опять об культуру ментис
По поводу полемики здесь.
Допустим, мне не нравится статья брата моего, в которой он критикует некое явление. Тут могут быть два варианта: либо мне это явление мило и близко, и я тогда его защищаю, аргументируя против статьи. Либо мне явление тоже не мило, но аргументация брата моего кажется слабой, нелогичной, уязвимой - тогда я критикую эту аргументацию, тем самым предлагая лучшую. С той же целью - укритиковать явление.
Конкретнее, по буквам: мне (допустим) не нравится статья, обличающая учение Флоренского об иконе, то есть обличающая сакрализацию средневековой стилистики, как единственно подходящей для иконы, на основе эзотерических умствований. Свое недовольство статьей, в зависимости от его причин, я могу выразить только одним из двух способов:
- либо защищая сакрализацию средневековой стилистики, основанную на эзотерических предпосылках,
- либо предлагая другие (лучшие) аргументы против этой самой сакрализации.
Это и всё. Аргументация же в форме упреков автору статьи, что он сам как художник
- работает согласно принципам средневековой стилистики,
-работает в средневековой стилистике недостаточно прекрасно,
- подражает недостаточно прекрасному периоду средневековой живописи,
- недостаточно прекрасно подражает недостаточно прекрасному периоду средневековой живописи -
не имеет никакого отношения к делу. Даже если бы автор статьи подражал наипримитивнейшему из исторических стилей и подражал ему из рук вон плохо - это все равно не имело бы никакого отношения к делу при условии, что автор признавал бы законность иной стилистики и не пытался бы оправдать собственную - через эзотерику.
Смешнее всего, что самое суждение о качестве живописи как таковой, о художественной ценности того или иного исторического стиля и о качестве подражания тому или иному стилю возможно только за пределами учения Флоренского и компании. В аппарате Флоренского вообще нет понятий художественного добра и зла, тем-то и страшны его дикие вымыслы. Так что всякий, говорящий «эта икона плохо нарисована, неудачно закомпонована, груба по цвету, грешит противу анатомии, неубедительно по объёмно-пространственным характеристикам» и другое всякое в этом роде, в сущности, говорит «я выбросил на помойку флоренско-успенское «богословие иконы»».
Допустим, мне не нравится статья брата моего, в которой он критикует некое явление. Тут могут быть два варианта: либо мне это явление мило и близко, и я тогда его защищаю, аргументируя против статьи. Либо мне явление тоже не мило, но аргументация брата моего кажется слабой, нелогичной, уязвимой - тогда я критикую эту аргументацию, тем самым предлагая лучшую. С той же целью - укритиковать явление.
Конкретнее, по буквам: мне (допустим) не нравится статья, обличающая учение Флоренского об иконе, то есть обличающая сакрализацию средневековой стилистики, как единственно подходящей для иконы, на основе эзотерических умствований. Свое недовольство статьей, в зависимости от его причин, я могу выразить только одним из двух способов:
- либо защищая сакрализацию средневековой стилистики, основанную на эзотерических предпосылках,
- либо предлагая другие (лучшие) аргументы против этой самой сакрализации.
Это и всё. Аргументация же в форме упреков автору статьи, что он сам как художник
- работает согласно принципам средневековой стилистики,
-работает в средневековой стилистике недостаточно прекрасно,
- подражает недостаточно прекрасному периоду средневековой живописи,
- недостаточно прекрасно подражает недостаточно прекрасному периоду средневековой живописи -
не имеет никакого отношения к делу. Даже если бы автор статьи подражал наипримитивнейшему из исторических стилей и подражал ему из рук вон плохо - это все равно не имело бы никакого отношения к делу при условии, что автор признавал бы законность иной стилистики и не пытался бы оправдать собственную - через эзотерику.
Смешнее всего, что самое суждение о качестве живописи как таковой, о художественной ценности того или иного исторического стиля и о качестве подражания тому или иному стилю возможно только за пределами учения Флоренского и компании. В аппарате Флоренского вообще нет понятий художественного добра и зла, тем-то и страшны его дикие вымыслы. Так что всякий, говорящий «эта икона плохо нарисована, неудачно закомпонована, груба по цвету, грешит противу анатомии, неубедительно по объёмно-пространственным характеристикам» и другое всякое в этом роде, в сущности, говорит «я выбросил на помойку флоренско-успенское «богословие иконы»».