе 1941 года «Шарнхорст» и «Гнейзенау» вышли в Атлантику. Они захватили и потопили 22 парохода общим тоннажем свыше 115 тыс. тонн и безнаказанно возвратились в Брест в марте того же года. Англичане не на шутку испугались, и стали активно утюжить рейдеров авиацией, благо до Бреста от британских аэродромов рукой махнуть. Немцы не успевали закончить исправление одних повреждений, как бомбы причиняли новые. Поняв, что так дела не делаются, в феврале 1942 линкоры прорвались через Ла-Манш в Германию. При этом «Шарнхорст» дважды подорвался на мине, но достиг пункта назначения. «Гнейзенау» повезло еще меньше: в порту Киль он был еще раз атакован английской авиацией, и удачное попадание бомбы вызвало взрыв боеприпаса. То, что осталось от линкора, было отбуксировано в Гдыну и больше в строй не возвращалось. «Шарнхорст» же, после ремонта, направился на север.
Критически важной морской коммуникацией к тому моменту стал путь из Америки в Мурманск и Архангельск, проходивший как раз мимо Норвегии. Немцы атаковали конвои, конечно же, не только с помощью подводных лодок и авиации, но и более традиционными средствами. А именно, своими крейсерами, превосходно подходящими для этой цели. 28 декабря 1943 года при нападении на конвой JW-55B (сражение у мыса Нордкап) «Шарнхорст», сопровождаемый пятью эсминцами, вступил в бой с восемью эсминцами и тремя крейсерами сопровождения: «вашингтонским» «Норфолком», типичным крейсером 20-х, и «вроде как легкими» «Шеффилдом» и «Белфастом», типичными крейсерами 30-х. Незадолго до выхода на цель погода ухудшилась, и стало ясно, что сопровождавшие «Шарнхорст» эсминцы не смогут эффективно действовать в таких условиях. Эрих Бэй, командир корабля, доложил об этом командованию с помощью радио. Бэй наивно полагал, что соединению разрешат вернуться на базу, и за нарушенное радиомолчание ему ничего не будет. Ответный приказ продолжать атаку, отделившись от эсминцев, его очень огорчил. А вот британского адмирала Брюса Фрэзера, который тоже слышал этот ответ, находясь в уютной рубке новейшего линкора «Дюк оф Йорк», наоборот, обрадовал. Да, к тому моменту англичане не опять, а снова взломали немецкий шифр.
Бэй дважды атаковал конвой, оба раза - без особого энтузиазма. Все участвовавшие в перестрелке крейсера получили легкие повреждения, эсминцы обеих сторон провести атаку не смогли. Пользуясь преимуществом в скорости, «Шарнхорст» стал отступать. Тут-то его и поймал Фрэзер. «Дюк оф Йорк» расстрелял немецкий рейдер, пользуясь подавляющим преимуществом в артиллерии, а подоспевшие эсминцы добили «Шарнхорст», выпустив по нему 55 торпед, из которых в цель попали 11. К великому сожалению, англичане не увидели конкретного момента, когда германский корабль затонул, потому что он был окружен облаком дыма. И чуть не продолжили стрелять в пустоту. Начали спасать немцев поздно и с ленцой, успев подобрать из воды только 36 матросов и офицеров из двухтысячного экипажа. Бэя среди них не было. За проявленную доблесть Фрэзер получил рыцарское звание и титул «лорда мыса Нордкап».
На заднем плане - башня линкора "Дюк оф Йорк". На переднем - ее расчет. Можно оценить размеры пушек.
Как вы лодку назовете…
В участи гитлеровских сверхрейдеров неизменно прослеживается влияние этой старой приметы. «Шарнхорст» и «Гнейзенау» произвели огромное воздействие на противника, прежде всего моральное, и геройски погибли. В целом, по соотношению «цена/эффективность», они заслуживают хорошей оценки. Канцлер Отто фон Бисмарк был категорическим противником океанского флота. И линкор «Бисмарк» совершил единственный рейс, распиаренный настолько, что я не вижу смысла его здесь подробно описывать. Действительно, корабль, уже на стадии постройки ставший героем геббельсовской пропаганды, на деле превратился в «пшик». Предполагалось, что он будет действовать совместно не с «Принцем Ойгеном», а со вторым таким же кораблем, «Тирпицем», на боевом использовании которого означенный «пшик» поставил крест.
Как и человек, в честь которого он был назван, линкор «Тирпиц» всю войну прятался по портам, произведя только один результативный рейд - к Шпицбергену, в 1942 году. Естественно, рейд заключался в стрельбе из 380-мм пушек по полярным медведям. Зато англичане развернули целое шоу из охоты на «Тирпиц», и, в конечном счете, его поймали, приложив специально разработанной бомбой.
