Хождение по двум рекам (часть 2 - продолжение).
(Продолжение. Начало см. здесь: http://maxilla-k.livejournal.com/26240.html)
Основные действующие лица и краткие характеристики:
Наташа - девочка-скерцо и девочка-припевочка (на вид около 40 лет), Радио России, а так же женщина с большой буквы «М» и мать с большой буквы «Ж»;
Игнат - вероятно, ее сын, 13 лет, мальчик-индига («г» на южнорусский манер следует читать так, чтоб оно звучало чем-то средним между «г» и «х», и на конце слова - именно буква «а»), «пенпердипикуляр» и большой адронный коллайдер;
Савва (он же Серега) - любитель попарить гуся, порой не замечающий того факта, что гусь уже давно парит его;
Ваш Покорный Слуга - нежелающий быть «усатым нянем» эксцентричный эстерик и изотерик, вечно зачем-то спешащий в Москву и любящий физические нагрузки;
Данила - инопланетный гость в клетчатой кепочке.
На следующий день, 31 июля, я проснулся часов в 7 утра от легкого похмелья и от грубо дисгармонирующего со всей окружающей средой русского шансона:
Ту-ту-ту
Поезд едет в Воркуту…
Охранник Олег, вероятно, большой поклонник сего музыкального жанра, решил прямо с утра побаловать им всю округу, врубив свой nature-blaster на полную катушку. Я попытался, не обращая внимания на тошнотворные рифмы и убогие тексты, снова заснуть. Не тут-то было! Апофеозом похмельного утра стал удар Саввы по краю палатки ногой, отозвавшийся колоколом в моей пустой голове.
- Макс, вставай!
Я с горем пополам выбрался из палатки. Прекрасное утро… Если б еще не музыка… К этому моменту я уже половину текстовых ляпсусов и музыкальных банальностей знал наизусть, ибо кассета у Олега в магнитофоне была, видимо, закольцована… Шатаясь, я добрел до пристани, неспешно совершил обряд омоновения… В сборе байдарки я участия не принимал, зато к сборке катамарана уже чувствовал себя бодряч.com. Несмотря на пару досадных ошибок, собирать катамаран мне понравилось. Олег навязчиво предлагал пива, просил нас остаться… Но пора уже было в дорогу. Савва за утренним кофе со сгущенкой развернул небольшую дискуссии о влиянии русского шансона, ни на секунду не переставшего звучать из динамиков, на карму слушающего его человека, и пришел к закономерному выводу о прямой зависимости… Недаром на какой-то близлежащей постройке какой-то начитанный умник написал: «Гигун Гагап»!
Мы спустили на воду катамаран и байдарку, погрузили в них наши вещи, искупались напоследок и, с божьей помощью, тронулись в путь. Надо сказать, что я впервые в своей жизни занимался сплавом (хоть и принимал активное участие в покупке Саввой этого катамарана в Москве несколько лет назад. История довольно занимательная, но я, пожалуй, расскажу ее как-нибудь в другой раз, уж больно не терпится уже, наконец, отправиться в путь). Год назад наши планы были перечеркнуты внезапной смертью нашего друга Андрея Янкевича, благодаря которому мы с Саввой и познакомились в Иране в 1999 году. Надо же, как давно это было, а кажется, как вчера…
Наташа пошла на байдарке, а мы втроем - на катамаране. Причем, поскольку Битюг - река довольно узкая в большинстве мест, большую часть пути идти приходилось на веслах. Сначала нас вело по синусоиде. Несмотря на все мои старания, Савва безжалостно перегребал меня. Мы еще не доплыли до Бобровского моста (меньше километра от того места, откуда мы начали свой путь), а я уже с ужасом думал, хватит ли мне сил целый день так грести… Однако, Савва мне объяснил, что грести надо спокойно, не напрягаясь, так, чтоб это было в удовольствие, а заодно посадил на подмогу недовольного (и загоравшего до этого на корме) Игната с веслом за мной. Мальчик-индига тут же проявил свои недюжие способности и чудеса изобретательности, придумав новый способ гребли: когда лопата весла ставится не поперек воде, а как бы вдоль. Когда мы обнаружили эту его находку, он, не моргнув глазом, объяснил нам, что так удобнее и проще. Тем не менее, я довольно скоро приноровился к гребле, и мне даже начало это нравиться. Я стал больше смотреть по сторонам. На берегах порой тоже было чем полюбоваться. Например, какой-то древней полуразрушенной церковью из красного кирпича.
