А я пока допишу о судьбе Выгодовского - она оказалась интересной и трагичной.
...Он пробыл недолгое время на каторге вместе со всеми в Чите, затем отправлен на поселение в Нарым - где оказался, как уже писала, вместе с Мозгалевским. Не женился, зарабатывал на жизнь шитьем и уроками. Позже Мозгалевский переехал в Курагино - а Выгодовский остался в Нарыме совершенно один, не женился - и похоже, что никаких отношений ни с кем из бывших друзей и соратников не поддерживал - неизвестно, почему (то ли его потеряли, то ли сам не хотел общаться - хотя, как увидим позже, в семидесятые годы в Иркутске был вполне включен в тогдашний спектр политической ссылки нового поколения).
И вдруг неожиданно следы его нашлись: в 1854 году он оказался под следствием в Томске за «за ослушание и дерзость против местного начальства». В Томской тюрьме его продержали около года - при аресте отобрали рукопись на 3588 (!) листах, «наполненные самыми дерзкими и сумасбродными идеями о правительстве и общественных учреждениях с превратными толкованиями некоторых мест св.писание и даже основных истин христианской религии» К сожалению, рукопись до нас не дошла - ее поспешили уничтожить, но в Третьем отделении сделали из нее краткий конспект с отдельными цитатами: в основном тексты представляют собой краткие политические памфлеты, сатирические, нелицеприятные к власти - и вообще недобрые. Количество листов рукописи наводит на мысль о возможном психическом заболевании - нет, он не сумасшедший, слог и мысль у него по-прежнему ясные: но прежний сентиментальный юноша, трогательно рассуждавший об утехах дружбы, самопознания и просвещения исчез, превратившись в человека озлобленного, резкого, разочарованного. Пятидесятитрехлетнего Выгодовского по суду приговорили к наказанию плетьми - которое, однако, было отменено в связи с коронацией Александра II - и к ссылке на поселение в Восточной Сибири. Как раз в тот год, когда его немногочисленные выжившие оставшиеся товарищи по амнистии двинулись с востока на запад, из Сибири - обратно в Россию - Выгодовский следует (по некоторым данным - по этапу в кандалах) далеко на восток.
Первоначальное место ссылки ему назначают возле Иркутска - но по произволу каких-то местных властей его отправляют еще дальше - в Вилюйск. Здесь он прожил около 14 лет: когда-то давно в Вилюйске находившийся в ссылке Матвей Муравьев основал школу для якутских детей. После отъезда Матвея Ивановича школа разрушилась - и вот теперь Выгодовский ее восстанавливает заново и обучает якутских детей грамоте. Проходят еще годы - и по состоянию здоровья его переводят в село Урик близ Иркутска: он словно следует бывшим скорбным путем, которым много лет назад до него прошли другие - давно уже нет в Урике большой декабристской колонии, нет ни Лунина, ни Волконских, ни Муравьевых, ни Вольфа. Наконец, польские ссыльные помогают ему перебраться в Иркутск - здесь Выгодовского приютил ксендз, настоятель иркутского костела Кшиштоф Швермицкий - тоже бывший ссыльный, оказавшийся в Сибири за участие в польских кружках 1840-х годов. Человек это был по-своему замечательный, вокруг него объединялось большое количество русских и польских ссыльных, иркутских общественных деятелей, известно, что он был связан с подготовкой восстания на Кругобайкальской железной дороге и позже - с подготовкой побега Чернышевского.
… К этому времени не осталось в живых уже никого, кто связывал бы - если бы он желал поддерживать такие связи - Выгодовского-Дунцова с его прежней жизнью. Проходят годы - и уходят участники той самой юношеской переписки. Первым в 1838 году - Катон, неистовый бухгалтер Илья Иванов. Затем один за другим: в 1854 году не станет Протагора, Петра Борисова - прожившего трудную жизнь, прикованного четверть века к сумасшедшему брату. Еще два года - и не станет Алексея Тютчева, певца, весельчака, балагура, любителя выпить - хорошего товарища, хорошего человека. А вскоре за ним - неунывающего артиллерийского прапорщика Владимира Бечасного. Эти двое обошлись без римских прозвищ, зато оставили после себя первый - четверых, второй - семерых детей. Одиноким бобылем доживает свой век в Петровском заводе бывший Сципион - Иван Горбачевский. Последним в 1873 году уйдет Юлиан Люблинский - вернувшийся после амнистии в Россию с большой семьей. А Выгодовский все еще жил. В первое время он еще зарабатывал уроками - но дальше здоровье его совершенно расстроилось, в последние два года старика парализовало, и он жил при костеле из одной лишь милости. Пережив царя-освободителя, умер в Иркутске в нищете и безвестности в декабре 1881 года.