«Адмирал Хиппер» активно и успешно действовал в Атлантике, будучи, как ни странно, стеснен «Тирпицем», за судьбу которого немецкое командование очень сильно боялось, вплоть до того, что сворачивало весь рейд из-за пустякового попадания торпеды. В неравном бою с противником «Хиппер» получил тяжелые повреждения, но добрался до дома. Правда, бой, на первый взгляд, был неравный в пользу немцев. Речь идет о «Новогоднем бое» в Баренцевом море, курьезной истории, после которой Гитлер отдал приказ о списании всех крупных надводных кораблей. Из-за плохой погоды, криворукости экипажа «Хиппера» и решения Госпожи Удачи принять сторону англичан, сорвалась совместная с «Лютцовом» (бывший «Дойчланд») атака на конвой, защищенный всего шестью эсминцами и двумя легкими крейсерами. Гитлер был очень расстроен и не спешил восстанавливать разбитый в хлам крейсер, который больше не участвовал в боевых действиях.
Да, судьба кораблей в море очень сильно зависит от выучки экипажей и банального везения. Особенно это верно для конца эпохи дредноутов, когда любая броня могла быть пробита главным калибром любого тяжелого корабля. Вопрос был лишь в расстоянии и угле, под которым прилетел снаряд. При этом, если посмотреть на крейсер массой 10 тысяч тонн, жизненно-важных узлов, попадание в которые оказывается фатальным, на нем не слишком много. Выцеливать конкретные узлы корабля на нормальных для ХХ века расстояниях артиллерийской дуэли было невозможно, поэтому речь идет о вероятности попадания.
Вот, для примера, «карманный» линкор в разрезе. Боевой рубки вообще не видно с такого ракурса, она в уголке передней надстройки. Котельные и пороховые погреба хорошо видны, видно и то, как они соотносятся с ватерлинией. Меры, принятые после Доггер-Банки для защиты погребов от пожара, никто не отменял, так что после накрытия в башню корабль сохранил бы боеспособность. Есть еще такие важные штуки, как дальномерные посты и радар (6, 7, 8, 17), но они тоже очень маленькие.
Таким образом, успех в бою существенно зависит не только от общей массы взрывчатых веществ, отправленных в сторону противника, но и от того, как карта ляжет. Если одинаковая масса будет, за счет скорострельности, распределена по большему числу попаданий, вероятность поразить что-то жизненно-важное возрастает. Поэтому американцы не были такими уж дураками, когда отказались от 203-мм пушек для крейсеров в пользу 155-мм. Большая пушка может оказаться более дальнобойной за счет того, что тяжелый снаряд лучше сохраняет кинетическую энергию. А может и не оказаться, потому что если у пушки меньшего калибра будет большая относительная длина, снаряд приобретет более высокую начальную скорость. Впрочем, в условиях полярной ночи, когда обнаружение и обстрел цели на большой дальности затруднены, это не имеет большого значения.
«Новогодний бой» стал хорошей проверкой идей создателей крейсера «Бруклин» и принятой в 30-х годах тенденции. Оказалось, что такой подход имеет право на жизнь, как минимум в Северной Атлантике. Масса залпа обеспечивает преимущество в бою не сама по себе, а в сочетании с водоизмещением. По которому английские легкие крейсера не слишком уступали немецким тяжелым.
Это если говорить о «Хиппере». А вот «Лютцов» был вооружен гораздо лучше, и, помимо шести больших пушек имел восемь 150-мм, по относительной длинне превосходивших орудия английских легких крейсеров. Которых на героях «Новогоднего боя» - «Шеффилде» и «Ямайке» - было по двенадцать. Здесь ответом будет решительность англичан и нерешительность немцев. Фактически два легких крейсера из двадцати четырех 150-мм пушек обстреливали тяжелый, который отвечал им из восьми 203-мм, а корабль, который мог бы выровнять баланс сил, в это время мялся с ноги на ногу.
Последний из «карманных» линкоров, «Адмирал граф Шпее», названный в честь понятно кого, закончил свой путь недалеко от того места, где погиб тот самый граф Шпее. Ссылка на подробное описание боя в устье реки Ла-Платы приведена в статье про английские крейсера. Два его систершипа потоплены авиацией союзников в портах.
В 1945 году затонул «Лютцов», бывший «Дойчланд», и погиб Третий Рейх, бывшая Германия. Уцелевшие к тому моменту корабли Кригсмарине сдались. Немецкий народ надолго утратил государственность. С тех пор Германия не имела флота вообще и крейсеров в частности, хотя ее богатый опыт в строительстве и эксплуатации подводных лодок, заслуживающий отдельной статьи, востребован на мировом рынке до сих пор.
Источники:
1. Фон дер Портен Э. "Германский флот во Второй Мировой войне"
2. Вегенер В. "Стратегия морской войны"
3. Больных А. "Схватка гигантов"
4. Больных А. "На океанских просторах"
5. Вельможко А.В. "Концептуальное развитие тяжелых артиллерийских кораблей в 1916-1939"
6. Вельможко А.В. "Концепция линейных крейсеров и стратегическое планирование перед Первой Мировой войной"
7. Смирнов Г.В. "Корабли и сражения"
8. Кофман В. "Карманный линкор Адмирал граф Шпее"
9. Сулига С. "Линейные корабли типа "Шарнхорст""
10. Кофман В. "Тяжелые крейсера типа "Адмирал Хиппер""
11. Кофман В. "Германские легкие крейсера Второй Мировой войны"
12. Патянин С. "Тяжелые крейсера типа "Зара""
Вторая часть
После Скапа-Флоу
Когда война закончилась, немецкий флот сдался англичанам и был похоронен в бухте Скапа-Флоу. Сначала победители очень разозлились на немцев, потому что желали присвоить эти корабли себе. Англичане разевали роток шире всех, утверждая, что корабли следует распределить в соответствии с потерями, понесенными во время войны. То есть, Великобритании - 70%, Франции - 10%, Италии - 10%,, Японии - 8%, США - 2%. Прикол был в том, что Англия потеряла за время войны только один линкор, а получила бы целых 13, что, конечно же, никого не устраивало. И больше всего не устраивало США, потому что, по итогам такого раздела, соотношение сил между английским и американским флотом составило бы три к одному. Со своей стороны, США предлагали создать на основе трофейных кораблей «флот Лиги Наций», но эта идея была, очевидно, утопической[5].