Я только начал входить во вкус. И тут неожиданно (прошло полтора-два часа) мы увидели, что Наташина байдарка пристает к берегу. Причаливание к берегу, правда, прошло небезукоризненно. Наташа настаивала на такой швартовке своей байдарки, при котором все вещи из нее приходилось тащить по довольно отвесному и скользкому склону. Ну, ладно, думаю, она опытнее в этих делах, ей виднее, наверное… А, кроме того, мне не хотелось повторять ошибок Данилы и не вступать с ней в затяжные споры и дискуссии. Место, к которому мы причалили, на мой взгляд, более располагало к тишине и вдумчивой созерцательности.
В этом очаровательное месте, которое Наташа назвала Семибитюжьем, мы провели остаток дня и ночь. «Это место, где снимают трусы», - отрекомендовала его Наташа, и первая, подавая остальным пример, полезла купаться голышом. Мы не замедлили воспоследовать. Игнат же облюбовал себе трамплин и начал свои прыжки с него еще пока мы разгружали байдарку, обливая нас и вещи брызгами воды. Наташа всячески его к этому поощряла. Я был несколько удивлен таким поведением этих двух, Игнат мог бы хотя бы свой рюкзак сам достать из байдарки, но решил, что это не мое дело, да и, как я уже говорил, мне хотелось тишины и спокойствия. Тишины и спокойствия, однако, не случилось, случилось подобие курортного пляжа, типа, как в Сочи, которые я, признаться, крепко недолюбливаю за бестолковые занятия, шум, крики и никчемное времяубийство. Именно этим мы и занимались до вечера: купались, мазались грязью, изображая из себя негров (Наташа всегда мечтала быть чернокожей).
Я достал карту и спросил у нее, где по карте мы находимся. Она, не задумываясь, показала, что - в районе д. Заводской. Я посчитал по карте (из расчета в 1 см. 2 км.): получалось, что мы прошли около 16 км. Довольно неплохой темп, однако, - подумал я. Меня, тем не менее, смущало отсутствие на карте деревеньки на другой стороне реки и ж/д полотна. Карта была издана в 2006 году, а я привык доверять картам. Железная дорога здесь только одна, по которой мы приехали в Бобров, и получается, что от нас до нее 12-14 км. В чем я был всегда плох, так это в вычислении расстояний на глаз. Ладно, и не такие чудеса случаются с людьми, - пожал я плечами и полез купаться… Еще одним странным наблюдением того же дня было то, что Игнат называл Наташу не мамой, а по имени, и то, что Наташа делила палатку с Саввой, что, с одной стороны, понятно, конечно, а не со своим родным сыном (в первую ночь в Боброве я подумал, что так случайно получилось, из-за того, что мы засиделись допоздна, а Игнат ушел спать раньше)... Перефразируя реплику Пети Мамонова из спектакля «Есть ли жизнь на Марсе?»: «Вряд ли какой Артемка захочет назвать такую мать мамой»! Ну да ладно, опять же не мое дело!
На следующий день, 1 августа, Игнат, накануне намучившись с веслом, заныл и запросился на байдарку. Наташа же пересела к нам на катамаран. Как только мы отправились в путь, я сразу осознал две вещи: во-первых, до д. Заводской нам еще грести и грести; во-вторых, к словам нашей бывалой морячки надо относиться с изрядной долей критики, несмотря на ее непрекращающийся практически ни на минуту щебет. На короткой остановке, посвященной установке паруса, ибо река стала пошире, и ветерок какой-никакой налетел, было решено пройти на этот раз расстояние побольше, тем более, что под парусом идти было легко и приятно.
