90 лет со дня рождения Владимира Шпильчина
Сегодня Владимиру Георгиевичу Шпильчину, с которым я дружила, исполнилось бы 90 лет (даты жизни: 24 декабря 1923 - 26 мая 2006). Он был известен не только в Тамбове, где жил, но и в Москве, Петербурге, Казани, Омске, Украине, Прибалтике. Везде, где любят русскую литературу и изучают творчество поэта Евгения Боратынского, знали Шпильчина - художника, коллекционера, старейшего участника движения за возрождение усадьбы рода Боратынских Мары (ныне с. Софьинка Уметского р-на Тамбовской обл.). Более 30 лет он собирал материалы, посвященные истории этой усадьбы, чтобы доказать право на существование музея на малой родине поэта.
В.Г. Шпильчин на археологических раскопках в Маре.
Фото 1999 года
В деятельности Шпильчина не было демагогического пафоса, которым порой страдают некоторые «радетели» культуры, выступающие за возрождение памятных мест. Владимир Георгиевич не говорил громких слов и лишний раз не выставлял себя напоказ. Он трудился: вел переписку с разными людьми, изучал литературу, собирал материалы, занимался реконструкцией интерьеров усадебного дома и на основе дореволюционных фотографий воссоздавал в живописи пейзажи усадьбы. В этом деле ему помогали художественный вкус и огромный опыт по оформлению музеев.
Неизвестный, Н.А. Никифоров, В.Г. Шпильчин. Фото второй половины 1940-х годов
В 2003 году, осознав, что мечте о музее в Маре на его веку не сбыться, Шпильчин принял решение: для сохранения целостности своей коллекции безвозмездно передать ее в только что созданный тогда Тамбовский областной литературно-художественный музей (в 2007 году был присоединен к областному краеведческому). В этом шаге проявилась ответственность Владимира Георгиевича перед людьми, которые дарили ему редкие экспонаты с надеждой, что в будущем они попадут в музей поэта.
Независимый характер Шпильчина, который часто говорил то, что думает, порой приводил к осложнению отношений с людьми, мешая их обывательской жизни с присущим ей равнодушием, самомнением, ничегонеделанием. Однако многие его любили и уважали за ту же прямоту и справедливость, а также за необыкновенную надежность, умение дружить и готовность придти на помощь человеку, оказавшемуся в затруднительных обстоятельствах.
В.Г. Шпильчин на руинах лестницы в городском саду Тамбова.
Фото 1949 года
Своей известности - статьям в прессе и упоминаниям в академических изданиях - Владимир Георгиевич не придавал большого значения, но гордился тем, что являлся лауреатом областной премии имени Евгения Боратынского.
Шпильчин был уникальным свидетелем, на глазах которого проходила жизнь Тамбова - одного из областных центров России в XX веке. Поскольку он работал художником-оформителем и создавал экспозиции музеев, то и к истории у него сложилось отношение особое - музейное. Каждое событие в сознании Владимира Георгиевича олицетворяли не только факты, но и предметы, которые он коллекционировал в жизни и в своей памяти. Из воспоминаний Шпильчина, талантливого рассказчика, можно было почерпнуть много интереснейших сведений о внешнем облике людей, предметах быта, общественных настроениях и увлечениях, - одним словом, о культуре русской провинции советского периода. Как всякие воспоминания, они имели, конечно, субъективный оттенок и некоторые неточности, обусловленные свойствами человеческой памяти, однако именно из суммы подобных личных впечатлений и рождается впоследствии объективный образ истории культуры.
В.Г. Шпильчин в городском саду Тамбова. Фото 1949 года
В.Г. Шпильчин у Рейхстага. Берлин, 1955 год
В.Г. Шпильчин в парке. Германия. Фото около 1955 года
В.Г. Шпильчин в городском саду. Тамбов.
Фото второй половины 1950-х годов
Очарованный вкладчик
Евгений Писарев («Российская газета», 2004)
Художник и коллекционер передал в музей больше тысячи уникальных экспонатов. Владимир Шпильчин знаменит не только своей роскошной бородой.
