Воспоминания о советском роддоме. Часть 3.
Часть 1, Часть 2.
Как я уже упоминала ранее, с третьего этажа на первый, чтобы подготовить к родам в приёмном покое, меня везли в лифте. Лифт был странный: когда я сделала пару шагов, чтобы стать ближе к дверям, две медсестры, которые меня сопровождали, грозно зарычали. Оказывается, передвигаться в этом лифте было нельзя. Я не очень поняла, почему - кажется, он мог от движения перекоситься и застрять. А может, дело было не в этом - просто началась уже моя инициация, и мои психопомпы показали, что они грозные.
Дальше будут не самые аппетитные подробности, поэтому если кто-то ест, лучше сначала поесть или отставить еду.
Поступая в роддом, полагалось дома побрить интимные части. Сейчас, как пишут девочки на разных форумах, этого не требуют, но, как мне кажется, такая мера всё-таки разумна. Однако есть один деликатный нюанс: чисто побрить отёкший материально-телесный низ женщины на сносях довольно сложно. Во-первых, на рыхлые ткани не получается нажимать бритвенным станком, во-вторых, при этом ещё ничего не видно из-за брюха. Как-то с помощью зеркала я справилась с этой процедурой, но санитарка, на которой лежала обязанность технической подготовки женщин к родам, осталась не удовлетворена результатом (я же ещё почти трое суток пролежала "на сохранении") и, велев мне лечь на кушетку, вооружилась куском хозяйственного мыла, холодной водой и бритвенным станком, быстро довела нужное место до медицинского совершенства. Врач приёмного покоя, бегло осмотревшая меня и потрогавшая живот, в этом время делала записи в моей карте.
После этого настал момент истины - клизма. Опять-таки девочки пишут, что сейчас это не обязательно. Но как-то мне не кажется правильным рожать, извергая одновременно содержимое своего кишечника, хотя природой у сапиенсов именно так и предусмотрено. Царь природы, знаете ли, должен рождаться, обмазанный мамкиным дерьмом. Наверное, чтобы сильно не гордился. Александра Осиповна Смирнова-Россет, как помнится из её записок, очень весело рассказывала Николаю Дмитриевичу Киселёву, с которым у неё был платонический роман, про эту самую подробность своих родов. Киселёв имел неосторожность сказать, что хотел бы сам принимать роды у возлюбленной - ну вот она ему и выдала. Галантный Николай Дмитриевич воскликнул: "Для меня это было бы дороже золота!", на что циничная Александра Осиповна заметила: "Ну, тогда у вас бы этого золота были полные горсти!" Романтический, романтический разговор влюблённых! Правда, они беседовали по-французски - может, чужой язык как-то смягчал сниженность темы?
Если кто-то ещё не знает, что такое больничная клизма, объясняю. Это такая резиновая грелочка с водой. За петельку она подвешивается на штатив, а в горлышко ввинчивается пробка с дли-инной трубкой, которая завершается классическим клизменным наконечником (какие мы видим у аптечных клизмочек). Ощущения от неё, прямо скажем, так себе, хотя рожениц клизмили ещё мягко, небольшими объёмами воды (в моём случае она была чуть тёплая). Мне заранее выдали две казённых бумазейных пелёнки, размером примерно метр на ноль-пять. После клизмы было велено идти в туалет и постелить на сиденье одну из пелёнок - тогда не было никаких бумажных подкладных сидений. "Только не запирайтесь! - строго приказала врач. - А то вдруг вам там плохо станет!" Мне потом говорили, что не только могло плохо стать, но некоторые начинали рожать прямо на унитазе.
Туалетной бумаги, естественно, не было, но это было не так страшно, потому что всё равно после туалета надо было принять душ, причём посоветовали даже голову помыть. Совершенно не помню, можно ли было пользоваться своими мылом и мочалкой, но вот своим полотенцем уже точно нет. Для вытирания и выдавалась вторая пелёнка. После душа мне дали казённую нательную рубашку из белого хлопкового полотна, с завязочками у ворота, с длинным разрезом (подразумевалось, что потом через него можно будет доставать грудь и кормить ребёнка). Рубашка едва прикрывала седалище - мама мне рассказывала про такие же рубашки в своём роддоме, на Каменном острове в Ленинграде, где она произвела на свет меня. Что интересно, я совершенно не помню эту рубаху на себе в послеродовой палате, но хорошо помню их на своих соседках.