Вскоре все ведущие морские державы вынуждены были списать значительную часть собственных флотов, и на этом фоне «самосписание» германского быстро забыли. Однако, прежде, чем забыть похороненный флот, англичане предусмотрительно вбили в крышку гроба гвозди в виде Версальских ограничений. Германии разрешалось теперь иметь не более шести линкоров. Это было необходимо для соблюдения баланса на Балтике, где возникла потенциально опасная Советская Россия. Причем если для всех нормальных стран линкор определялся как корабль водоизмещением свыше 10 тысяч тонн или с орудиями калибра свыше 203 мм (на практике - 305 мм), для Германии линкором назывался корабль водоизмещением НЕ БОЛЕЕ 10 тысяч тонн. Вопреки распространенному заблуждению, в тексте Версальского договора нет ограничения на калибр строящихся кораблей. Однако, оно представляется довольно естественным. Линкор размером с крейсер либо не сможет иметь достойного вооружения и бронирования, либо вынужден будет ограничиться крайне низкой скоростью и автономностью, превращаясь фактически в броненосец береговой обороны. Естественно, для Германии предполагался второй вариант, после которого она бы окончательно «kann nicht in Ozean». И не беспокоила бы торговые пути ни англичан, ни других великих морских держав[8].
Проблемы могла бы испытывать только Франция, но значительную часть своих проблем она уготовила для себя сама. Именно французы настояли на том, чтобы немцы были лишены даже их первых дредноутов типа «Нассау». Дозволение заменять корабли только после двадцати лет службы означало, что этот процесс можно было начинать уже в 1922 году. Тогда как оставив Германии все-равно устаревшие к тому моменту дредноуты, можно было, во-первых, заблокировать для нее полностью строительство любых тяжелых кораблей вплоть до 1930 года, во-вторых, заставить тратить значительные средства на содержанию и модернизацию существующих. Теперь же Германия могла полностью заменить все броненосцы уже в 1926[8]. Но этого не давало сделать отсутствие средств. Как финансовых - из-за кризиса, - так и банально заводов, которые производили пушки, из-за оккупации французами Рейнланда. Поэтому «Эмден», первый крейсер, заложенный в Веймарской Республике, строился по кайзеровским чертежам целых четыре года и вступил в строй только в 1925-м[11]. К тому моменту, можно было думать о чем-то более серьезном. И вот тут в действие вступили Версальские ограничения, в рамках которых была невозможна даже эффективная оборона побережья или действия на Балтике против переживающего не лучшие времена российского флота. Максимум, который требовался от Рейхсмарине, заключался в том, чтобы наличие пусть небольшого, но эффективного флота при возникновении в Европе военного конфликта сделало бы Германию выгодным союзником.
Мэхэн против Вегенера
До войны в руководстве германского флота господствовали идеи американского адмирала Альфреда Мэхэна, семь принципов которого вдохновили Тирпица на создание «теории риска». Так вот, Мэхэном второстепенный характер крейсерской войны выделялся в отдельный, седьмой принцип. Но в сложившейся ситуации воевать «по Мэхэну» Германия могла разве что с Советской Россией. С другой стороны, большой резонанс вызвали работы Вольфгана Вегенера, который наоборот считал, что Германии необходимо иметь флот, приспособленный для действиях на коммуникациях, и развитую сеть военно-морских баз[2].
Кроме Советской России, воевать Германия могла с Польшей и (или) Францией. Также был не исключен новый конфликт с Данией, которая, в условиях договорных ограничений германских вооруженных сил, тоже представляла некоторую опасность. Наиболее вероятным театром военных действий в каждом случае оказывалось Балтийское море, где роль минных постановок была решающей. Дредноутам там развернуться негде, и Франция вряд-ли стала бы посылать их туда. В качестве двух вариантов замены устаревших кораблей, морское министерство Веймарской республики рассматривало броненосец береговой обороны с 380-мм пушками, ориентированный на Балтику, и «вашингтонский» крейсер с 210-мм, ориентированный на французские коммуникации. К счастью, во главе обновляющегося Рейхсмарине находился Ганс Ценкер, командовавший в свое время крейсером «Фон дер Танн». Он не хотел идти на поводу у англичан, желавших ограничить возможности Германии обороной своего побережья, и сделал выбор в пользу крейсера, который по документам проходил бы как линкор. Но не «вашингтонского»[8].
