Мемуары графа Олизара, продолжение: часть 2, глава 13 (начало).
Оригинал: Olizar G. Pamiętniki. 1798-1865. Lwow, 1892.
Русская публикация в сокращении: "Русский вестник", 1893, NN 8-9
Вместо предисловия: http://naiwen.livejournal.com/1269941.html
Часть 2, глава 6: http://naiwen.livejournal.com/1270125.html
Часть 2, глава 8: http://naiwen.livejournal.com/1271264.html
Часть 2, глава 9: http://naiwen.livejournal.com/1277107.html
Часть 2, глава 10: http://naiwen.livejournal.com/1278007.html
Часть 2, глава 11: http://naiwen.livejournal.com/1284808.html
Часть 2, глава 12: http://naiwen.livejournal.com/1288234.html
Курсивом выделены фразы, написанные в оригинале по-французски
Жирным шрифтом выделены фразы, написанные в оригинале по-русски латинским транслитом.
Подчеркнуты слова и фразы, которые выделены в оригинале
* звездочками обозначены авторские примечания мемуариста
1) цифрами обозначены мои примечания (я не повторяю примечания о тех лицах, которые уже упоминались в предыдущих опубликованных главах)
Продолжаю публикацию мемуаров графа Олизара. Начиная с этой главы и далее все последующие главы никогда не публиковались на русском языке - вообще ни в каком, даже в сокращенном и отцензурированном виде, в сокращенную публикацию Копылова в "Русском вестнике" они не вошли. Мы оставили Олизара в тот момент, когда он после освобождения из крепости все еще находится в Петербурге. Следующая глава сама по себе не очень длинная, но к ней получилось неожиданно очень много (и длинных) примечаний, поэтому я разбила публикацию на две. Сегодня часть, и завтра-послезавтра еще часть.
Глава XIII
За несколько недель моего пребывания в столице не случилось ничего особенного; лишь мой отъезд и сопровождающие его происшествия займут далее свое место в порядке повествования.
Не буду вдаваться в описание города, который при всех нагроможденных разнообразных награбленных богатствах, всегда будет в глазах мыслящего человека печальным свидетельством деспотизма, желающего своей неприглядной суровостью бороться с суровостью полярного климата?
Как историческое и интересное зрелище нужно здесь отметить обряд погребения русского царя, который случился во время моего пребывания в столице 1). Тело умершего везли от Гатчинской заставы 2), а им навстречу выехали царствующий император, его мать, Великий князь Михаил с женой и все бывшие в столице генералы и флигель-адъютанты покойного. Во время остановок пушечные выстрелы с крепостных валов сопровождали движение процессии до Казанской церкви на Невском Проспекте 3), где в течение двух недель было выставлено тело, не для народа, а только для четырех первых классов, то есть тех, кто имели чин, или уровень генеральский. Колокольный звон, распространившийся по всему городу, был грандиозный. Декорация обряда была великолепная, отрицать это невозможно. Разноцветные знамена государств или царств, составляющих империю, затем разнообразных цехов шествовали с траурной музыкой, смешиваясь с войском.
Два рыцаря, один жизни на белом коне, в золотой кольчуге и шлеме и с обнаженным мечом, воздетым ввысь, другой смерти на черном коне в шлеме и с опущенным мечом 4) (наверное, как символ старого французского выкрика: «Король умер, да здравствует Король!») 5). Впереди каравана шествовал батальон попов, монахов, православных епископов, во главе которых шел сам петербургский митрополит 6). На траурном катафалке при постоянно открытом гробе встали генерал и флигель-адъютанты, которые сопровождали императора в его последнем несчастном путешествии.
В небольшом отдалении за гробом шел сам император с непокрытой головой, с черными бантами на плече, шпаге и шляпе. За ним вся закутанная в траур мать, между Великим князем Михаилом и его женой, демонстративно несущие длинные шлейфы своих одеяний. За ними двор женский, затем Совет или правительство государства, сенат и прочие высокие лица. Процессия заканчивалась гвардейской ротой, любимой покойный императором, пехотным полком с опущенным оружием и знаменем, перевязанным траурным бантом, а растянулось все это почти на версту. 7)
В Казанской церкви был приготовлен неимоверно высокий архитектурный катафалк со ступеньками 8), на которых в течение двух недель днем и ночью горели бесчисленные яркие огни, а в канделябрях на каждом уровне - связки ароматических факелов.
Четыре гренадера Преображенского полка 9) в заостренных позолоченных головных уборах наподобие епископских тиар, встали у ступеней на караул, сменяясь каждые два часа. На первом уровне четыре императорских адъютанта низшего звания, на втором четыре полковника, а на третьем, уже при теле, четыре генерал-адъютанта.
