Афганистан вместо Ирана, 1979 год.
Утверждается, будто маршал Дмитрий Фёдорович Устинов был чуть ли не одним из инициаторов нелепо-вредоносного ввода советских войск в Афганистан. Но это не совсем так. Настоял фактически единолично на этом погибельном для нашей страны шаге глава КГБ и влиятельнейший член Политбюро ЦК КПСС Юрий Владимирович Андропов, покровитель Михаила Сергеевича Горбачёва. Я тогда заведовал Сектором развивающихся стран в Дипломатической академии МИД СССР и по поручению руководства, получившего в свою очередь указание по линии Минобороны СССР, анализировал ситуацию в соседнем революционном Иране, в котором очень сильные позиции занимала тогда просоветская Народная партия Ирана (Туде).
Модель действий была следующая - Туде выступает против исламистов, тудеистское руководство иранских ВМС захватывает ключевую военно-морскую базу Бендер-Аббас у горловины Персидского залива и провозглашается Народное правительство Ирана, которое обращается за интернациональной помощью к Советскому Союзу. Американцы далеко и деморализованы после Вьетнама, в Индийском океане практически отсутствуют боевые корабли США, наш военно-воздушный десант высаживается в Бендер-Аббасе, весь Запад оказывается перед фактом перекрытия или угрозой перекрытия «нефтяного крана», части Закавказского военного округа при содействии ряда иранских военачальников выдвигаются к Тебризу и далее к Тегерану, а части Туркестанского военного округа выдвигаются тоже на Тегеран, а также на Мешхед, Исфаган и далее к Бендер-Аббасу. Исламисты ещё слабы, а тудеисты в Вооруженных Силах Ирана уже сильны.
И в Фирюзе под Ашхабадом я в августе 1979 года провёл совещание со штабистами Туркестанского военного округа, написал Докладную записку с оценкой вариантов и передал начальству. Нервничал всю осень, почему план не выполняется. В начале декабря 1979 года ко мне в кабинет заходит мой непосредственный руководитель Игорь Дмитриевич Остоя-Овсяный и говорит - «Валерий, дай посмотреть твои материалы по Ирану». Я достал из сейфа, и Игорь Дмитриевич, для меня близкий человек, сказал - «Я должен это сдать в спецчасть. Если что-то осталось - отдай мне». «А в чём дело?» - удивился я. И Игорь Дмитриевич доверительно мне сообщил, что вариант с Ираном отменяется, потому что Юрий Владимирович Андропов перенацелил всю накопленную неимоверную военную мощь страны на Афганистан. «Афганистан вместо Ирана - это же абсурд! Иран - это наше доминирование в мире, а Афганистан - это наше онанирование в песок!» - воскликнул я. «Валерий, не нам решать, сам понимаешь», - ответил мой начальник. И добавил, что Устинов проиграл Андропову в схватке наверху.
Кстати, вот воспоминания о моём друге и наставнике, которые оставил чрезвычайный и полномочный посол России в Республике Сейшельские Острова, затем проректор и начальник Управления персоналом Московского гуманитарного университета Владимир Николаевич Калинин:
«- А кто в Вашей жизни был самым интересным человеком, кто более всех оказал на Вас влияние?
- Мой учитель и руководитель дипломной работы в дипакадемии Игорь Дмитриевич Остоя-Овсяный. Это была поистине уникальная личность. По образованию историк, он был талантлив во всём, за что бы ни брался. Он писал стихи и музицировал, мог работать с огромным количеством иностранных языков, причём упорство у него было колоссальное. Он говорил мне: «Знаешь, как надо изучать язык? Возьми страницу оригинального текста, сиди и читай её до тех пор, пока не поймёшь, о чём она». Он был и прекрасным спортсменом, горнолыжником, вёл здоровый образ жизни, в любое время года спал на голой доске при открытых окнах, а уже будучи на пенсии, вдруг заинтересовался биологией человека. Обложился профессиональной литературой, просиживал днями в библиотеках, и достиг в этой науке таких высот, что профессионалы-биологи приходили к нему на консультацию. Я вообще очень уважаю людей, которые не устают совершенствовать свои знания, но пример И.Д. Остоя-Овсяного для меня всегда будет служить эталоном».