Из своих 80 лет Владимир Георгиевич большую часть жизни посвятил оформлению музейных экспозиций. И более тридцати лет он собирает материалы, связанные с жизнью и творчеством поэта Евгения Боратынского. В истории русской литературы поэту не повезло. С легкой руки критиков его включили в "плеяду поэтов пушкинской поры", хотя на поэтическом небосклоне Боратынский всегда был одинокой звездой первой величины, фигурой самодостаточной. Память о поэте хранит подмосковная усадьба Мураново, Пушкинский дом в Петербурге, музей в Казани. А вот усадьба Мара, затерявшаяся в Тамбовской губернии, менее известна, хотя в ней прошло детство поэта, здесь он часто бывал в зрелые годы. Ныне от Мары сохранились лишь фрагменты фундаментов дома и церкви. И еще надгробные камни фамильного некрополя. В советские времена их растащили по дворам местные жители, и только в наше время могильные плиты собрали местные энтузиасты и вернули на погост. Но Мара так и осталась бы легендой, если бы Владимир Георгиевич не увлекся всерьез исследованием жизни и творчества одного из самых оригинальных русских поэтов. Началось все, по словам Шпильчина, при весьма странных обстоятельствах...
По местам усадеб Боратынских. В Ильиновке над рекой Вяжлей. Уметский р-н Тамбовской области.
Фото 1999 года
- В начале 1972 года, я закончил оформление краеведческого музея в городе Кирсанове. И тут же меня послали оформлять музей Боратынского в Уметском районе. С местным начальством мы добрались до бывшего имения Мара. День был солнечный, с косогора открывался вид на деревню Софьинку - пейзаж удивительный. Из-под снега торчали мраморные глыбы, на которых я прочел: Дельвиг, Боратынский. И здесь у меня сердце екнуло...
В Тамбовском областном музее экспонатов, связанных с Боратынским, не оказалось, зато у друзей-книголюбов художник выменял дореволюционный трехтомник Байрона со справочным материалом о Боратынском... Потом поехал в Пушкинский дом, в Мураново, где ему разрешили скопировать рукописи Боратынского. Кстати, копиист Шпильчин виртуозный, даже специалисты с трудом отличали оригиналы от сделанных им копий, тем более что для этих целей он использовал подлинную бумагу того времени, найденную в архивах.
Владимир Георгиевич Шпильчин. Фото 1999 года
Несколько старушек предоставили фотографии имения Мара начала ХХ века, что позволило ему воссоздать вид усадьбы, начал он собирать и другие экспонаты: книги с автографами рода Боратынских, прижизненные издания произведений поэта. Интересно, что наиболее полную монографию о Боратынском издал норвежский исследователь Гейро Хетцо, которая так же имеется в собрании Шпильчина. По архивным материалам он уточнил дату рождения поэта, нашел подтверждение, что фамилия поэта именно Боратынский, а не Баратынский, как принято было ее писать, ссылаясь на авторитет Пушкина, который, как известно, "наше все".
Но вскоре от областных властей последовала директива: "Софьинка - село неперспективное, никакого музея там не будет!" И ведающие культурой чиновники сразу же потеряли интерес и к собранию Шпильчина, и к самой идее восстановления Мары. Но Владимир Георгиевич уже настолько увлекся "неперспективным" Боратынским, что он стал делом его жизни.
С появлением в Тамбове литературно-художественного музея, открывшегося менее года назад, Владимир Георгиевич передал туда безвозмездно полторы тысячи экспонатов из своего частного собрания. По словам директора музея Марины Климковой, он был и остается основным "вкладчиком" при создании фондов музея. И вклады его в "неперспективного" Боратынского сегодня стали востребованы...
В Тамбове чуть ли не обязательной процедурой стало присвоение очередному избраннику звания почетного гражданина города. В числе кандидатур обычно появляются имена чиновников со званиями, больше других просидевших на одном месте и не наделавших при этом откровенных глупостей. Но о таких бессребрениках как Шпильчин, не имеющих ни званий, ни наград, почему-то не вспоминают. Наверное потому, что самим энтузиастам это не нужно, а у чиновников бескорыстные люди вызывают раздражение.
На творческом вечере Владимира Георгиевича Шпильчина в Доме-музее Г.В. Чичерина (Тамбов). 26 февраля 2002 года
А.Н. Ладыгин, С.И. Андреев, М. Климкова, Г.В. Рябинская, В.Г. Шпильчин в Маре. Фото 2003 года
В парке Мары. На месте, где стоял грот. Фото 2003 года
Владимир Георгиевич Шпильчин. Фото Б. и А. Ладыгиных.