Отсутствие ограничений на калибр, особенно после того, как французы вывели войска из Рейнланда, позволило немцам избрать для своих кораблей 280-мм пушки, обеспечивавшие преимущество перед «вашингтонскими» крейсерами, и позволяющие вести бой с почти любыми кораблями других стран, имеющих выход к Балтике. Тот же калибр, что и на «Фон дер Танне», но не совсем те же возможности. Ведь рост калибра - не единственный способ увеличить мощь. Пушка 28 cm SKC/28 имела длину 52,5 калибра, а ее усовершенствованная версия - 28 cm SKC/34 - 54,5. Против пятидесяти на довоенной пушке 28 cm SK L/50. В результате, в первой пушке тот же снаряд имел скорость на 30 м/с больше. А во второй использовался снаряд на 30 кг тяжелее и на 10 м/с быстрее. Что позволило довести дальность стрельбы до 42 км, каковое значение считалось избыточным, так как вести бой на таких дистанциях тогда казалось невозможным. А вот выбор вместо единого универсального калибра 150-мм вспомогательных и 88-мм зенитных пушек оказался неудачным, ослабив противовоздушную оборону корабля. Ошибка прошла через всю ветвь развития немецких послевоенных линкоров и снизила эффективность отражения атак авиации, ставших роковыми для большинства из них[8,9].
Запас карман тянет
Когда истек срок, после которого разрешалось заменить старые «Дойчланд» и «Брауншвейг», оба броненосца отправились на свалку истории, а на смену им пришло то, что давно вынашивал сумрачный немецкий гений. Новый корабль, также получивший имя «Дойчланд», названный в шутку «карманным» линкором, воплотил в себе отнюдь не новую идею крейсера, который был бы быстрее любого линкора и сильнее любого корабля своего класса. В обычной обстановке идея была бы непременно запорота. Однако, в условиях искусственных ограничений Вашингтонского договора все крейсера ведущих держав оснащались 203-мм пушками. Возможность немцев свободно выбирать главный калибр автоматически решила вторую половину задачи и позволила сконцентрироваться на первой.
Линкор-обрезок «Адмирал Шеер»
Оставалось лишь разобраться с ограничением по массе. Ведь имея более мощное вооружение, чем «вашингтонские» крейсера, при одинаковой массе «Дойчланд» должен был существенно уступать либо в скорости, либо в автономности, либо в защищенности. Немцы, как всегда бывает в таких случаях, выбрали «либо», рассчитывая, во-первых, на облегчение корпуса за счет широкого внедрения электросварки, во-вторых, на дизельные установки с гидравлической передачей в качестве двигателя. В итоге, броневой пояс сократился со ста до 60-80 мм, но на фоне современных «Дойчланду» крейсеров других стран это все-равно смотрелось неплохо. Осталось место и на противоторпедную защиту шириной около 4,5 м (вместе с булями), завершавшуюся 40-мм продольной переборкой.[8]
Как всегда бывает в таких случаях, в относительных величинах немцы облажались. По броневой защите «карманные» линкоры превосходили далеко не все «вашингтонские» крейсера[12], а по скорости стабильно уступали большинству из них на 4-5 узлов. Решение, к тому моменту уже знали итальянцы, наплевав ради защищенности «Зароы» на некоторые ограничения. Но лютый вин был в том, что «Дойчланд» мог, прорвавшись в Атлантику, дойти до мыса Горн, вернуться обратно и иметь 20% запас топлива для боя - без единой дозаправки. Беспрецедентная по тем временам автономность[10].
Поступательное развитие
Немцы тоже мухлевали, превышая весовой лимит в среднем на четверть. Пересмотр Версальских ограничений в Лондоне привел в 1935 году к тому, что Германии позволили иметь флот в 35% от британского. То есть, равный флоту Франции, чье мнение было проигнорировано. Англичане такими тонкими намеками пытались натравить Гитлера на континентальных соседей. Но фюрер смотрел гораздо дальше, в глубину мирового океана. Поэтому генеральная линия не изменилась. «Шарнхорст» и «Гнезенау» - следующая пара германских линкоров - не стали линкорами в традиционном смысле. Это были просто выросшие до нормальных размеров «Дойчланды», которые теперь уж точно превосходили любой «вашингтонский» крейсер просто потому, что весили втрое больше. Теперь им предстояло столкнуться еще и с новыми французскими «Дюнкерками», то ли линейными крейсерами, то ли быстроходными линкорами - в это время классификация уже размывается[9].
Главный калибр остался тем же, что и на «Дойчланде», только выросли длинна ствола и масса снаряда. Для пробития брони «Дюнкерка» орудий 28 cm SKC/34 было вполне достаточно. А вот шести пушек - недостаточно. С одной стороны, в условиях ограниченного водоизмещения требовалось рациональное по весу расположение орудий главного калибра. С другой - трехорудийные башни были уже готовы. Все это определило их применение для «Шарнхорста» и «Гнейзенау» и отличие от кораблей Первой Мировой. До того все немецкие линейные крейсера использовали двухорудийные башни, что обеспечивало равномерное распределение огня на нос и корму, лучшее управление и более высокую скорость перезарядки. Схема бронирования была похожа на ту, что применялась на «Зейдлице». А вот в чем «Гнейзенау» существенно продвинулся по сравнению с ним, так это в мощности паровых турбин, скорости и автономности[9].