Читаю воспоминания о тех драматических событиях 1979 года сначала кэгэбешников («андроповцев»), затем военных («устиновцев»). Известный в Афганистане советский спецслужбист «товарищ Бек» (Эркебек Абдуллаев) в книге «Позывной "Кобра". Часть 10. Третья командировка» в последней подглавке главы 10 «Зачем мы вошли в Афганистан» пишет:
«Может быть, Афганистан был для нас генеральной репетицией, а главная цель была иной - пройти через Иран к Персидскому заливу, к нефти. Поводом для вторжения могла послужить "просьба" одной из прокоммунистических партий Ирана. Возможно, в планы этой операции были посвящены Хафизулла Амин и... Саддам Хусейн».
Слышал звон Эркебек Абдуллаев, а суть в том, что по линии Минобороны СССР и с Амином, и с Хусейном осенью 1979 года зондировался вопрос насчёт оказания «интернациональной помощи» революционному народу Ирана и Народной партии Туде.
Как бы там ни было, судя по сообщениям западной прессы, через горные перевалы Северного Ирана были намечены пути движения частей Закавказского военного округа. Второй ударный кулак составили бы соединения 40-й Армии в Афганистане. Наготове были и суда Каспийской военной флотилии, подразделения специального назначения.
Американцы вовремя узнали об этих планах от перебежчика, офицера КГБ Кузичкина. Между прочим, один знакомый сотрудник внешней разведки недавно рассказал, что Кузичкин, в отличие от Гордиевского и других предателей, не выдал ни одного агента, находившегося у него на связи.
Пентагон вроде бы всерьез планировал закрыть нашей армии перевалы Эльбруса в Северном Иране восемнадцатью превентивными атомными ударами "грязных бомб". Армии пришлось бы пройти через зараженные зоны, потерять дивизии, ни разу не вступив в бой. Кошмар!
Опять автор слышал звон. Хребет Эльбурс тянется к югу от Каспия на восток почти до Афганистана вдоль границ СССР и в основном находился в зоне ответственности не Закавказского, а Туркестанского военного округа.
Планы эти не были осуществлены. Аятолла Хомейни, если помните, именно в это время развернул массовые репрессии против партии "ТУДЕ". Американские авианосцы подтянулись к Персидскому заливу, а группа "Дельта" даже неудачно высаживалась вблизи Тегерана, якобы для освобождения американских заложников.
Известно другое: на территории Азербайджана накапливалась масса вооружения, было развернуто тактическое ядерное оружие. Подготовлен подземный командный пункт для Л.И. Брежнева, откуда можно было управлять вооруженными силами всего Союза и одновременно руководить действиями войск в ближней войне. Таких мощных бункеров в СССР существовало всего два, один под Москвой, другой под Баку».
А теперь - слово «устиновцам» из Генерального штаба, которые с полным недоумением восприняли «афганский вариант» - газета «Красная звезда» от 18 февраля 2009 года, материал «Испытание Афганистаном»:
«В Москве к 20-летию вывода советских войск из Афганистана вышла в свет книга Александра Ляховского и Сергея Давитаи «Игра в Афганистан» (см. «Красная звезда», 6 февраля 2009 г.). Представляем отрывок из книги, рассказывающий о драматических обстоятельствах принятия решения на ввод войск в декабре 1979 года.
…Главная причина ввода советских войск в Афганистан не была обусловлена положением в ДРА. Она носила иной характер. На многие обстоятельства проливают свет воспоминания академика Е.И.Чазова, который в своей книге «Здоровье и власть» пишет:
«В то время мне нередко приходилось встречаться с Андроповым, и никогда за все 17 лет знакомства я не видел его в таком напряжении. Мне кажется, что непосредственно перед вводом советских войск в Афганистан у него в отличие от Устинова появлялись периоды неуверенности и даже растерянности. Но он очень доверял своим источникам информации... Однако вопреки информации все произошло наоборот - ввод войск обострил ситуацию...»