Около 2002 года
Материалы, связанные с жизнью и деятельностью В.Г. Шпильчина:
Кугушев
Раскурить трубку академика Александра Герасимова
Сталинград 1943-го по воспоминаниям и рисункам В.Г. Шпильчина
Дружбы не будет
Дети Тамбова 1950-х годов
Венера Рассказовская
Рассказ о Рассказове и не только: Александр Полторацкий и Екатерина Бакунина
Международный юношеский день в Тамбове в 1930-е годы
Из истории тамбовского и моршанского музеев
Мастера соцреализма во дворце Асеева
О воспитании
Памяти Валентины Андреевны Кученковой (1938-2012)
В.Г. Шпильчин на археологических раскопках в Маре.
Фото 1999 года
В деятельности Шпильчина не было демагогического пафоса, которым порой страдают некоторые «радетели» культуры, выступающие за возрождение памятных мест. Владимир Георгиевич не говорил громких слов и лишний раз не выставлял себя напоказ. Он трудился: вел переписку с разными людьми, изучал литературу, собирал материалы, занимался реконструкцией интерьеров усадебного дома и на основе дореволюционных фотографий воссоздавал в живописи пейзажи усадьбы. В этом деле ему помогали художественный вкус и огромный опыт по оформлению музеев.
Неизвестный, Н.А. Никифоров, В.Г. Шпильчин. Фото второй половины 1940-х годов
В 2003 году, осознав, что мечте о музее в Маре на его веку не сбыться, Шпильчин принял решение: для сохранения целостности своей коллекции безвозмездно передать ее в только что созданный тогда Тамбовский областной литературно-художественный музей (в 2007 году был присоединен к областному краеведческому). В этом шаге проявилась ответственность Владимира Георгиевича перед людьми, которые дарили ему редкие экспонаты с надеждой, что в будущем они попадут в музей поэта.
Независимый характер Шпильчина, который часто говорил то, что думает, порой приводил к осложнению отношений с людьми, мешая их обывательской жизни с присущим ей равнодушием, самомнением, ничегонеделанием. Однако многие его любили и уважали за ту же прямоту и справедливость, а также за необыкновенную надежность, умение дружить и готовность придти на помощь человеку, оказавшемуся в затруднительных обстоятельствах.
В.Г. Шпильчин на руинах лестницы в городском саду Тамбова.
Фото 1949 года
Своей известности - статьям в прессе и упоминаниям в академических изданиях - Владимир Георгиевич не придавал большого значения, но гордился тем, что являлся лауреатом областной премии имени Евгения Боратынского.
Шпильчин был уникальным свидетелем, на глазах которого проходила жизнь Тамбова - одного из областных центров России в XX веке. Поскольку он работал художником-оформителем и создавал экспозиции музеев, то и к истории у него сложилось отношение особое - музейное. Каждое событие в сознании Владимира Георгиевича олицетворяли не только факты, но и предметы, которые он коллекционировал в жизни и в своей памяти. Из воспоминаний Шпильчина, талантливого рассказчика, можно было почерпнуть много интереснейших сведений о внешнем облике людей, предметах быта, общественных настроениях и увлечениях, - одним словом, о культуре русской провинции советского периода. Как всякие воспоминания, они имели, конечно, субъективный оттенок и некоторые неточности, обусловленные свойствами человеческой памяти, однако именно из суммы подобных личных впечатлений и рождается впоследствии объективный образ истории культуры.
В.Г. Шпильчин в городском саду Тамбова. Фото 1949 года
В.Г. Шпильчин у Рейхстага. Берлин, 1955 год
В.Г. Шпильчин в парке. Германия. Фото около 1955 года
В.Г. Шпильчин в городском саду. Тамбов.
Фото второй половины 1950-х годов
Очарованный вкладчик
Евгений Писарев («Российская газета», 2004)
Художник и коллекционер передал в музей больше тысячи уникальных экспонатов. Владимир Шпильчин знаменит не только своей роскошной бородой.
Из своих 80 лет Владимир Георгиевич большую часть жизни посвятил оформлению музейных экспозиций. И более тридцати лет он собирает материалы, связанные с жизнью и творчеством поэта Евгения Боратынского. В истории русской литературы поэту не повезло. С легкой руки критиков его включили в "плеяду поэтов пушкинской поры", хотя на поэтическом небосклоне Боратынский всегда был одинокой звездой первой величины, фигурой самодостаточной. Память о поэте хранит подмосковная усадьба Мураново, Пушкинский дом в Петербурге, музей в Казани. А вот усадьба Мара, затерявшаяся в Тамбовской губернии, менее известна, хотя в ней прошло детство поэта, здесь он часто бывал в зрелые годы. Ныне от Мары сохранились лишь фрагменты фундаментов дома и церкви. И еще надгробные камни фамильного некрополя. В советские времена их растащили по дворам местные жители, и только в наше время могильные плиты собрали местные энтузиасты и вернули на погост. Но Мара так и осталась бы легендой, если бы Владимир Георгиевич не увлекся всерьез исследованием жизни и творчества одного из самых оригинальных русских поэтов. Началось все, по словам Шпильчина, при весьма странных обстоятельствах...