Тем не менее, под парусом нам довелось идти довольно недолго: местные жители подсказали нам с берега, что впереди нас ждет старый низкий мост, и с парусом мы под ним не пройдем. Пришлось снова подналечь на весла. Часов в 5 вечера небо стало хмуриться, то тут, то там на горизонте засверкали молнии. Надо было срочно искать стоянку. А берег к стоянкам принципиально не располагал. Прошел даже мелкий дождик. «Мелкий дождик напугал», - напевал я известную песню-заклинание Егора Летова. И вот, наконец, что-то похожее на подходящее место для аварийной стоянки: дожидаться сильного дождя и грозы никто не жаждал. Однако, как только мы высадились в районе 5 часов вечера на берег, в срочном порядке разгрузили вещи и установили палатки, облака рассеялись, и погода нормализовалась. Конечно, загружать все снова, чтобы плыть дальше уже ни сил, ни желания не было, и поэтому решено было остаться здесь на ночь. «Мелкий дождик напугал», - продолжал напевать я. Гроза разразилась ночью. Одна из молний ударила где-то совсем рядом (а надо сказать, что незадолго до этого по ТВ прошел сюжет о мальчике, который погиб от удара молнией как раз в Воронежской области).
- Не боишься? - спросил я на всякий случай у лежащего рядом Игната.
- А чего бояться?! - нарочито бодро ответил он.
Вообще-то, Игнат боялся многого, о чем в течение путешествия громогласно заявлял ни раз. Особенно (не знаю, почему) он боялся микробов и радиацию. По первой причине он опасался есть, например, яблоки с дерева, которые в изобилии росли в местах наших стоянок и которые утоляли жажду лучше любой пепси-колы, или огурцы, подаренные бабушкой в одной из деревень, а по второй - пить воду из реки: Битюг соединяется с Доном, а на Дону, насколько я понял его бессвязную аргументацию, стоит нововоронежская АЭС. Не знаю, кто мальчику в 13 лет забил голову всей этой лабудой, но засела она у него там крепко и основательно. Впрочем, не только она…
С утра 2 августа мы поняли, каким знаком свыше была для нас прошедшая вчера нас стороной гроза: прямо за поворотом начинались поваленные (нет, не ночной грозой, а ранее) деревья, коряги и прочие острые препятствия, таившие нешуточную угрозу дну нашей байдарки и надувным баллонам нашего катамарана. И права была Наташа, предлагавшая еще вчера пойти посмотреть дальнейший путь, и неправ был я, настоявший на ужине, - признаю. С утра мы на пустой байдарке втроем пошли смотреть, как нам проходить завалы. Кое где приходилось на руках поднимать катамаран, кое где - поднимать низкорастущие ветки, грозившие расцарапать нам лица, кое где швартоваться к поваленному дереву боком, а потом как бы переваливаться по нему… Такую героику было бы интересно и здорово фотографировать, но, увы, прохождение этого участка требовало от меня других навыков. Наташа на байдарке перевезла все вещи и пришвартовалась на плёсе неподалеку; Игната мы посадили на руль, оставшийся после вчерашней безмятежной прогулки под парусом; Савва командовал и мы вдвоем с ним гребли веслами. Получилось, правда, здорово, и я искренне жалею, что от этой переправы не осталось ни одной фотографии. Но вчерашняя гроза и аварийная остановка была, кроме шуток, очевидным знаком свыше!