8 декабря в так называемой Ореховой комнате, которая располагалась сразу за кабинетом заседаний Политбюро ЦК КПСС, состоялось совещание, в котором принял участие «узкий круг лиц» - Андропов, Громыко, Суслов и Устинов. На него был приглашен начальник Генерального штаба ВС СССР Маршал Советского Союза Н.В. Огарков, который в течение двадцати минут изложил свои взгляды на афганскую проблему ("нельзя вводить войска в Афганистан!"). Члены Политбюро долго обсуждали положение, взвешивали все «за» и «против» ввода советских войск. Особую активность проявляли Громыко и Андропов. Устинов молчал. В качестве доводов о необходимости такого шага со стороны Андропова приводились аргументы: предпринимаемые ЦРУ США (резидент в Анкаре Пол Хенци) усилия по созданию «Новой Великой Османской империи» с включением в нее южных республик из состава СССР; отсутствие на юге надежной системы ПВО, что в случае размещения в ДРА американских ракет типа «Першинг» ставило под угрозу многие жизненно важные объекты, например космодром Байконур; возможность использования афганских урановых месторождений Пакистаном… для создания ядерного оружия; установление в северных районах Афганистана власти оппозиции; присоединение этого региона к Пакистану. В течение часа при ответах на многочисленные вопросы Громыко и Андропова начальник Генерального штаба старался убедить членов Политбюро ЦК КПСС не менять решения относительно неввода советских войск в Афганистан.
После того как Огарков уехал, они решили проработать два варианта: используя возможности Комитета госбезопасности в Кабуле, устранить Амина и передать власть в стране Кармалю; если же не получится, то послать какое-то количество войск в ДРА для этих же целей. Первый неудачный ход в «игре в Афганистан» был сделан.
На следующий день председатель Совета Министров СССР А.Н. Косыгин позвонил начальнику Генерального штаба и сообщил ему, что готовится решение о вводе советских войск в Афганистан, поинтересовался его позицией относительно этого шага. Огарков ответил, что он относится к этому отрицательно. А.Н. Косыгин попросил его убедить Устинова, что этого делать нельзя. Н.В. Огарков вызвал к себе начальника Главного оперативного управления генерала армии В.И. Варенникова и обсудил с ним эту проблему, а затем позвонил Устинову и попросил принять его для доклада важных документов.
Доложив документы, начальник Генерального штаба вновь попытался изложить свою позицию по поводу ввода советских войск в Афганистан, но министр резко осадил его и даже стал кричать: «Вы что, будете учить Политбюро? Вам надлежит выполнять приказания. Вы постоянно строите какие-то козни! Вы систематически саботируете мои решения! А сейчас Вам уже не нравится то, что готовит руководство страны. Не Ваше дело, что решается в Политбюро. Ваше дело - штаб...»
Н.В. Огарков возразил ему, сказав, что Генеральный штаб как орган Ставки Верховного Главного Командования не может оставаться в стороне, когда принимаются судьбоносные для страны решения. Это ещё больше раззадорило министра обороны. Устинов стал обвинять начальника Генерального штаба во всех грехах, а затем сказал, что больше разговаривать с ним не намерен, и ушёл в комнату отдыха. Их взаимоотношения и до того были прохладными, но это, по сути дела, был разрыв, хотя в своё время именно по рекомендации Устинова Огарков был назначен на должность начальника Генерального штаба. После этого разговора с министром Н.В. Огарков позвонил А.Н. Косыгину и первому заместителю министра иностранных дел СССР Г.М. Корниенко и проинформировал их о позиции Устинова, сказал, что переубедить его в вопросе ввода войск в Афганистан не удалось.
