Из феодализма в совок, из совка в олигархию. Часть 3.
Итак, последняя часть из статьи From Soviets to Oligarchs: Inequality and Property in Russia 1905-2016. Filip Novokmet, Thomas Piketty, Gabriel Zucman
Часть 1
Часть 2
2.3. Сравнение с другими странами
Теперь перейдем к сравнению с другими странами. Сначала сравним на длительном отрезке времени эволюцию неравенства доходов в России и западных странах (возьмем США и Францию в качестве примера, Франция является относительно репрезентативным западноевропейским образцом). В каком-то смысле Россия выглядит как экстремальная версия долгосрочной U-образной модели, наблюдаемой на Западе в течение 20-го века (см. рис. 11a-11b).
Рисунок 11a - Доля верхних 10% в общих доходах в России по сравнению с США и Францией
Рисунок 11b - Доля верхнего 1% в общих доходах в России по сравнению с США и Францией
В начале 20-го века неравенство доходов находилось на очень высоком уровне довольно во многих местах, в России, как и в США и Франции. Учитывая ограничения по данным, которые уже обсуждались, трудно сделать точные сравнения между уровнями неравенства в разных странах около 1900-1910 годов (за исключением того, что они все были очень высоки). Имеющиеся данные свидетельствуют о том, что доли доходов самых богатых находились на сопоставимых уровнях в России и США, а возможно и на несколько более высоких уровнях во Франции, но наблюдаемая разница не очень большая. Также если учесть неденежные аспекты неравенства, включая ограниченные права сельских бедняков в России, можно утверждать, что неравенство было выше в России.
В течение периода 1917-1989 неравенство оставалось на низком уровне повсюду, но сжатие неравенства было особенно экстремальным в России. Предыдущие исследования подчеркивается роль политических факторов, учитывающих сокращение неравенства в западных странах после политических и военных потрясений 1914-1945 годов: сильное сжатие доходов с капитала у богатых после разрушений войны и Великой Депрессии; новый политический режим с повышением резко прогрессивного налогообложения доходов и наследуемого имущества, социальное государство, а в некоторых случаях контроль ренты и частичная национализация, с важными различиями по разным странам (см. Аткинсон и Пикетти 2007 2010,; Пикетти 2014). Россия иллюстрирует крайнюю форму политического шока: советская власть попыталась положить конец частной собственности в целом и сократить денежное неравенство до чрезвычайно низкого уровня - действительно до уровня, который, вероятно, никогда не применялся в истории человечества.
Наконец, для того, чтобы объяснить растущее неравенство на Западе с 1970-х-1980-х годов c важными вариациями по разным странам, предыдущие исследования вновь подчеркнули роль политических факторов и идеологических разворотов, в том числе консервативной революции в 1980-х годах в США и Великобритании, роста движения против прогрессивного налогообложения, финансового дерегулирования, и так далее (Пикетти, 2014). И опять Россия иллюстрирует крайнюю форму политического разворота: система государственного имущества была демонтирована за пару лет в 1991-1995 годах, супер-быстрая ваучерная приватизация и так называемая «шоковой терапии» были введены в действие, и в конце процесса была введена в действие плоская система налогообложения (с фиксированной ставкой 13% на доходы, о которой Рейган, Тэтчер и Трамп вместе взятые не могли и мечтать). Независимо от того, как человек оценивает целесообразность политики, это является явным политическим разворотом огромных пропорций.
Два дополнительных замечания. Во-первых, идеологические сдвиги, наблюдаемые в различных частях мира в 20 веке, явно имеют общее происхождение, и повлияли друг на друга. На общем уровне, очень высокий - и в какой-то степени растущий или, по крайней мере, не снижающийся - уровень неравенства, наблюдавшиеся в конце 19-го и начале 20 века, внесли свой вклад в подъем движения против свободного рынка в значительной степени везде. Первая мировая война, Великая депрессия и Вторая мировая война укрепили восприятие, что laissez-faire капитализм (невмешательство государства в экономику) ведет мир к хаосу и необходимо регулирование более сильной государственной политикой. Большевистская революция также способствовала тому, что западные элиты склонились принять изменения в политике, которые они в значительной степени отказывались принимать до Первой мировой войны. В свою очередь провал и окончательное падение советской власти в конце 1980-х способствовали про-рыночным идеологическим сдвигам.