Далее мы шли медленно, опасаясь дальнейших подвохов со стороны реки. Так мы дошли до деревни МечЁтка, где было решено высадиться ненадолго, пополнить провиант в местном магазине. Однако и это оказалось не таким-то простым делом. Оказывается, для этого нам нужно было войти в залив, перетащить на руках байдарку. Потом Игнат отвез на другой берег сначала Наташу с Саввой, а потом меня, а сам остался сторожить байдарку и катамаран. За что ему были обещаны сладости, шоколадки, печенье и, конечно же, кока-кола. Вообще, Игнат оказался на редкость не любопытным подростком. Сладости его интересовали куда больше того, что происходит вокруг. Один раз, когда он сидел на руле и очередной раз не вписал катамаран в поворот, я обернулся назад, и в течение нескольких полновесных секунд наблюдал, как Игнат пялится в буквальном смысле слова на свои ноги. Я бы, правда, понял и простил его, если бы он засмотрелся бы на красоту окружающей природы... Еще его волновало, например, из чего состоит большой адронный коллайдер… Вопрос был задан настолько неожиданно, что мы с Саввой чуть не попадали с катамарана. Откуда в его голове вдруг появился коллайдер?! Выяснилось, что когда он был в летнем лагере, сам Карась рассказывал им, мелюзге, (Карасю-то 16 лет уже) про это чудо. Я, признаться, поначалу подумал, что многоуважаемый Карась начитался научно-фантастической литературы или почерпнул странное словосочетание из какой-нибудь компьютерной игры. Однако уже в Москве я узнал, что большой адронный коллайдер (LHC, Large Hadron Collider) - не выдумка воспаленной фантазии подростка, а что ни на есть передовое слово развития современной науки - генератор черных дыр на Земле (подробнее, кому интересно, здесь: http://www.computerra.ru/xterra/37925/ ). Так или иначе, Игнат с удовольствием остался караулить наши плавсредства. Тем более, что до магазина в Мечётке нужно было топать около 25 минут. Деревня, протяженностью 17 км., сейчас насчитывает около 1000 дворов, а в лучшие времена их было до 3000. В деревне даже есть своя школа. Местных жителей становится все меньше и меньше. В основном, в Мечётке живут приехавшие на лето отдыхающие с детьми.
В магазине я, не удержавшись съел аж два мороженных, - как же мы не ценим простые человеческие радости, когда они у нас всегда под рукой! - и разговорился с девочкой Викой, лет 12, из города Саранска. Вика, в отличие от Игната, оказалась весьма любопытной, и я отвечал на ее вопросы про Москву, поедая мороженное в тени предбанника местного магазина, пока ребята покупали различную снедь нам в дорогу. Накупили они немало. Поэтому пришлось договариваться с местным водителем, чтобы он нас отвез обратно на берег Битюга. Переправившись через косу реки, мы устроили небольшой пикничок, намазали кремом наши сгоревшие места. У меня, как самого белокожего, их, разумеется, оказалось больше всего. В первый же день нашего путешествия я дал серьезную промашку, недооценив местное солнце, и, поэтому, даже несмотря на то, что в последующие дни уже одевал и Серегины «бузорг-штаны», так же, как и мои порванные на жопе, но в отличие от моих, защищавших от палящих лучей солнца также и мои щиколотки, и майку, и, разумеется, перчатки и бандану. А еще я не снимал больше носков, где бы я ни был - именно подъемы ног обгорели практически до мяса.
Мы еще отдохнули чуть-чуть и в 19.30 по низкому солнцу отправились в намеченный на этот день порт приписки, условно называемый Наташей «русалочьим местом». К 10 часам вечера мы пристали к «Русалочьему месту». Этот вечерний переход ознаменовался прояснением в голове Игната. До этого приходилось частенько прикрикивать на него, чтобы он не терял концентрации на многочисленных поворотах реки, и не задумывался чрезмерно о большом адронном коллайдере, или что там еще могло нечаянно нагрянуть в его открытую всем ветрам голову.
На этот раз он не только безукоризненно управлялся с рулем, но и САМ в определенный момент попросился грести. А на вопрос, не устал ли он грести, вдруг ответил, что мы же делаем одно дело. Короче, в этот вечер он снискал заслуженную любовь и уважение товарищей. Я, обычно шутивший, что нас на борту 2 взрослых мужика минус 0.5 Игната, на этот раз вынужден был признать, что в этот вечер нас было трое на борту - три полноценных члена экипажа, делающих, по мере сил и возможностей, одно дело. Я считаю, что физические нагрузки явно пошли мальчику на пользу!