После всех этих процедур пришла медсестра, велела мне накинуть халат поверх рубашки, взять пакет с вещами (я забрала его с собой из палаты "сохранения") и повезла опят в лифте наверх, в собственно родильное отделение, более того - в предродовую палату, где уже полагалось лежать тем, кто со схватками. Палата была большая, тоже, наверное, коек на 10-12. Как я уже писала, там была только одна девочка, а потом появилась и я (было около трёх часов ночи - воды у меня отошли примерно в два, и ещё почти час со мной возились в приёмном покое). Меня передали персоналу "родилки", и тамошняя медсестра велела мне лечь на любую кровать: "Ложись на бочок и спи". Ага, спи! Халат мне велели снять. Пакет с вещами поставили где-то в предбаннике. Я залезла под одеяло, легла на правый бок и приняла позу эмбриона.
Под каждой кроватью стояло судно. Ребёнок, когда рождается, давит своей головой на прямую кишку и мочевой пузырь матери. Очень скоро мне стало казаться, что мне нужно оправляться с интервалом в пять минут. Я то и дело сползала на судно, а меня пугали отёком шейки матки ("Будешь сидеть на судне, начнётся отёк шейки матки, и не родишь!"). Мою соседку уже увели рожать, она, как я потом узнала, потеряла много крови. Я видела её на другой день в коридоре. Она была вся бледно-жёлтая, и даже губы были почти в цвет лица (а девочка была вообще-то красивая). Потом привели двух моих будущих соседок, Оксану и Наташу. Оксане было 18, Наташе 19 (классический студенческий брак "по залёту"). Мне было 26, и я официально считалась "старой первородкой" (это термин тех времён). Не помню, как им, а мне поставили укол для стимуляции родов, хотя процесс шёл нормально. Возможно, дежурная смена хотела, чтобы я родила при них. А может, они считали, что я перенашиваю (меня ведь отправили в больницу именно с таким диагнозом). Но, замечу, у них не получилось! Я рожала канонические двенадцать часов. Но тогда стимулировали всех, кто, по мнению врачей, хоть немного "тормозил". Отказаться от этого укола у нас можно было только а) при большой скандальности и бесстрашии, б) благодаря связям (блату) и в) если ты сама медик. Напомню - никаких родных не пускали не то что в "родилку", но даже в само отделение.
Раза два меня, как и моих соседок, тягали в соседний кабинетик с гинекологическим креслом. Там врач проверяла раскрытие шейки матки. Неприятная процедура, но несравнимая с выведением шейки. Я до сих пор не знаю, что это такое. Я погуглила и пояндексила, но оба главных поисковика не знают ответа на этот вопрос. Может, кто-то из френдов-врачей подскажет?
Когда мои соседки уже были уведены в родильный зал, меня опять вызвали в кабинетик с креслом. Врачу не понравилось раскрытие, и она сказала: "Так, надо выводить шейку!" - и ко мне: "Ну-ка подтужься немного!" И в это время - у меня было такое ощущение - она как будто пальцем надавила на заднюю стенку моего нутра. И это было невероятно больно, у меня как будто весь низ начал распадаться, да ещё и длилось, как мне казалось, целую вечность. Когда я сползла с кресла, подвывая от боли, сзади подкралась медсестра со шприцем и вкатила мне в верхнюю внешнюю четверть очередную порцию промедола (уже, по-моему, третью). Я даже не почувствовала боли от укола, только ощутила, что вводят иглу в мышцу.
Минут через десять после этой кошмарной процедуры и меня пригласили в родзал. Был уже белый день. Наверное, около часу дня или половины второго.