Гроб был открыт, над золотым литым изголовьем выступала и возлежала на подушке голова Александра, черт которого внизу стоящим не было видно из-за высоты, а также темноты внутри церкви и дыма кадилен и факелов. Лицо все же выделялось, сильно почерневшее, как у человека, который умер от мозговой горячки, но о том много или откровенно не говорили, нужно было понимать с полуслова. 10)
Только четыре первых класса были допущены до посещения этого высочайшего тела! (как выразился один чиновник). Я имел пятый класс или был служащим на один ранг ниже 11), чем того требовалось для правильного входа. Я бы не искушался этим, если бы не моя развлекающаяся в это время в Петербурге сестра 12), которой захотелось этого благочестиво-печального зрелища. Поскольку в России есть выход из любого положения, мы сумели получить входной билет, а оказалось достаточно добавить на свои брюки широкие белые лампасы, чтобы сойти за генеральскую семью. Так я сопроводил сестру и ее подругу и, обходя вокруг катафалка, мы получили неприятное впечатление оттого, что в Божьем доме, перед прахом недавно еще могущественного европейского владыки я не испытал ни малейшего религиозного чувства! Ибо также ни голоса капеллана, читающего костельные молитвы, ни печальной и жалобной кантаты, ни плача или тихой молитвы какой-нибудь сироты!.. Ничего, только можжевеловый дым, охрана, сменяющаяся при трупе, и шепот шатающихся и разговаривающих любопытных.
В известной степени это была выставка какой-то дорогой казенной вещи, показанной узкому кругу военных разных уровней, которую собирались потом выбросить с глаз долой и запрятать в крепостных подземельях, подобно слиткам золота и серебра, которые также с необходимыми церемониями предъявляются немногим избранным, и потом складываются в казначействе в доказательство, что есть кредит для выпуска банковских билетов по курсу. Не посетила там ни одна мысль о бессмертной душе и ее вознесению к вечности! 13)
Примечания
1) Погребение Александра I сильно затянулось. Только на 40-й день после его смерти, 29 декабря 1825 г., траурный кортеж выехал из Таганрога. По пути проводились периодические осмотры тела и составлялись протоколы. За все время путешествия тело умершего императора осматривали пять раз. Тело Александра I было доставлено из Таганрога в Царское село в ночь с 4 на 5 марта 1826 года и утром 5-го марта перевезено в Петербург для прощальной церемонии. Сами похороны состоялись 13 марта 1826 года в Петропавловском соборе
2) Гатчинская застава, которую упоминает Олизар - возможно, имеются в виду Гатчинские ворота в Царском селе (так как в самом Петербурге нет и не было Гатчинской заставы). Гроб везли из Царского села и въехали в Петербург, скорее всего, через Московскую заставу в районе Пулковских высот.
3) Имеется в виду Казанский собор. Построен на Невском проспекте в 1801-1811 годах архитектором А.Н.Воронихиным для хранения чтимого списка чудотворной иконы Божией Матери Казанской. После Отечественной войны 1812 года приобрел значение памятника русской воинской славы. В 1813 году здесь был похоронен полководец М.И.Кутузов и помещены ключи от взятых городов и другие военные трофеи.
4) Традиционный церемониал похорон императоров в Российской империи, разработанный еще при Петре I, включал в себя инсценировку с двумя всадниками, которые должны были символизировать преемственность власти. Один латник - печальный - в черных латах, идущий с опущенным вниз мечом, второй радостный - в золоченых латах, следующий верхом с ярким плюмажем на шлеме и мечом, поднятым вверх. На роли латников назначали заранее. Специально для церемонии похорон для них изготовляли специальные облегченные латы. (См.: Логунова М. Печальные ритуалы императорской России. М., 2011; Зимин И.. Царская работа. XIX - начало XX в. Повседневная жизнь Российского императорского двора. М, 2011 г.).
5) «Король умер. Да здравствует король!» (фр. «Le Roi est mort, vive le Roi!») - традиционная фраза, которая произносится в некоторых странах во время провозглашения нового монарха. Считается, что впервые эту фразу употребили в Англии в 1272 году (в то время французский язык в Англии был языком общения аристократии), когда умер король Англии Генрих III. Чтобы избежать возможных осложнений при передаче престола, Тайный совет провозгласил «Трон никогда не должен пустовать, страна никогда не может быть без монарха». Поэтому сын умершего короля, который в это время находился в Крестовом походе, был немедленно провозглашён королём. Во Франции фраза впервые была провозглашена в 1422 году во время коронации Карла VII. Похожая формула произносится также при наследовании престола Дании.