По местам усадеб Боратынских. В Ильиновке над рекой Вяжлей. Уметский р-н Тамбовской области.
Фото 1999 года
- В начале 1972 года, я закончил оформление краеведческого музея в городе Кирсанове. И тут же меня послали оформлять музей Боратынского в Уметском районе. С местным начальством мы добрались до бывшего имения Мара. День был солнечный, с косогора открывался вид на деревню Софьинку - пейзаж удивительный. Из-под снега торчали мраморные глыбы, на которых я прочел: Дельвиг, Боратынский. И здесь у меня сердце екнуло...
В Тамбовском областном музее экспонатов, связанных с Боратынским, не оказалось, зато у друзей-книголюбов художник выменял дореволюционный трехтомник Байрона со справочным материалом о Боратынском... Потом поехал в Пушкинский дом, в Мураново, где ему разрешили скопировать рукописи Боратынского. Кстати, копиист Шпильчин виртуозный, даже специалисты с трудом отличали оригиналы от сделанных им копий, тем более что для этих целей он использовал подлинную бумагу того времени, найденную в архивах.
Владимир Георгиевич Шпильчин. Фото 1999 года
Несколько старушек предоставили фотографии имения Мара начала ХХ века, что позволило ему воссоздать вид усадьбы, начал он собирать и другие экспонаты: книги с автографами рода Боратынских, прижизненные издания произведений поэта. Интересно, что наиболее полную монографию о Боратынском издал норвежский исследователь Гейро Хетцо, которая так же имеется в собрании Шпильчина. По архивным материалам он уточнил дату рождения поэта, нашел подтверждение, что фамилия поэта именно Боратынский, а не Баратынский, как принято было ее писать, ссылаясь на авторитет Пушкина, который, как известно, "наше все".
Но вскоре от областных властей последовала директива: "Софьинка - село неперспективное, никакого музея там не будет!" И ведающие культурой чиновники сразу же потеряли интерес и к собранию Шпильчина, и к самой идее восстановления Мары. Но Владимир Георгиевич уже настолько увлекся "неперспективным" Боратынским, что он стал делом его жизни.
С появлением в Тамбове литературно-художественного музея, открывшегося менее года назад, Владимир Георгиевич передал туда безвозмездно полторы тысячи экспонатов из своего частного собрания. По словам директора музея Марины Климковой, он был и остается основным "вкладчиком" при создании фондов музея. И вклады его в "неперспективного" Боратынского сегодня стали востребованы...
В Тамбове чуть ли не обязательной процедурой стало присвоение очередному избраннику звания почетного гражданина города. В числе кандидатур обычно появляются имена чиновников со званиями, больше других просидевших на одном месте и не наделавших при этом откровенных глупостей. Но о таких бессребрениках как Шпильчин, не имеющих ни званий, ни наград, почему-то не вспоминают. Наверное потому, что самим энтузиастам это не нужно, а у чиновников бескорыстные люди вызывают раздражение.
На творческом вечере Владимира Георгиевича Шпильчина в Доме-музее Г.В. Чичерина (Тамбов). 26 февраля 2002 года
А.Н. Ладыгин, С.И. Андреев, М. Климкова, Г.В. Рябинская, В.Г. Шпильчин в Маре. Фото 2003 года
В парке Мары. На месте, где стоял грот. Фото 2003 года
Владимир Георгиевич Шпильчин. Фото Б. и А. Ладыгиных.
Около 2002 года
Материалы, связанные с жизнью и деятельностью В.Г. Шпильчина:
Кугушев
Раскурить трубку академика Александра Герасимова
Сталинград 1943-го по воспоминаниям и рисункам В.Г. Шпильчина
Дружбы не будет
Дети Тамбова 1950-х годов
Венера Рассказовская
Рассказ о Рассказове и не только: Александр Полторацкий и Екатерина Бакунина
Международный юношеский день в Тамбове в 1930-е годы
Из истории тамбовского и моршанского музеев
Мастера соцреализма во дворце Асеева
О воспитании
Памяти Валентины Андреевны Кученковой (1938-2012)