Все фото: (с) Максилла КУЗНЕЦОВ
Продолжение здесь: http://maxilla-k.livejournal.com/26981.html
Основные действующие лица и краткие характеристики:
Наташа - девочка-скерцо и девочка-припевочка (на вид около 40 лет), Радио России, а так же женщина с большой буквы «М» и мать с большой буквы «Ж»;
Игнат - вероятно, ее сын, 13 лет, мальчик-индига («г» на южнорусский манер следует читать так, чтоб оно звучало чем-то средним между «г» и «х», и на конце слова - именно буква «а»), «пенпердипикуляр» и большой адронный коллайдер;
Савва (он же Серега) - любитель попарить гуся, порой не замечающий того факта, что гусь уже давно парит его;
Ваш Покорный Слуга - нежелающий быть «усатым нянем» эксцентричный эстерик и изотерик, вечно зачем-то спешащий в Москву и любящий физические нагрузки;
Данила - инопланетный гость в клетчатой кепочке.
На следующий день, 31 июля, я проснулся часов в 7 утра от легкого похмелья и от грубо дисгармонирующего со всей окружающей средой русского шансона:
Ту-ту-ту
Поезд едет в Воркуту…
Охранник Олег, вероятно, большой поклонник сего музыкального жанра, решил прямо с утра побаловать им всю округу, врубив свой nature-blaster на полную катушку. Я попытался, не обращая внимания на тошнотворные рифмы и убогие тексты, снова заснуть. Не тут-то было! Апофеозом похмельного утра стал удар Саввы по краю палатки ногой, отозвавшийся колоколом в моей пустой голове.
- Макс, вставай!
Я с горем пополам выбрался из палатки. Прекрасное утро… Если б еще не музыка… К этому моменту я уже половину текстовых ляпсусов и музыкальных банальностей знал наизусть, ибо кассета у Олега в магнитофоне была, видимо, закольцована… Шатаясь, я добрел до пристани, неспешно совершил обряд омоновения… В сборе байдарки я участия не принимал, зато к сборке катамарана уже чувствовал себя бодряч.com. Несмотря на пару досадных ошибок, собирать катамаран мне понравилось. Олег навязчиво предлагал пива, просил нас остаться… Но пора уже было в дорогу. Савва за утренним кофе со сгущенкой развернул небольшую дискуссии о влиянии русского шансона, ни на секунду не переставшего звучать из динамиков, на карму слушающего его человека, и пришел к закономерному выводу о прямой зависимости… Недаром на какой-то близлежащей постройке какой-то начитанный умник написал: «Гигун Гагап»!
Мы спустили на воду катамаран и байдарку, погрузили в них наши вещи, искупались напоследок и, с божьей помощью, тронулись в путь. Надо сказать, что я впервые в своей жизни занимался сплавом (хоть и принимал активное участие в покупке Саввой этого катамарана в Москве несколько лет назад. История довольно занимательная, но я, пожалуй, расскажу ее как-нибудь в другой раз, уж больно не терпится уже, наконец, отправиться в путь). Год назад наши планы были перечеркнуты внезапной смертью нашего друга Андрея Янкевича, благодаря которому мы с Саввой и познакомились в Иране в 1999 году. Надо же, как давно это было, а кажется, как вчера…
Наташа пошла на байдарке, а мы втроем - на катамаране. Причем, поскольку Битюг - река довольно узкая в большинстве мест, большую часть пути идти приходилось на веслах. Сначала нас вело по синусоиде. Несмотря на все мои старания, Савва безжалостно перегребал меня. Мы еще не доплыли до Бобровского моста (меньше километра от того места, откуда мы начали свой путь), а я уже с ужасом думал, хватит ли мне сил целый день так грести… Однако, Савва мне объяснил, что грести надо спокойно, не напрягаясь, так, чтоб это было в удовольствие, а заодно посадил на подмогу недовольного (и загоравшего до этого на корме) Игната с веслом за мной. Мальчик-индига тут же проявил свои недюжие способности и чудеса изобретательности, придумав новый способ гребли: когда лопата весла ставится не поперек воде, а как бы вдоль. Когда мы обнаружили эту его находку, он, не моргнув глазом, объяснил нам, что так удобнее и проще. Тем не менее, я довольно скоро приноровился к гребле, и мне даже начало это нравиться. Я стал больше смотреть по сторонам. На берегах порой тоже было чем полюбоваться. Например, какой-то древней полуразрушенной церковью из красного кирпича.