6) Митрополит Серафим (в миру Стефан Васильевич Глаголевский; 1757-1843) - с 19 июня 1821 года Новгородский, Санкт-Петербургский, Эстляндский и Финляндский, первенствующий член Святейшего Правительствующего Синода. На своем посту добился закрытия Библейского общества, боролся против издания Священных текстов на русском языке. Во время 14 декабря 1825 года вышел на Сенатскую площадь и пытался увещевать восставших. Член Верховного уголовного суда над декабристами, в числе прочих членов суда голосовал за смертную казнь пятерым, осужденным вне разрядов.
7) Исследователи приводят следующую любопытную информацию об организации похорон: «В похоронах императора принимало участие множество людей, и всех их требовалось одеть в соответствующее траурное платье. Так как надо было обшить множество участников похорон, то портные шили платье по трем стандартным размерам. Главными портными стали Князьков, Борисов и Норденстрем. …Для лейб-форейторов и лейб-кучеров платья шились по образцу похоронных одеяний 1801 г. Надо заметить, что «потоковый метод» в шитье похоронного платья применялся даже к родовитым участникам церемонии. Только некоторые из особ изъявили желание сшить себе платье по мерке. … Ежедневно портными представлялись сводки, напоминающие фронтовые, сколько епанчей для церемонии было сшито в течении дня: 7 декабря скроено 40 епанчей, отдано сшить 40, сшито 10;8 декабря скроено 90 епанчей, отдано сшить 90, готово 35. Поскольку траурные епанчи должны были носить люди различного социального статуса, то их шили из разного по стоимости сукна - по 8, 5 и 3 руб. за метр. Для подготовки всего необходимого к похоронам кроме портных привлекалось множество других специалистов. Мастерица Катерина Шилина изготавливала церемониальные банты и шарфы из черного крепа. Очень ответственным делом была подготовка траурных платьев для трех императриц: жены Павла I - Марии Федоровны, жены Александра I - Елизаветы Алексеевны и жены Николая I - Александры Федоровны. Кроме этого, необходимо было обшить многочисленных великих княгинь и княжон с их еще более многочисленными фрейлинами. В этом случае поточный метод даже не рассматривался. Отвечала за изготовление этого крупного заказа модистка Анна Сихлер. Сначала были выработаны расценки: стоимость платья для придворных дам определена в 100 руб.; для императриц, великих княгинь и княжон - из расчета в 270 руб. за платье. Затем модистка представила в Печальную комиссию куклу в образцовом траурном платье: «Ратинное русское платье с крагеном, рукава длинные, около рукавов плюрезы, на шее особливый плоский черный краген с плюралезами, а шемизетка из черного крапа, шлейф у императриц в 4 аршина, для великих княжон в 3. На голове убор черного крепа с черною глубокою поводкою и с двойным печальном капором, один с шлейфом, а другой покороче; черные перчатки, веер, чулки и башмаки. В день погребения императрицы соизволят на голове иметь большую креповую каппу, так, чтобы все платье закрывало» (См.: Зимин И.. Царская работа. XIX - начало XX в. Повседневная жизнь Российского императорского двора. М, 2011 г.)
8) Траурная колесница была изготовлена каретным фабрикантом И.Иоахимом. Ее строила целая бригада мастеров, всего 26 человек. Балдахин делал мастер Зрелов; страусовые плюмажи - театральный декоратор А.Натье; порфиру - мастер Александр Борисов; опушь из 12 горностаев - мастер Пуговкин. Порфиру украшало золотое шитье, выполненное золотошвеей Анной Вендорф. Вся траурная колесница обошлась казне в 18 225 руб. Кроме того, парадный гроб, обитый малиновым бархатом, обошелся еще в 1992 рубля. Общие же затраты на похороны Александра I составили составили 829 402 руб. 40 коп. (См. Зимин И. Указ. соч.)
9) Лейб-гва́рдии Преображе́нский полк, один из старейших и наиболее известных гвардейских полков русской армии, созданных Петром Великим, основан в 1691 году
10) Несмотря на зимнее время и проведенное бальзамирование, тело портилось, «и дух от него сильный». Однако лейб-медик Тарасов доносил, что никаких изменений в усопшем не наблюдается, разве что замечен слегка потемневший цвет лица. Гроб вскрыли в присутствии врачей, а также В.В.Орлова-Денисова и председателя Печальной комиссии А.Б.Куракина. В результате совместного осмотра составили «Записку», отправленную Николаю I: «Александр I находится в состоянии, в котором Марии Федоровне его бы лучше не видеть». Николай I сообщил это матери, но она попросила «приоткрыть крышку гроба, чтобы она могла поцеловать руку Александра I». (См.Зимин И. Указ.соч.)
