В Российской Империи до 1917 года крестьянам принадлежало более 85% пахотных земель.
Оригинал взят у salery в его записи (с изменениями и дополнениями).
Российская Империя. Белозерские крестьянские дети. Цветная фотография 1909 года:
Советская власть всегда пыталась разложить ответственность за свои деяния на всё подвластное ей население, «повязав» его как бы общим грехом - «все мы советские люди», «все мы родом из октября», попутно убеждая его в том, что оно якобы всем обязано именно этим деяниям. Что ей в значительной степени и удалось.
Вообще, тыканье носом в происхождение - излюбленный прием апологетов «совка». Если критик «из бывших» - понятное дело, хочет «поместье» вернуть. Если «из народа» - значит, «продался», забыл, кому обязан. Между тем, при реституции возвращать «обобществлённое» имущество пришлось бы главным образом потомкам крестьян, которым перед 1917 годом принадлежало 85% пахотных земель в Европейской России, а за её пределами - и все 100%, а в городах - потомкам мещан.
Над некоторыми довлеет мнение, что они существуют « благодаря» историческому зигзагу 100-летней давности. Соображения эти во многом ошибочны и порождены до крайности извращённым представлением о ситуации в Российской Империи, внушённым компропагандой. Авторами реплик движет некоторый комплекс неполноценности («кем бы я был без советской власти»), а то, что, скорее всего, были бы они тем, что объективно собой представляют, эти люди не знают. Человек рассуждает примерно так: кому-то хорошо говорить, а мои предки были крестьяне или мещане, так я бы до сих пор в лаптях и ходил, в « культурный слой» мне б дороги не было - чего мне та Россия-то?..
Ну, понятно, что культурный слой составляет небольшую часть любого общества и все «простые люди» туда переместиться никак не могут, три четверти их обычно сохраняют свое положение. Хорошо известно также, что во всяком устоявшемся обществе он себя воспроизводит обычно не меньше, чем наполовину (вот и в СССР с конца 30-х доля выходцев из этого слоя среди студентов составляла обычно чуть больше 50%). Дело только за тем, чтобы он не превращался в касту, а был открыт для пополнения людьми, доказавшими своё ему соответствие.
Когда набирается критическая масса таких людей, путь которым к более высокому статусу остаётся закрытым, обычно происходят неприятности (как во Франции, где в течение XVIII века происходило окостенение сословных барьеров и аноблирование было практически прекращено, потому и был вброшен масонский лозунг «равенства и братства»). Так вот в Российской Империи с начала XVIII века процесс пошёл в прямо противоположном направлении: если до того сословные границы были почти непроницаемы, то теперь высшее сословие формируется по принципу выслуги. В результате из существовавших к 1917 году дворянских родов 80-90% возникли в XVIII-XIX вв. на основе службы. Вопреки распространённым представлениям дворянство не только не монополизировало сферы госслужбы и интеллектуальной деятельности, но само очень широко пополнялось подвизавшимися на них лицами других сословий.
И перед военной реформой 1874 года, с которой исчезли последние преимущества дворянства, привилегии по образованию были существенней привилегий по происхождению. Лица поступавшие на правах «по происхождению» служили до производства в офицеры: потомственные дворяне - 2 года, дети личных дворян, почётных граждан, духовенства, купцов 1-2 гильдий, учёных и художников - 4 года, все прочие - 6 лет. Тогда как поступавшие на правах «по образованию» (независимо от происхождения): с высшим - 2 месяца, со средним - 1 год.