В тот же день Н.В. Огарков был срочно вызван в кабинет Брежнева, где собралось «малое Политбюро». По свидетельству генерала армии В.И. Варенникова, перед тем как ехать на это совещание, они вдвоем долго обсуждали позицию, которую должен был занять начальник Генерального штаба по вопросу ввода войск в Афганистан. Условились: он будет стоять до конца, отстаивая мнение о нецелесообразности такого шага. В качестве альтернативы решили предложить ввести в ДРА небольшие подразделения для охраны отдельных объектов. С тем он и уехал в Кремль.
Маршал Советского Союза Н.В. Огарков уже в присутствии Л.И. Брежнева вновь попытался убедить членов Политбюро ЦК КПСС, что проблему надо решать политическим путем, не уповая на силовые методы. Он ссылался на традиции афганцев, не терпевших никогда на своей территории иноземцев, предупреждал о вероятности втягивания наших войск в боевые действия, но всё оказалось тщетным. «Мы восстановим против себя весь восточный исламизм, - говорил Огарков, - и политически проиграем во всём мире». Но его резко оборвал Андропов: «Занимайтесь военным делом! А политикой займемся мы, партия, Леонид Ильич!»
Николай Васильевич попытался возразить: «Я начальник Генерального штаба». Но Андропов вновь остановил его: «И не более. Вас пригласили не для того, чтобы выслушивать Ваше мнение, а чтобы Вы записывали указания Политбюро и организовывали их выполнение». Председателя КГБ СССР поддержали А.А. Громыко, К.У. Черненко, М.А. Суслов, Д.Ф. Устинов, Д.П. Кириленко. Затем сказал своё слово и Л.И.Брежнев: «Следует поддержать Юрия Владимировича». У Н.В. Огаркова сложилось тогда мнение, что всё уже было заранее обговорено, предрешено и его потуги ничего изменить не могли...
Чувствуя, что дело принимает нежелательный оборот, начальник Генерального штаба, заручась поддержкой С.Ф. Ахромеева и В.И. Варенникова, вместе с ними вновь попытался переубедить Д.Ф. Устинова, подготовив письменный доклад по афганской проблеме.
Из воспоминаний генерала армии В.И.Варенникова:
«Огарков пригласил Ахромеева и меня к себе в кабинет, дал нам ознакомиться с докладом министру обороны, в котором был дан анализ обстановки в Афганистане и вокруг него, а также изложены наши предложения, и подписать его. Помню, в докладе говорилось, что Генеральный штаб считает: от ввода наших войск на территорию суверенного Афганистана можно было бы воздержаться, что соответствует ранее принятому по этому вопросу решению руководства СССР и позволит избежать тяжёлых политических, экономических, социальных и военных последствий. Мы тоже подписали этот доклад и пошли к министру обороны. Когда мы вошли в кабинет Устинова, начальник Генерального штаба сказал, что мы вместе подготовили документ на его имя, и вручил ему доклад.
Дмитрий Федорович начал медленно читать, делая на полях пометки. Я думал, что его реакция будет бурной, но Устинов внешне был спокоен, хотя интуитивно мы чувствовали его внутреннее напряжение. Закончив читать, министр взял у себя на столе какие-то корочки и вложил туда два листа доклада. Затем расписался вверху на первой странице, проговорив: «Это вам для прокурора». Потом закрыл корочки, спокойно вернул доклад Огаркову и сказал: «Вы опоздали. Решение уже состоялось».
Огарков попытался снова возразить: «Дмитрий Федорович, но Генштабу ничего по этому поводу не известно. Ведь наши действия во всём мире могут быть расценены как экспансия».
«Еще раз вам говорю, что решение о вводе войск состоялось. Поэтому вам надо не обсуждать действия Политбюро, а выполнять это решение», - нервно добавил Устинов и дал понять, что разговор окончен».
