о восточно- и западнохристианской идее пошлости
«Пошлость есть мера и идея религиозная, - конечно, не в том смысле, чтобы эта идея выражала нечто верное, благое или ценное, но в том смысле, что эта идея выделяет религиозно-отрицательное явление, - явление религиозной опустошенности и омертвения: пошлым становится то, что выходит из Божьего луча, утрачивает свой священный смысл и становится духовно-ничтожным.
Мне не удалось доселе отыскать соответствующего слова ни в одном известном мне европейском языке. Мне не удалось также найти живое, приемлющее разумение этой идеи у целого ряда европейских мыслителей и философов, к которым я обращался с соответствующим вопросом. Я должен был сделать из этого тот вывод, что европейское человечество не осознало еще того религиозного бедствия, которым оно настигнуто, ибо бедствие это не нашло себе даже имени в его разуме и языке. Тем опаснее его положение, тем труднее ему вступить на путь религиозного обновления. Ему предстоит или постигнуть сущность пошлости, ужаснуться, продумать и прочувствовать ее природу и начать ее преодоление, или же окончательно разложить свою культуру в пошлости безбожия, порочности, хаоса и рабства. Ибо современное агрессивное безбожие, в его государственно-хозяйственной форме и в его тоталитарной культуре есть не что иное, как воинствующая пошлость, решившая навязать себя соблазном и террором всему человечеству. В мире встал агрессивный пошляк, который не просто «наслаждается» своей пошлостью, но видит в ней новое, высшее «освобождающее» «откровение» и силится навязать его всем народам в гетерономном порядке. Священное нестерпимо для него, ибо оно обличает его пошлость. И вот, слепой к Божественному, он готовится ослепить и всех остальных людей; и пока есть еще кто-то, кто зрит Бога в небесах и осязает Его веяние в земных вещах и делах, - он не может успокоиться; он успокоится только тогда, когда в людских душах погаснут последние лучи Творца.
Для того, чтобы успешно вести борьбу с этой воинствующей пошлостью, надо, прежде всего, понять ее природу и найти для нее верное слово, верное наименование, что у нас в России состоялось давно, более ста лет тому назад».
При всей моей любви к этой книге Ивана Ильина, таки уточню здесь кое-что, по крайней мере относительно известных мне языков.
Наша русская «пошлость» переводится на европейские языки как
banalité - banality - Banalität или
trivialité - triviality - Trivialität ,
каковые слова, собственно говоря, есть и в русском языке - банальность и тривиальность. Уже одно это несколько настораживает. Будь у нашего родного термина вся необходимая ширина охвата и глубина проникновения - с какой бы стати нам заимствовать термины иностранные?
Пойдем дальше. Происхождение этих терминов - французское. Баналитэ произведена от средневекового ban - так в феодальном кругу понятий называлось общая собственность, ну, вобчем, идея довольно близкая к корням нашей пошлости, которая ведь тоже первоначально значила феодально-обычное, старинно-общепринятое. Смена значения этого слова во французском языке (нота бене: вслед за сменою его значения на латыни, т.е. в сфере церковной) произошла к 19 в., тогда же термин позаимствовали и англичане (с 1825 года, говорит нам словарь). А тривиалитэ - придумана была, на минуточку, уже в начале 16 в. иноком Алькофрибасом Назье (1494 - 1553), в английский язык попала в 1598 году. Тривиалитэ произведена была от латинского термина "trivium", означавшего три первые «вольные искусства», грамматику, диалектику и риторику - надо полагать, Рабле таким образом выразил свое отношение к среднестатистическим тогдашним проповедЯм.
Теперь значения, всё из самых банальных общедоступных Вики-словарей. Ограничусь английским, ладно? Слишком уж всё понятно.
Облако синонимических значений для английской пошлости - для слов banality, mediocrity и triviality - вот какое: unimportance, insignificance, frivolousness, inconsequence, inconsequentiality, pettiness, slightness, paltriness, negligibility, meaninglessness, pointlessness, worthlessness, flimsiness, insubstantiality, triteness, platitudinousness, vapidity, pedestrianism, conventionality, predictability, staleness, unimaginativeness, lack of originality, lack of inspiration, prosaicness, dullness, ordinariness.
Т.е. по-английски с пошлостью связываются такие понятия, как ничтожность, мелочность, слабость, вялость, протухлость, лишенность важности, точности, направленности, смысла, вдохновения, ценности, содержания, логической последовательности, объёма.