Обычно процесс перехода в высшее сословие происходил на протяжении 2-3 поколений, иногда - медленнее, но часто (на военной службе) - быстрее. Даже если взять наиболее высокостатусные группы - офицерство и чиновничество, то увидим, что в начале 1720-х годов недворяского происхождения было 30-40% офицеров, в середине XVIII - 20-30%, в 1-й половине XIX века - 26%, в конце XIX века - около 50%, к 1912 году - 47%, среди ранговых чиновников недворянское происхождение имели в середине XVIII века более 50%, в конце XIX века - 70%, в начале ХХ - более 80%. Но культурный слой (включавший помимо офицерства и чиновничества массу врачей, инженеров, учителей, частных служащих и т.п.) в начале ХХ века составлял примерно 3-4% населения, а потомственные дворяне - только 1%. И состав всего этого слоя был недворянским по происхождению более чем на 80% (в конце XIX века среди студентов дворян было около 23%, в 1914-16 годах - около 8%). Наконец, среди офицеров, произведённых в 1914-1917 годов до 80% происходило из крестьян, и лишь примерно 4-5% - из дворян.
Тенденция совершенно очевидная, и едва ли дающая основание полагать, что у лиц «из народа» не было «никаких надежд» выйти в люди. Ещё меньше оснований нашему современнику думать, что, просуществуй Российская Империя еще 90 лет, его предки на протяжении 2-3 поколений или он сам (если они действительно чего-то стоят) не смогли бы оказаться в составе образованного слоя. Но он часто так думает, потому что, хотя изложенные выше факты секрета не составляют и их при желании можно было найти в книжках, но, скажем так, «популярны» они не были.
Вообще же, конечно, уже в моем поколении позиционирование жестко с происхождением не связано. Довелось знать людей, приехавших из провинции, очень простых семей, ставших самостоятельно на голову выше обычного советского « образованства» и совершенно адекватно оценивающих себя и окружающих (а один из наиболее близких мне по взглядам людей был внуком советского маршала и сыном генерала КГБ), равно как и совершенно деградировавших и осоветившихся потомков старого культурного слоя.
Часто дело даже не в генетическом родстве, а в мыслительных стереотипах. Пришлось как-то беседовать с человеком, который все никак «не мог забыть», что его дед воевал у Будённого. Между тем выяснилось, что прадед был императорским стрелком, брал призы на смотрах и т.д. Но вопрос, почему же, собственно, надо ориентироваться непременно на это «гнилое звено» в родословной - совращённого большевиками деда, чем он дороже прадеда и всей череды предков, которые мировую революцию не продвигали, а честно служили Царю и отечеству, ему просто в голову не приходил.
Российская Империя. Белозерские крестьянские дети. Цветная фотография 1909 года:
Советская власть всегда пыталась разложить ответственность за свои деяния на всё подвластное ей население, «повязав» его как бы общим грехом - «все мы советские люди», «все мы родом из октября», попутно убеждая его в том, что оно якобы всем обязано именно этим деяниям. Что ей в значительной степени и удалось.
Вообще, тыканье носом в происхождение - излюбленный прием апологетов «совка». Если критик «из бывших» - понятное дело, хочет «поместье» вернуть. Если «из народа» - значит, «продался», забыл, кому обязан. Между тем, при реституции возвращать «обобществлённое» имущество пришлось бы главным образом потомкам крестьян, которым перед 1917 годом принадлежало 85% пахотных земель в Европейской России, а за её пределами - и все 100%, а в городах - потомкам мещан.
Над некоторыми довлеет мнение, что они существуют « благодаря» историческому зигзагу 100-летней давности. Соображения эти во многом ошибочны и порождены до крайности извращённым представлением о ситуации в Российской Империи, внушённым компропагандой. Авторами реплик движет некоторый комплекс неполноценности («кем бы я был без советской власти»), а то, что, скорее всего, были бы они тем, что объективно собой представляют, эти люди не знают. Человек рассуждает примерно так: кому-то хорошо говорить, а мои предки были крестьяне или мещане, так я бы до сих пор в лаптях и ходил, в « культурный слой» мне б дороги не было - чего мне та Россия-то?..
Ну, понятно, что культурный слой составляет небольшую часть любого общества и все «простые люди» туда переместиться никак не могут, три четверти их обычно сохраняют свое положение. Хорошо известно также, что во всяком устоявшемся обществе он себя воспроизводит обычно не меньше, чем наполовину (вот и в СССР с конца 30-х доля выходцев из этого слоя среди студентов составляла обычно чуть больше 50%). Дело только за тем, чтобы он не превращался в касту, а был открыт для пополнения людьми, доказавшими своё ему соответствие.
