о хлебодаре, бутерброде и истолковании месседжа
Вот бывает такая фигура коммуникации, из трех частей.
- Проговорка -
- заполировывание проговорки -
- рецепция месседжа в его полноте и его истолкование.
- А что мне тоже приснился сон, - сказал долговязый, - об этом здесь, кажется, совершенно забыли. Я не знал, ибрим, что ты такой искусный толкователь, а то бы я не отверг твоей услужливой помощи. Теперь я тоже склонен рассказать тебе свой сон, поскольку это возможно сделать словами, и ты растолкуй мне его. Приготовься же слушать!
- Я слушаю, - ответил Иосиф.
- Приснилось мне, - начал пекарь, - вот что, сейчас скажу. Мне приснилось - вот видишь, какой у меня был забавный сон, ибо как мог я, князь Менфийский, который, право же, не сует свою голову в печь, как мог я, словно какой-то мальчишка-подручный, словно какой-то разносчик пышек и кренделей… так вот, во сне я нес на голове три корзины со всякой сдобой, три мелких, ловко вставленных одна в другую корзины со всевозможными изделиями дворцовой пекарни, и в верхней печеная фараонова пища, всякие там коржи и рогульки, лежали открыто. Тут, махая крылами, поджав на лету когти, с вытянутыми шеями и вытаращенными глазами, прилетели птицы небесные и давай каркать. И, обнаглев, эти птицы бросались на корзину и клевали пищу на моей голове. Я хотел поднять свободную руку и помахать ею над корзинами, чтобы отпугнуть эту сволочь, но мне это не удавалось, рука отнялась. И они продолжали долбить, овевая меня резким запахом гнили…
Тут пекарь, по своему обыкновению, испугался, побледнел и попробовал улыбнуться своим нескладным уголком рта.
- То есть ты не должен, - сказал он, - представлять себе этих птиц, а также их запах, их клювы, их вытаращенные глаза слишком уж мерзкими. Это были птицы как птицы, и если я сказал «они долбили» - не помню точно, сказал ли я так, но вполне мог сказать, - то для лучшего понимания моего сна оговорюсь, что это слово было выбрано несколько опрометчиво. Мне следовало бы сказать: «они поклевывали». Птички поклевывали у меня в корзине, думая, видимо, что я хочу их покормить, ведь на верхней моей корзине не было ни крышки, ни покрывала, - короче говоря, все было в моем сне довольно естественно, за исключением того, что я, князь Менфийский, сам носил на голове булочные изделия, да еще, пожалуй, того, что мне не удавалось помахать рукой, но может быть, я этого и не хотел, потому что радовался прилетевшим птичкам. И это все.
- Истолковать и тебе? - спросил Иосиф.
- Как хочешь, - ответил пекарь.
- Три корзины, - сказал Иосиф, - это три дня. Через три дня фараон выведет тебя из этого дома и вознесет тебе голову, прикрепив тебя к дереву или к отвесному столбу, и птицы небесные будут клевать с тебя твое мясо. И это, к сожалению, все.
А теперь то, из-за чего я вспомнила про эту фигуру коммуникации.
Вот месседж (все уже его читали, конечно, в отличие от вышепроцитированного романа, но почему не повторить ещё раз то, что уже стало классикой?) - итак, вот двухчастный месседж.
"Муж в семье - самый главный. Если муж будет любим и с ним все будет хорошо, - хорошо будет и с детьми. Как бы вы не (в оригинале именно «не», прим. моё) любили детей, мужа надо любить больше.Моя покойная жена так воспитывала детей, что они понимали: самое лучшее и самое вкусное - папе. Младшая дочь иногда говорила: «а мне? Я тоже хочу». Я протягивал ей бутерброд, густо намазанный черной икрой, который мне приготовила жена, но старшие девочки делали страшные глаза, что-то строго шептали ей в ухо, и она виновато замолкала и ни за что не хотела взять даже часть этого бутерброда.
Конечно, им бутерброды с икрой тоже доставались в те редкие моменты, когда ее удавалось достать, но на папином слой икры был толще."
А третьей части, т.е. истолкования, попрошу у вас.
Слушай, Иосиф, и дедуктируй.
Чиста ли совесть хлебодара, или он трусливый злодей, панически предчувствующий возмездие детки в этом доме тоже кушали икорку хотя бы иногда - или ее всегда жрал только отец?