11) Олизар был Киевским губернским предводителем дворянства. Это была выборная почетная должность. Губернские предводители избирались дворянством губернии на 3 года и служили без вознаграждения. Помимо собственно сословных обязанностей, губернские предводители должны были участвовать в работе различных государственных учреждений и комиссий, поэтому они считались находящимися на действительной государственной статской службе, на время нахождения в должности им присваивался классный чин V класса (статский советник), а при выслуге двух трехлетий подряд - IV класс (действительный статский советник). Олизар был избран в 1821 году, таким образом еще не выслужил положенный срок для получения чина IV класса.
12) Родная старшая сестра Олизара, Аделаида Олизар (Adelaida Olizar; ? - 1848), в первом браке с 1814 года замужем за Константы Пшездзецким (Konstanty Przezdziecki; 1782-1856), имела от этого брака единственного сына Александра (1814-1871). Во втором браке - Дзеконьская (Dziekońska). Умерла в Париже в 1848 году.
13) Интересно сравнить впечатления Олизара с описанием похорон письмах жены британского посланника в России Анны Дисборо и её брата Джона Кеннеди, который был сотрудником английского посольства. Из письма Джона Кеннеди, 8 марта 1826 года: «В прошлую субботу мы присутствовали при церемонии вноса тела покойного императора в Казанскую церковь. …Herault de Joie («вестник торжества», глашатай (фр.)), весь в золотых доспехах, представил собой разительную противоположность мрачности черных материй и больших chapeau rabattus (головных уборов с загнутыми вниз полями (фр.).) (точно таких же, какие на наших разносчиках угля в Лондоне). По обоим бокам каждой лошади висели щиты с изображениями гербов различных губерний России и ее зависимых государств, по одному гербу на лошадь… Позолоченная погребальная колесница была увенчана высоким катафалком. Гроб оказался слишком тяжелым для адъютантов, и поэтому его несли около двадцати бывалых солдат в церковь и вверх по ступеням приготовленного для него катафалка, со вкусом устроенного, наподобие миниатюрной пагоды. Непосредственно перед этим вошла вдовствующая императрица; она оказалась не в силах осуществить свое намерение следовать за гробом пешком. За ней шествовали император и императрица, а за ними - фельдмаршал, герцог Веллингтон и старшие офицеры при всех регалиях. В ярком освещении церковь выглядела намного красивее, чем мы того ожидали. Все предполагали, что, даже и несмотря на полное отсутствие печей, толпа внутри произведет настоящую духоту, однако все поголовно промерзли там до костей, тогда как толпе вход был воспрещен. Несчастные караульные солдаты страдали с семи утра, стоя неподвижно на морозе; один из них даже уронил свой штык, который ударил князя Сапегу в подбородок, порезав его. Одному из священников… холод причинил неудобства несколько другого рода: во время акта благословения, имея нужду высморкаться, но будучи не в состоянии добраться до своего носового платка, он нашел удобный случай и, наклонившись вперед, тихонько (но не слишком по-благородному) прижав ноздрю указательным пальцем, излил свои «благословения» на проходившую толпу. Полнейший мир и приличие царили среди тех, кто наблюдал процессию, поскольку никому и ни за что не удалось бы проломиться сквозь укрепленные гвардейские кордоны, выставленные на каждой улице, примыкающей к тем, по которым шествие должно было пройти. Было объявлено, что тело слишком изуродовано для выставления в открытом виде. В течение определенных часов дня все желающие смогут пройти у гроба, входя в одну дверь и выходя из другой...». Из письма миссис Дисборо, 16 марта 1826 года: «Я видела гроб один раз в Царском Селе и три раза в Казанской церкви, но мое внимание было целиком отвлечено суматошной толпой, церемониальной парадностью и холодом, которые помешали мне осознать, что я присутствовала на похоронах так горячо любимого мною императора. В Царском Селе на гроб Александра были возложены шляпа и сабля, которые были на нем в его последнюю минуту; именно их вид тронул меня больше всего остального. Пока тело находилось в Казанской церкви, императорская фамилия навещала его каждый день по два раза. По прибытии и перед уходом они целовали гроб, а во время молитв стояли на коленях вокруг него. Было поразительно наблюдать, с какой твердостью и живостью старая императрица шествовала к катафалку и от него, в то время как императрица Александра казалась намного слабее. ... Адъютанты, сопровождавшие тело от Таганрога, выглядели вконец изнуренными, и тем не менее они утверждают, что это погребение для них равносильно второй утрате: они настолько привыкли присматривать за телом, что стали к нему привязаны. Они попеременно, денно и нощно, держали караул, а во время переездов постоянно стояли на катафалке». (Цит.по: Подлинные письма из России. 1825-1828. СПб., 2011).