Еще бы, ведь если «Зейдлиц» и его собратья создавались для участия в эскадренном сражении, то теперь ни о чем подобном не могло идти речи в связи с отсутствием у Германии эскадр дредноутов. Гитлер лично контролировал строительство кораблей 1-го ранга и ставил перед ними задачу разрушения британской торговли. Чем больше крейсер, тем больше затруднений ждет противника, ведь для сопровождения конвоев требуется задействовать корабли, которые как минимум вооружены не хуже рейдера. Логика подталкивала к дальнейшему росту размеров крейсера и установке на него дредноутных орудий. Вот и получилось, что один из мощнейших линкоров, которые когда-либо были созданы, на деле использовался как крейсер-переросток, но это уже совсем другая история.
Очень легкие крейсера
Помимо эрзац-линкоров, немцам дозволялось иметь шесть легких крейсеров, ограниченным, между прочим, водоизмещением в шесть тысяч тонн. И конечно же Веймарская республика использовала этот лимит. Первым стал упомянутый «Эмден», построенный по кайзеровским чертежам. Следующая тройка крейсеров - «Кенигсберг», «Карлсруэ» и «Кельн» - создавались по оригинальному проекту, основными особенностями которого стали первые в германском флоте трехорудийные башни и такое спорное нововведение, как комбинированная силовая установка. К паровой турбине прилагался дизель, который тогда считался более экономичным. Если мощность турбин «Кенигсберга» составляла 68 тысяч л.с., то дизелей - только 1800 л.с. Что это означало для скорости при «экономичном» ходу - догадаться несложно. Поэтому в боевой обстановке капитан, не будь дурак, вынужден был держать турбины в готовности. При ходе на турбинах, дизель оказывался бесполезным балластом. Кроме того, в случае совместных действий как с чисто дизельными линкорами «Дойчланд», так и с чисто паротурбинными кораблями, которые будут созданы позднее, экономичного хода было совершенно недостаточно, что заставляло использовать турбины. Однако, влажные мечты о действиях на океанских коммуникациях побуждали немцев улучшать дизельную установку, и на четвертом корабле - «Лейпциге» - она имела сравнимую с основной мощность в 12 тыс. л.с. и приводила в действие отдельный винт. Только за счет дизеля удалось увеличить дальность плавания на 10%. Оставался последний разрешенный крейсер. Немцы не спешили его строить, названный «Нюрнбергом» корабль разрабатывался в течении пяти лет в обстановке строжайшей секретности. А когда его спустили на воду, оказалось, что это всего лишь увеличенный вариант «Лейпцига» с усиленным зенитным вооружением. Продолжить серию не позволял лимит[11].
Очень тяжелые крейсера
Когда же он был отброшен, ушли и качественные ограничения. «Вашингтонские» крейсера немцы проектировали еще в 20-е годы. Тогда на бумаге получался довольно неплохой корабль, особенно по сравнению с другими тяжелыми крейсерами первого поколения. Сделать его тогда не позволили финансы, ограничения и то, что предпочтение было отдано типу «Дойчланд»[8]. Теперь задача снова была актуальна, поскольку «Дойчланд», имея хорошее преимущество перед тяжелыми крейсерами первого поколения, был, тем не менее, довольно уязвим для 155-мм артиллерии, которая набирала популярность. В такой обстановке, Германия стала строить более сбалансированные тяжелые крейсера, с оглядкой на итальянскую «Зару» и французский «Альжери». Только немецкий крейсер был ориентирован не на Средиземное море, а на куда менее гостеприимную Атлантику. От него хотели 8 203-мм пушек, скорость 32 узла, запас топлива на 12 тысяч миль 15-узловым ходом и защиту как минимум не хуже, чему у «Альжери». Ясно, что при той же массе так не бывает, и сев на стул в Вашингтоне, эту рыбку съесть не смогли державы с более серьезным опытом судостроения. И немцы стали думать, чего бы им сократить.
Рассматривался вариант снижения калибра орудия для экономии веса. Но сэкономить таким образом можно было не более пятисот тонн, а цена вопроса - пробитие брони «Альжери». Впрочем, совещание по этому поводу проводилось не зря. Немцы вспомнили, как англичане обманули их со своими линейными крейсерами, и распустили слухи, будто новый крейсер будет нести 155-мм пушки. Англичане поверили, ведь это было бы вполне в духе немецкого судостроения. Когда в 1939 году в строй вступил полноценный тяжелый крейсер, кто-то наверняка радостно воскликнул: «Один-один, чаехлебы!». Причем этот тяжелый крейсер превосходил все, что было у англичан, даже в большей мере, чем японский «усовершенствованный Такао». Потому что японцы смухлевали на две тысячи, а немцы совершенно честно превысили договорной лимит на целых четыре.