Я только начал входить во вкус. И тут неожиданно (прошло полтора-два часа) мы увидели, что Наташина байдарка пристает к берегу. Причаливание к берегу, правда, прошло небезукоризненно. Наташа настаивала на такой швартовке своей байдарки, при котором все вещи из нее приходилось тащить по довольно отвесному и скользкому склону. Ну, ладно, думаю, она опытнее в этих делах, ей виднее, наверное… А, кроме того, мне не хотелось повторять ошибок Данилы и не вступать с ней в затяжные споры и дискуссии. Место, к которому мы причалили, на мой взгляд, более располагало к тишине и вдумчивой созерцательности.
В этом очаровательное месте, которое Наташа назвала Семибитюжьем, мы провели остаток дня и ночь. «Это место, где снимают трусы», - отрекомендовала его Наташа, и первая, подавая остальным пример, полезла купаться голышом. Мы не замедлили воспоследовать. Игнат же облюбовал себе трамплин и начал свои прыжки с него еще пока мы разгружали байдарку, обливая нас и вещи брызгами воды. Наташа всячески его к этому поощряла. Я был несколько удивлен таким поведением этих двух, Игнат мог бы хотя бы свой рюкзак сам достать из байдарки, но решил, что это не мое дело, да и, как я уже говорил, мне хотелось тишины и спокойствия. Тишины и спокойствия, однако, не случилось, случилось подобие курортного пляжа, типа, как в Сочи, которые я, признаться, крепко недолюбливаю за бестолковые занятия, шум, крики и никчемное времяубийство. Именно этим мы и занимались до вечера: купались, мазались грязью, изображая из себя негров (Наташа всегда мечтала быть чернокожей).
Я достал карту и спросил у нее, где по карте мы находимся. Она, не задумываясь, показала, что - в районе д. Заводской. Я посчитал по карте (из расчета в 1 см. 2 км.): получалось, что мы прошли около 16 км. Довольно неплохой темп, однако, - подумал я. Меня, тем не менее, смущало отсутствие на карте деревеньки на другой стороне реки и ж/д полотна. Карта была издана в 2006 году, а я привык доверять картам. Железная дорога здесь только одна, по которой мы приехали в Бобров, и получается, что от нас до нее 12-14 км. В чем я был всегда плох, так это в вычислении расстояний на глаз. Ладно, и не такие чудеса случаются с людьми, - пожал я плечами и полез купаться… Еще одним странным наблюдением того же дня было то, что Игнат называл Наташу не мамой, а по имени, и то, что Наташа делила палатку с Саввой, что, с одной стороны, понятно, конечно, а не со своим родным сыном (в первую ночь в Боброве я подумал, что так случайно получилось, из-за того, что мы засиделись допоздна, а Игнат ушел спать раньше)... Перефразируя реплику Пети Мамонова из спектакля «Есть ли жизнь на Марсе?»: «Вряд ли какой Артемка захочет назвать такую мать мамой»! Ну да ладно, опять же не мое дело!
На следующий день, 1 августа, Игнат, накануне намучившись с веслом, заныл и запросился на байдарку. Наташа же пересела к нам на катамаран. Как только мы отправились в путь, я сразу осознал две вещи: во-первых, до д. Заводской нам еще грести и грести; во-вторых, к словам нашей бывалой морячки надо относиться с изрядной долей критики, несмотря на ее непрекращающийся практически ни на минуту щебет. На короткой остановке, посвященной установке паруса, ибо река стала пошире, и ветерок какой-никакой налетел, было решено пройти на этот раз расстояние побольше, тем более, что под парусом идти было легко и приятно.