Русская публикация в сокращении: "Русский вестник", 1893, NN 8-9
Вместо предисловия: http://naiwen.livejournal.com/1269941.html
Часть 2, глава 6: http://naiwen.livejournal.com/1270125.html
Часть 2, глава 8: http://naiwen.livejournal.com/1271264.html
Часть 2, глава 9: http://naiwen.livejournal.com/1277107.html
Часть 2, глава 10: http://naiwen.livejournal.com/1278007.html
Часть 2, глава 11: http://naiwen.livejournal.com/1284808.html
Часть 2, глава 12: http://naiwen.livejournal.com/1288234.html
Курсивом выделены фразы, написанные в оригинале по-французски
Жирным шрифтом выделены фразы, написанные в оригинале по-русски латинским транслитом.
Подчеркнуты слова и фразы, которые выделены в оригинале
* звездочками обозначены авторские примечания мемуариста
1) цифрами обозначены мои примечания (я не повторяю примечания о тех лицах, которые уже упоминались в предыдущих опубликованных главах)
Продолжаю публикацию мемуаров графа Олизара. Начиная с этой главы и далее все последующие главы никогда не публиковались на русском языке - вообще ни в каком, даже в сокращенном и отцензурированном виде, в сокращенную публикацию Копылова в "Русском вестнике" они не вошли. Мы оставили Олизара в тот момент, когда он после освобождения из крепости все еще находится в Петербурге. Следующая глава сама по себе не очень длинная, но к ней получилось неожиданно очень много (и длинных) примечаний, поэтому я разбила публикацию на две. Сегодня часть, и завтра-послезавтра еще часть.
Глава XIII
За несколько недель моего пребывания в столице не случилось ничего особенного; лишь мой отъезд и сопровождающие его происшествия займут далее свое место в порядке повествования.
Не буду вдаваться в описание города, который при всех нагроможденных разнообразных награбленных богатствах, всегда будет в глазах мыслящего человека печальным свидетельством деспотизма, желающего своей неприглядной суровостью бороться с суровостью полярного климата?
Как историческое и интересное зрелище нужно здесь отметить обряд погребения русского царя, который случился во время моего пребывания в столице 1). Тело умершего везли от Гатчинской заставы 2), а им навстречу выехали царствующий император, его мать, Великий князь Михаил с женой и все бывшие в столице генералы и флигель-адъютанты покойного. Во время остановок пушечные выстрелы с крепостных валов сопровождали движение процессии до Казанской церкви на Невском Проспекте 3), где в течение двух недель было выставлено тело, не для народа, а только для четырех первых классов, то есть тех, кто имели чин, или уровень генеральский. Колокольный звон, распространившийся по всему городу, был грандиозный. Декорация обряда была великолепная, отрицать это невозможно. Разноцветные знамена государств или царств, составляющих империю, затем разнообразных цехов шествовали с траурной музыкой, смешиваясь с войском.
Два рыцаря, один жизни на белом коне, в золотой кольчуге и шлеме и с обнаженным мечом, воздетым ввысь, другой смерти на черном коне в шлеме и с опущенным мечом 4) (наверное, как символ старого французского выкрика: «Король умер, да здравствует Король!») 5). Впереди каравана шествовал батальон попов, монахов, православных епископов, во главе которых шел сам петербургский митрополит 6). На траурном катафалке при постоянно открытом гробе встали генерал и флигель-адъютанты, которые сопровождали императора в его последнем несчастном путешествии.
В небольшом отдалении за гробом шел сам император с непокрытой головой, с черными бантами на плече, шпаге и шляпе. За ним вся закутанная в траур мать, между Великим князем Михаилом и его женой, демонстративно несущие длинные шлейфы своих одеяний. За ними двор женский, затем Совет или правительство государства, сенат и прочие высокие лица. Процессия заканчивалась гвардейской ротой, любимой покойный императором, пехотным полком с опущенным оружием и знаменем, перевязанным траурным бантом, а растянулось все это почти на версту. 7)
В Казанской церкви был приготовлен неимоверно высокий архитектурный катафалк со ступеньками 8), на которых в течение двух недель днем и ночью горели бесчисленные яркие огни, а в канделябрях на каждом уровне - связки ароматических факелов.
Четыре гренадера Преображенского полка 9) в заостренных позолоченных головных уборах наподобие епископских тиар, встали у ступеней на караул, сменяясь каждые два часа. На первом уровне четыре императорских адъютанта низшего звания, на втором четыре полковника, а на третьем, уже при теле, четыре генерал-адъютанта.
