Почему коммунисты выступают за уничтожение права
Как уже не раз указывалось ранее, коммунист есть, прежде всего, носитель научного мировоззрения. И, наоборот, мировоззрение носителей буржуазного сознания всегда ненаучно. Особенно четко разница между коммунистическим научным и буржуазным ненаучным подходом видна, когда апологеты буржуазии берутся критиковать российский капитализм. Получается дикая ахинея.
Наткнулся тут вот на такую «замечательную» статейку. Автор размышляет о процессе Мирзаева и приходит к выводу, что он был едва ли не единственным «справедливым» за последнее время, поскольку в РФ постоянно судят «неправильно» и отсутствует «единство граждан перед законом». Общие выводы он делает следующие:
«То есть нет того самого права, которое охраняет правоохранительная система. Следовательно, нет и самой правоохранительной системы».
«Базовая функция государства - организация легитимного насилия внутри страны и за ее пределами. Насилия, основанного на праве, то есть на единых правилах для всех независимо от пола, национальности, вероисповедания, доходов, общественного положения и родственных связей. Если проще: государство в базовой комплектации, без опций - это полиция, армия и суды. И пока оно не может наладить нормальную работу полиции и судов, ему не стоит соваться в образование или здравоохранение и собирать на эти нужды налоги».
«Невыполнение государством базовой правоохранительной функции - это и есть основная проблема нашей страны.
И эта та проблема, с которой надо бороться в первую очередь. Проще говоря, по-настоящему имеет смысл выходить на улицу не за общие призывы «Путин, уходи», а за то, чтобы противостоять беспределу правоохранительной системы. Ситуация начнет выправляться, когда каждый будет знать, что в случае незаконного преследования со стороны государства десятки тысяч человек выйдут на улицы отстаивать его права».
Как всякий апологет буржуазии, автор в своих «исканиях» причин такого положения заблудился в двух соснах и наврал с три короба.
Автор абсолютно не понимает, сущности такой категории как «право». Право, судя по всему, понимается им как некий свод единых для всех законов. Право = закон, закон = право, при условии, что оно едино для всех. И, подобно мифическому Минотавру, охраняют все это дело «правоохранительные органы». Столь примитивная и ненаучная конструкция приводит автора к абсолютно идиотскому выводу, будто основным критерием права является «единство для всех». Убираем «единство для всех» - и вот уже право перестает быть правом. А когда нет права, то это, «плохо».
На самом же деле, право (правда, еще в довольно «первобытном» виде) появляется там и тогда, где и когда появляется неравенство и происходит процесс классового расслоения общества. Право же в близком к современному виде - римское право - появилось при рабовладельческом строе. И именно это право считается основой современной юриспруденции.
Там, где люди равны между собой, то есть имеют равный доступ к материальным и культурным благам, не имеет смысла говорить о каким-либо праве. Не за чем подчеркивать, что у кого-то есть какие-то права, если эти права равны. В самом деле, было бы абсурдно говорить, к примеру, о праве людей дышать. Имеет смысл говорить о праве кого-то на что-то лишь тогда, когда у кого-то другого этих прав нет. Поэтому и существуют в буржуазном обществе право на труд, право на свободу, право на жизнь...
Право как таковое неотделимо от насилия. Ведь тот, у кого прав нет, вряд ли добровольно согласился на такое положение дел и вряд ли с ним смирится. Право без аппарата насилия не существует. Если убрать аппарат «правоохранителей» попытка стихийного выравнивания прав не заставит себя долго ждать.
Не бывает и никакого «права в вакууме». Право - это всегда чье-то право. Свои де-факто существующие благодаря наличию частной собственности права, свой объективный интерес по увековечиванию такой ситуации, когда такая собственность есть лишь у него, господствующий класс закрепляет в правовой системе - системе правовых норм - и объявляет эти нормы общеобязательными.
Системы буржуазных законов, норм, кодексов представляют из себя абсолютно во всех капстранах конкретизацию того, КАК буржуазия реализует свои классовые интересы и охраняет свое классовое господство в конкретных условиях. В определенных условиях буржуазное право может выступать хоть в форме законов Шариата.
Там, где буржуазия полагает свое классовое господство прочным, она может позволить себе «бить своих» или показательно удовлетворять многомиллионные иски по смешным поводам. Как класс, буржуазия из этого извлекает лишь выгоду, побуждая массы обывателей впадать в экстаз от «справедливости» буржуазных законов и сея иллюзии о «равенстве» «волков» и «зайцев» в государстве «волков». Там же, где буржуазия не столь уверена в своих силах, где она не слишком хорошо отшлифовала свою правовую систему, она вполне логично применяет свои законы так, как того требуют ее классовые интересы, то есть избирательно. В таких же условиях, когда классовое господство буржуазии под угрозой, она вообще отбрасывает систему буржуазного права как ненужную, не соответствующую целям защиты своих объективных интересов.