Но вот как распорядиться этими четырьмя тысячами, чтобы получить преимущество не только перед легкими крейсерами? Немцы не имели права на полный провал, но им это почти удалось. Хотя «Хиппер» был самым тяжелым из тяжелых крейсеров, его вооружение было минимальным для кораблей этого класса, а бронирование уступало как «Альжери», так и «Заре». Не получилось догнать французов и по противоторпедной защите. Да, слава лучших корабелов мира так просто не дается. Энергетическая установка, по поводу которой было сломано много копий, и которую было решено делать чисто паротурбинной, без дизеля, не обеспечивало достаточно высоких ходовых характеристик, и разница с «Альжери» здесь была несущественна.
На что же ушел лишний вес? Во-первых, на зенитное вооружение, по которому с «Хиппером» могли тягаться только американцы. Во-вторых, дублирование всех систем управления огнем, как на линкоре. В-третьих, целых 12 торпедных аппаратов, непонятно зачем нужные кораблю таких размеров. В-четвертых, все перечисленное закономерно вело к значительному (чуть ли не вдвое по сравнению с другими тяжелыми крейсерами) росту экипажа, который должен спать и кушать.
Не то чтобы «Хиппер» был совсем плохим кораблем. Да, у него не было превосходства по формальным ТТХ, но качество управления огнем и универсальность - это направление послевоенного развития крейсеров. Есть мнение, что успей немцы создать полноценный флот, крейсера типа «Хиппер» заняли бы в нем достойное место. Помешала война, во время которой универсальность не дала существенного преимущества, а вот все остальное снизило соотношение цена/эффективность. Поэтому когда встал вопрос о сокращении трат на флот, немцы прекратили строить тяжелые крейсера в первую очередь. Всего было принято на вооружение три крейсера этого типа (также «Блюхер» и «Принц Ойген»). Четвертый был почти завершен, но так и не введен в строй. Пятый продан СССР и под именем «Таллин» принимал активное участие в боевых действиях против страны-производителя[10].
[Начиная с этого места, идет текст без источников в квадратных скобках. Возможно, он будет переписан, когда я дочитаю [1]]
Триумф немецкого оружия
К началу Второй Мировой войны выбитый двусторонним соглашением с Великобританией лимит в 35% от английского флота достигнут не был. Причем отставание было не только количественным, но и качественным: самым мощным немецким линкором на тот момент был «Гнейзенау», а авианосцев у Германии вообще не было. Как и Ценкер, Гитлер, может быть, и рад был бы следовать доктрине Мэхэна, но реальность говорила в пользу Вегенера. В полном соответствии с идеями этого выдающегося теоретика, Германия оккупировала Норвегию, получив развитую сеть военно-морских баз. Задача стояла совершенно нетривиальная, потому что операцию было невозможно провести без широкой поддержки надводных кораблей всех классов. И происходить все это должно было прямо под носом у британского флота. Действия Рейхсмарине, переименованного по случаю в Кригсмарине - военный флот - были быстрыми и решительными. В отличии от остальной армии скандинавских королевств, береговая охрана Норвегии сражалась достойно. Кригсмарине безвозвратно потерял 24 крупных корабля, в том числе три из девяти задействованных в операции крейсеров, но поставленную задачу выполнил. И это хороший пример того, как грамотное планирование позволяет достичь решительных успехов даже при подавляющем превосходстве противника в силах.
Как же немцам удалось провести такую масштабную операцию на виду у англичан? Просто никто не думал, что Гитлеру хватит наглости лезть в Норвегию. Более того, англичане сами собирались ее оккупировать. И хотя самолеты-разведчики закономерно обнаружили немецкое соединение на первый же день, британское командование решило, что гитлеровцы собираются прорваться в Атлантику для действия на коммуникациях. На перехват было отправлено соединение эсминцев во главе с линейным крейсером «Ринаун», который обменялся любезностями с «Шарнхорстом» и «Гнейзенау», лишился башни, нанес противнику такие же повреждения, но вынужден был прекратить бой из-за плохой погоды.
На долю немецких эрзац-линкоров пришлась еще одна действительно эпичная победа - они потопили авианосец «Глориес» (фото выше - кадр из хроники). Сегодня это звучит как курьез, но тогда капитаны кораблей не знали, какой ужас начнет твориться через пару лет на Тихом океане, и просто делали свою работу. Секрет успеха - удачная тактическая ситуация, решительные действия и пушки 28 cm SKC/34.
Кстати, можно оценить, насколько велики были расстояния морского боя в сравнении с размерами корабля. Подбитого «Глориеса» не видно. Только поднимающийся в небо столб дыма. Истребители, поверьте, замечательно горят(с).
Рейдеры в бою
Норвежская операция была уникальным случаем и повториться с Британией не могла. Даже не потому, что немецкий флот понес тяжелые потери. Просто англичане теперь были начеку, и подавляющее превосходство во флоте позволяло им не допустить десанта в метрополии. Даже если бы сам десант Royal Navy проворонили, его все-равно требовалось снабжать через Северное море. Что означает регулярные рейсы, невозможные при столь значительном превосходстве противника. Такой поворот чуть не привел к провалу в Нарвике, отдаленном и вместе с тем стратегически важном норвежском порту.