Человеку можно сделать насилие, но невозможно изнасиловать его внутренние чувства
(с) Павел Выгодовский.
И вдруг неожиданно следы его нашлись: в 1854 году он оказался под следствием в Томске за «за ослушание и дерзость против местного начальства». В Томской тюрьме его продержали около года - при аресте отобрали рукопись на 3588 (!) листах, «наполненные самыми дерзкими и сумасбродными идеями о правительстве и общественных учреждениях с превратными толкованиями некоторых мест св.писание и даже основных истин христианской религии» К сожалению, рукопись до нас не дошла - ее поспешили уничтожить, но в Третьем отделении сделали из нее краткий конспект с отдельными цитатами: в основном тексты представляют собой краткие политические памфлеты, сатирические, нелицеприятные к власти - и вообще недобрые. Количество листов рукописи наводит на мысль о возможном психическом заболевании - нет, он не сумасшедший, слог и мысль у него по-прежнему ясные: но прежний сентиментальный юноша, трогательно рассуждавший об утехах дружбы, самопознания и просвещения исчез, превратившись в человека озлобленного, резкого, разочарованного. Пятидесятитрехлетнего Выгодовского по суду приговорили к наказанию плетьми - которое, однако, было отменено в связи с коронацией Александра II - и к ссылке на поселение в Восточной Сибири. Как раз в тот год, когда его немногочисленные выжившие оставшиеся товарищи по амнистии двинулись с востока на запад, из Сибири - обратно в Россию - Выгодовский следует (по некоторым данным - по этапу в кандалах) далеко на восток.
Первоначальное место ссылки ему назначают возле Иркутска - но по произволу каких-то местных властей его отправляют еще дальше - в Вилюйск. Здесь он прожил около 14 лет: когда-то давно в Вилюйске находившийся в ссылке Матвей Муравьев основал школу для якутских детей. После отъезда Матвея Ивановича школа разрушилась - и вот теперь Выгодовский ее восстанавливает заново и обучает якутских детей грамоте. Проходят еще годы - и по состоянию здоровья его переводят в село Урик близ Иркутска: он словно следует бывшим скорбным путем, которым много лет назад до него прошли другие - давно уже нет в Урике большой декабристской колонии, нет ни Лунина, ни Волконских, ни Муравьевых, ни Вольфа. Наконец, польские ссыльные помогают ему перебраться в Иркутск - здесь Выгодовского приютил ксендз, настоятель иркутского костела Кшиштоф Швермицкий - тоже бывший ссыльный, оказавшийся в Сибири за участие в польских кружках 1840-х годов. Человек это был по-своему замечательный, вокруг него объединялось большое количество русских и польских ссыльных, иркутских общественных деятелей, известно, что он был связан с подготовкой восстания на Кругобайкальской железной дороге и позже - с подготовкой побега Чернышевского.
… К этому времени не осталось в живых уже никого, кто связывал бы - если бы он желал поддерживать такие связи - Выгодовского-Дунцова с его прежней жизнью. Проходят годы - и уходят участники той самой юношеской переписки. Первым в 1838 году - Катон, неистовый бухгалтер Илья Иванов. Затем один за другим: в 1854 году не станет Протагора, Петра Борисова - прожившего трудную жизнь, прикованного четверть века к сумасшедшему брату. Еще два года - и не станет Алексея Тютчева, певца, весельчака, балагура, любителя выпить - хорошего товарища, хорошего человека. А вскоре за ним - неунывающего артиллерийского прапорщика Владимира Бечасного. Эти двое обошлись без римских прозвищ, зато оставили после себя первый - четверых, второй - семерых детей. Одиноким бобылем доживает свой век в Петровском заводе бывший Сципион - Иван Горбачевский. Последним в 1873 году уйдет Юлиан Люблинский - вернувшийся после амнистии в Россию с большой семьей. А Выгодовский все еще жил. В первое время он еще зарабатывал уроками - но дальше здоровье его совершенно расстроилось, в последние два года старика парализовало, и он жил при костеле из одной лишь милости. Пережив царя-освободителя, умер в Иркутске в нищете и безвестности в декабре 1881 года.
Человеку можно сделать насилие, но невозможно изнасиловать его внутренние чувства
(с) Павел Выгодовский.