Первая строчка
Сегодня вспоминали Маркеса, в частности, его самую известную книгу - "Сто лет одиночества".
И, в частности, первую фразу книги, которую многие читатели помнят наизусть ( 1, 2):
Пройдет много лет, и полковник Аурелиано Буэндиа, стоя у стены в ожидании расстрела, вспомнит тот далекий вечер, когда отец взял его с собой посмотреть на лед.
Найдётся, наверное, очень немного, книг в которых первая строчка так прочно врезается в память и так мгновенно захватывает воображение. Прочитав это, на уровне подсознания, ещё не осмыслив фразу логически, ощущаешь что от этой книги невозможно будет оторваться. И кажется что уже знаешь о чём эта книга, её содержание открывается с первой секунды, как будто перед тобой случился разлом от землтерятсения и в глубине сразу открылось содержание геологических слоёв накопленных за миллионы лет. Такого мгновенного осознания всего содержания книги не дадут никакие предисловия, рецензии или статьи в Википедии. Потом, от этой фразы, книга рассыпается на тысячи струй и капель, как брызги от начального ствола мощного фонтана, за ними всеми невозможно уследить, и далеко не все могут дочитать её до конца. Но это первоначальное ощущение остаётся, не размывается.
Первая фраза очень важна. От неё часто зависит, хочется или нет читать книгу дальше. Какие ещё первые фразы стали наиболее запомнившимися?
Ну, например, классика:
Все счастливые семьи похожи друг на друга, каждая несчастливая семья несчастлива по-своему.
Она рассудочная, не так воздействует на подсознание как у Маркеса, но тоже даёт мгновеное представление о книге: это будет семейная и социальная драма, с меткими наблюдениями и глубокой философией. В неё хочется сознательно погрузиться.
Много лет назад, ещё десятиклассником, я ходил на встречу с поэтом Евтушенко приехавшим в наш Куйбышев. Ему тогда задали вопрос о набирающей популярность у советской интеллигенции латиноамериканской литературе (Маркес, Борхес...). Он ответил что-то вроде что у каждой национальной литературы должен быть свой Гоголь, и латиноамериканская - переживает свой гоголевский период. Пожалуй, что-то в этом есть.
Гоголь, кстати, тоже умел:
Чуден Днепр при тихой погоде. Здесь нет смысловой глубины, но передаётся настрой всего повествования - как импрессионистская картина даёт зарисовку лучше передающую пейзаж чем фотография со всеми деталями.
Или ещё:
- Я пригласил вас, господа, с тем чтобы сообщить вам пренеприятное известие: к нам едет ревизор. И кажется что вся пьеса уже прочитана и знакома.
Многие американцы могут вспомнить первые слова из "Моби Дика" - Call me Ishmael. Она слишком короткая чтобы нести смысловую нагрузку (а следующая фраза уже длинная и расплывчатая чтобы запоминаться), но тоже говорит о содержании книги очень непропорционально числу слов: это будет повествование от первого лица старающегося остаться инкогнито, образ автора - немногословен, прост и лишён изысков, как суровый быт рыбацких городоков Новой Англии.
А вот ещё первая строчка, которая запомнилась мне с первого раза (прочитанная где-то в раннеперестроечном 1986, тогда же когда и "Сто лет одиночества"):
Scarlet O'Hara was not beautiful, but men seldom realized it when caught by her charm as the Tarleton twins were. И сразу открывается панорама значительной части книги.
А какие у вас есть запомнившиеся первые строчки?
И, в частности, первую фразу книги, которую многие читатели помнят наизусть ( 1, 2):
Пройдет много лет, и полковник Аурелиано Буэндиа, стоя у стены в ожидании расстрела, вспомнит тот далекий вечер, когда отец взял его с собой посмотреть на лед.
Найдётся, наверное, очень немного, книг в которых первая строчка так прочно врезается в память и так мгновенно захватывает воображение. Прочитав это, на уровне подсознания, ещё не осмыслив фразу логически, ощущаешь что от этой книги невозможно будет оторваться. И кажется что уже знаешь о чём эта книга, её содержание открывается с первой секунды, как будто перед тобой случился разлом от землтерятсения и в глубине сразу открылось содержание геологических слоёв накопленных за миллионы лет. Такого мгновенного осознания всего содержания книги не дадут никакие предисловия, рецензии или статьи в Википедии. Потом, от этой фразы, книга рассыпается на тысячи струй и капель, как брызги от начального ствола мощного фонтана, за ними всеми невозможно уследить, и далеко не все могут дочитать её до конца. Но это первоначальное ощущение остаётся, не размывается.
Первая фраза очень важна. От неё часто зависит, хочется или нет читать книгу дальше. Какие ещё первые фразы стали наиболее запомнившимися?
Ну, например, классика:
Все счастливые семьи похожи друг на друга, каждая несчастливая семья несчастлива по-своему.
Она рассудочная, не так воздействует на подсознание как у Маркеса, но тоже даёт мгновеное представление о книге: это будет семейная и социальная драма, с меткими наблюдениями и глубокой философией. В неё хочется сознательно погрузиться.
Много лет назад, ещё десятиклассником, я ходил на встречу с поэтом Евтушенко приехавшим в наш Куйбышев. Ему тогда задали вопрос о набирающей популярность у советской интеллигенции латиноамериканской литературе (Маркес, Борхес...). Он ответил что-то вроде что у каждой национальной литературы должен быть свой Гоголь, и латиноамериканская - переживает свой гоголевский период. Пожалуй, что-то в этом есть.
Гоголь, кстати, тоже умел:
Чуден Днепр при тихой погоде. Здесь нет смысловой глубины, но передаётся настрой всего повествования - как импрессионистская картина даёт зарисовку лучше передающую пейзаж чем фотография со всеми деталями.
Или ещё:
- Я пригласил вас, господа, с тем чтобы сообщить вам пренеприятное известие: к нам едет ревизор. И кажется что вся пьеса уже прочитана и знакома.
Многие американцы могут вспомнить первые слова из "Моби Дика" - Call me Ishmael. Она слишком короткая чтобы нести смысловую нагрузку (а следующая фраза уже длинная и расплывчатая чтобы запоминаться), но тоже говорит о содержании книги очень непропорционально числу слов: это будет повествование от первого лица старающегося остаться инкогнито, образ автора - немногословен, прост и лишён изысков, как суровый быт рыбацких городоков Новой Англии.
А вот ещё первая строчка, которая запомнилась мне с первого раза (прочитанная где-то в раннеперестроечном 1986, тогда же когда и "Сто лет одиночества"):
Scarlet O'Hara was not beautiful, but men seldom realized it when caught by her charm as the Tarleton twins were. И сразу открывается панорама значительной части книги.
А какие у вас есть запомнившиеся первые строчки?