Когда набирается критическая масса таких людей, путь которым к более высокому статусу остаётся закрытым, обычно происходят неприятности (как во Франции, где в течение XVIII века происходило окостенение сословных барьеров и аноблирование было практически прекращено, потому и был вброшен масонский лозунг «равенства и братства»). Так вот в Российской Империи с начала XVIII века процесс пошёл в прямо противоположном направлении: если до того сословные границы были почти непроницаемы, то теперь высшее сословие формируется по принципу выслуги. В результате из существовавших к 1917 году дворянских родов 80-90% возникли в XVIII-XIX вв. на основе службы. Вопреки распространённым представлениям дворянство не только не монополизировало сферы госслужбы и интеллектуальной деятельности, но само очень широко пополнялось подвизавшимися на них лицами других сословий.
И перед военной реформой 1874 года, с которой исчезли последние преимущества дворянства, привилегии по образованию были существенней привилегий по происхождению. Лица поступавшие на правах «по происхождению» служили до производства в офицеры: потомственные дворяне - 2 года, дети личных дворян, почётных граждан, духовенства, купцов 1-2 гильдий, учёных и художников - 4 года, все прочие - 6 лет. Тогда как поступавшие на правах «по образованию» (независимо от происхождения): с высшим - 2 месяца, со средним - 1 год.
Обычно процесс перехода в высшее сословие происходил на протяжении 2-3 поколений, иногда - медленнее, но часто (на военной службе) - быстрее. Даже если взять наиболее высокостатусные группы - офицерство и чиновничество, то увидим, что в начале 1720-х годов недворяского происхождения было 30-40% офицеров, в середине XVIII - 20-30%, в 1-й половине XIX века - 26%, в конце XIX века - около 50%, к 1912 году - 47%, среди ранговых чиновников недворянское происхождение имели в середине XVIII века более 50%, в конце XIX века - 70%, в начале ХХ - более 80%. Но культурный слой (включавший помимо офицерства и чиновничества массу врачей, инженеров, учителей, частных служащих и т.п.) в начале ХХ века составлял примерно 3-4% населения, а потомственные дворяне - только 1%. И состав всего этого слоя был недворянским по происхождению более чем на 80% (в конце XIX века среди студентов дворян было около 23%, в 1914-16 годах - около 8%). Наконец, среди офицеров, произведённых в 1914-1917 годов до 80% происходило из крестьян, и лишь примерно 4-5% - из дворян.
Тенденция совершенно очевидная, и едва ли дающая основание полагать, что у лиц «из народа» не было «никаких надежд» выйти в люди. Ещё меньше оснований нашему современнику думать, что, просуществуй Российская Империя еще 90 лет, его предки на протяжении 2-3 поколений или он сам (если они действительно чего-то стоят) не смогли бы оказаться в составе образованного слоя. Но он часто так думает, потому что, хотя изложенные выше факты секрета не составляют и их при желании можно было найти в книжках, но, скажем так, «популярны» они не были.
Вообще же, конечно, уже в моем поколении позиционирование жестко с происхождением не связано. Довелось знать людей, приехавших из провинции, очень простых семей, ставших самостоятельно на голову выше обычного советского « образованства» и совершенно адекватно оценивающих себя и окружающих (а один из наиболее близких мне по взглядам людей был внуком советского маршала и сыном генерала КГБ), равно как и совершенно деградировавших и осоветившихся потомков старого культурного слоя.
Часто дело даже не в генетическом родстве, а в мыслительных стереотипах. Пришлось как-то беседовать с человеком, который все никак «не мог забыть», что его дед воевал у Будённого. Между тем выяснилось, что прадед был императорским стрелком, брал призы на смотрах и т.д. Но вопрос, почему же, собственно, надо ориентироваться непременно на это «гнилое звено» в родословной - совращённого большевиками деда, чем он дороже прадеда и всей череды предков, которые мировую революцию не продвигали, а честно служили Царю и отечеству, ему просто в голову не приходил.