Тем не менее, под парусом нам довелось идти довольно недолго: местные жители подсказали нам с берега, что впереди нас ждет старый низкий мост, и с парусом мы под ним не пройдем. Пришлось снова подналечь на весла. Часов в 5 вечера небо стало хмуриться, то тут, то там на горизонте засверкали молнии. Надо было срочно искать стоянку. А берег к стоянкам принципиально не располагал. Прошел даже мелкий дождик. «Мелкий дождик напугал», - напевал я известную песню-заклинание Егора Летова. И вот, наконец, что-то похожее на подходящее место для аварийной стоянки: дожидаться сильного дождя и грозы никто не жаждал. Однако, как только мы высадились в районе 5 часов вечера на берег, в срочном порядке разгрузили вещи и установили палатки, облака рассеялись, и погода нормализовалась. Конечно, загружать все снова, чтобы плыть дальше уже ни сил, ни желания не было, и поэтому решено было остаться здесь на ночь. «Мелкий дождик напугал», - продолжал напевать я. Гроза разразилась ночью. Одна из молний ударила где-то совсем рядом (а надо сказать, что незадолго до этого по ТВ прошел сюжет о мальчике, который погиб от удара молнией как раз в Воронежской области).
- Не боишься? - спросил я на всякий случай у лежащего рядом Игната.
- А чего бояться?! - нарочито бодро ответил он.
Вообще-то, Игнат боялся многого, о чем в течение путешествия громогласно заявлял ни раз. Особенно (не знаю, почему) он боялся микробов и радиацию. По первой причине он опасался есть, например, яблоки с дерева, которые в изобилии росли в местах наших стоянок и которые утоляли жажду лучше любой пепси-колы, или огурцы, подаренные бабушкой в одной из деревень, а по второй - пить воду из реки: Битюг соединяется с Доном, а на Дону, насколько я понял его бессвязную аргументацию, стоит нововоронежская АЭС. Не знаю, кто мальчику в 13 лет забил голову всей этой лабудой, но засела она у него там крепко и основательно. Впрочем, не только она…
С утра 2 августа мы поняли, каким знаком свыше была для нас прошедшая вчера нас стороной гроза: прямо за поворотом начинались поваленные (нет, не ночной грозой, а ранее) деревья, коряги и прочие острые препятствия, таившие нешуточную угрозу дну нашей байдарки и надувным баллонам нашего катамарана. И права была Наташа, предлагавшая еще вчера пойти посмотреть дальнейший путь, и неправ был я, настоявший на ужине, - признаю. С утра мы на пустой байдарке втроем пошли смотреть, как нам проходить завалы. Кое где приходилось на руках поднимать катамаран, кое где - поднимать низкорастущие ветки, грозившие расцарапать нам лица, кое где швартоваться к поваленному дереву боком, а потом как бы переваливаться по нему… Такую героику было бы интересно и здорово фотографировать, но, увы, прохождение этого участка требовало от меня других навыков. Наташа на байдарке перевезла все вещи и пришвартовалась на плёсе неподалеку; Игната мы посадили на руль, оставшийся после вчерашней безмятежной прогулки под парусом; Савва командовал и мы вдвоем с ним гребли веслами. Получилось, правда, здорово, и я искренне жалею, что от этой переправы не осталось ни одной фотографии. Но вчерашняя гроза и аварийная остановка была, кроме шуток, очевидным знаком свыше!