Последней каплей, перевесившей чашу весов в пользу ввода войск, стало решение министров иностранных дел и обороны НАТО на встрече 12 декабря в Брюсселе. Они одобрили сценарий размещения в Западной Европе новых американских ракет средней дальности «Круз» и «Першинг-2», откуда они могли поражать территорию Советского Союза. Как предполагается, вечером того дня, когда поступила информация об этом, Политбюро ЦК КПСС, вернее, его элита - Брежнев, Суслов, Андропов, Устинов и Громыко - единогласно приняли решение о вводе войск в Афганистан. По их мнению, после решения НАТО о размещении ракет средней дальности в Европе, нацеленных на СССР, терять было уже нечего.
В особой папке ЦК КПСС сохранился протокол этого заседания с постановлением Политбюро ЦК КПСС «К положению в «А», написанный весьма иносказательно и витиевато лично рукой К.У. Черненко:
«1. Одобрить соображения и мероприятия, изложенные тт. Андроповым Ю.В., Устиновым Д. Ф., Громыко А.А. Разрешить в ходе осуществления этих мероприятий им вносить коррективы непринципиального характера. Вопросы, требующие решения ЦК, своевременно вносить Политбюро. Осуществление всех этих мероприятий возложить на тт. Андропова Ю.В., Устинова Д.Ф., Громыко А.А.
2. Поручить тт. Андропову Ю.В., Устинову Д.Ф., Громыко А.А. информировать членов Политбюро ЦК о ходе выполнения намеченных мероприятий».
В документе под литерой «А» обозначался Афганистан, а под словом «мероприятия» подразумевался ввод советских войск в ДРА и отстранение от власти Х. Амина...
В связи с тем, что больше никаких письменных документов по поводу ввода войск не составлялось, посчитали протокол от 12 декабря основанием для осуществления такого тяжелого шага. Протокол подписан всеми членами Политбюро ЦК КПСС, присутствовавшими на этом заседании. Никто тогда не высказался против...
На заседании Политбюро ЦК КПСС 12 декабря 1979 года не присутствовал Председатель Совета Министров СССР А.Н.Косыгин, позиция которого относительно ввода войск в Афганистан была отрицательной. На документе отсутствует его подпись. Вскоре он был отправлен на пенсию, а в октябре 1980 года умер. Таким образом, снимаются многие разночтения и кривотолки о том, кто ответственен за это решение. Хотя есть сведения, что заседание Политбюро ЦК КПСС вообще не проводилось, а когда решение приняли в узком составе (Брежнев, Андропов, Громыко, Устинов, Суслов, Черненко), остальных членов Политбюро ЦК КПСС «попросили» подписаться под ним, то есть они узнали обо всём постфактум».
От редакции газеты «Красная звезда»: Вся подоплека обстоятельств, побудивших руководство СССР принять решение о вводе войск в Афганистан, до сих пор не прояснена до конца. Почему, в частности, высказался в пользу такого решения Ю.В. Андропов? Возможно, что председатель КГБ СССР - пожалуй, самый осведомленный из советских руководителей - мог обладать той разведывательной информацией, что побудила колебавшегося Л.И. Брежнева все же согласиться с доводами группы членов Политбюро, среди которых, кстати, был и министр обороны Д.Ф. Устинов. Но что именно узнал Андропов из донесений разведки, так же как и то, что был ли на самом деле Хафизулла Амин агентом ЦРУ США или нет, - для нас, скорее всего, так и останется неизвестным. Ведь спецслужбы предают гласности далеко не все свои документы - даже спустя многие десятилетия».
Дмитрий Фёдорович Устинов не был «одним из инициаторов» ввода советских войск в Афганистан, ибо летом и даже осенью его ведомство прорабатывало «интернациональную помощь» революционному Ирану и Народной партии Ирана Туде, намеревавшейся выступить против исламистов. Но Юрий Владимирович Андропов спешно перенацелил самую могучую на тот момент в мире советскую военную машину разрядить свою мощь в афганском тупике. И мы оказались в афганской западне.
© skurlatov.