Следующее, особенно интересно сравнить траектории неравенства, которым следовала Россия и бывшие коммунистические страны. Все восточноевропейские страны, для которых мы есть исторические данные - в частности Польша, Чехия и Венгрия - характеризуются высоким уровнем неравенства в начале 20 века и в межвоенный период, низким неравенством в коммунистический период (1945-1990) и высоким и растущим неравенством с 1990 года (см. рис. 11с). Следует отметить, что хотя все коммунистические страны характеризуются необычайно низкими уровнями денежного неравенства, существуют интересные вариации: как видно, неравенство особенно было низким в Чешской Республике и Венгрии, с долей в доходах верхних 1% ниже 3%, в отличие от 4-5% в России (и около 6% в конце сталинского периода).
Рисунок 11с - Доля в общих доходах верхнего 1%: Россия и восточноевропейские страны
Факт, что советское неравенство было вообще выше, чем под восточноевропейскими коммунистическими режимами, был отмечен другими исследователями с помощью исторических исследований и данных о доходах коммунистических стран за этот период. В частности, такой вывод также применяется к другим показателям распределения, таким как коэффициент P90/P10. Сошлемся в частности на работу Аткинсона и Миклврайта (1992), которые подчеркивают, что российское неравенство в 60-е-70-е-80-е годы является в некоторой степени промежуточным между восточно-европейском уровнем (Венгрия, Польша, Чехословакия) и британским уровнем, и которые также считают, что гендерное неравенство значительно меньше во всех коммунистических странах (по сравнению с Великобританией и другими западными странами) в 1960-х-1970-х годов, с несколько сокращающимся разрывом в течение 1980-х годов (к сожалению, наши источники данных не позволяют нам смотреть на гендерные различия в России на длительном периоде времени).
Что касается недавнего периода, то поразительно, что неравенство возросло до намного более высокого уровня в России (с долей в доходах верхнего 1% до 20-25%), чем в странах восточной Европы (где доля верхних 1% падает в диапазоне 10-14% в конце периода) (см. рис. 11с). В то время как наши данные по подоходному налогу для России имеют много ограничений (данные по подоходному налогу, доступные для восточноевропейских стран, являются гораздо более обширными и были недавно использованы Новокметом 2017), разрыв с другие бывшими коммунистическими странами, кажется, достаточно велик, чтобы быть значительным. Это также соответствует данным Форбс по миллиардерам, которые показывают необычайно большое количество российские миллиардеров с 1990-х-2000-х годов по сравнению с другими экскоммунистическими странам, а также по сравнению с другими частями мира.
Хотя наши источники данных слишком ограничены, чтобы обеспечить полный анализ разрыва между неравенством в России и другими бывшими коммунистическими странами, кажется вполне естественным сослаться на различные пост-коммунистические стратегии для переходного периода, которые были проведены в разных странах, и в частности на очень быструю «шоковую терапию» и ваучерную стратегию приватизации, которые проводились в России. Правдоподобной интерпретацией доступных данных является то, что ваучерная приватизация прошла так быстро, и в таком хаотичном денежном и политическом контексте, что небольшие группы лиц смогла выкупить большое количество ваучеров по относительно низким ценам, а также в некоторых случаях получить крайне выгодные сделки с государственными органами (например, через известные соглашения по кредитам для акций). Вместе с бегством капитала и ростом оффшорного имущества, этот процесс, возможно, привел к гораздо более высокому уровню концентрации имущества и доходов в России, чем в других бывших коммунистических странах. Как уже было сказано выше, тот факт, что значительная часть основных фондов принадлежит иностранным держателям имущества в восточных европейских странах, также способствует снижению неравенства.
Ряд данных, которые у нас есть для Китая, к сожалению, гораздо короче (они начинаются в 1978), но они также показывают, что растущее неравенство значительно сильнее в России, а Китай, кажется, ближе по величине к восточноевропейской модели (см. рисунок 11d). По нашим оценкам, неравенство в Китае было несколько выше, чем в России в 1980 году (в частности из-за существенного разрыва между городом и селом), а сейчас оно стало значительно больше в России. Это может быть связано с тем, что процесс приватизации был гораздо более постепенным в Китае, где государственные органы по-прежнему контролируют большинство корпораций (см. Пикетти, Ян и Zucman 2017). Этот вывод опять-таки согласуется с данными Форбс по миллиардерам, показывая гораздо выше уровень богатств у миллиардеров в России, чем в Китае (см. рисунок 5).