Это, дорогие братья и сестры, кроме шуток и без скидок, полновесное и безупречно православное богословие - апофатическое, конечно.
И ещё это вполне может сойти за пересказ в тезисах той самой главы из Ильина, откуда я взяла цитату.
А теперь познакомимся с синонимами русского слова пошлость:
- вульгарность; избитость, банальность, тривиальность; филистерство, неприличие, клюковка, истасканность, неблагопристойность, пошлятина, неприличность, непристойность, плоскость, похабень, стертость, бульварность, непотребство, клубничка, жеребятина.
В русском списке - пять слов иностранного происхождения,
- одно - (пошлятина) просто повторение исходного с уничижительным суффиксом,
- дважды встречаются практически полные дубли (непристойность и неблагопристойность, неприличие и неприличность),
- пять раз - сленговые обороты, вообще никак не раскрывающие смысл исходного слова, а лишь, так сказать, эмоционально его смакующие (похабень, бульварность, клюковка, клубничка, жеребятина),
- и десять (десять, Карл!) раз синоним перенаправляет значение исходного слова - в тупо-бесстыжую сферу. В ту, которая ниже пояса.
Ну вот. И кто тут у нас теперь религиозный философ и народ-богоносец, религиозно восставший против мировой воинствующей пошлости? И у кого, напротив, религиозное бедствие, которым постигнута нация, не нашло ещё отражения в его разуме и языке?
Очевидно ведь, что это мы, русские, есьмы народ-богоносец, и бедствие нашло отражение в нашем разуме и в нашем языке. Потому что Достоевский, изображавший пошлых бесов и пошлость бесов, - русский, и сам Ильин - русский.
Но мне как-то чего-то все же не хватает.
Вот если бы документ какой церковный был, а?
Или хоть словарное свидетельство, что смена значения русского слова «пошлость» на то важное, на то непошлое, на то религиозно-отрицательное, которому Ильин посвятил целую главу , - что смена эта произошла в, тксказать, профессионально-духовной среде, как это в свое время случилось у еретиков французов?
Или чтоб какой святой или святитель в теме отметились? Ну хоть бы лицо в сане, как Флоренский? Или богослов как Успенский? Тогда я бы уж на сто процентов уверена была, кто тут вступил на путь религиозного обновления - в отличие от тех, кто окончательно разложил свою культуру в пошлости безбожия, порочности, хаоса и рабства.
А то ведь - кто они вообще такие, этот Достоевский и этот Ильин.
Кто их вообще читает.
Мне не удалось доселе отыскать соответствующего слова ни в одном известном мне европейском языке. Мне не удалось также найти живое, приемлющее разумение этой идеи у целого ряда европейских мыслителей и философов, к которым я обращался с соответствующим вопросом. Я должен был сделать из этого тот вывод, что европейское человечество не осознало еще того религиозного бедствия, которым оно настигнуто, ибо бедствие это не нашло себе даже имени в его разуме и языке. Тем опаснее его положение, тем труднее ему вступить на путь религиозного обновления. Ему предстоит или постигнуть сущность пошлости, ужаснуться, продумать и прочувствовать ее природу и начать ее преодоление, или же окончательно разложить свою культуру в пошлости безбожия, порочности, хаоса и рабства. Ибо современное агрессивное безбожие, в его государственно-хозяйственной форме и в его тоталитарной культуре есть не что иное, как воинствующая пошлость, решившая навязать себя соблазном и террором всему человечеству. В мире встал агрессивный пошляк, который не просто «наслаждается» своей пошлостью, но видит в ней новое, высшее «освобождающее» «откровение» и силится навязать его всем народам в гетерономном порядке. Священное нестерпимо для него, ибо оно обличает его пошлость. И вот, слепой к Божественному, он готовится ослепить и всех остальных людей; и пока есть еще кто-то, кто зрит Бога в небесах и осязает Его веяние в земных вещах и делах, - он не может успокоиться; он успокоится только тогда, когда в людских душах погаснут последние лучи Творца.
Для того, чтобы успешно вести борьбу с этой воинствующей пошлостью, надо, прежде всего, понять ее природу и найти для нее верное слово, верное наименование, что у нас в России состоялось давно, более ста лет тому назад».
При всей моей любви к этой книге Ивана Ильина, таки уточню здесь кое-что, по крайней мере относительно известных мне языков.