Все, что оставалось немецкому флоту, это действовать в соответствии с доктриной Вегенера, используя обретенные базы. В январе 1941 года «Шарнхорст» и «Гнейзенау» вышли в Атлантику. Они захватили и потопили 22 парохода общим тоннажем свыше 115 тыс. тонн и безнаказанно возвратились в Брест в марте того же года. Англичане не на шутку испугались, и стали активно утюжить рейдеров авиацией, благо до Бреста от британских аэродромов рукой махнуть. Немцы не успевали закончить исправление одних повреждений, как бомбы причиняли новые. Поняв, что так дела не делаются, в феврале 1942 линкоры прорвались через Ла-Манш в Германию. При этом «Шарнхорст» дважды подорвался на мине, но достиг пункта назначения. «Гнейзенау» повезло еще меньше: в порту Киль он был еще раз атакован английской авиацией, и удачное попадание бомбы вызвало взрыв боеприпаса. То, что осталось от линкора, было отбуксировано в Гдыну и больше в строй не возвращалось. «Шарнхорст» же, после ремонта, направился на север.
Критически важной морской коммуникацией к тому моменту стал путь из Америки в Мурманск и Архангельск, проходивший как раз мимо Норвегии. Немцы атаковали конвои, конечно же, не только с помощью подводных лодок и авиации, но и более традиционными средствами. А именно, своими крейсерами, превосходно подходящими для этой цели. 28 декабря 1943 года при нападении на конвой JW-55B (сражение у мыса Нордкап) «Шарнхорст», сопровождаемый пятью эсминцами, вступил в бой с восемью эсминцами и тремя крейсерами сопровождения: «вашингтонским» «Норфолком», типичным крейсером 20-х, и «вроде как легкими» «Шеффилдом» и «Белфастом», типичными крейсерами 30-х. Незадолго до выхода на цель погода ухудшилась, и стало ясно, что сопровождавшие «Шарнхорст» эсминцы не смогут эффективно действовать в таких условиях. Эрих Бэй, командир корабля, доложил об этом командованию с помощью радио. Бэй наивно полагал, что соединению разрешат вернуться на базу, и за нарушенное радиомолчание ему ничего не будет. Ответный приказ продолжать атаку, отделившись от эсминцев, его очень огорчил. А вот британского адмирала Брюса Фрэзера, который тоже слышал этот ответ, находясь в уютной рубке новейшего линкора «Дюк оф Йорк», наоборот, обрадовал. Да, к тому моменту англичане не опять, а снова взломали немецкий шифр.
Бэй дважды атаковал конвой, оба раза - без особого энтузиазма. Все участвовавшие в перестрелке крейсера получили легкие повреждения, эсминцы обеих сторон провести атаку не смогли. Пользуясь преимуществом в скорости, «Шарнхорст» стал отступать. Тут-то его и поймал Фрэзер. «Дюк оф Йорк» расстрелял немецкий рейдер, пользуясь подавляющим преимуществом в артиллерии, а подоспевшие эсминцы добили «Шарнхорст», выпустив по нему 55 торпед, из которых в цель попали 11. К великому сожалению, англичане не увидели конкретного момента, когда германский корабль затонул, потому что он был окружен облаком дыма. И чуть не продолжили стрелять в пустоту. Начали спасать немцев поздно и с ленцой, успев подобрать из воды только 36 матросов и офицеров из двухтысячного экипажа. Бэя среди них не было. За проявленную доблесть Фрэзер получил рыцарское звание и титул «лорда мыса Нордкап».
На заднем плане - башня линкора "Дюк оф Йорк". На переднем - ее расчет. Можно оценить размеры пушек.
Как вы лодку назовете…
В участи гитлеровских сверхрейдеров неизменно прослеживается влияние этой старой приметы. «Шарнхорст» и «Гнейзенау» произвели огромное воздействие на противника, прежде всего моральное, и геройски погибли. В целом, по соотношению «цена/эффективность», они заслуживают хорошей оценки. Канцлер Отто фон Бисмарк был категорическим противником океанского флота. И линкор «Бисмарк» совершил единственный рейс, распиаренный настолько, что я не вижу смысла его здесь подробно описывать. Действительно, корабль, уже на стадии постройки ставший героем геббельсовской пропаганды, на деле превратился в «пшик». Предполагалось, что он будет действовать совместно не с «Принцем Ойгеном», а со вторым таким же кораблем, «Тирпицем», на боевом использовании которого означенный «пшик» поставил крест.
Как и человек, в честь которого он был назван, линкор «Тирпиц» всю войну прятался по портам, произведя только один результативный рейд - к Шпицбергену, в 1942 году. Естественно, рейд заключался в стрельбе из 380-мм пушек по полярным медведям. Зато англичане развернули целое шоу из охоты на «Тирпиц», и, в конечном счете, его поймали, приложив специально разработанной бомбой.