Далее мы шли медленно, опасаясь дальнейших подвохов со стороны реки. Так мы дошли до деревни МечЁтка, где было решено высадиться ненадолго, пополнить провиант в местном магазине. Однако и это оказалось не таким-то простым делом. Оказывается, для этого нам нужно было войти в залив, перетащить на руках байдарку. Потом Игнат отвез на другой берег сначала Наташу с Саввой, а потом меня, а сам остался сторожить байдарку и катамаран. За что ему были обещаны сладости, шоколадки, печенье и, конечно же, кока-кола. Вообще, Игнат оказался на редкость не любопытным подростком. Сладости его интересовали куда больше того, что происходит вокруг. Один раз, когда он сидел на руле и очередной раз не вписал катамаран в поворот, я обернулся назад, и в течение нескольких полновесных секунд наблюдал, как Игнат пялится в буквальном смысле слова на свои ноги. Я бы, правда, понял и простил его, если бы он засмотрелся бы на красоту окружающей природы... Еще его волновало, например, из чего состоит большой адронный коллайдер… Вопрос был задан настолько неожиданно, что мы с Саввой чуть не попадали с катамарана. Откуда в его голове вдруг появился коллайдер?! Выяснилось, что когда он был в летнем лагере, сам Карась рассказывал им, мелюзге, (Карасю-то 16 лет уже) про это чудо. Я, признаться, поначалу подумал, что многоуважаемый Карась начитался научно-фантастической литературы или почерпнул странное словосочетание из какой-нибудь компьютерной игры. Однако уже в Москве я узнал, что большой адронный коллайдер (LHC, Large Hadron Collider) - не выдумка воспаленной фантазии подростка, а что ни на есть передовое слово развития современной науки - генератор черных дыр на Земле (подробнее, кому интересно, здесь: http://www.computerra.ru/xterra/37925/ ). Так или иначе, Игнат с удовольствием остался караулить наши плавсредства. Тем более, что до магазина в Мечётке нужно было топать около 25 минут. Деревня, протяженностью 17 км., сейчас насчитывает около 1000 дворов, а в лучшие времена их было до 3000. В деревне даже есть своя школа. Местных жителей становится все меньше и меньше. В основном, в Мечётке живут приехавшие на лето отдыхающие с детьми.
В магазине я, не удержавшись съел аж два мороженных, - как же мы не ценим простые человеческие радости, когда они у нас всегда под рукой! - и разговорился с девочкой Викой, лет 12, из города Саранска. Вика, в отличие от Игната, оказалась весьма любопытной, и я отвечал на ее вопросы про Москву, поедая мороженное в тени предбанника местного магазина, пока ребята покупали различную снедь нам в дорогу. Накупили они немало. Поэтому пришлось договариваться с местным водителем, чтобы он нас отвез обратно на берег Битюга. Переправившись через косу реки, мы устроили небольшой пикничок, намазали кремом наши сгоревшие места. У меня, как самого белокожего, их, разумеется, оказалось больше всего. В первый же день нашего путешествия я дал серьезную промашку, недооценив местное солнце, и, поэтому, даже несмотря на то, что в последующие дни уже одевал и Серегины «бузорг-штаны», так же, как и мои порванные на жопе, но в отличие от моих, защищавших от палящих лучей солнца также и мои щиколотки, и майку, и, разумеется, перчатки и бандану. А еще я не снимал больше носков, где бы я ни был - именно подъемы ног обгорели практически до мяса.
Мы еще отдохнули чуть-чуть и в 19.30 по низкому солнцу отправились в намеченный на этот день порт приписки, условно называемый Наташей «русалочьим местом». К 10 часам вечера мы пристали к «Русалочьему месту». Этот вечерний переход ознаменовался прояснением в голове Игната. До этого приходилось частенько прикрикивать на него, чтобы он не терял концентрации на многочисленных поворотах реки, и не задумывался чрезмерно о большом адронном коллайдере, или что там еще могло нечаянно нагрянуть в его открытую всем ветрам голову.
На этот раз он не только безукоризненно управлялся с рулем, но и САМ в определенный момент попросился грести. А на вопрос, не устал ли он грести, вдруг ответил, что мы же делаем одно дело. Короче, в этот вечер он снискал заслуженную любовь и уважение товарищей. Я, обычно шутивший, что нас на борту 2 взрослых мужика минус 0.5 Игната, на этот раз вынужден был признать, что в этот вечер нас было трое на борту - три полноценных члена экипажа, делающих, по мере сил и возможностей, одно дело. Я считаю, что физические нагрузки явно пошли мальчику на пользу!
Все фото: (с) Максилла КУЗНЕЦОВ
Продолжение здесь: http://maxilla-k.livejournal.com/26981.html