Продолжение
Large Visitor Map
Как я уже упоминала ранее, с третьего этажа на первый, чтобы подготовить к родам в приёмном покое, меня везли в лифте. Лифт был странный: когда я сделала пару шагов, чтобы стать ближе к дверям, две медсестры, которые меня сопровождали, грозно зарычали. Оказывается, передвигаться в этом лифте было нельзя. Я не очень поняла, почему - кажется, он мог от движения перекоситься и застрять. А может, дело было не в этом - просто началась уже моя инициация, и мои психопомпы показали, что они грозные.
Дальше будут не самые аппетитные подробности, поэтому если кто-то ест, лучше сначала поесть или отставить еду.
Поступая в роддом, полагалось дома побрить интимные части. Сейчас, как пишут девочки на разных форумах, этого не требуют, но, как мне кажется, такая мера всё-таки разумна. Однако есть один деликатный нюанс: чисто побрить отёкший материально-телесный низ женщины на сносях довольно сложно. Во-первых, на рыхлые ткани не получается нажимать бритвенным станком, во-вторых, при этом ещё ничего не видно из-за брюха. Как-то с помощью зеркала я справилась с этой процедурой, но санитарка, на которой лежала обязанность технической подготовки женщин к родам, осталась не удовлетворена результатом (я же ещё почти трое суток пролежала "на сохранении") и, велев мне лечь на кушетку, вооружилась куском хозяйственного мыла, холодной водой и бритвенным станком, быстро довела нужное место до медицинского совершенства. Врач приёмного покоя, бегло осмотревшая меня и потрогавшая живот, в этом время делала записи в моей карте.
После этого настал момент истины - клизма. Опять-таки девочки пишут, что сейчас это не обязательно. Но как-то мне не кажется правильным рожать, извергая одновременно содержимое своего кишечника, хотя природой у сапиенсов именно так и предусмотрено. Царь природы, знаете ли, должен рождаться, обмазанный мамкиным дерьмом. Наверное, чтобы сильно не гордился. Александра Осиповна Смирнова-Россет, как помнится из её записок, очень весело рассказывала Николаю Дмитриевичу Киселёву, с которым у неё был платонический роман, про эту самую подробность своих родов. Киселёв имел неосторожность сказать, что хотел бы сам принимать роды у возлюбленной - ну вот она ему и выдала. Галантный Николай Дмитриевич воскликнул: "Для меня это было бы дороже золота!", на что циничная Александра Осиповна заметила: "Ну, тогда у вас бы этого золота были полные горсти!" Романтический, романтический разговор влюблённых! Правда, они беседовали по-французски - может, чужой язык как-то смягчал сниженность темы?
Если кто-то ещё не знает, что такое больничная клизма, объясняю. Это такая резиновая грелочка с водой. За петельку она подвешивается на штатив, а в горлышко ввинчивается пробка с дли-инной трубкой, которая завершается классическим клизменным наконечником (какие мы видим у аптечных клизмочек). Ощущения от неё, прямо скажем, так себе, хотя рожениц клизмили ещё мягко, небольшими объёмами воды (в моём случае она была чуть тёплая). Мне заранее выдали две казённых бумазейных пелёнки, размером примерно метр на ноль-пять. После клизмы было велено идти в туалет и постелить на сиденье одну из пелёнок - тогда не было никаких бумажных подкладных сидений. "Только не запирайтесь! - строго приказала врач. - А то вдруг вам там плохо станет!" Мне потом говорили, что не только могло плохо стать, но некоторые начинали рожать прямо на унитазе.
Туалетной бумаги, естественно, не было, но это было не так страшно, потому что всё равно после туалета надо было принять душ, причём посоветовали даже голову помыть. Совершенно не помню, можно ли было пользоваться своими мылом и мочалкой, но вот своим полотенцем уже точно нет. Для вытирания и выдавалась вторая пелёнка. После душа мне дали казённую нательную рубашку из белого хлопкового полотна, с завязочками у ворота, с длинным разрезом (подразумевалось, что потом через него можно будет доставать грудь и кормить ребёнка). Рубашка едва прикрывала седалище - мама мне рассказывала про такие же рубашки в своём роддоме, на Каменном острове в Ленинграде, где она произвела на свет меня. Что интересно, я совершенно не помню эту рубаху на себе в послеродовой палате, но хорошо помню их на своих соседках.