Рисунок 11d - Доля верхнего 1% в общих доходах: Россия и Китай
Рисунок 5 - Общее имущество миллиардеров по отношению к национальному доходу по странам
Определенно, это не означает, однако, что единственной причиной более большая доля в общих доходах у самых богатых в России полностью обусловлена различными стратегиями приватизации и последовавшим различием в сегодняшней структуре собственности. В то время как верхние доходы с капитала и бизнеса, безусловно, играют важную роль (они, вероятно, включают большую часть подоходных налогов, собираемых с самых богатых налогоплательщиков в России), весьма вероятно, что более высокое неравенство трудовых доходов в России также играет важную роль. Вообще говоря, предыдущая работа над динамикой неравенства в странах с переходной экономикой показала, что ключевую роль играют силы на рынке труда и неравенство в оплате труда (см., например, Флемминг и Майклврайт, 2000; Емтсов, 2008; Миланович и Эрсадо, 2010; EBRD, 2016). К сожалению, данные, которые мы используем в настоящей работе, не позволяют нам правильно разделить эти разные факторы. Необходим доступ к более подробным данным по подоходному налогу (с разбивкой по категориям доходов) чтобы оценить соответствующую роль доходов с капитала, доходов от самозанятости и доходов от заработной платы в росте неравенства в России по сравнению с другими странами.
Наконец, представляем наши выводы о неравенстве имущества. Согласно нашим стандартным оценкам, концентрация имущества существенно возросла в России за период 1995-2015, и теперь стоит на значительно более высоком уровне, чем в таких странах, как Китай или Франция, на уровне, который сопоставим или даже выше, чем США (см. Рисунки 12а-12с).
Рисунок 12а - Доли в общем имуществе по разным группам в России
Рисунок 12b - Доля в общем имуществе верхнего 1% в России и других странах
Рисунок 12с - Доля в общем имуществе верхних 10% в России и других странах
Однако следует подчеркнуть, что эти оценки неравенства по имуществу являются еще более хрупкими, чем наша оценка неравенства доходов. Источники данных, доступные для изучения имущества в России, к сожалению, гораздо более ограничены, чем для изучения доходов (где мы могли полагаться на набор данных из опросов домохозяйств и данных по налогу на прибыль). Здесь же не существует надежного обследования имущества домохозяйств, и не существует данных о налоге на имущество, и нет данных по налогам на наследство (в реальности такой налог даже не существует в России). В отличие от Франция и США (где у нас есть подробные микроархивы подоходного налога с потоками доходов с капитала, которые могут быть капитализированы, и где мы также имеем доступ к данным по налогу с наследства и исследования имущества домохозяйств), и в отличие также от Китая (где по крайней мере у нас есть исследования благосостояния домохозяйств), все что мы имеем, чтобы изучать неравенство имущества в России - это данные Форбс по миллиардерам. Это немного лучше, чем ничего вообще, и это, конечно, захватывает что-то реальное, но не сильно.
Мы приложили все усилия, чтобы объединить данные о миллиардерах с Форбс с нормализованными данными по распределению имущества в других странах и обобщенные методы интерполяции Парето, для того чтобы выполнить понятные оценки, но подчеркиваем, что другие варианты (на основе альтернативные предположений относительно использования данных Форбс) приводят к значительной погрешности. Мы можем с достаточной уверенностью утверждать, что неравенство имущества очень велико в России по международным стандартам, но нельзя быть уверенным, например, в том, что доли самых богатых в России выше или меньше, чем в США. Они, конечно, выше на уровне самых верхних 100 человек, но требуется больше сведений о физических лицах, владеющих (скажем) между десятью и ста миллионами долл. США (а не только миллиардерами) для того, чтобы иметь возможность сделать заключение относительно доли имущества верхних 1% или 0,1% (не говоря уже о доле верхних 10%).
Источник: From Soviets to Oligarchs: Inequality and Property in Russia 1905-2016. Filip Novokmet, Thomas Piketty, Gabriel Zucman
Добавить в друзья