Разница между моделями буржуазной правовой системы формальна. То есть их предназначение - охрана классового господства буржуазии. Нельзя говорить, что если нет «равенства перед законом», то нет буржуазного права. Право как раз есть, ведь оно защищает интересы буржуазии. А уж какими способами - это ей решать. В этом как раз и проявляется ее право…
Но обратимся ко второму процитированному абзацу. Это ж какая каша в голове у автора, раз он пишет подобное! Ведь он решительно все перепутал. Не «насилие основано на праве», а, наоборот, ПРАВО основано на НАСИЛИИ, не существует без него. Без аппарата насилия буржуазное право перестанет существовать в одночасье. Что, кстати, периодически и происходит в разного рода чрезвычайных ситуациях, когда буржуазная власть на время теряет контроль над определенной территорией, - тут же начинается грабёж магазинов, то есть стихийное выравнивание неравенства.
«Единых правил» или единых прав для ВСЕХ в эксплуататорском обществе быть не может в принципе. Ведь само право - продукт неравенства, и сама идея права равенство отрицает. Буржуазное право гарантирует неприкосновенность частной собственности, которая, в свою очередь, есть источник неравенства. Каким идиотом надо быть, чтобы всерьез думать, что то, что призвано защищать источник неравенства, может быть «равным для всех»?
Не нравится автору, видите ли, работа буржуазных судов и полиции. А почему, собственно? Ту задачу, которую они призваны выполнять по определению (охрана классового господства буржуазии), все эти институты выполняют достаточно хорошо. С чего он взял, что они работают неэффективно? Наоборот, ради защиты интересов эксплуататоров подчас плюют на мешающие этому делу нормы. Ну и что? Ведь работу-то свою выполняют. Кто сказал, что у них есть какая-то другая основная функция? Поимка преступников - это не основная, а дополнительная функция.
Наконец, абсолютно абсурден вывод, сделанный в последнем абзаце. Буржуазное государство как раз правоохранительную функцию выполняет хорошо. В том смысле, что основное право буржуазии защищает. При капитализме бывает, что защищает более или менее коряво. С чем предлагает бороться автор? С «беспределом правоохранительной системы». К наличию же самой такой системы претензий нет. Автор ведь ничего не имеет против аппарата насилия. Наоборот, признает, что он нужен. Только хочет, чтоб буржуазия, видите ли, обладая монопольным правом выстраивать правовую форму защиты своих классовых интересов, установила для себя раз и навсегда определенные правила игры. Это с какого, интересно, бодуна она должна так поступать? Ведь объективные условия меняются и защищать свои интересы в разных условиях целесообразно наиболее эффективными способами, которые вполне могут различаться.
Какой-то абсолютный бред получился у автора. Аппарат насилия нужен, право нужно, частная собственность, видимо, тоже нужна. Но при этом, не иначе, как по велению высших сил, должна появиться такая система, при которой буржуазное право «вдруг» перестанет служить орудием охраны интересов меньшинства и станет охранять интересы "всех".
В тезисе «равенство всех перед законом» содержится банальная буржуазная профанация. «Равенство всех» никак не сочетается с «перед законом». Ведь раз есть закон, то есть и тот, кто при помощи этого закона и аппарата насилия навязывает свою волю. А значит, есть и объект, по отношению к которому это право реализуется. То есть, нет уже никакого «равенства» и никаких «всех». Либо равенство, либо закон.
Единственный случай, когда право служит делу уничтожения неравенства, - это право в условиях диктатуры пролетариата. Но в этой ситуации институт права является отмирающим институтом. Источником права впервые становится большинство, возглавляемое рабочим классом. При помощи права рабочий класс защищает свои классовые интересы, главный из которых - уничтожение частной собственности, которая, в свою очередь является источником неравенства. Нет неравенства - нет права.
Коммунисты в противовес буржуазному тезису о «равенстве перед законом» выдвигают тезис о равенстве. И путь к этому равенству лежит через ликвидацию классового господства буржуазии и всех буржуазных институтов, в том числе, и института буржуазного права.
Буржуазные апологеты визжат о том, что «коммунисты стоят за уничтожения права, а значит за бесправие». Болотные оппортунисты дуют в буржуазную дуду, поддерживая лозунг о необходимости «правового государства». Коммунисты отвечают им, что при капитализме вся правовая система обслуживает интересы исключительно буржуазии, что держится эта система исключительно на насилии и для осуществления этого насилия буржуазия содержит огромный репрессивный аппарат (все это в совокупности и называется «правовое государство»). Так что да, коммунисты стоят за уничтожение права. Но «всеобщее бесправие», то есть отсутствие права, это как раз атрибут общества свободных и равных людей. Так что да, в этом смысле коммунисты стоят за бесправие, то есть за то, чтоб ни у кого не было никаких прав, поскольку, как было сказано выше, когда у одних появляются права, у других эти права отбираются.