После всех этих процедур пришла медсестра, велела мне накинуть халат поверх рубашки, взять пакет с вещами (я забрала его с собой из палаты "сохранения") и повезла опят в лифте наверх, в собственно родильное отделение, более того - в предродовую палату, где уже полагалось лежать тем, кто со схватками. Палата была большая, тоже, наверное, коек на 10-12. Как я уже писала, там была только одна девочка, а потом появилась и я (было около трёх часов ночи - воды у меня отошли примерно в два, и ещё почти час со мной возились в приёмном покое). Меня передали персоналу "родилки", и тамошняя медсестра велела мне лечь на любую кровать: "Ложись на бочок и спи". Ага, спи! Халат мне велели снять. Пакет с вещами поставили где-то в предбаннике. Я залезла под одеяло, легла на правый бок и приняла позу эмбриона.
Под каждой кроватью стояло судно. Ребёнок, когда рождается, давит своей головой на прямую кишку и мочевой пузырь матери. Очень скоро мне стало казаться, что мне нужно оправляться с интервалом в пять минут. Я то и дело сползала на судно, а меня пугали отёком шейки матки ("Будешь сидеть на судне, начнётся отёк шейки матки, и не родишь!"). Мою соседку уже увели рожать, она, как я потом узнала, потеряла много крови. Я видела её на другой день в коридоре. Она была вся бледно-жёлтая, и даже губы были почти в цвет лица (а девочка была вообще-то красивая). Потом привели двух моих будущих соседок, Оксану и Наташу. Оксане было 18, Наташе 19 (классический студенческий брак "по залёту"). Мне было 26, и я официально считалась "старой первородкой" (это термин тех времён). Не помню, как им, а мне поставили укол для стимуляции родов, хотя процесс шёл нормально. Возможно, дежурная смена хотела, чтобы я родила при них. А может, они считали, что я перенашиваю (меня ведь отправили в больницу именно с таким диагнозом). Но, замечу, у них не получилось! Я рожала канонические двенадцать часов. Но тогда стимулировали всех, кто, по мнению врачей, хоть немного "тормозил". Отказаться от этого укола у нас можно было только а) при большой скандальности и бесстрашии, б) благодаря связям (блату) и в) если ты сама медик. Напомню - никаких родных не пускали не то что в "родилку", но даже в само отделение.
Раза два меня, как и моих соседок, тягали в соседний кабинетик с гинекологическим креслом. Там врач проверяла раскрытие шейки матки. Неприятная процедура, но несравнимая с выведением шейки. Я до сих пор не знаю, что это такое. Я погуглила и пояндексила, но оба главных поисковика не знают ответа на этот вопрос. Может, кто-то из френдов-врачей подскажет?
Когда мои соседки уже были уведены в родильный зал, меня опять вызвали в кабинетик с креслом. Врачу не понравилось раскрытие, и она сказала: "Так, надо выводить шейку!" - и ко мне: "Ну-ка подтужься немного!" И в это время - у меня было такое ощущение - она как будто пальцем надавила на заднюю стенку моего нутра. И это было невероятно больно, у меня как будто весь низ начал распадаться, да ещё и длилось, как мне казалось, целую вечность. Когда я сползла с кресла, подвывая от боли, сзади подкралась медсестра со шприцем и вкатила мне в верхнюю внешнюю четверть очередную порцию промедола (уже, по-моему, третью). Я даже не почувствовала боли от укола, только ощутила, что вводят иглу в мышцу.
Минут через десять после этой кошмарной процедуры и меня пригласили в родзал. Был уже белый день. Наверное, около часу дня или половины второго.
Продолжение
Large Visitor Map