Гроб был открыт, над золотым литым изголовьем выступала и возлежала на подушке голова Александра, черт которого внизу стоящим не было видно из-за высоты, а также темноты внутри церкви и дыма кадилен и факелов. Лицо все же выделялось, сильно почерневшее, как у человека, который умер от мозговой горячки, но о том много или откровенно не говорили, нужно было понимать с полуслова. 10)
Только четыре первых класса были допущены до посещения этого высочайшего тела! (как выразился один чиновник). Я имел пятый класс или был служащим на один ранг ниже 11), чем того требовалось для правильного входа. Я бы не искушался этим, если бы не моя развлекающаяся в это время в Петербурге сестра 12), которой захотелось этого благочестиво-печального зрелища. Поскольку в России есть выход из любого положения, мы сумели получить входной билет, а оказалось достаточно добавить на свои брюки широкие белые лампасы, чтобы сойти за генеральскую семью. Так я сопроводил сестру и ее подругу и, обходя вокруг катафалка, мы получили неприятное впечатление оттого, что в Божьем доме, перед прахом недавно еще могущественного европейского владыки я не испытал ни малейшего религиозного чувства! Ибо также ни голоса капеллана, читающего костельные молитвы, ни печальной и жалобной кантаты, ни плача или тихой молитвы какой-нибудь сироты!.. Ничего, только можжевеловый дым, охрана, сменяющаяся при трупе, и шепот шатающихся и разговаривающих любопытных.
В известной степени это была выставка какой-то дорогой казенной вещи, показанной узкому кругу военных разных уровней, которую собирались потом выбросить с глаз долой и запрятать в крепостных подземельях, подобно слиткам золота и серебра, которые также с необходимыми церемониями предъявляются немногим избранным, и потом складываются в казначействе в доказательство, что есть кредит для выпуска банковских билетов по курсу. Не посетила там ни одна мысль о бессмертной душе и ее вознесению к вечности! 13)
Примечания
1) Погребение Александра I сильно затянулось. Только на 40-й день после его смерти, 29 декабря 1825 г., траурный кортеж выехал из Таганрога. По пути проводились периодические осмотры тела и составлялись протоколы. За все время путешествия тело умершего императора осматривали пять раз. Тело Александра I было доставлено из Таганрога в Царское село в ночь с 4 на 5 марта 1826 года и утром 5-го марта перевезено в Петербург для прощальной церемонии. Сами похороны состоялись 13 марта 1826 года в Петропавловском соборе
2) Гатчинская застава, которую упоминает Олизар - возможно, имеются в виду Гатчинские ворота в Царском селе (так как в самом Петербурге нет и не было Гатчинской заставы). Гроб везли из Царского села и въехали в Петербург, скорее всего, через Московскую заставу в районе Пулковских высот.
3) Имеется в виду Казанский собор. Построен на Невском проспекте в 1801-1811 годах архитектором А.Н.Воронихиным для хранения чтимого списка чудотворной иконы Божией Матери Казанской. После Отечественной войны 1812 года приобрел значение памятника русской воинской славы. В 1813 году здесь был похоронен полководец М.И.Кутузов и помещены ключи от взятых городов и другие военные трофеи.
4) Традиционный церемониал похорон императоров в Российской империи, разработанный еще при Петре I, включал в себя инсценировку с двумя всадниками, которые должны были символизировать преемственность власти. Один латник - печальный - в черных латах, идущий с опущенным вниз мечом, второй радостный - в золоченых латах, следующий верхом с ярким плюмажем на шлеме и мечом, поднятым вверх. На роли латников назначали заранее. Специально для церемонии похорон для них изготовляли специальные облегченные латы. (См.: Логунова М. Печальные ритуалы императорской России. М., 2011; Зимин И.. Царская работа. XIX - начало XX в. Повседневная жизнь Российского императорского двора. М, 2011 г.).
5) «Король умер. Да здравствует король!» (фр. «Le Roi est mort, vive le Roi!») - традиционная фраза, которая произносится в некоторых странах во время провозглашения нового монарха. Считается, что впервые эту фразу употребили в Англии в 1272 году (в то время французский язык в Англии был языком общения аристократии), когда умер король Англии Генрих III. Чтобы избежать возможных осложнений при передаче престола, Тайный совет провозгласил «Трон никогда не должен пустовать, страна никогда не может быть без монарха». Поэтому сын умершего короля, который в это время находился в Крестовом походе, был немедленно провозглашён королём. Во Франции фраза впервые была провозглашена в 1422 году во время коронации Карла VII. Похожая формула произносится также при наследовании престола Дании.