«Адмирал Хиппер» активно и успешно действовал в Атлантике, будучи, как ни странно, стеснен «Тирпицем», за судьбу которого немецкое командование очень сильно боялось, вплоть до того, что сворачивало весь рейд из-за пустякового попадания торпеды. В неравном бою с противником «Хиппер» получил тяжелые повреждения, но добрался до дома. Правда, бой, на первый взгляд, был неравный в пользу немцев. Речь идет о «Новогоднем бое» в Баренцевом море, курьезной истории, после которой Гитлер отдал приказ о списании всех крупных надводных кораблей. Из-за плохой погоды, криворукости экипажа «Хиппера» и решения Госпожи Удачи принять сторону англичан, сорвалась совместная с «Лютцовом» (бывший «Дойчланд») атака на конвой, защищенный всего шестью эсминцами и двумя легкими крейсерами. Гитлер был очень расстроен и не спешил восстанавливать разбитый в хлам крейсер, который больше не участвовал в боевых действиях.
Да, судьба кораблей в море очень сильно зависит от выучки экипажей и банального везения. Особенно это верно для конца эпохи дредноутов, когда любая броня могла быть пробита главным калибром любого тяжелого корабля. Вопрос был лишь в расстоянии и угле, под которым прилетел снаряд. При этом, если посмотреть на крейсер массой 10 тысяч тонн, жизненно-важных узлов, попадание в которые оказывается фатальным, на нем не слишком много. Выцеливать конкретные узлы корабля на нормальных для ХХ века расстояниях артиллерийской дуэли было невозможно, поэтому речь идет о вероятности попадания.
Вот, для примера, «карманный» линкор в разрезе. Боевой рубки вообще не видно с такого ракурса, она в уголке передней надстройки. Котельные и пороховые погреба хорошо видны, видно и то, как они соотносятся с ватерлинией. Меры, принятые после Доггер-Банки для защиты погребов от пожара, никто не отменял, так что после накрытия в башню корабль сохранил бы боеспособность. Есть еще такие важные штуки, как дальномерные посты и радар (6, 7, 8, 17), но они тоже очень маленькие.
Таким образом, успех в бою существенно зависит не только от общей массы взрывчатых веществ, отправленных в сторону противника, но и от того, как карта ляжет. Если одинаковая масса будет, за счет скорострельности, распределена по большему числу попаданий, вероятность поразить что-то жизненно-важное возрастает. Поэтому американцы не были такими уж дураками, когда отказались от 203-мм пушек для крейсеров в пользу 155-мм. Большая пушка может оказаться более дальнобойной за счет того, что тяжелый снаряд лучше сохраняет кинетическую энергию. А может и не оказаться, потому что если у пушки меньшего калибра будет большая относительная длина, снаряд приобретет более высокую начальную скорость. Впрочем, в условиях полярной ночи, когда обнаружение и обстрел цели на большой дальности затруднены, это не имеет большого значения.
«Новогодний бой» стал хорошей проверкой идей создателей крейсера «Бруклин» и принятой в 30-х годах тенденции. Оказалось, что такой подход имеет право на жизнь, как минимум в Северной Атлантике. Масса залпа обеспечивает преимущество в бою не сама по себе, а в сочетании с водоизмещением. По которому английские легкие крейсера не слишком уступали немецким тяжелым.
Это если говорить о «Хиппере». А вот «Лютцов» был вооружен гораздо лучше, и, помимо шести больших пушек имел восемь 150-мм, по относительной длинне превосходивших орудия английских легких крейсеров. Которых на героях «Новогоднего боя» - «Шеффилде» и «Ямайке» - было по двенадцать. Здесь ответом будет решительность англичан и нерешительность немцев. Фактически два легких крейсера из двадцати четырех 150-мм пушек обстреливали тяжелый, который отвечал им из восьми 203-мм, а корабль, который мог бы выровнять баланс сил, в это время мялся с ноги на ногу.
Последний из «карманных» линкоров, «Адмирал граф Шпее», названный в честь понятно кого, закончил свой путь недалеко от того места, где погиб тот самый граф Шпее. Ссылка на подробное описание боя в устье реки Ла-Платы приведена в статье про английские крейсера. Два его систершипа потоплены авиацией союзников в портах.
В 1945 году затонул «Лютцов», бывший «Дойчланд», и погиб Третий Рейх, бывшая Германия. Уцелевшие к тому моменту корабли Кригсмарине сдались. Немецкий народ надолго утратил государственность. С тех пор Германия не имела флота вообще и крейсеров в частности, хотя ее богатый опыт в строительстве и эксплуатации подводных лодок, заслуживающий отдельной статьи, востребован на мировом рынке до сих пор.
Источники:
1. Фон дер Портен Э. "Германский флот во Второй Мировой войне"
2. Вегенер В. "Стратегия морской войны"
3. Больных А. "Схватка гигантов"
4. Больных А. "На океанских просторах"
5. Вельможко А.В. "Концептуальное развитие тяжелых артиллерийских кораблей в 1916-1939"
6. Вельможко А.В. "Концепция линейных крейсеров и стратегическое планирование перед Первой Мировой войной"
7. Смирнов Г.В. "Корабли и сражения"
8. Кофман В. "Карманный линкор Адмирал граф Шпее"
9. Сулига С. "Линейные корабли типа "Шарнхорст""
10. Кофман В. "Тяжелые крейсера типа "Адмирал Хиппер""
11. Кофман В. "Германские легкие крейсера Второй Мировой войны"
12. Патянин С. "Тяжелые крейсера типа "Зара""