Наша русская «пошлость» переводится на европейские языки как
banalité - banality - Banalität или
trivialité - triviality - Trivialität ,
каковые слова, собственно говоря, есть и в русском языке - банальность и тривиальность. Уже одно это несколько настораживает. Будь у нашего родного термина вся необходимая ширина охвата и глубина проникновения - с какой бы стати нам заимствовать термины иностранные?
Пойдем дальше. Происхождение этих терминов - французское. Баналитэ произведена от средневекового ban - так в феодальном кругу понятий называлось общая собственность, ну, вобчем, идея довольно близкая к корням нашей пошлости, которая ведь тоже первоначально значила феодально-обычное, старинно-общепринятое. Смена значения этого слова во французском языке (нота бене: вслед за сменою его значения на латыни, т.е. в сфере церковной) произошла к 19 в., тогда же термин позаимствовали и англичане (с 1825 года, говорит нам словарь). А тривиалитэ - придумана была, на минуточку, уже в начале 16 в. иноком Алькофрибасом Назье (1494 - 1553), в английский язык попала в 1598 году. Тривиалитэ произведена была от латинского термина "trivium", означавшего три первые «вольные искусства», грамматику, диалектику и риторику - надо полагать, Рабле таким образом выразил свое отношение к среднестатистическим тогдашним проповедЯм.
Теперь значения, всё из самых банальных общедоступных Вики-словарей. Ограничусь английским, ладно? Слишком уж всё понятно.
Облако синонимических значений для английской пошлости - для слов banality, mediocrity и triviality - вот какое: unimportance, insignificance, frivolousness, inconsequence, inconsequentiality, pettiness, slightness, paltriness, negligibility, meaninglessness, pointlessness, worthlessness, flimsiness, insubstantiality, triteness, platitudinousness, vapidity, pedestrianism, conventionality, predictability, staleness, unimaginativeness, lack of originality, lack of inspiration, prosaicness, dullness, ordinariness.
Т.е. по-английски с пошлостью связываются такие понятия, как ничтожность, мелочность, слабость, вялость, протухлость, лишенность важности, точности, направленности, смысла, вдохновения, ценности, содержания, логической последовательности, объёма.
Это, дорогие братья и сестры, кроме шуток и без скидок, полновесное и безупречно православное богословие - апофатическое, конечно.
И ещё это вполне может сойти за пересказ в тезисах той самой главы из Ильина, откуда я взяла цитату.
А теперь познакомимся с синонимами русского слова пошлость:
- вульгарность; избитость, банальность, тривиальность; филистерство, неприличие, клюковка, истасканность, неблагопристойность, пошлятина, неприличность, непристойность, плоскость, похабень, стертость, бульварность, непотребство, клубничка, жеребятина.
В русском списке - пять слов иностранного происхождения,
- одно - (пошлятина) просто повторение исходного с уничижительным суффиксом,
- дважды встречаются практически полные дубли (непристойность и неблагопристойность, неприличие и неприличность),
- пять раз - сленговые обороты, вообще никак не раскрывающие смысл исходного слова, а лишь, так сказать, эмоционально его смакующие (похабень, бульварность, клюковка, клубничка, жеребятина),
- и десять (десять, Карл!) раз синоним перенаправляет значение исходного слова - в тупо-бесстыжую сферу. В ту, которая ниже пояса.
Ну вот. И кто тут у нас теперь религиозный философ и народ-богоносец, религиозно восставший против мировой воинствующей пошлости? И у кого, напротив, религиозное бедствие, которым постигнута нация, не нашло ещё отражения в его разуме и языке?
Очевидно ведь, что это мы, русские, есьмы народ-богоносец, и бедствие нашло отражение в нашем разуме и в нашем языке. Потому что Достоевский, изображавший пошлых бесов и пошлость бесов, - русский, и сам Ильин - русский.
Но мне как-то чего-то все же не хватает.
Вот если бы документ какой церковный был, а?
Или хоть словарное свидетельство, что смена значения русского слова «пошлость» на то важное, на то непошлое, на то религиозно-отрицательное, которому Ильин посвятил целую главу , - что смена эта произошла в, тксказать, профессионально-духовной среде, как это в свое время случилось у еретиков французов?
Или чтоб какой святой или святитель в теме отметились? Ну хоть бы лицо в сане, как Флоренский? Или богослов как Успенский? Тогда я бы уж на сто процентов уверена была, кто тут вступил на путь религиозного обновления - в отличие от тех, кто окончательно разложил свою культуру в пошлости безбожия, порочности, хаоса и рабства.
А то ведь - кто они вообще такие, этот Достоевский и этот Ильин.
Кто их вообще читает.