6) Митрополит Серафим (в миру Стефан Васильевич Глаголевский; 1757-1843) - с 19 июня 1821 года Новгородский, Санкт-Петербургский, Эстляндский и Финляндский, первенствующий член Святейшего Правительствующего Синода. На своем посту добился закрытия Библейского общества, боролся против издания Священных текстов на русском языке. Во время 14 декабря 1825 года вышел на Сенатскую площадь и пытался увещевать восставших. Член Верховного уголовного суда над декабристами, в числе прочих членов суда голосовал за смертную казнь пятерым, осужденным вне разрядов.
7) Исследователи приводят следующую любопытную информацию об организации похорон: «В похоронах императора принимало участие множество людей, и всех их требовалось одеть в соответствующее траурное платье. Так как надо было обшить множество участников похорон, то портные шили платье по трем стандартным размерам. Главными портными стали Князьков, Борисов и Норденстрем. …Для лейб-форейторов и лейб-кучеров платья шились по образцу похоронных одеяний 1801 г. Надо заметить, что «потоковый метод» в шитье похоронного платья применялся даже к родовитым участникам церемонии. Только некоторые из особ изъявили желание сшить себе платье по мерке. … Ежедневно портными представлялись сводки, напоминающие фронтовые, сколько епанчей для церемонии было сшито в течении дня: 7 декабря скроено 40 епанчей, отдано сшить 40, сшито 10;8 декабря скроено 90 епанчей, отдано сшить 90, готово 35. Поскольку траурные епанчи должны были носить люди различного социального статуса, то их шили из разного по стоимости сукна - по 8, 5 и 3 руб. за метр. Для подготовки всего необходимого к похоронам кроме портных привлекалось множество других специалистов. Мастерица Катерина Шилина изготавливала церемониальные банты и шарфы из черного крепа. Очень ответственным делом была подготовка траурных платьев для трех императриц: жены Павла I - Марии Федоровны, жены Александра I - Елизаветы Алексеевны и жены Николая I - Александры Федоровны. Кроме этого, необходимо было обшить многочисленных великих княгинь и княжон с их еще более многочисленными фрейлинами. В этом случае поточный метод даже не рассматривался. Отвечала за изготовление этого крупного заказа модистка Анна Сихлер. Сначала были выработаны расценки: стоимость платья для придворных дам определена в 100 руб.; для императриц, великих княгинь и княжон - из расчета в 270 руб. за платье. Затем модистка представила в Печальную комиссию куклу в образцовом траурном платье: «Ратинное русское платье с крагеном, рукава длинные, около рукавов плюрезы, на шее особливый плоский черный краген с плюралезами, а шемизетка из черного крапа, шлейф у императриц в 4 аршина, для великих княжон в 3. На голове убор черного крепа с черною глубокою поводкою и с двойным печальном капором, один с шлейфом, а другой покороче; черные перчатки, веер, чулки и башмаки. В день погребения императрицы соизволят на голове иметь большую креповую каппу, так, чтобы все платье закрывало» (См.: Зимин И.. Царская работа. XIX - начало XX в. Повседневная жизнь Российского императорского двора. М, 2011 г.)
8) Траурная колесница была изготовлена каретным фабрикантом И.Иоахимом. Ее строила целая бригада мастеров, всего 26 человек. Балдахин делал мастер Зрелов; страусовые плюмажи - театральный декоратор А.Натье; порфиру - мастер Александр Борисов; опушь из 12 горностаев - мастер Пуговкин. Порфиру украшало золотое шитье, выполненное золотошвеей Анной Вендорф. Вся траурная колесница обошлась казне в 18 225 руб. Кроме того, парадный гроб, обитый малиновым бархатом, обошелся еще в 1992 рубля. Общие же затраты на похороны Александра I составили составили 829 402 руб. 40 коп. (См. Зимин И. Указ. соч.)
9) Лейб-гва́рдии Преображе́нский полк, один из старейших и наиболее известных гвардейских полков русской армии, созданных Петром Великим, основан в 1691 году
10) Несмотря на зимнее время и проведенное бальзамирование, тело портилось, «и дух от него сильный». Однако лейб-медик Тарасов доносил, что никаких изменений в усопшем не наблюдается, разве что замечен слегка потемневший цвет лица. Гроб вскрыли в присутствии врачей, а также В.В.Орлова-Денисова и председателя Печальной комиссии А.Б.Куракина. В результате совместного осмотра составили «Записку», отправленную Николаю I: «Александр I находится в состоянии, в котором Марии Федоровне его бы лучше не видеть». Николай I сообщил это матери, но она попросила «приоткрыть крышку гроба, чтобы она могла поцеловать руку Александра I». (См.Зимин И. Указ.соч.)
