Василий Верещагин на Северной Двине. Часть 4.
Все части "Василий Верещагин на Северной Двине":
Часть 1 Часть 2 Часть 3 Часть 4 Часть 5 Часть 6
Вершины-Усть-Выя- Нижняя Тойма-Заблудино
Воскресенье, 19 июня.
Я поехал в сторону, в Гавриловскую волость, к истокам Пинеги, за 120 верст, где мне хотелось посмотреть на прославившееся в окрестности деревянное изображение св. Николая Чудотворца, в человеческий рост.
По ужасной лесной дороге, которую нельзя не только описать, но и представить себе, мы приехали в село Вершину, с церковью, напоминающею Белослудскую, и потом выехали дальше.
Церковь Георгия Победоносца с. Вершины.
Перо отказывается описывать дальнейший путь- все лесами удельного ведомства, а потом и казенными-это что-то до того первобытное, запущенное, за брошенное, что вряд ли что-либо подобное есть в каком-нибудь другом царстве. Утешают тем, что прежде было еще хуже, что лет 20 тому назад по этим болотистым местам возили людей и груз лошадями же, но в лодках, и не иначе, конечно, как шагом. За то же езда тогда была дешева, а теперь земская почта берет большие деньги и двигает тем же шагом! Путь состоит из бревен вершинника, брошенных через дорогу, в расстоянии, примерно, аршина, одно от другого, так что колеса телеги или тарантаса все время ударяются, стукаются, подскакивают. Иногда огромное дерево преграждает, путь, приходится объезжать стороною, по кочкам и никто не заботится о том, чтобы расчистить путь - единственное начальство, урядник, живущий верстах в 40 - 50, занимается охотою, рыболовством, хлебопашеством, но не службою.
Есть станции «в волоке», т.-е. в лесу, где грязная изба содержителя лошадей и навес для телег составляют, на десятки верст кругом, единственные жилые постройки. Лошади ходят в волоке с сильными бубенцами на шей, чтобы не потеряться.
Из-за дождя пришлось переночевать в одном из таких убогих, грязных помещений и с великим трудом, постоянно рискуя вывалиться и все переломать, я добрался к вечеру второго дня до устьев Пинеги.
Усть-Выя. Часовня.
Усть-Выя. Церковь Илии Пророка.
Несколько тамошних жителей рассказывали нам предание, что в старые времена Святой изнашивал пару сапогов в год, но с тех пор, как один священник, поскупившись на новые сапоги, подшил только подошвы к старым- чудо перестало совершаться.
На беду и церковь и самая прославленная икона оказались мало интересными, так что я, «не солоно похлебавши», лишь с одним небольшим наброском повернул назад.
Принявши героическое решение не обращать внимания на толчки и скачки телеги, я разостлал свой тюфяк и подушки, впрег пять лошадей, пообещал ямщикам хорошую «на водку» и поскакал- скакал так, что кажется, всю жизнь буду чувствовать следы езды но Пинежским болотам.
Мы вышли из Тоймы, распрощавшись с многочисленным семейством батюшки; надежда на то, что ветер переменится, не сбылась-он задул еще пуще, принес холод, дождик, так что мы скоро приткнулись к берегу и затопили свою печку.
К вечеру погода стала стихать, и мы двинулись на веслах; этою же ночью, когда мы уже спали, люди наши дошли до села Нижняя Тойма, где и остановились.
Я ездил на другой день в село Заблудино- нарочно для того, чтобы осмотреть и набросить в записную книжку тамошнюю деревянную колокольню, поразительно схожую с турецким минаретом; для меня это было особенно интересно, так как я считаю, что восточный стиль имел большое влияние на наш русский.
Часть 1 Часть 2 Часть 3 Часть 4 Часть 5 Часть 6
Вершины-Усть-Выя- Нижняя Тойма-Заблудино
Воскресенье, 19 июня.
Я поехал в сторону, в Гавриловскую волость, к истокам Пинеги, за 120 верст, где мне хотелось посмотреть на прославившееся в окрестности деревянное изображение св. Николая Чудотворца, в человеческий рост.
По ужасной лесной дороге, которую нельзя не только описать, но и представить себе, мы приехали в село Вершину, с церковью, напоминающею Белослудскую, и потом выехали дальше.
Церковь Георгия Победоносца с. Вершины.
Перо отказывается описывать дальнейший путь- все лесами удельного ведомства, а потом и казенными-это что-то до того первобытное, запущенное, за брошенное, что вряд ли что-либо подобное есть в каком-нибудь другом царстве. Утешают тем, что прежде было еще хуже, что лет 20 тому назад по этим болотистым местам возили людей и груз лошадями же, но в лодках, и не иначе, конечно, как шагом. За то же езда тогда была дешева, а теперь земская почта берет большие деньги и двигает тем же шагом! Путь состоит из бревен вершинника, брошенных через дорогу, в расстоянии, примерно, аршина, одно от другого, так что колеса телеги или тарантаса все время ударяются, стукаются, подскакивают. Иногда огромное дерево преграждает, путь, приходится объезжать стороною, по кочкам и никто не заботится о том, чтобы расчистить путь - единственное начальство, урядник, живущий верстах в 40 - 50, занимается охотою, рыболовством, хлебопашеством, но не службою.
Есть станции «в волоке», т.-е. в лесу, где грязная изба содержителя лошадей и навес для телег составляют, на десятки верст кругом, единственные жилые постройки. Лошади ходят в волоке с сильными бубенцами на шей, чтобы не потеряться.
Из-за дождя пришлось переночевать в одном из таких убогих, грязных помещений и с великим трудом, постоянно рискуя вывалиться и все переломать, я добрался к вечеру второго дня до устьев Пинеги.
Усть-Выя. Часовня.
Усть-Выя. Церковь Илии Пророка.
Несколько тамошних жителей рассказывали нам предание, что в старые времена Святой изнашивал пару сапогов в год, но с тех пор, как один священник, поскупившись на новые сапоги, подшил только подошвы к старым- чудо перестало совершаться.
На беду и церковь и самая прославленная икона оказались мало интересными, так что я, «не солоно похлебавши», лишь с одним небольшим наброском повернул назад.
Принявши героическое решение не обращать внимания на толчки и скачки телеги, я разостлал свой тюфяк и подушки, впрег пять лошадей, пообещал ямщикам хорошую «на водку» и поскакал- скакал так, что кажется, всю жизнь буду чувствовать следы езды но Пинежским болотам.
Мы вышли из Тоймы, распрощавшись с многочисленным семейством батюшки; надежда на то, что ветер переменится, не сбылась-он задул еще пуще, принес холод, дождик, так что мы скоро приткнулись к берегу и затопили свою печку.
К вечеру погода стала стихать, и мы двинулись на веслах; этою же ночью, когда мы уже спали, люди наши дошли до села Нижняя Тойма, где и остановились.
Я ездил на другой день в село Заблудино- нарочно для того, чтобы осмотреть и набросить в записную книжку тамошнюю деревянную колокольню, поразительно схожую с турецким минаретом; для меня это было особенно интересно, так как я считаю, что восточный стиль имел большое влияние на наш русский.