11) Олизар был Киевским губернским предводителем дворянства. Это была выборная почетная должность. Губернские предводители избирались дворянством губернии на 3 года и служили без вознаграждения. Помимо собственно сословных обязанностей, губернские предводители должны были участвовать в работе различных государственных учреждений и комиссий, поэтому они считались находящимися на действительной государственной статской службе, на время нахождения в должности им присваивался классный чин V класса (статский советник), а при выслуге двух трехлетий подряд - IV класс (действительный статский советник). Олизар был избран в 1821 году, таким образом еще не выслужил положенный срок для получения чина IV класса.
12) Родная старшая сестра Олизара, Аделаида Олизар (Adelaida Olizar; ? - 1848), в первом браке с 1814 года замужем за Константы Пшездзецким (Konstanty Przezdziecki; 1782-1856), имела от этого брака единственного сына Александра (1814-1871). Во втором браке - Дзеконьская (Dziekońska). Умерла в Париже в 1848 году.
13) Интересно сравнить впечатления Олизара с описанием похорон письмах жены британского посланника в России Анны Дисборо и её брата Джона Кеннеди, который был сотрудником английского посольства. Из письма Джона Кеннеди, 8 марта 1826 года: «В прошлую субботу мы присутствовали при церемонии вноса тела покойного императора в Казанскую церковь. …Herault de Joie («вестник торжества», глашатай (фр.)), весь в золотых доспехах, представил собой разительную противоположность мрачности черных материй и больших chapeau rabattus (головных уборов с загнутыми вниз полями (фр.).) (точно таких же, какие на наших разносчиках угля в Лондоне). По обоим бокам каждой лошади висели щиты с изображениями гербов различных губерний России и ее зависимых государств, по одному гербу на лошадь… Позолоченная погребальная колесница была увенчана высоким катафалком. Гроб оказался слишком тяжелым для адъютантов, и поэтому его несли около двадцати бывалых солдат в церковь и вверх по ступеням приготовленного для него катафалка, со вкусом устроенного, наподобие миниатюрной пагоды. Непосредственно перед этим вошла вдовствующая императрица; она оказалась не в силах осуществить свое намерение следовать за гробом пешком. За ней шествовали император и императрица, а за ними - фельдмаршал, герцог Веллингтон и старшие офицеры при всех регалиях. В ярком освещении церковь выглядела намного красивее, чем мы того ожидали. Все предполагали, что, даже и несмотря на полное отсутствие печей, толпа внутри произведет настоящую духоту, однако все поголовно промерзли там до костей, тогда как толпе вход был воспрещен. Несчастные караульные солдаты страдали с семи утра, стоя неподвижно на морозе; один из них даже уронил свой штык, который ударил князя Сапегу в подбородок, порезав его. Одному из священников… холод причинил неудобства несколько другого рода: во время акта благословения, имея нужду высморкаться, но будучи не в состоянии добраться до своего носового платка, он нашел удобный случай и, наклонившись вперед, тихонько (но не слишком по-благородному) прижав ноздрю указательным пальцем, излил свои «благословения» на проходившую толпу. Полнейший мир и приличие царили среди тех, кто наблюдал процессию, поскольку никому и ни за что не удалось бы проломиться сквозь укрепленные гвардейские кордоны, выставленные на каждой улице, примыкающей к тем, по которым шествие должно было пройти. Было объявлено, что тело слишком изуродовано для выставления в открытом виде. В течение определенных часов дня все желающие смогут пройти у гроба, входя в одну дверь и выходя из другой...». Из письма миссис Дисборо, 16 марта 1826 года: «Я видела гроб один раз в Царском Селе и три раза в Казанской церкви, но мое внимание было целиком отвлечено суматошной толпой, церемониальной парадностью и холодом, которые помешали мне осознать, что я присутствовала на похоронах так горячо любимого мною императора. В Царском Селе на гроб Александра были возложены шляпа и сабля, которые были на нем в его последнюю минуту; именно их вид тронул меня больше всего остального. Пока тело находилось в Казанской церкви, императорская фамилия навещала его каждый день по два раза. По прибытии и перед уходом они целовали гроб, а во время молитв стояли на коленях вокруг него. Было поразительно наблюдать, с какой твердостью и живостью старая императрица шествовала к катафалку и от него, в то время как императрица Александра казалась намного слабее. ... Адъютанты, сопровождавшие тело от Таганрога, выглядели вконец изнуренными, и тем не менее они утверждают, что это погребение для них равносильно второй утрате: они настолько привыкли присматривать за телом, что стали к нему привязаны. Они попеременно, денно и нощно, держали караул, а во время переездов постоянно стояли на катафалке». (Цит.по: Подлинные письма из России. 1825-1828. СПб., 2011).